— Тебе спинку потереть? — и лукаво, с полуулыбкой на губах, посмотрел на Андрея. Тот смутился, отстранился и, направляясь к прихожей, немного резковато ответил:

— Сам справлюсь, — как теперь вести себя с сокурсником, он еще не решил.

После душа заходя в комнату, Андрей все еще не знал, что теперь делать, но друг опередил его вопросом:

— Что-то не так? Тебе не понравилось? — похоже, Вадим ожидал однозначно положительного ответа, поэтому ощутимо поник, когда услышал:

— Понравилось, но... — парень глубоко вздохнул и, не сводя глаз с лица друга, быстро продолжил, словно боясь, что не успеет все сказать:

— Это действительно было здорово. Я не ожидал, что так будет. Даже не сразу все осознал. Но... Просто, пойми, до последнего времени я был с 13 лет влюблен в одного человека и так вот сразу...Я, честно, не совсем еще разобрался, что со мной сейчас происходит. Ты мне нравишься, но это еще не любовь, это точно. А просто так встречаться.... Это не по мне, — парень пожал плечами, — Не обижайся, я просто не хочу никого обманывать: ни тебя, ни себя. Мы с мамой не раз говорили на тему моих чувств — она у меня замечательная, — она всегда советовала не торопиться с принятием важных решений в личной жизни. Поэтому...я не могу тебе сейчас окончательно ответить. Вот, — Андрей замолчал и твердо посмотрел в глаза Вадима, ожидая, что тот скажет.

— Ну что ж, ясно, — ответ был серьезен и спокоен, — Спасибо за откровенность. Я ценю то, что ты сейчас сказал. Не знал, что у тебя была такая долгая любовь. Мне вот тоже довелось так влюбляться. И я тебя понимаю.

Помолчав, Вадим продолжил:

— Буду ждать твоего ответа, сколько придется. Надеюсь, что все же станешь моим любовником. Ты мне нравишься, я уже говорил, — он встряхнулся и воодушевленно: — По крайней мере, ты мне не отказал, — затем улыбнулся и продолжил бархатным интимным тоном: — буду завоевывать тебя дальше, так что никуда ты не денешься! А сейчас пора домой, хотя могу и у тебя заночевать, если желаешь, — закончил уже совсем иначе, лукаво. Умел же, зараза, играть своим голосом!

— Нет-нет! Давай-ка домой! Мне надо все переварить в одиночестве! — Андрей стал подталкивать друга к прихожей. "Может, с Леоном поговорить? Нет, пока не буду. Надо самому все обдумать".

В последующие дни Вадим в универе вел себя как обычно, словно между ними вообще ничего не было: те же подколки, воспринимаемые одногруппниками как шутки. Только чаще стал провожать до дома, не напрашиваясь, правда, в гости, но мягко требуя прощального поцелуя. Памятуя о неожиданной встрече с Димой, и не желая повторения такой ситуации, Андрей все же иногда уступал желанию Вадима, правда, с оглядкой — потому, что и самому хотелось.

Пока однажды...

Вадим, провожая, у парадной снова попросил поцелуй, но Андрей все же отстранил наклонившегося к нему друга, упершись тому свободной ладонью в грудь:

— Нет, нет! — и улыбнулся, чтобы смягчить отказ. В этот момент открылась дверь парадной. Андрей, стоя лицом к подъезду, первым наткнулся взглядом на выходящего человека. Это был Дмитрий. "Опять!" — испугался парень. Увидав студентов, мужчина заулыбался, бросил радостное "Привет!", затем замер, тут же очень внимательно посмотрел на обоих, и в его глазах полыхнула такая ярость, смешанная с болью, что Андрей непроизвольно отшатнулся, резко опустив руку, все еще упиравшуюся в грудь Вадима. Дима же закрыл глаза, застыл статуей и снова ожил, словно переключился с одного режима на другой. Вадим в это время оборачивался на прозвучавшее приветствие, поэтому, кажется, не заметил неожиданной реакции вышедшего из парадной знакомого. Только удивленно приподнял брови, когда Андрей испуганно отшатнулся.

Тем временем молодой парнишка, растерянный от увиденного, про себя панически твердил "Мы ничего не делали, мы ничего не делали", словно его оправдания мог услышать и принять к сведению этот значительный — сейчас Андрей четко почувствовал это — для него человек. В один миг стало неимоверно важно узнать, что увидел и понял Дмитрий в эти короткие мгновения встречи. И почему в его глазах была такая ярость, и почему — боль. Опять захотелось оправдываться и просить прощения, только теперь четко сознавая — за произошедшее не так давно между ним и Вадимом. Сожаление о случившемся всколыхнулось горькой волной.

А Вадим, не подозревая о таких серьезных волнениях в душах обоих, как обычно весело приветствовал знакомого:

— О! Давно не виделись! Говорят, ты весь в работе? — очевидно, его чутье не заходило так далеко, чтобы чувствовать внутреннее состояние человека. Дима, глядя мимо студентов, совершенно другим тоном, нежели секундами назад, скороговоркой произнес "Мне некогда. Пока!" и чуть ли не бегом завернул на дорогу за кустами сирени. Вадим недоуменно задал риторический вопрос:

— Что это с ним? — и тут же сам ответил: — Заработался, наверно.

Обратив внимание, что его друг все еще стоит как вкопанный, он обратился уже к нему:

— А с тобой-то что? Опять застеснялся? Мы же сейчас ничего не делали. И вообще, на будущее: он же би, наши отношения для него не должны быть неприемлемы, — пока Вадим все это произносил, Андрей отмер и, стараясь говорить непринужденно, ответил:

— Я вот подумал, если мы тут так часто будем мелькать, да еще и целоваться, то скоро вся парадная будет знать, что я — гей, чего бы мне очень не хотелось. Так что давай с этими проводами пока завяжем, — видя, как у друга вытягивается лицо, торопливо продолжил: — хотя бы пока я не приду к какому-то определенному решению. Прости, — помолчав, добавил: — Ну, пока, завтра увидимся, — и направился к дверям.

— Подожди! Ты серьезно? Тебя волнует, что будут думать какие-то там соседи? — Вадим попытался остановить друга, на что тот довольно спокойно сказал:

— Не надо. Я здесь живу. И я — не ты.

— Так пригласи меня домой! Клянусь, я не буду приставать.

— Нет, пока не рискну. Хоть ты и обещал ждать, пока я разберусь в себе. Вадим, давай потом это обсудим, хорошо? Не сейчас, — мягко произнес парень, чем несколько успокоил сокурсника. Про себя же Андрей думал, что сегодня опять будет не заснуть, мучаясь тем, что разлад с Дмитрием все углубляется, и как исправить это — ближайшая тема бессонной ночи. "Не хочу! Не хочу терять его дружбу!"

— Хорошо. Я понял. Но не думай, что перестану добиваться тебя, — и привычным игривым тоном продолжил: — учимся мы все же вместе, так что каждый день ты со мной, — и послал воздушный поцелуй, на что Андрей нахмурился, но все равно тут же и улыбнулся, стараясь показать, что все хорошо. На том они и расстались. Даже не подозревая, в какую бездну переживаний окунули Дмитрия.

12.Осознание.

...Пока однажды...

Время лечит. Поэтому мои ожидания, что все гомосексуальные заскоки пройдут, было не лишено оснований. Тем более, насыщенный трудовой ритм оставлял мало времени на рефлексию. Только вот судьба — та еще сволочь. И однажды в начале ноября, выходя из подъезда, я снова столкнулся со своим молодым соседом, которого так давно не видел, и его сокурсником, стоящими на короткой дорожке к парадной. Сперва появилась радость от встречи, и счастливое "Привет!" прямо-таки выпорхнуло из груди. Но секундой позже от общей позы обоих ребят, от чего-то такого, что глазами не увидишь, в глубине сознания что-то тяжелое провернулось, и меня буквально ослепила вспыхнувшая неожиданно ярость. Одновременно стало очень больно в душе. Даже сообразить не мог почему, отчего кулаки сами сжимаются, еще немного и набросился бы на Вадима, совершенно не осознавая, что послужило причиной такой агрессии. Закрыв глаза, постарался отрешиться от чувств, и пока они снова не завладели мной, и я не совершил какой-нибудь глупости, постарался как можно быстрее сбежать от ребят. Поднялась и стала разгораться паника: крыша не просто едет, а уже летит! — С чего во мне такой агрессивный взрыв эмоций? Стараясь взять себя в руки, глубоко дыша от только что произошедшей вспышки чувств, я остановился и огляделся. Рядом была детская площадка, сейчас пустая. Подойдя к скамейке, сел, решив, что не встану, пока не пойму, что со мной произошло. Крайне необходимо понять, что творится в моей черепушке.

Успокоив дыхание, закрыл глаза и постарался выкинуть все мысли из головы, как при медитации. Надо приступить к решению проблемы с начала. Главное — спокойствие. "Первое: причина — явно Андрей, хотя агрессия направлена на Вадима. Почему?". Вспомнил знакомство у Андрея дома — тогда этот парень мне явно понравился. "Так. Сосредоточимся. Знакомство, шутки и приколки Вадима, моя реакция и Андрея. Дальше: следующая встреча — у подъезда — объятие и поцелуй, шок, ревность. Сегодня похожее. Ревность понятна. Но в прошлый раз не было боли. Что-то произошло между Вадимом и Андреем, что-то такое... Стоят. Рука на груди в отталкивающем жесте да извиняющаяся улыбка у одного и..." — яркая картинка: Вадим поворачивается на звук приветствия и на лице выражение... вожделения — "...желание у другого". Тут же пришел давний летний образ: Леон и Сергей. "Вот!" Вспомнилось, как Андрей упомянул, что Вадим — гей, просто после Леона с Сергеем это не произвело на меня никакого впечатления, а за своими личными переживаниями и вовсе позабылось.

Пришло понимание: Вадим в открытую домогается Андрея! Возможно, что между ними нечто серьезное? "Вдруг что-то было такое?" — додумывать даже не стал, сразу вновь начала проявляться душевная боль и ярость. "Но Андрей вроде нормальный". "Все", — я отнимаю ладони от лица и смотрю в затянутое низкой -сейчас, в темноте, темно-синей — пеленой, небо. "Хватит бежать от самого себя. Бесполезно. Надо честно посмотреть правде в глаза и признать, что схожу с ума от банальной ревности, а подавляемые чувства просто вышли из-под контроля, и ничего я сделать с ними не смогу! Я люблю. По-настоящему. Этого мальчика. Не просто — хочу поиметь, а именно люблю. Сейчас я совершенно осознаю и принимаю это. Одно только подозрение, что Андрея мог тронуть кто-то другой, выводит меня из себя. Желание просто быть с ним, защитить от чужих намерений, знать его интересы и дела, участвовать в них, жажда быть самому для него незаменимым и единственным человеком, быть любимым им, соседствует с желанием обладать Андреем в сексуальном плане. Причем, все мои эмоции много острее, чем, если бы это была девушка". Глаза незряче шарят по темному небу, голым кустам, домам с зажженными там и сям окнами. Вновь закрыл глаза: "Боже! За что?!"

Обхватив голову руками, скорчившись, я сидел и раскачивался, находясь в таком раздрае чувств, что... Получается, что мой младший друг знает о желаниях своего сокурсника, — иначе, учитывая, что Вадим — гей, сегодняшней сцены у парадной объяснить нельзя. И как же он к этому относится? Понятно, что, имея друга — гея, он спокойно воспринимает однополые отношения, но что чувствует он сам? Возможна ли для него лично такая связь? Господи! А ведь для меня — возможна! Никогда бы не подумал, что мои консервативные взгляды в этом отношении так сильно изменятся. Я ведь об этом уже думал. И как же это все происходит между мужчинами? И что мне делать? Мысли мои снова заскакали с одного на другое, каждая казалась важной для понимания — как мне быть дальше.

Вечер давно вступил в свои права. Резкий порыв ноябрьского холодного ветра с мелкой крупой пошедшего снега, отвлек меня на дела насущные. За всеми своими переживаниями я забыл, куда, собственно, направлялся, выходя из дома. "Ах, да! В сберкассу же шел! Только теперь поздно. Фиг с ним. Завтра заплачу", — вынырнув из глубин своего сознания в реальный мир, я только сейчас обратил внимание на холод, давно проникший под куртку, и замерзшие руки-ноги. Огляделся. Вокруг ни души. Продрогший насквозь, с трудом разогнул застывшее тело. "Не заболеть бы" — медленно направляясь назад к дому, подумал я.

13.Признание.

Наутро, с трудом разлепив слезящиеся глаза, постарался оторвать чугунную голову от подушки, но она возмущенно отозвалась болью. "Так. Накаркал" — вспомнил я вчерашнее возвращение в реальный мир из своего копания в темных глубинах души на холодной скамье детской площадки. "Надо было не спать заваливаться, а горячий душ принять" — запоздало пришли умные мысли. "И где вас вчера черти носили?" — это я уже об этих самых мыслях. "Что ж. Вызываем врача" — потянулся я к телефону и тут же понял, что еще рано. Дома, как назло, не было никаких лекарств, кроме цитрамона, давно валявшегося в ящике кухонного стола. Приняв таблетку, попробовал очухаться с помощью запоздалого душа, но это, кажется, только ухудшило мое состояние, так как теперь меня стало знобить, а слабость усилилась. В такие минуты особенно остро чувствуется одиночество. Тем более, после вчерашних размышлений. Тут в больную, но отнюдь не глупую, голову пришла отличная мысль: позвонить Андрею! Так как я вчера, после осознания своих чувств и их принятия, не смог найти приличного предлога, чтобы прервать наше затянувшееся отчуждение, то случившееся заболевание показалось мне подарком судьбы. А возможно, что так это и было, памятуя ее сволочной характер. Бросил взгляд на часы: 7-32. Первая пара как правило в девять начинается. Будем считать, студент не прогуливает, и сейчас где-то полчаса до выхода из дома. Нормально. Я набрал номер и через два гудка — быстро! — ответил недовольный голос парня:

— Слушаю!

Волнение неожиданно перехватило горло. Я откашлялся и спокойным, надеюсь, тоном сдержанно произнес:

— Привет! Извини за такой ранний звонок. У тебя дома есть лекарства от простуды? — и замер в ожидании ответа.

— Да! Да! — неприкрытая радость. "Можно подумать, будто он рад, что я заболел" — с улыбкой подумал я, сам испытывая то же, — Я сейчас принесу! Они ведь тебе нужны, правда? — зазвучала тревога, словно испугался, что начну отказываться. Как хорошо я чувствовал сейчас его, будто Андрей стоит передо мной, и я вижу мимику лица, выдающую любые движения мысли.

— Да, нужны, иначе и беспокоить бы не стал, — я хотел продолжить, чтобы из вежливости спросить, позволяет ли ему время навестить меня сейчас, но он со словами "Я иду, открывай дверь!" повесил трубку.

Буквально минуты через три звонок в двери. Андрей стоял на пороге, запыхавшись от быстрого подъема по лестнице, с кучкой лекарств, и смотрел на меня и радостно, и тревожно одновременно. Я посторонился, пропуская его в квартиру. Он сразу же прошел на кухню, по пути начав говорить и вываливая принесенное на стол:

— И как тебя угораздило? Как ты себя чувствуешь? Температура есть? — взгляд на меня, — Наверно, есть, у тебя лицо красное. Как вообще умудрился заболеть, такой здоровый. Вот, я все, что было, захватил, сейчас разберемся. А ты что стоишь? Иди в постель, я сейчас принесу лекарство.

Возбужненно-тревожная скороговорка не смолкала, словно парню долго запрещали говорить, а как только разрешили, его и прорвало. Я же наслаждался звуком его голоса.

— Поставь градусник. Ты мерил температуру? Надо вызвать врача или ты просто с работы отпросишься?