The Immortality

— Угу, — Лилит подпирала рукой голову и скучающим взглядом блуждала по тяжелым бордовым портьерам, мечтательно примеряя их к окнам своей квартиры.

— Так вот, если придерживаться этой точки зрения, то получается, что все уже случилось, понимаешь? Незачем думать, как что-то изменить. Так проще.

— Так, может, стоит улечься на диване и ничего не делать вообще? Если все уже произошло. Тогда каким образом может что-то случиться, если ты будешь бездействовать?

— В этом-то и вся фишка! — радостно завопил Брюс, но тут же понизил голос, поймав косые взгляды. — Ты можешь сесть на стул, закинуть ногу на ногу и просто ждать, потягивая виски, как буржуй. И так несколько минут. Может, час, два, а потом ВСЕ И СЛУЧИТСЯ. То, что должно было произойти. Тебя обязательно приспичит сорваться с места. Если суждено поговорить с человеком — он позвонит или придет, если суждено написать песню — ты не усидишь и схватишь гитару. Бездействие не может длиться вечно. Мир заставит сделать то, что ты должна была сделать. Вот сегодня, к примеру! Я ведь мимо проезжал и тебя увидел. Значит, мы должны были встретиться и поговорить об этом.

— И значит, я не должна была встречаться с Алексом.

— Значит, нет... Твою мать! — Брюс ошалело смотрел через плечо Лилит.

— Что?

— Должна! — прохрипел басист и огромными глотками допил вино, словно воду, чтобы смягчить горло.

— Ты о чем? — Лилит обернулась.

В клуб спокойно, стараясь не обращать на себя внимание, вошел "Sacrament" в сопровождении двух парней, по всей видимости, менеджеров "TCI" — крупнейшей компании по организации гастролей зарубежных звезд в России. Один из них — блондин — что-то увлеченно рассказывал Григо. Второй — с рыжими от природы волосами — выискивал глазами подходящее для остановки место. Они выбрали столик в противоположном конце зала.

— Какого черта они здесь делают? — голос Лилит дрогнул.

— Без понятия. Наверное, прячутся от неформалов и фанатов. Лучше "Кардинала" места нет, здесь такие не обитают.

Дрожащими руками Лилит смяла сигарету в пепельнице и, тут же подкурив следующую, залпом осушила бокал.

— Во влипли-и-и, — протянул Брюс. — Лил, только спокойно. Они нас не видят. Мы слишком далеко сидим.

— Может, уйдем? — с мольбой и надеждой спросила она.

— Неа. Успокойся. Если суждено, он увидит, если нет...

— А ничего местечко, — щелкнул зажигалкой Лари и оглядел зал, — тихое. Спасибо, Саша, это как раз то, что нужно. Никаких толп и пьяных рож.

— Ну, пьяные рожи, бурно себя ведущие, и здесь бывают, только в меньшем количестве и недолго. Охрана не дремлет, — рыжеволосый Саша, оторвал взгляд от меню. Одна только мысль о еде вызывала радость и легкость. Вот она, награда за тяжелый день! — Вы что будете? Водка, пиво, коньяк?

Мнения сошлись на вине. Для начала. С любопытством первопроходца Лари изучал контингент клуба, пока среди лощеных лиц бизнесменов и пестрой толпы золотой молодежи не наткнулся на небритую физиономию Брюса. Узнать его спутницу труда не составило. Странное предчувствие неприятностей остановило Лари от обрадованного возгласа, словно русская девчонка, перебирающая тонкими пальцами бахрому скатерти, олицетворяла угрозу сродни чуме. Что вызвало такие мысли, для Лари осталось загадкой, и, желая поделиться своим открытием хоть с кем-то, он под столом пнул ногу Григо.

— Что? — встрепенулся басист.

Взглядом гитарист указал на парочку. В отличие от Лари, басист обрадовался совпадению.

Тем временем принесли заказ и блондинистый коллега Саши разлил вино по бокалам.

— Алекс, а ты чего такой мрачный? — спросил он.

— Я не мрачный, — сквозь сигаретный дым улыбнулся Алекс, за концерт он полностью вымотался и сейчас развалился на диване, блаженно вытянув ноги. — Я просто разглядываю людей вокруг. У вас в России женщины красивые.

— Да-а, — с хитрым прищуром протянул Григо и наклонился к Алексу. — А ты уже заметил?

Лав непонимающе посмотрел на друга.

— Столик у окна, — басист указал пальцем направление, — может, подойдем?

Алекс смотрел на женскую спину, усыпанную темными волосами цвета красного вина. Он, конечно, узнал Лилит. По нервным движениям руки, по трогательно зажатой пальцами сигарете, по опасной привычке гладить ладонью пламя свечи. Не узнать Брюса было невозможно, он сидел лицом к Алексу и что-то спокойно говорил собеседнице. Вопрос заключался в другом — стоит ли подходить? Хочет ли он подходить, хочет ли увидеть отражение огня в ее темных глазах? Инстинкт самосохранения не на жизнь, а на смерть бился с горячим желанием.

"Я только поздороваюсь", — оправдывалось сердце.

"Даже в койку не потащишь? Можно подумать, ты сможешь сопротивляться!" — язвил разум.

Круговерть огненных шаров "хочу" и "нельзя" распаляла еще сильнее. Алекс забыл о женщине, которой обещал звонить каждый вечер, он четко понимал, что хочет сделать шаг к золотой клетке и даже сам защелкнет замок. Лав решительно поднялся и бросил Григо: "Пошли". Под осуждающим взглядом Лари и изумленными — других спутников они направились к дальнему столику, который представлялся Алексу деревянной церквушкой его безмятежной предсказуемой жизни, и он, подобно факелу, скоро спалит ее, превратив в пепел воспоминаний.

— В конце-концов, сострой рожу кирпичом. Ты ведь умеешь, — Брюс показательно сделал безразличное лицо, да так и замер. — Упс. Лил, это умение тебе сейчас понадобится. Нас заметили, нас узнали и к нам идут.

Лилит почти физически ощутила, как пол под их столиком меняется, теряет твердость и превращается в трясину, а онемевшие ноги отказываются подчиняться. Брюс же изо всех сил изображал непринужденность, стараясь смотреть на Лилит, но краем глаза наблюдал за приближающимися финнами.

— Они близко? — шепотом спросила Лилит, прикрывая пылающие щеки ладонями.

— Ага, — выдохнул Брюс, и его лицо вдруг озарилось радушной улыбкой. — О-о-о! Привет! А вы здесь как? Подсаживайтесь.

Живое месиво под ногами разверзлось бездной, и Лилит провалилась в темную массу страха. Никогда в жизни она так не боялась мужчины, словно Лав был красивым тортом с будоражащими аппетит розочками и ядовитой начинкой. Сквозь пелену тумана до нее донеслись слова:

— Привет, вот так встреча! — голос Алекса не был спокоен, но Лилит боялась, что это лишь иллюзия.

Неимоверным усилием она вырвалась из объятий желания убежать и подняла на финнов взгляд, в который напустила спокойствие и удивление.

— И вам здравствуйте, — отозвалась она, обжигаясь о решительный зеленый огонь глаз Алекса.

Брюс с нарочитой радостью пожал руки финнам и придвинул стулья.

— Как прошел концерт? — стараясь разредить обстановку, он решил болтать без умолку. — Звук не подкачал?

— Нет, аппаратуру хорошую поставили. Нам понравилось, — ответил Алекс.

Равнодушное спокойствие Лилит его задевало, но импульсивно бросаться в атаку он не собирался. Будь что будет.

Примерно через полчаса к их столику присоединились и другие участники "Sacrament". Вино сменилось коньяком, обсуждения музыки перемешались с анекдотами, и единственным неизменным элементом встречи осталось напряжение между двумя парами глаз. Даже кокетливо отвечая на галантные попытки ухаживания Саши и пошлые шутки Григо, Лилит не могла отделаться от желания сбежать. А Алекс не упускал возможности задеть ее ногу под столом, наполнить бокал или первым ответить на вопрос. Этот поединок длился почти до четырех утра, когда Григо предложил поехать в гостиницу и продолжить попойку в "более интимной обстановке".

— Давайте! Можно заказать девочек, ну или мальчиков, тебе кто больше нравится? — Брюс толкнул плечом уже остекленевшего Лари.

— А мне пох, — ответил гитарист на русском и уронил лицо на стол.

— Один готов! — пьяно констатировал Брюс и попросил счет.

Общими усилиями забросив безвольное длинное тело Лари на сильное плечо ударника Сида, музыканты вышли из "Кардинала". Ветер уже угомонился и не сбивал с ног, лишь изредка его дерзкие потоки порывами хлестали по лицу. Поймав такси, в это время их у обочины было достаточно, чтобы разместить всех, веселая компания расселась по машинам и двинулась с места.

Уже возле гостиницы Алекс окинул глазами приехавших.

— А где Лилит?

— Она домой поехала, — невозмутимо ответил Брюс, — у нее завтра день очень загруженный будет.

Алекс недоуменно поднял бровь. "Вот так, значит. Ладно". Пропустив всех во входную дверь гостиницы, он остановил Брюса за рукав.

— Где она живет? — твердо, четко выговаривая каждое слово спросил Лав.

Финн был явно серьезно настроен, и Брюсу это понравилось, но, сделав каменное лицо, он ответил:

— Послушай, Алекс. Ты мне нравишься, но Лил лучше не трогай. Зачем она тебе? Что девчонок вокруг мало? Зачем ты ей голову забиваешь?

— Брюс, — не отпуская басиста процедил сквозь зубы Алекс. — Ты мне тоже нравишься, но лучше скажи, где она живет.

Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами. Брюс просто разрывался между тремя желаниями: уберечь подругу от новых поводов для слез, выдать финну ее место жительства и хорошенько врезать ему по физиономии за наглость. Стряхнув руку Алекса со своего рукава, он назвал адрес и вошел в гостиницу.

Пуская дым в окно такси Алекс не мог выбросить из головы вопрос Брюса "Зачем?". И правда, зачем? Ведь еще месяца два назад все казалось таким простым: был секс, была песня, не было тоски, не было желания даже позвонить. Почему, случайно встретив снова (случайно ли?), он бежит за ней? Она ушла специально. Она хотела узнать, приедет ли он. Что ж, он приедет. А что будет потом? Что-нибудь да будет.

Домофон не работал, и подъездная дверь то и дело хлопала от порывов ветра. Поднимаясь по ступенькам, Алекс все еще разрывался сомнениями, но, оказавшись на пороге квартиры, все же позвонил в звонок. Тишина. Он позвонил еще раз. Ни звука. Это начинало забавлять. Не желая отступать, Лав вдавил пуговку звонка и не отпускал до тех пор, пока не щелкнул замок.

Лилит отворила дверь, не поинтересовавшись именем ночного гостя. Она ожидала увидеть кого угодно: вдрызг пьяного Брюса, сбежавших от назревающего скандала Лестата или Нику, даже Лекси, но не Алекса. Он вошел в ее дом под удивлено настороженным взглядом девушки и остановился на пороге. Лилит явно не собираясь приглашать его дальше.

— Ты думаешь, что тебе все можно?

— Только то, чего хочешь ты, — Алекс прислонился к косяку, скрестив на груди руки, и плотоядно улыбнулся.

Он видел ее растерянность и тщательно скрываемую радость. Он мог с легкостью схватить ее и унести на кровать, зная, что сопротивление будет недолгим, но не хотел. Она вела игру. Возможно, Лилит привыкла так играть — жестко, грубо и очевидно. Что ж, он исполнит свою роль, но лишь затем, чтобы вскоре поменяться местами.

— А если я попрошу уйти? — невозмутимо спросила она, туже затягивая бантик пояска халата.

— Уйду.

— А если я скажу принести вина?

— Схожу в ближайший магазин и принесу.

— А если я потребую прыгнуть с балкона? — с издевкой спросила Лилит, уже начиная злиться на себя за неспособность просто закрыть дверь. — Третий этаж, даже не разобьешься.

— Прыгну, — эта перепалка явно доставляла Алексу удовольствие, — так что?

Лилит молчала ровно пять секунд.

— Уходи.

Лав рассмеялся, не зная, что ответить. Он пристально посмотрел в глаза Лилит, увидев в них лишь уверенность с каплей издевки, и, развернувшись, вышел. Дверь качнулась, пропуская его худощавое тело, и вернулась, отдав ручку в ладонь Лилит. Но закрыться не успела. Рванув на себя обитый деревом прямоугольник, Алекс вошел снова и схватил девушку за плечи, впиваясь поцелуем в губы.

Через полчаса, выдохшиеся и мокрые, они курили в постели при свете трех свечей, и оба чувствовали каждой клеткой мозга, как рушатся здания прошлых жизней. Кусочек за кусочком отваливались от настоящего стереотипы, рассыпался мелкой крошкой фундамент привычек и было так хорошо, словно после жаркого летнего дня на улицах мегаполиса они наконец-то нырнули в прохладную гладь моря, позволив ласковым волнам смыть грязь и усталость. И ничего не нужно, кроме тишины в остывающей после страсти комнате. Однако, то, что необходимо, но невозможно сказать ДО всегда приходится произносить ПОСЛЕ.

— Зачем ты приехал сюда? — спросила Лилит, наконец решившись.

— Потому что захотел.

Несколько минут они молчали, держась за руки и разглядывая потолок. Оба думали об одном и том же: что будет дальше? Снова разойтись в разные стороны было логично. Встречаться на фестивалях, может, даже приезжать друг к другу на выходные. А что между? У каждого своя жизнь. Воспоминания о встречах на одну ночь. Мимоходом. Проездом. В конце концов, он женится (может быть, когда-нибудь), она выйдет замуж (может быть, когда-нибудь), и все прекратится.

— Поехали со мной, — Алекс сказал это шепотом, словно боялся своих слов и не мог их сдержать.

— Нет, — так же тихо ответила Лилит и крепче сжала его руку.

— Почему?

— Меня слишком многое держит.

Она сама испугалась ответа. Желание бросить все и укатить в Финляндию угнетало остротой, но оставить завоеванное кровью и слезами девушка не могла.

— Ты меня любишь? — спросил он уже громче.

— А ты меня любишь? — в ее голосе трепетало ожидание и Лилит молила Алекса об отрицательном ответе.

— Наверное, — выдохнул он, чувствуя, что тонкая грань между прошлым и будущим вот-вот останется позади.

— Я тоже, — обреченно отозвалась Лилит и закусила губу, в горле комком застряли слезы, но маленький луч освещал тропинку назад, и она добавила: — Наверное.

— Как все глупо, — Алекс уже оставил попытки понять что-либо и в себе, и в ней.

Темный поток воспоминаний накрыл Лилит душным одеялом. Ночи на вокзале и полная грязных тарелок раковина в ресторанной кухне, домогательства милиционеров и шпаны, маленькая комнатушка в бывшей коммуналке и соседство старого алкоголика, как давно это было и как мало прошло времени на самом деле. Каких-то три года. Это была ее плата за воплощение мечты, имеет ли она право выбросить награду за столь тяжелую войну со столицей ради мужчины? "Наверное именно так пролетает перед глазами жизнь на грани смерти, — подумала Лилит и улыбнулась своей ассоциации. — Как много общего у Любви и Смерти".

— Join me in Death, — вслух попросила она.

— Это "HIM"? — удивленно отозвался Лав. — Ты это к чему?

— Мне надоело бессмертие, — ответила Лилит, не оставляя надежды на объяснения.

В окно шорохом деревьев рвался ветер, заполняя комнату ненужными звуками. В этой неестественной тишине, наполненной криками природы и молчанием людей, таилась невероятного масштаба сила, питающаяся мыслями и эмоциями двух неподвижно лежащих рядом одиночеств. Она готова была сорваться в любое мгновение на страсть, но сдерживалась страхом следующего дня.