Корона для царевны-лягушки.

Данила моментально оглянулся. Увидев нас, извинился, и быстро скрылся за перегородкой. Вернулся с мокрыми волосами и в чистой рубахе.

Молча кивнул Дуняше и повернулся ко мне:

— Здорова будь, царевна-лягушка.

В его словах прозвучала явная насмешка. Наверняка кузнец уже слышал о моих 'превращениях'. Я вспыхнула, но глаза парня смотрели открыто и честно. Подумала, что могла и ослышаться. Хотя называть меня 'лягушкой' в любом случае не следовало.

— Какое дело привело царевну ко мне?

Я вздернула нос: не думает ли, что прибежала из личной заинтересованности? Этого еще не хватало! Протянула ножницы.

Данила взял их, небрежно повертел в руках:

— Игрушка?

Я покачала головой:

— Очень нужная вещь, в каждой семье пригодится.

Показала ножницы в деле и спросила:

— Сможешь сделать?

Он взял их вновь, оглядел теперь уже с интересом, усмехнулся:

— Непростительно, что не сразу понял назначение. Труда выковать не стоит. Сколько нужно?

Я назвала цифру, парень остолбенел:

— Зачем столько?

— На продажу.

Глаза кузнеца округлились:

— Благородная девица займется торговлей?

Я насмешливо дернула плечом:

— А хотя бы и так! Что такого?

— Тебя, царевна, не поймут.

— Кому надо, тот поймет. А царскую казну пополнять нужно!

Теперь Данила смотрел на меня с двойным интересом:

— Обычно женщины любят только тратить.

Я указала пальцем на стоящую на лавке корзину:

— Наполни доверху. Но сначала приготовь несколько образцов, разных размеров — хочу посмотреть, что получится. Когда сделаешь?

— Приходи завтра.

— Хорошо.

Тут мой взгляд упал на сетку из колечек, лежащую на скамье. Что-то она мне напомнила, но что — понять не могла.

Данила заметил мой интерес и пояснил:

— Будущая кольчуга.

Дуняша пробормотала:

— Очень дорогая вещь. Ценится на вес золота. За хорошую кольчугу дают несколько коней.

Это было понятно — даже у нас ручная работа в цене...

Я восхищенно пискнула:

— Ой, как красиво! Колечки блестят, переливаются...

Кузнец снисходительно улыбнулся:

— Царевна, достоинство моих кольчуг не в красоте.

Он отошел за перегородку и вернулся оттуда с мечом, который извлек из ножен. Оголовье меча украшал крупный самоцвет, сталь лезвия отливала синевой и отбрасывала блики на стены кузнецы. Поначалу меня удивило, что простой кузнец владеет столь дорогим оружием, но потом я решила — какой мастер не сможет выковать себе меч? Все равно, что сапожник без сапог. Кузнец с такой легкостью держал клинок в руке, что казалось — он ничего не весит.

Я попросила:

— Дай подержать.

И сама удивилась своей просьбе.

Взяла меч в руки и едва не уронила. Хорошо, что кузнец подхватил.

— Царевна, не женское это дело — оружием баловаться.

Я упрямо насупилась:

— Наверное, имеются мечи и полегче?

— Мечи есть, но не следует барышням забавляться ими.

Кузнец подбросил в воздух выкованную сетку и с силой рубанул по ней лезвием.

— Вот, посмотри...

Я поняла, что на кольчуге нет и царапинки. Глубоко вздохнула, восхитилась, и в голове заработала счетная машинка... Сколько б денег мог получить государь за такие изделия...

Осторожно поинтересовалась:

— А как долго надо делать подобную кольчугу?

— Примерно полгода.

При этих словах у меня вытянулось лицо — с такими темпами обанкротишься.

Уходить не хотелось, но причины задержаться подольше, я придумать не могла. Тут вспомнила, что завтра у меня мероприятие.

— Всего хорошего, Данила, мне пора. Поутру рано вставать. Говорят, на скалах распустились необыкновенной красоты цветы, собираюсь взглянуть.

Кузнец улыбнулся:

— Цветы очень высоко, рассмотреть трудно. Но попробуй, вдруг повезет.

Попрощавшись, мы со служанкой отправились обратно во дворец. Я не хотела оборачиваться, но не сдержалась. Данила стоял в дверях и смотрел нам вслед. Дуняша весело помахала кузнецу рукой, и мне этот ее жест отчего-то не понравился.

Словно почувствовав мое настроение, девушка затараторила:

— Царевна, он на вас так смотрит, так смотрит.

Я прервала:

— Не выдумывай. Тебя послушать, так все на меня смотрят, дыру уже просверлили.

Утром следующего дня я смогла открыть глаза лишь под сильным напором Дуняши. Просыпаться в этакую рань не хотелось. Однако, едва ноги коснулись пола, пришла в себя и вскоре была готова к путешествию. Вышла во двор, где царевичи уже дожидались меня. Дорога не заняла много времени — примерно через полчаса мы прибыли на место.

На голой земле без единого признака растительности высились черные каменные валуны самых причудливых форм. Скопление камней напоминало изящные башни и терема, разделенные узкими улочками. Пробираясь между ними, казалось что идешь по улицам застывшего сказочного города.

Наше внимание привлек один из камней — самый высокий и недоступный, похожий на пирамиду с отполированными гранями.

Царевич Федор указал на вершину:

— Смотри. Вон там...

Я задрала голову вверх, пытаясь отыскать взглядом цветок. Ничего особенного не обнаружила. Правда, на голом камне каким-то образом умудрился вырасти кривоватый голый куст. Они что, его называют цветком?!!

Я раздраженно протянула:

— И это все?!

— Не спеши, царевна, всему свое время.

Солнце поднималось выше, касаясь лучами камней. Вскоре мне надоело таращиться на скалу, и я принялась осматривать окрестности. Поежилась: как-то неуютно, даже обычной травы не видно...

В этот миг рядом послышался восторженный крик Ивана-царевича:

— Гляди, царевна!

Он рукой указал на вершину.

От удивления я даже потерла глаза. Похожий на веник куст оживал. На нем распустились листья, из центра потянулся цветонос, на конце которого формировался яркий бутон... Вскоре он начал медленно раскрываться...

Зрелище было завораживающим и необыкновенным. Казалось, что уже не солнце, а цветок озаряет скалы. В сиянии алых лучей, исходящих из его сердцевины, черные камни переливались всеми лучами радуги.

Я вспомнила сказку и ахнула:

— Аленький цветочек!

Тотчас поняла желание купеческой дочери заполучить его. Оценивающе окинула взглядом ровную и гладкую поверхность скалы — вряд ли здесь поднимется даже профессиональный альпинист, тут подъемный кран требуется. Значит, я ничем не рискую...

Кокетливо закатила глаза, успев заметив парящую в вышине птицу, и мечтательно протянула:

— Не задумываясь, отдала бы руку и сердце тому, кто достал бы для меня подобное чудо!

И тут же поняла, что здорово оскорбила парней. Иван-царевич залился краской, Митрий скривил ехидно губы:

— Царевна, к чему так скромно? Сделай заявку на звезду, а еще лучше — на луну... и навек останешься старой девой!

Не знаю, что чувствовал главный претендент на мою руку, но держался он спокойнее всех. Снисходительно, словно маленькому ребенку, пообещал:

— Царевна, я прикажу изготовить для тебя цветок из алмазов и рубинов. Он будет не хуже этого и никогда не завянет.

Я собиралась вежливо поблагодарить, но не успела. Широкие могучие крылья закрыли солнце. Я тотчас узнала птицу, что напала на меня на реке, но на этот раз не слишком испугалась. Все ж таки рядом со мной стоят три крепких вооруженных молодца.

Огромная птица спикировала к вершине скалы, мощная когтистая лапа протянулась к цветку и сорвала его с куста. Зачем?!! Показалось, что птица совершила кощунство! А она тем временем поднялась в воздух, некоторое время парила над нами, а затем... цветок плавно спланировал к моим ногам.

Я быстро наклонилась и подняла 'цветочек аленький'. Не могла позволить, чтобы подобная красота была уничтожена. Рассмотрела чудесное растение вблизи и тут же простила птицу. Цветок был сорван для меня, любимой, а раз так, то поступок попадал под амнистию!

Я прижала подарок к груди и отвесила птице поклон. Она распростерла крылья и неподвижно зависла в небе.

Первым опомнился царевич Митрий. Он выхватил из-за спины лук, натянул тетиву... Кажется, цель была совсем близко, но стрела прошла мимо.

Показалось, что в человеческих глазах птицы мелькнула насмешка. Она лениво взмахнула крыльями и на миг зависла над царевичем. Я подумала, что сейчас она ринется вниз, на врага... но вместо этого птица совершила иной, прямо таки хулиганский поступок, весьма оскорбительный для царевича.

Митрий чертыхнулся, поспешно выхватил из кармана платок и принялся вытирать испачканное лицо. Его братья запоздало выпустили свои стрелы, но понапрасну — птица была уже высоко в небе.

Я взглянула на разозленного Митрия, не выдержала и фыркнула. Боюсь, если раньше царевич просто недолюбливал меня, то теперь возненавидит всеми фибрами души.

Настроение братьев оказалось испорченным напрочь. Хотя царевичи и пытались держаться спокойно, но загадочное поведение птицы, похоже, изрядно напрягло их или даже напугало. Иван-царевич то бледнел, то краснел, Митрий, не скрывая раздражения, быстро мерил шагами поляну, яростно пиная ни в чем неповинные камни...

Отдать должное Федору, он вел себя достойнее всех. На красивом невозмутимом лице не отражалось ничего, лишь черные брови были слегка нахмурены.

Старший из царевичей обернулся ко мне:

— Пора возвращаться. Царевна, я бы посоветовал оставить цветок здесь. Неизвестно, какая в нем таится сила.

Я крепко прижала подарок птицы к груди и возмущенно помотала головой:

— Ни за что! Негоже губить подобную красоту! Здесь цветок увянет сразу, а у меня поживет еще некоторое время — я его в воду поставлю!

И опять вспомнила сказку. В ней цветок не погибал. Правда, принадлежал он не страшному ворону, а заколдованному молодцу, который был то чудищем, то человеком, одним словом — оборотню.

Иван-царевич попытался всех примирить:

— Ну, если он так тебе по нраву, Василисушка, забирай.

И тут сорвался Митрий. Похоже, был уже не в силах скрывать свое ко мне отношение:

— Попомните мое слово! Принесет нам лягушка горя и несчастий! Из-за нее черные птицы стали появляться. А теперь еще и это...

Царевич столь ненавидящим взглядом одарил несчастное растение, что я покрепче прижала цветок к груди.

Федор вспылил:

— Заткнись, Митька! Царевна тебе лично ничего плохого не сделала, а ты все пожар раздуваешь! Узнает батюшка — тебе же хуже будет!

Я с благодарностью взглянула на старшего из царевичей и мысленно прибавила к его речи несколько емких оборотов. Вслух ничего произносить не стала — рано портить отношения с кем бы то ни было. Но я запомню... крепко-накрепко запомню... А пока буду придерживаться правила — 'собака лает, ветер носит'.

Мы въехали в царский двор, спешились, но Федор не дал нам разойтись:

— Говорить о том, что цветок — подарок птицы, не стоит. Об этом не должен узнать ни один человек!

Иван согласно кивнул. Промолчал и Митрий. Я взглянула на среднего брата и фыркнула: кому, как не обкаканному царевичу стоит держать в секрете подробности этой истории?

Кулаки парня сжались, он сделал шаг в мою сторону.

Я быстро нырнула за спину Федора и оттуда промурлыкала:

— Царевич, не забывай: я всего лишь — слабая женщина!

Митрий одарил презрительным взглядом:

— Лягушка ты, а не женщина!

Я оскорбилась:

— А ты... красавчик прилизанный!

Хотела добавить еще 'пару ласковых', но не успела.

Федор схватил меня за запястье и сильно сжал:

— Прекрати!

Сердито взглянул на брата:

— Связался черт с... Держи себя в руках, ты — мужчина и старше.

Митрий не ответил и быстро зашагал в сторону дворца. Я дернула плечом и демонстративно прижала цветок к себе.

Царевич Федор попросил:

— Царевна, держи произошедшее в тайне. Женщины обычно с большим трудом хранят секреты...

Я обиделась и буркнула:

— За своими языками следите.

Прикрыла растение плащом и унесла к себе в светелку. Сразу же налила в кувшин воды и поставила в него цветок. И просто наглядеться не могла на этакое чудо!

Дуняша открыла дверь и замерла на пороге:

— Царевна, что это?

— Будто не видишь. Правда — хорош?

Служанка подошла поближе и протянула:

— Правду говорили — чудо-чудное, диво-дивное... Аленький цветочек не распускался уже несколько лет. Верить перестали, что он существует.

Девушка с любопытством уставилась на меня:

— Царевна, кто? Кто из царевичей достал его для вас? Есть поверье, что если парень подарит этот цветок девушке, та непременно станет его женой.

Я авторитетно заявила:

— Ерунда! Все врут! На ту вершину забраться невозможно. Камень, словно отполирован, и очень высок.

Дуняша открыла рот:

— Тогда как...

Я моментально прикусила язык. Вспомнила слова Федора и смущенно взглянула на служанку:

— Мы не хотели никому говорить. Так что — не расспрашивай.

Дуняша кивнула в знак того, что поняла. Затем недоуменно помотала головой. И тут я не удержалась. Потребовала со своей служанки самую страшную клятву и шепотом, на ухо, поведала о произошедшем.

Дуняшины глаза округлились:

— Царевна, о черных птицах ходит худая слава. Болтают, что это не птицы, а колдуны-оборотни... Говорят, в старину девушек уводили на скалу и там привязывали, а птицы их потом забирали. И с вами нечто странное происходит — то птица похитить пыталась, то преподнесла дар, словно невесте. Вам бы стоило быть поосторожней...

Если так, то для полного счастья мне только оборотней не хватало! Хотя... про меня тоже болтают, что превращаюсь в лягушку. Но тут я сама постаралась. Затем задумалась: не все здесь просто, но не все так и страшно. Птица явно разумна и испытывает ко мне симпатию. Иначе, зачем подарила цветок? Однако электрошокер носить с собой следует постоянно.

Обычно после обеда дворец погружался в покой и дремоту, наступал кратковременный отдых. Нынешний день выдался особенно душным и жарким. Мы с Дуняшей укрылись от зноя под сенью деревьев в глубине сада, но тишиной наслаждались недолго — заметили приближающегося к нам звездочета.

Я обрадовалась, увидев лекаря, — до сих пор не поблагодарила его за помощь, и приветливо предложила:

— Господин Карл, разделите наше одиночество.

— Сочту за честь, — звездочет учтиво поклонился и, расправив полы своего просторного одеяния, опустился на лавку, затем обернулся к служанке: — Дуняша, прогуляйся по саду, мне нужно побеседовать с твоей госпожой.

Дуня вопросительно взглянула на меня, я согласно кивнула.

Какое-то время мы со звездочетом изучающее рассматривали друг друга. Прежде я больше внимания обращала на цветастый длинный балахон и островерхий колпак, а сейчас оценивала самого мужчину. Невольно отметила, что серые глаза господина Карла выглядят весьма проницательными и умными. Разглядела четкую линию губ, волевой подбородок, коротко подстриженные русые волосы... На худом аскетичном лице несколько выделяется длинный нос, но общее впечатление не портит — лекаря можно назвать если не красивым, то харизматичным точно. Его возраст я бы, пожалуй, определить затруднилась... возможно, около тридцати...