Улыбка развоплощенного

Несколько джеггов попытались напасть на воительниц, прикрывавших свою начальницу, но были тут же убиты.

— Конечно, Вы тысячу раз правы, — возразил Гелиодор. — Но я — правитель и дал клятву защищать этот город до последней капли крови. К тому же долг рыцаря...

— И Вы можете назвать эти развалины городом! Да от него уже почти ничего не осталось! Что же Вы будете защищать? — перебила его предводительница. Обстановка вынудила ее забыть о почтении, и поэтому она разговаривала с лордом в таком тоне. В другое время она, конечно же, не стала бы этого делать. — Некогда разговаривать, уходим, иначе...

В этот момент на площадь принесло новую волну кочевников.

— Пробиваемся! — закричала Предводительница.

Конные скорпионицы, рубя врагов направо и налево, поскакали по центральной улице, а рыцари устремились за ними. Нежданно-негаданно подоспела помощь: все семь магов гильдии шторма сплоченной группой ворвались на площадь.

— Уходите, мы их задержим, — крикнул из последних сил старый глава гильдии, подталкивая рыцарей вызванным тут же магическим ветром. Сила его была так велика, что те уже не могли сопротивляться, и вихрь понес их и нападавших джеггов по горящим улицам. Волшебный вихрь еще больше раздувал пожары, жители бежали кто куда, а рыцари пришли в себя только, когда их вынесло за ворота, где движение воздуха постепенно ослабело. Здесь их уже ждали скорпионицы.

— Скорее на коней, — кричала Предводительница, — наши лошади вынесут двоих!

Поредевший отряд поскакал в обитель Лиги.

А что же маги? На сотворенный вихрь они потратили свои последние запасы. Осталось обходиться только личной магией, сила которой уже не была так велика. Тем не менее, молнии, ледяные стрелы и прочие "мелочи" не позволяли джеггам приблизиться. Но и магам не удавалось выбраться из кольца. Отбивая вражеские атаки, волшебники надеялись постепенно выбраться из города, а там будь что будет. Медленно отступая с ратушной площади, они наткнулись прямо на Опалуса в окружении элитного отряда кочевников.

— Далеко ли собрались, дорогие коллеги? — злорадно усмезнулся маг огня.

Аметисто с ужасом узнал декана факультета огня, но сделать уже ничего было нельзя. Обессилевших магов окружило огненное кольцо, которое вскоре сжалось так, что они едва помещались внутри. От нестерпимого жара магам стало совсем плохо. Никакие мелкие заклятия уже не помогали. Повернув голову, Аметисто увидел, что глава гильдии медленно оседает на землю, схватившись за сердце. Огненное кольцо продолжало тащить штормовиков за собой, оставив мертвого главу гильдии на залитой кровью площади. Очнулись несчастные маги в подвале городской ратуши.

— Этих — тоже сюда, — раздался голос Опалуса, и в распахнувшуюся дверь швырнули нескольких пленников, которых в темноте было трудно разглядеть, — и смотрите, чтоб ни один волос больше не упал с их головы! Они принадлежат Уфу Темному! Вы, Обсидиан, ответите за них головой!

После этих слов дверь захлопнулась.

Глава 6. Пленники

Немного отдышавшись, Аметисто сотворил маленький тусклый огонек и отправил его в полет, чтобы хоть немного познакомиться с местом, где они теперь находились. Рассмотреть удалось немногое. Подвал под городской ратушей, куда со всего города по приказу мятежного мага огня тащили пленников, представлял собой внушительное зрелище. Он содержался в прекрасном состоянии: чисто выбеленные стены, никаких крыс, плесени и тому подобной гадости, которая обычно обитает в подземельях. Лорд Гелиодор предназначал этот подвал для хранения городской казны, важных архивов или стратегических запасов, но пока не успел применить это помещение для дела. Правда, в одном из углов громоздилось несколько больших сундуков, из-за которых слышались тихие стоны.

Огонек прожил недолго, и в помещении опять воцарилась полная темнота. Она разрывалась тусклым светом только тогда, когда по крутой лестнице проводили очередных несчастных.

— Друзья, мы должны позаботиться об освещении, — сказал Аметисто, — давайте все вместе сделаем огонек побольше, из числа тех, что бывают в грозу на мачтах кораблей, это не потребует от нас много сил.

Маги согласились, и вскоре посреди под низким сводом повис слабенький синеватый шарик. Конечно, света от него было очень мало, масляная лампа и та дала бы больше, но достаточно для того, чтобы штормовики могли осмотреться. Заглянув за сундуки, Аметисто обнаружил, что прямо на полу кучкой сидят скорпионицы, изрядно помятые и израненые в недавней схватке, а одна и вовсе лежит пластом.

— Мы должны помочь этим храбрым девам, — решили маги и, собрав последние силы, принялись за лечение.

Оказалось, что раны у девчонок легкие, и даже оглушенную воительницу удалось быстро привести в чувство. В неверном свете магического огонька девушка с трудом поднялась с пола:

— О, великое Триединство, — с горечью прошептала пострадавшая, осознав, что оказалась в плену, — как же такое могло случиться? Как джеггам удалось пробраться в город?

— Вряд ли нам удастся сейчас это узнать, — возразил Аметисто, — а ты, госпожа, лучше не печалься, ты и так пострадала, нужно, чтобы силы вернулись к тебе.

— Кажется, это с тобой мы недавно стояли на стенах, а теперь делим одну камеру, — узнала Сапфира своего лекаря.

— А до этого мы вместе тренировались, и я был, увы, совсем не у ударе..., — задумчиво сказал чародей: — Меня зовут Аметисто, а тебя, благородная дева?

— Сапфира, — без особой охоты отозвалась воительница, у нее дико болела голова, и даже то, что теперь придется существовать в одном помещении с мужчинами, с трудом преодолевая стыдливость, пока еще не дошло до ее сознания.

Между тем маги оказывали первую помощь остальным скорпионицам. Девушки горячо благодарили своих спасителей и принялись внимательно оглядывать помещение, насколько позволял неверный свет волшебного огонька. Самодельный магический светильник, однако, вскоре пришлось погасить. Дверь зловеще заскрипела. Пленники тут же приняли самый понурый вид, чтобы не выдать даже малого улучшения своего положения.

Не без удивления маги узнали голос председателя городского совета, столь хорошо знакомый в Стефеншире:

— Эй, вы, болваны, живее, что застряли! И поосторожней, корчагу не разбейте!

Оказалось, что им принесли хлеб, воду и кое-что еще. Но это не был дар бескорыстного милосердия. Обсидиан боялся за жизнь пленников, беречь которых ему приказал маг огня. Он не особенно вникал, для чего они нужны, но совсем не желал сам оказаться на их месте.

— Как! Наш тюремщик — Обсидиан? — удивление магов было вполне понятным. Погибший глава гильдии никому не успел рассказать о происшествии с городской казной. — Так вот почему джегги взяли город!

Но долго размышлять об участи Стефеншира магам было некогда.

Как только слуга удалился, и дверь снова захлопнулась, они опять сотворили грозовой огонек, чтобы помогать другим пленным, ведь среди них тоже были раненые. Иное дело скорпионицы. Девы были молоды, теперь уже здоровы, и не привыкли подолгу быть без дела. Сперва, выбравшись из-за сундуков, которые из-за тяжести так и не удалось сдвинуть, они тщательно обследовали место заключения. Увы, никаких лазеек или секретных дверей не обнаружилось. Не зная, что готовит им враг, девы затосковали. Увидев, что подруги загрустили, Сапфира преодолела свое уныние.

— Эй, девочки, — раздался на весь подвал ее звонкий голос, — что это вы все носы повесили? А ну, нашу скорпионскую боевую запевай!

И воительницы хором грянули знаменитую песню Лиги Скорпиона, которую знали все от Предводительницы до недавно вступивших новичков.

Вновь призывает Лига Скорпиона

Сменить покой на риск и звон мечей,

Вперед, навстречу темным легионам,

Погоним нынче боевых коней.

Богам всесильным сотворим молитву,

Пусть прочь уйдут сомнения и страх,

Мы — женщины, рожденные для битвы,

С отвагой в сердце и огнем в глазах.

В доспехах из архенской светлой стали

Стоим на страже мирных городов,

Не раз твердыни вражеские брали,

Поддерживали братьев и отцов.

Судьбу не просим мы о снисхожденье,

Превратностей пытаясь избежать,

Любой исход — триумф иль пораженье

Как должное умеем принимать.

Песня скорпиониц показалась магам столь зажигательной, что они начали хлопать в ладоши, топать ногами и вовсю подпевать. Аметисто даже попытался дудеть в волшебную раковину. Чего только не сделаешь в условиях тяжелого стресса! Между тем девицы окончательно разбушевались, принялись молотить единственной обнаруженной в подвале скамейкой в тяжелую дверь, орать на разные голоса, выкрикивать боевые кличи и подняли жуткий шум.

Пленники понятия не имели о том, что в Стефеншире уже ночь. Не знали они и о том, что Обсидиан заночевал в каморке сторожа, возле самой двери, не доверяя охрану никому другому. Поначалу он слегка задремал, крепко сжимая в руке увесистый колокольчик для вызова слуг.

"Что они там творят?!" — испугался новоявленный тюремщик, вырванный из дремоты шумом и грохотом. Конечно, бывший чиновник мог бы вызвать джеггов, но боялся, что те переусердствуют и нанесут пленникам слишком серьезные повреждения, а этого Опалус приказал не допускать ни под каким видом. Обсидиан подошел к двери и попытался урезонить шумевших, угрожая им всякими карами. В ответ воительницы разбушевались еще больше, начали посылать предателю отборнейшие проклятия, которых в арсенале Лиги их было предостаточно, и грозить ему разнообразными способами расправы, которые его постигнут, когда он в свою очередь попадет к ним в плен. Разозленный сверх всякой меры, но так и не решившийся применить силу, Обсидиан еще раз проверил, хорошо ли заперт подвал и, положившись на прочность запоров, отправился к себе. Между тем пленников постепенно одолела усталость, взрыв их активности улегся, и они не нашли ничего лучшего, как уснуть прямо на голом полу. Спалось им, сказать по правде, неважно, как, впрочем, и Обсидиану, у которого от шума и криков страшно разболелась голова.

Среди ночи в подвале раздался непривычный шорох. В свете магического огонька, который все же оставили на всякий случай, Сапфира с испугом заметила, что один из сундуков, за которыми устроились девы, медленно сдвигается в сторону.

— Это еще что такое, кто-то к нам лезет? Или мне начало мерещиться? — удивилась воительница и разбудила подруг.

— Но не может же нам всем мерещиться одно и то же, — прошептали те, присмотревшись.

Тем временем сундук остановился.

— Ну, вот видишь, нам действительно почудилось. Давай лучше спать, а то кто знает, что будет с нами завтра. Мы должны быть готовы дорого продать свои жизни, а пока нужно беречь силы.

— Нет, мне не показалось, он снова движется! — настороженно произнесла Сапфира.

Сундук тем временем отодвинулся со своего места на такое расстояние, что под ним открылась порядочная дыра в полу. Через нее вполне мог бы пролезть человек. И этот человек не замедлил появиться. Из дырки выглянула взъерошенная голова , затем по краям легли две тонкие руки.

— Эй, там внизу, давайте сюда, я уже в лордовском хранилище! — сказала кому-то незванная гостья, выбираясь наверх.

Пока скорпионницы изумленно разглядывали девушку, в которой по ее лохмотьям можно было легко признать обитательницу бедных стефенширских кварталов, в подвале появились еще двое ее сотоварищей.

— Хм, а что в сундуках? — спросил один из них.

— Увы, ничегошеньки, — с насмешкой сказала девушка, которая успела пооткрывать все незапертые крышки, — я же говорила тебе, дурья башка, что здесь еще ничего нет! А ты все — городская казна да городская казна. Тьфу, только время потратили! Ладно, давайте осмотримся получше, тут вроде как посветлее, чем мы думали

— Эй, девчонки, а вы кто? — и, не дожидаясь ответа, резвая особа выскочила из укрытия на середину подвала.

— О, знакомые лица! — радостно заверещала девушка, оглядевшись. — Глядите-ка, маги шторма! Попались, голубчки!

Тут один из штормовиков узнал красотку:

— Так-так-так, сама Гиацинта Адская Белка! Все еще пробавляешься своим ремеслом? И война тебе, видать, не помеха!

— Ах, ты старый сморчок! — взвизгнула воровка. — Все не можешь забыть срезанного кошелька! Ловко тогда я тебя лишила месячного жалованья!

— Попрошу не оскорблять уважаемых членов гильдии шторма! — поднялся со своего места Аметисто.

— Нечего сказать гильдия, полтора старика! — насмешливо сказала Адская Белка, повернувшись к молодому магу. — Мы, между прочим, тоже гильдия, Лунного кинжала! И никогда не убиваем, и не бросаем в беде тех, кто пострадал от врагов Стефеншира! Раз уж нам не удалось получить добычи, выведем всех вас на волю! Чтобы вы знали: стефенширские воры — люди чести, и не продаются глупым и жалким джеггам, у которых и украсть-то нечего.

Пока длились перебранки, Сапфира, у которой было достаточно здравого смысла, тихонько приказала своим подругам передать другим пленникам, что нужно готовиться к побегу.

— Ну, что, пошли, ребята! А ты, — и Адская Белка указала одному из воров на сундук, — вернешь все, как было, чтобы наши секреты не достались врагам, да и градоначальнику тоже, когда он получит свой город обратно.

Вслед за воровкой спустились маги, затем трое горожан и наконец скорпионицы и еще двое воров. Пришлось, согнувшись в три погибели, ползти по узкому подземному ходу. Кое-где капала со стен вода, кое-где на головы падали комки земли. Все происходило в полном молчании. Воры боялись магов, а маги — воров. Никто не зажигал огня. Только воительницы сохраняли не только внешнюю, но и внутреннюю невозмутимость, ведь среди них были особы с самым разным прошлым.

Ход постепенно стал забирать наверх. Запах сырости все усиливался, и вскоре Адская Белка радостно возгласила:

— Ура, ребята, выход близко. Что вы ползете, как дождевой червяк через лужу?! Давай, подтянулись, не задерживай!

И действительно, через некоторое время где-то впереди забрезжил слабый свет. Через узкое отверстие даже Гиацинта с е стройной фигуркой протиснулась не без труда. Следом полезли пленники. Особенно тяжело досталось одному магу, отличавшемуся тучной фигурой. Но даже и он, воодушевленный близкой свободой, не жалел свои бока и весь ободранный и исцарапанный выбрался-таки наружу. Все оказались на берегу небольшого ручья, который слегка поблескивал в свете синеватых молний, предвщавших скорую грозу.

— Тихо! Огня не зажигать! — приказала Гиацинта. — Как-нибудь обойдемся! Кто куда, а мы, пожалуй, пойдем.

Но в этот момент сильнейший раскат грома оглушил людей, и с темного ночного неба обрушился ливень такой силы, что вокруг не стало видно совсем ничего. Дождь лил стеной, ноги воров и пленников скользили по глинистому откосу берега, кое-кто успел даже плюхнуться в ручей, а Гиацинта совсем потеряла ориентацию в пространстве. К ливневым потокам присоединился град. Крупные, величиной с вишню, шарики, больно колотили людей по спинам и рукам, не давая поднять головы, чтобы осмотреться. Ручей в считанные минуты превратился в бурный поток, перебираться через который в темноте становилось небезопасно.