Всё будет...

Телефон, вновь, издевательски завибрировал.

Да что ж такое!?

— Чего еще?— завыла в трубку.

— И тебе привет, сладкая,— прозвучал хрипловатый мужской голос.

Бух, — рухнуло сердце в пятки. Бах, — скакануло обратно в грудь.

Бух, бах, бух, бах...

О-о-ох...

— Ты?— прошептали непослушные губы.

— Я,— прозвучал ответ.— Соскучилась?

— Нет!

На лбу выступили капельки пота, дыхание участилось, тысячи маленьких молоточков застучали в ушах.

— Врушка.

Ноги подкосились, я ухватилась за спинку кровати и рухнула на матрац. Перевела дыхание.

— Ты... я... ты совсем меня не знаешь, что бы утверждать, кем я являюсь или не являюсь,— пробормотала в волнении.

На том конце провода послышался смех:

— Хм, разве? По-моему, мы узнали друг друга довольно... близко. После той ночи, я могу поведать о тебе довольно много интимных подробностей. Например, какова на ощупь твоя кожа, какого цвета соски, какие ласки больше всего любишь, как хрипнет твой голос, когда стонешь в оргазме... Ох, милая, я так по тебе соскучился.

Че-е-е-рт...

Кровь ударила в голову. Перед внутренним взором замелькали перечисленные картинки: руки, поглаживающие тело, губы посасывающие грудь, пальцы, погружающиеся в мой жар.

Дьявол...

Мышцы лона сократились. Пододвинувшись к стене, прижалась к прохладной поверхности щекой, в стремлении остыть.

Успокойся! Успокойся! Успокойся!

Бух, бах, бух, бах...

Громко втянув воздух, попыталась ответить:

— Я... я не о том. Ты не знаешь меня, как... человека. Да, точно. Как человека!

— Не сказал бы. Мы ведь с тобой разговаривали, конечно, меньше, чем занимались сексом, но тем не менее. Как, кстати, у тебя с работой? Устроилась куда-нибудь?

— Устроилась,— зло буркнула в ответ.— Но тебя это не касается!

— А кем?

Негодуя, я истерично хохотнула:

— Ты вообще ничего не слышал?! Так я тебе и сказала — кем! И вообще, оставь меня в покое! Не хочу твоих звонков, не хочу тебя видеть, не хочу ощущать рядом с собой!— к концу фразы почувствовала, как срывается голос.

Я замолчала, в напряженной тишине звучало лишь мое учащенное дыхание. Мужчина не отвечал, но я знала, ему очень не понравилось произнесенное. А кому бы понравилось...

— Ты меня понял?— прошептала прерывисто.

— Да.

И больше ни единого слова. Господи, чего ему надо?! Почему после таких пожеланий не бросает трубку?!

От сказанного самой было противно. Противно и больно. Но что поделаешь, если иное на него не действует.

В носу засвербело, глаза подозрительно защипало.

Вот только этого не надо...

Подождав еще некоторое время, неуверенно произнесла:

— Ну... тогда прощай.

— Мы еще не договорили.

— С твоей стороны очень любезно сообщить мне об этом,— в волнении я вскочила с постели и яростно заморгала, стараясь прогнать слезы.— Но мне кажется, договорили, так что...

— Может, встретимся?

Я подавилась собственным дыханием и, пошатнувшись, села обратно на кровать.

— Ч-что? Ты не уяснил моей просьбы?

— Отчего же, уяснил. Но есть одна проблема. Я хочу тебя видеть, звонить тебе и ощущать рядом с собой,— практически промурлыкал он.— Приглашаю на свидание. Все, как пожелаешь. Романтично, страстно, спокойно, бурно. Свечи, цветы, шампанское, шоколад, взбитые сливки,— даже не видя его, я могла поклясться, что он улыбается.— Парк, театр, ресторан... моя квартира. Выбирай, сладкая.

Эти интонации, ласковый тон... они подействовали на меня негативно, совсем не так, как хотелось бы. Его слова волновали. Голос обволакивал, расслаблял, подчинял. Чуть хрипловатый, бархатистый тембр, при звуке которого возникали ассоциации с большим урчащим котом.

Этот дьявольский голос... этот проклятый голос... Слушая его, хотелось исполнять эротические танцы, выгибаясь, прижимаясь и извиваясь в кольце рук. Он возбуждал, он поглощал, он скользил по коже, задевая чувствительные точки. От ушей к шее, груди, животу... Я ощущала его воздействие на себе, я купалась в нем, впитывая каждый слог, букву.

Тело расслабилось, погружаясь в сладкую негу, непролитые слезы высохли, мысли разбежались, смытые лавиной фантазий.

— Может завтра, часов в восемь?

— Да,— словно под гипнозом ответила я, но, услышав себя, очнулась. Помотала головой, пытаясь прогнать сладкий туман.— То есть, нет. Нет! Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему же?

— Ты непробиваем!— ероша волосы, легла на постель и, пытаясь взять себя в руки, уставилась в потолок.— Ну, наверное, потому что я этого не хочу.

— Уверена?— хрипловатых ноток прибавилось.

Я глубоко вздохнула и поймала, скользившую по шее капельку пота.

— Вполне.

— Ты бы не пожалела,— мурлыкнул мужчина.

— По-моему, кто-то излишне самоуверен в себе.

— Не без причин.

Во рту пересохло, по коже пробежали мурашки, бедра сжались.

— Я... кх-м, ты... мы... Мы не встретимся завтра в восемь. Нет, мне этого не хочется.

— Врушка,— похоже, он не разозлился, и, черт побери, ни сколько не потерял уверенности в себе.— Ладно, я терпеливый, подожду. Спокойной ночи, птичка. Надеюсь, тебя посетят красочные сны.

Из трубки донеслись короткие гудки.

Что б его!

Он высосал меня без остатка. Апельсин после соковыжималки чувствует себя лучше.

Хотелось плакать, кричать и смеяться одновременно.

Не в силах разобраться в себе, я застонала, и зарылось лицом в подушку.

Что б его! Что б его! Что б его!

* * *

Спина, влажная кожа, мои ладони скользящие по ней. Шепот, хриплое дыхание, стон. Пальцы, впивающиеся в горячее мускулистое тело, ноги обвивающие поясницу. Легкий толчок, скольжение. Вниз и вверх по чувствительным складочкам к клитору. Снова толчок, прерывистый вздох. Потемневшие глаза, янтарные... тону. Приподнятые навстречу бедра, тело, охваченное дрожью. Горю.

— А-а-а...

Я вскочила с кровати, разбуженная сигналом будильника. Тело пульсировало от возбуждения, грудь дико вздымалась, натягивая майку. Ткань футболки липла к мокрой коже. Горячие волны омывали с ног до головы, задерживаясь на сосках и между бедер.

— Дьявол!

К лицу прилила краска.

Что мне снилось?!

Нет, вполне понятно, что мне снилось. Очень даже понятно.

Докатилась.

Проклятый незнакомец! Чертов нахал!

"Надеюсь, тебя посетят красочные сны".

Да уж, посетили. Что б тебе такое же привиделось!

Гад! И ведь имени его не знаю, даже не поругаешь по-человечески! Мол: "Ваня, ты козел!".

— У-у-у...

Я потрясла головой, пытаясь скинуть напряжение. Не помогло. Попрыгала на месте. Эффекта ноль.

Ладно. Душ мой — друг мой. Холодный-холодный душ.

Под прохладными струями стояла довольно долго, стараясь смыть с себя навеянный морок. Мышцы болели, ноги казались парой упаковок подтаявшего мороженого, а кости — киселем. Было ощущение, что меня действительно всю ночь долго и настойчиво... любили.

Вытираясь, наткнулась на светлую отметину на коже, бывшую недавно царапиной. Вспомнила обстоятельства, при которых ее получила: разбитая полочка, мое падение.

А я ведь после секса с незнакомцем совершенно забыла о своей травме. И боли не ощущала. Кроме жгучего удовольствия ничего не ощущала, так Он меня захватил. Кому сказать — не поверят.

Пальцы заскользили по шрамику, возникло иррациональное желание, что б он подольше не заживал. Пока существует эта белая "змейка", вроде как, ближе к нему, к той ночи. Напоминание. Печать.

Чушь, зачем мне быть ближе к нему, зачем напоминания?! Бред, бред, бред! Кажется, кто-то сходит с ума.

А все же интересно, как Его зовут? Вася, Петя, Гоша? А может, Сигизмунд, Терентий, Акакий, прости господи, Братислав?

"— Здравствуйте. Я Марина.

— Приятно познакомиться. Братислав"

Захихикала.

"— Здравствуйте. Я Марина.

— Приятно познакомиться. Вася"

Такой самец и Вася. Да-а-а, это было бы забавно.

Увлекшись этими мыслями, еле вспомнила, что время поджимает. Завтрак проглотила в скоростном режиме, оделась и накрасилась и того быстрее. Выглянула в окно: пасмурно, где зонт? Из дома выбежала, все равно опаздывая.

Тьфу на тебя незнакомец, ты крайне плохо на меня влияешь! Эти звонки, сны, фантазии...

Мысли вновь попытались свернуть в запретном направлении.

Сгинь, сгинь, сгинь! Я ни какая-то квашня, могу контролировать себя и в моральном, и в физическом плане. Могу, сказала! Вот и не забываем об этом.

На макушку упали первые капли дождя, я прищурилась и посмотрела на хмурое небо, тучи висели так низко, словно хотели разглядеть людей во всех подробностях, а потом гонять над городом, делясь между собой последними сплетнями.

Резко раскрыв зонтик, поспешила к остановке. Маршрутку к своей радости поймала быстро, проблем с пространственной ориентацией тоже не возникло, нужное здание сразу нашла. На радостях ускорила шаг и, как следствие споткнулась и упала. В лужу упала.

За-ме-ча-тель-но, просто замечательно.

Сумку, я успела приподнять и она не пострадала, а вот нога и ладонь на которые приземлилась — очень даже.

Грязь, вода, холод. А-а-а, гадость!

Я аккуратно поднялась и оглядела себя, оценивая масштабы бедствия. Немного испорчен подол юбки, зонтик валяется в луже, по ноге ручейками стекает мутная жижа, ладонь чуток разодрала, на коленке наверно будет синяк.

Что ж, все могло быть хуже. Кости целы, а уж грязь и ушибы как-нибудь переживу. Но что-то в последнее время меня часто настегают травмы, к чему бы это? Наверно, к тому, что нужно меньше ловить ворон.

Вот и сейчас мимо промчалась машина, а я чуть не попала под ее колеса.

Что за люди!?

Я подобрала зонт, запихнула его в вынутый из сумки пакет и, пофыркав рассерженным ежиком, побрела на работу. По ступенькам поднялась с некоторым трудом — место ушиба начало распухать и неприятно пульсировать. Спрятавшись под козырек, решила насколько возможно привести себя в порядок или, хотя бы, в некое его подобие. Пока вытирала ногу влажной салфеткой, услышала обеспокоенный мужской голос:

— Девушка, с вами все хорошо?

Ага, хорошо, стоять грязной и травмированной вполне для меня нормально.

Я оторвалась от своего занятия, собираясь ответить, но не смогла, ошеломленная взглядом черных глаз.

Ух, вот это красавчик!

Блондин, волосы чуть длинноваты, из-за чего касаются лица. Черты благородные: выпуклые скулы, впалые щеки, тонкие губы, прямой аристократический нос и глаза... фантастические глаза в окружении длинных ресниц, настолько темные, что поначалу показались мне черными, но нет, если хорошо присмотреться — карие. Невероятный контраст светлых волос и темных глаз.

О-хо-хо!

— Нормально, просто я упала,— ответила, заворожено глядя на мужчину.

— Сильно?

Пожала плечами.

— Я посмотрю?

— Ага.

Мужчина присел на корточки и принялся изучать коленку. Я вздрогнула, вспомнив похожую ситуацию с незнакомцем. Тогда было иначе, острее что ли. Дикое напряжение бежало по телу, натягивая нервы до предела, дыхание перехватывало так сильно, что почти до боли, а сейчас... сейчас, ощущалось лишь приятное волнение. Незнакомец действовал на меня мощнее.

Опять не о том думаю.

— Ничего страшного не вижу,— красавчик поднялся.— Просто ушиб, заживет быстро.

Черные глаза посмотрели на меня мягко, но очень внимательно.

— Да, я тоже так считаю.

Мужчина улыбнулся и протянул руку:

— Антон.

С этой улыбкой он теперь на темноокого ангела смахивает.

— Марина.

Я уже протягивала руку в ответ, но, вспомнив о расцарапанной грязной ладони, отдернула ее обратно.

— Вы и тут поранились?

— Да, когда падала.

Я смущенно улыбнулась, достала чистую салфетку и принялась очищать пальцы.

— Давайте лучше я.

Красавчик аккуратно забрал у меня влажную материю и начал осторожно касаться ей пораненной кожи:

— Продезинфицировать бы. Как придете, займитесь этим. Где, кстати, работаете?

— Да тут, в газете.

Брови удивленно приподнялись, но удивление, похоже, было приятным.

— Новый секретарь?

— Ага. А откуда...

— Я тоже там работаю.

— О!

Я вспомнила про ажиотаж вокруг неизвестного мне Антона. Так вот он какой... Да-а-а, теперь все понятно.

Блондин бережно очищал ладонь, а я беззастенчиво на него смотрела.

На такого можно любоваться вечно, как на произведение искусства в музее.

От созерцания прекрасного отвлек сердитый цокот каблучков. На нас румяной, пышущей жаром булочкой мчалась Дербенская Юлия Вадимовна.

— Опаздываешь, Антон!— ехидно проговорила она.

— Уж не от тебя мне это слышать, Юля.

Девушка сердито посмотрела на него, потом перевела взгляд на меня, презрительно прищурилась и сказала:

— Уже обрабатываем местную легенду? Какая шустренькая, не ожида-а-а-ла.

И, оставляя за собой шлейф сладких духов и горького негодования, вошла в здание.

— Не обращай на нее внимания,— услышала мужской голос.— Она любит потрепать людям нервы.

Я усмехнулась и качнула головой:

— Все нормально. Пойдем?

Антон кивнул и открыл предо мной дверь, галантно пропуская вперед.

К счастью в этот раз с охраной проблем не возникло, приободренная этим фактом я захромала на второй этаж.

— Стой!— вдруг окрикнул Антон.

— Что такое?

С приподнятой для следующего шага ногой я замерла на середине лестницы.

— Тебе же идти тяжело, давай помогу.

Красавчик вмиг оказался рядом и, согнув в локте руку, произнес:

— Прошу.

Я послушно прислонилась к мужчине, ощущая под ладошкой твердые мышцы.

А он в хорошей форме!

В кабинет мы вошли с ним, мило болтая и практически в обнимку (ничего такого, просто ушиб нещадно болел, а на Антона, оказалось, весьма удобно опираться). В приёмной на нас уставились пять рассерженных и ошеломленных девушек.

Так вот как выглядит смерть: хрупкая, женственная с маникюром, педикюром, потрясающей укладкой и маньячным блеском в очах.

— Ну, здрасти!— поприветствовала нас одна из "сестёр смерти", остальные сердито зашипели.

Кажется, сейчас меня будут убивать...

"Ты! С ним!— кричали их глаза.— Ты... да ты...— цензура, цензура, цензура..."

Я вздрогнула, и начала бочком отходить от парня.

Ну его, он не стоит моей жизни.

— Здравствуйте,— донесся до девушек мой позорный писк.— Со мной неприятность случилась, а Антон мне любезно помог. Вот...

— Что такое?— одна из "сестёр смерти" начала приобретать человеческие черты и вскоре превратилась в Надю.

Замужем, скоро дитё будет, а всё туда же.

— Упала,— я махнула рукой, указывая на коленку.

— Как же ты так?! Надо быстрее обработать ранку!

Видно у неё материнский инстинкт сработал, который оказался сильнее любой ревности. Остальные девушки тоже запричитали, но в отличие от секретаря не перестали бросать на меня подозрительные взгляды.