Злое небо. Главы 1-38

— Нам приказано лететь на Миранду. Мать их там всех, раз так и раз этак! Опять напортачили с терраформированием. Как я на этом корыте смогу хоть кому-то помочь? Идиоты! Дебилы! Глотки бы им вырвать и засунуть в...

Из речи кэпа, густо приправленной сложными выражениями негодования и неодобрения политикой Министерства, я поняла следующее.

Нам был отдан приказ лететь на Миранду, один из спутников Урана. Еще до преобразования под нас, людей, кроме льда на нем присутствовало значительное количество скальных пород. Но главная проблема спутника с терраформированием не разрешилась. Миранда по-прежнему сотрясалась от вулканов и иногда, чаще раза в год туда высылались спасательные экспедиции для эвакуации колонистов, зарекавшихся возвращаться в это адское место. Они не возвращались, прилетали другие, соблазненные манящими просторами планеты и дорогой рекламной компанией и все повторялось заново.

Обычно, в спасательных экспедициях участвовали транспортники, зависавшие на орбите и терпеливо поджидавшие, когда дредноуты, способные приземляться в любых условиях, доставят им выживших беженцев с их с трудом спасенным скарбом. Но каким боком здесь мы? Обычный патруль?

— Мы ближе всех! — словно отвечая на мой невысказанный вопрос, рявкнул кэп. Ким выпятил нижнюю губу, что означало у него высшую степень недовольства, и вернулся к управлению. Ему хорошо, может отморозиться и больше не слушать рычания кэпа, возражений Бена и довольных смешков троицы 'мускулов', предвкушавших работу по специальности.

— С Божьей помощью, долетим, — прокряхтел Бен, и я невольно задумалась о том, как мы планируем вернуться. Ведь планируем же, да?

Спустя четыре часа мы подлетали к Миранде. Бортинженер, он же связист, он же программист сквозь помехи пытался определить цель и место, куда следовало совершить посадку. На орбите я ожидала встретить несколько спасательных кораблей, но локаторы сообщали, что кроме нас здесь никого нет.

— Высылай Жучка, — распорядился кэп.

Жучком мы ласково именовали наш управляемый спутник-маячок, дающий возможность прощупывать пространство, не спускаясь на планету.

Спустя час, мы получили нечеткую картинку. Согласно заложенным координатам, бот обследовал всю территорию, не найдя никого, кому бы требовалась помощь. Еще полчаса спустя, расширяя исследуемую территорию, он дал заключение об отсутствии каких-либо сигналов и поисковых маячков.

— Что за бред? — кэп хотел выразиться грубее, но заметив меня, почему-то осекся. С ним это происходило уже не первый раз. Возможно, присутствие женщины на корабле немного облагораживало его манеры? Хотя нет, ошиблась...

— Дерьмо! Что это там такое? — мы вытаращились в размытую, темнеющую картинку. Ничего не разобрать, но если капитан что-то увидел, значит...

— Отмотай назад, нет. Еще немного, да. Где-то здесь, — он отдавал распоряжения бортинженеру, а я старалась не упустить то, что привлекло внимание кэпа. Что-то темное на поверхности спутника, не так далеко от кратера вулкана. Да что там вообще можно разобрать, с такой видимостью?

— Упавший корабль, — заключил капитан, — я вижу линии, вот здесь и здесь.

— Он что, разбился? — удивился бортинженер, высокий седой мужчина с примесью восточной крови.

— Али, ты можешь сделать картинку четче? — кэп обернулся к нему.

— Это все, что можно выжать в таких условиях. Я вообще не понимаю, как ты там что-то смог увидеть.

Он всегда говорил капитану 'ты'. Ходили слухи, что эти двое бороздили вместе космос не один год и почти сроднились.

— Глаз-алмаз, — усмехнулся кэп.

С бота пришла новая информация. Едва заметный тепловой след.

— Неужели есть выжившие? — удивился Али.

— Ты даже не представляешь, в каких условиях может выжить человек, — ответил капитан, — нужно спускаться на планету.

Задумавшись, и прикинув наши шансы, он все-таки поправил себя:

— Спустим спасательный бот и проверим на месте.

— Опасно. Территория нестабильна. Высокая сейсмическая активность.

— Шкала?

— Магнитуда 5 баллов. И увеличивается.

— Сколько у нас времени?

— Мало. Полчаса.... Час... В любую минуту что-то может измениться.

— Готовность бота... Ким

Я очнулась и перехватила взгляд Кима. У него опыт, он мужчина, сильнее, способнее. Знаю, равноправие и все такое, но чувствую, что в мой первый полет меня не станут рассматривать как возможного кандидата на высадку.

Но признайся. Ты и не хочешь туда, у тебя поджилки трясутся от страха... И от возбуждения. Именно поэтому... У каждого должны быть равные шансы. Рвалась в бой? Хотела понять, что ты из себя представляешь? Получай!

— Прошу рассмотреть мою кандидатуру на пилотирование бота, — вклинилась я, перебивая капитана. Он сердито глянул на меня. Я знала, что для него всего лишь практикантка, временный человек на любимом им корыт... э... корабле. Но и временные люди имеют свои права.

— Малявка, куда тебе? — это обидное прозвище я получила от Кима, когда проигнорировала несколько прозрачных намеков на тесную и взаимовыгодную дружбу.

— Сомневаешься в моей квалификации? — с вызовом спросила я.

— Сомневаюсь в твоем детском уме, — процедил Ким и едва удержался, чтобы не сплюнуть при кэпе.

Это было оскорбительно, но большего я пока не заслужила.

— Чего тебе надо? — наконец капитан потерял терпение.

— У вас два пилота, — я заговорила громче, хотя не могу сказать, что убедительнее, — Ким как никто другой знает этот корабль. Если что, он справится с любой ситуацией. Я же вполне могу высадиться на планету и, оценив обстановку принять решение. К тому же, одной из моих специализаций было поиск и спасение потерпевших.

Я скромно умолчала, что изучалось все в теории на трех лекциях и двух семинарских занятиях. Не это ведь главное?

И не нужно строить из себя героиню. Помимо всего прочего, ты хочешь, чтобы команда тебя приняла, и не относилась как к детскому саду на выезде. Ты должна быть полезной им, они должны тебе доверять.

— Кэп, давайте запрем ее в каюте и не будем, тратит время зря, — отозвался Мак, один из троицы десантников, уже рвущихся в бой.

— Не имеете права! — возмутилась я, чувствуя себя нашкодившим ребенком, которому светит наказание строгих родителей. — И вообще, предлагаю бросить монетку. Ким и я. Кто проиграет, тот и спустится вниз.

— Бред! — бросил Ким.

— И его пора заканчивать, — подытожил кэп, — мне все равно, чью задницу припечет на спутнике. Лишь бы дело было сделано.

Мы замерли друг напротив друга. Я, не доверяя мужчине, сжимала в руках круглую монетку. С одной стороны ее венчал герб Союза, с другой была изображена матушка-Земля.

— Орел, — озвучила я.

— Решка, — усмехнулся Ким. Я подбросила монетку, поймала и...

— Ну и дура, — заключил Ким.

Почему-то я была с ним полностью согласна.

Над спутником бушевала гроза. Войдя в атмосферу бот 'схватил' несколько разрядов. Ураганный ветер бросал нас из стороны в сторону, и приходилось прилагать усилие, чтобы не потерять управление. Приближаясь к поверхности спутника, про себя я озвучивала весь нехилый запас ругательств нашего кэпа, умудрившись ни разу не повториться. Спустя четверть часа я смогла найти место, достаточно близкое к разбитому кораблю и оптимальное для посадки.

Мак и Торн, второй десантник, были единственными, кто меня сопровождал по причине нехватки мест. Один сидел в кресле второго пилота, пристегнувшись, и судя по взглядам, изредка бросаемым на меня, мечтал пустить 'водилу' на меха. Второй разместился сзади и ничем не выказывал своего присутствия. Глухой удар, наклон вперед и бот замирает на месте.

— Вперед, у нас мало времени.

В костюмы, защищавшие голову и лицо от пронизывающего ветра, а тело от перепадов температуры, мы облачились еще на 'Бесстрашном'. Это немного замедляло движение, но могло спасти жизнь. Перед нами открылась устрашающая картина разрушения. Черное небо, укрытое тучами. Пронзительный ветер, норовящий сбить с ног, пепел, тут же полностью покрывший одежду, застилавший весь обзор и молнии, кажется, разрывающиеся прямо перед нами.

— Дерьмо! — я была согласна с Маком. Мы медленно продвигались к замершей темной груде металла. Мне казалось, я уже вижу трещины, пропоровшие ее на две равные части. Вообще-то по инструкции я не должна была покидать бот, а терпеливо дожидаться спасательную команду с возможными жертвами. Но, учитывая вместимость спасательного средства, было нецелесообразно посылать с нами еще кого-либо, да и выжившим, если они были, могла понадобиться любая помощь.

Каждый толчок почвы под ногами заставлял сердце биться чаще. Было страшно, по крайней мере, мне. Несмотря на наши усилия, расстояние не спешило сокращаться. Наконец, спустя целую вечность, мы достигли цели. Перед нами зловещей темной громадиной возвышался поверженный корабль Союза. Скорее всего, один из спасателей, или единственный, кто был послан на спутник. Мы обошли его с двух сторон, заодно исследуя территорию и, решив, что разломом вполне можно воспользоваться как дверью, я вошла вовнутрь.

— Генерал! — каждый на базе знал, как он не любит когда его беспокоят в лаборатории. Значит, на этот раз действительно что-то серьезное.

Дамир решил не заставлять себя ждать. Он кивнул помощнику, отсылая того на место, подошел к переговорному устройству и принял вызов.

— Что у тебя?

— Генерал, Рамон заметил группу неизвестных над базой.

— Они могут нас раскрыть? — разумеется, Дамир прекрасно знал, что благодаря разветвленной сети коридоров, ловушек и ложных выходов ни один посторонний не сможет их найти. Но существовало еще такое понятие как случайность. Ведь эта женщина, капитан Перил... Если бы не серьезное ранение, возможно, у нее были бы все шансы проникнуть достаточно далеко. Еще одна прореха в системе безопасности, которую им предстоит исправить. Поверхность планеты нестабильна. Слабые, но постоянные тектонические колебания, да и их вмешательство в литосферу делали убежище уязвимым.

— Не думаю. Они исследуют место схода лавины. Кажется, это поисковая группа.

— Вмешаетесь лишь в случае угрозы раскрытия. Следите за ними, не обнаруживая себя.

Генерал отключил связь и провел рукой по бритой голове. Он догадывался, кого могли искать эти люди. Шания! Возможно там, среди них есть тот, кто ей дорог, кому дорога она. Мысль о том, что кто-то организует спасательный отряд ради такого типа как Зак, даже не приходила ему в голову. Что они подумают, не найдя труп? Решат, что она мертва? Это было бы наилучшим выходом из положения. Невольные жители планеты не должны знать об убежище. Следовательно, чужаки никогда не покинут это место и никому ничего не смогут рассказать.

Ему следовало оставить эту женщину и того, второго, там, где им суждено было умереть. А вместо этого он нарушил собственные правила, поставив под угрозу жизни сотен людей. Их доверие было не просто заслужить. Что скажут они теперь? Чужим не место на базе.

Он покинул лабораторию, громко закрыв за собой дверь. Спустя час бесцельного шатания по базе, генерал осознал, что стоит у камеры и его палец автоматически тянется к сканеру. Проведя рукой по щеке с трехдневной щетиной, и обозвав себя идиотом, он прижал палец к считывающему устройству, и резко, как всегда это делал, вошел в крохотную комнатку.

9

— Расскажи мне о своей группе, — он вошел стремительно, внеся с собой с коридора прохладный воздух и запах антисептика. Знакомый запах. Вот только на больницу это место совсем не похоже. Подпольная лаборатория? Нарколаборатория? Хотя, зачем такие сложности? Сейчас дурь можно производить в любом месте, нужно лишь заплатить кому нужно. Хотя спрос на нее в последнее время значительно упал. То ли народ взялся за ум, то ли побочным эффектом от препаратов омоложения стала нечувствительность к наркосодержащим веществам.

Вопрос Дамира меня озадачил и поставил в тупик.

— Зачем? — я встала с узкой койки и замерла напротив него, стараясь не чувствовать как он подавляет меня ростом, взглядом.

— Я задал вопрос и жду на него ответ, — выражение лица не изменилось, тон оставался прежним, но почему-то я решила, что он очень старается быть вежливым. Пока.

— А я не понимаю, зачем вам знать что-то об этих людях. Они не сделали вам ничего плохого.

— Позволь мне самому решать, чем интересоваться, — он сделал шаг ко мне, стук сердца стал громче, быстрее. Если он на меня так действует в еще миролюбивом состоянии, то, что будет, когда он решит спросить меня 'по-плохому'.

— Оставьте их в покое, — отчеканила я. Во мне поднимался страх за людей, которые успели стать мне близкими. По сути, кроме них у меня никого больше не было.

— Похвальная преданность. И все же, тебе придется мне рассказать все, о чем я пожелаю тебя спросить.

— Это ваше право, — я присела на койку и сложила руки на коленях. Не хотелось думать, что человек, спасший мне жизнь окажется поддонком, способным причинить боль, унизить, уничтожить. Хотя... мне ли удивляться?

Он схватил меня за плечи и рывком поднял на ноги. Сердце ухнуло, и ушло куда-то в пятки. Нет, я не боялась... почти. Просто не знала, как быть, и выдержу ли я то, что Дамир со мной сделает, если я буду молчать.

— Ты покажешь мне ваше убежище на карте, — произнес он, и мне показалось, что мужчина сдерживается, чтобы как следует меня не встряхнуть.

— Ни за что! — наши взгляды схлестнулись, и я почему-то обратила внимание на его темные глаза. При тусклом свете и так близко они показались мне мягкого орехового оттенка. В них не было злобы, ярости, ненависти. Того, к чему я давно привыкла. Как может человек, с такими глазами сделать что-то плохое? И почему мне так не хочется узнать, насколько далеко он готов зайти?

— Ты нарываешься, — беззлобно произнес он.

— Вы будете меня пытать? — я горько улыбнулась, — может быть, я вам помогу, облегчив сомнения. Возможно, вы не можете решиться на такое. Пока. Но скоро, совсем скоро злость перевесит честь и благородство. Вы всегда сможете найти себе оправдание. Его найти несложно. И тогда вы можете меня связать и бить резиновой дубинкой, оправдывая свои действия какой-то призрачной целью. Это больно, поначалу, и я действительно могу что-то рассказать. Правда это будет или ложь, вы сразу не поймете. Потом я потеряю сознание, и могу вообще надолго замолчать. Так что, наверное, вам этот способ не подходит. А еще иглы... тонкие длинные под ногти. Они не оставляют следов на теле, но боль невыносимая. Не знаю, сколько я смогу продержаться. Возможно, даже буду умолять вас о смерти. Некоторые используют огонь... Он оставляет мучительные, болезненные шрамы. А еще, чтобы за что-то наказать женщину можно подвергнуть ее насилию. Иногда быть отданной во власть зверя в мужском обличии может быть хуже любой пытки. А еще...

— Довольно! Заткнись! — внезапно прорычал Дамир. Его лицо изменилось. В нем проступили ненависть и злость. Ко мне? Неужели я нажила нового врага?

— Заткнись, — повторил он уже спокойнее. Провел рукой по моей щеке, и я невольно прикрыла глаза, в любую минуту ожидая удара. Я бросила ему вызов, что за ним последует? Наказание? Побои? Пытки? Насилие? Я не смелая, а ужасная трусиха. И, наверное, уже не смогу выдержать все это во второй раз... тем более, от него.