Память подземелий

— Верс прав, — скрадывая улыбку строгими интонациями добавил Мирен. — Может, тебе хочется побыстрее, а может, Тавару не хочется.

— Почему мне не хочется? — отозвался эранди. — Я, в отличие от вас, иду домой.

— То есть ты не волнуешься?

— Дико волнуюсь, — признался он. — Но всё-таки для меня селение эранди безопаснее, чем для вас.

— Ну ты же не знаешь, не преступник ли ты? Ты же совсем ничего не помнишь... со скольки там лет? — напомнила я.

— С десяти. Но я ведь один из них... А вы все — страшные люди, враги. Хотя, вы говорите — эти свитки, что мы тащим, — мирный договор?

— Это почему я страшная?! — возмутилась; замедлила шаг и повернулась к нему.

— У тебя нет крыльев, это раз, — За спиной Тавара дёрнулись два крыла, разошлись и тут же закрылись. — У тебя нет когтей, пальцы выглядят обрубками. А где твои клыки?

— Ты надо мной издеваешься.

Я демонстративно отвернулась и проворчала:

— Надо же, какой красавчик! Мечта любой девушки.

Эранди улыбнулся, двое других негромко прыснули.

На подступах к поселению бесконечные коридоры стали шире, залы попадались теперь исключительно громадные, в комнатах появилась мебель. Немного странная, часть её осталась от тех, кто был раньше, но людям — и эранди — она, в общем-то, подходила. Да и выбора у них, в общем-то, не было. Всю исследованную что людьми, что эранди, территорию, покрывали коридоры, залы, комнаты; строения уходили далеко вниз, на многие этажи, и в самых глубоких пропастях, на самых нижних этажах плескалась магма, жгучая кровь земли.

Словно материальная, идея билась в виски. Она скандировала: "Мы дошли!", нашёптывала злорадно: "Хотя не должны были. Хотя нас послали специально, чтобы мы не дошли. Хотя, не зная дороги, мы не могли дойти, не имели возможности".

И повторяла: "Мы дошли! Дошли, дошли, дошли!"

Но потихоньку путники начали обращать внимание на те мысли, которые раньше в голову не пускали. Как их примут?

Тавар страшно волновался. Его бросили в храме на смерть, где мы его и нашли. Это может означать, что он был осуждён, и его сейчас ждёт неласковый приём. Успокоить его мы не могли, потому как считали, что он может оказаться прав.

Нам, похоже, уже всё было по камням в песочке, причём глубоко по камням. Ни я, ни Мирен, ни Верс не переживали, потому, что переживать не осталось сил. Верная смерть, ждавшая за углом, отступила за другой угол, третий... когда-нибудь ей надоест, и она останется ждать. Не бояться же непрерывно! Мы устали.

Тавар шёл все неуверенней, вот-вот остановится и повернёт назад. На стенах стали попадаться факелы с магической фиолетовой ноткой в пламени.

— Наш патруль! — прошептал он, вдруг остановившись перед дверью в другой коридор. Потом двинулся вперёд. Ну что ж...

Пятеро разноцветных эранди, обнаружившихся за дверью, уставились на него, как на викера в спальне. Потом как на рубины из собственного кармана.

— Тавар? — и ещё раз то же, только громче.

— Вы меня знаете? — робко спросил тот.

— Да кто тебя не знает! — счастливо улыбались эранди. — Где ты пропадал?

— Да уж, именно пропадал! — влезла я. Мало ли, возьмут и убьют без разговоров. — И пропал бы, если бы не мы.

— Тавар, это что, люди? — изумились патрульные. — Зачем ты их притащил?

Ну никак не могло дойти до эранди, что с людьми можно иметь какие-то дела.

— Это мои друзья, они спасли меня, — пояснил Тавар, — у меня есть здесь где-нибудь дом? Семья?

Клыкастые рты приоткрылись, потом захлопнулись.

— Хм, зайди к Аргору. Он в отчаянии, уверен, что ты мёртв. Как и все мы. Были уверены.

— Я тебя отведу. Тебе же стёрли память, — предложил тёмно — коричневый эранди.

— Аргор... Он за меня переживает?

— Он же твой лучший друг! — удивился коричневый.

— А-а-а! С детства. Я помню только лет до десяти. А ты кто?

— Я? Ну, можно сказать, твой приятель. Мы охотились вместе, бывало. Ты меня, скорее всего не вспомнишь. Пошли!

Эранди утянул нашего товарища в боковой проход.

— Ребята, а мы? — робко напомнила я. — Нам надо...

Ну что ж, зря рассчитывали хоть на каплю внимания. Нас схватили, заломили руки за спину. Я заорала от боли: мне зажали рот и отволокли всех троих в небольшую камеру с окном на двери. Мужчины поймали меня, не дав шлёпнуться об пол, как только что произошло с ними.

— Твои руки! Неужели эти скоты даже не дадут тебя перевязать? — спросил с отчаянием Мирен.

В сумках нашлись покрывала, но у меня оно было слишком грязным, как сказал Верс. На перевязку он пожертвовал своё. Они с Миреном промыли израненные руки водой из фляги и туго перебинтовали. Я вякнула было о том, что не проживу долго, ведь эранди наверняка нас собираются убить. Оба парня возмутились тому, что я не верю в Тавара. Типа, тот их не бросит. Ага! Так Рандис и поверила! Нас уволокли у него на глазах! Если точнее, Тавар в нашу сторону и не смотрел. Теперь ему объяснят, какие люди нехорошие, и он... что-нибудь придумает, точно. Он выручит своих друзей, неужели можно сомневаться? Накормит, найдёт воды помыться...

Я мечтала, Мирен и Верс достали карты и затеяли игру. Попыталась присоединиться, но пришлось признать, что руки болят, следовательно, пальцы не гнутся, и держать карты нереально. Я принялась обсуждать игру, а ребята смеялись, ругались и ворчали, что мешаю играть. Зеленоватые плети грибов проползали в камеру через окошко и подсвечивали криво нарисованные фигуры на картах. Это были карты, подаренные Мирену его знакомым на память — скорее, на память самому знакомому: он ведь и не ожидал, что Мирен останется жив. И в самом деле, теперь, в любой карточной игре он будет играть другой колодой, своей новой, не той, что отдал приятелю в его последний путь, или чужой колодой, потому, что нет своей, которую он отдал... И всегда помнить об этом. Память бывает и такая.

Влажный тёплый воздух пробирался через тесное окно и пролезал под дверь. Разговор отталкивался от стен, такой по-чужому весёлый, равнодушно весёлый. Мы не размышляли о том, что произошло. Из одной тюрьмы в другую... От одной судьбы к такой же...

Тавару всё казалось знакомым — но чужим. Эти коридоры... Даже то, что он помнил, изменилось, но изменилось слабо. Вот лестница, с которой они, мальчишки прыгали — кто выше заберётся для прыжка, тот получает по цветному камешку с каждого. Аргор тогда победил, ходил, прихрамывая, но счастливый и довольный. Родители продержали его дома неделю. Здесь — дом, там жила эранди, которая украдкой угощала их кусками муравьиного сиропа. Сироп добывал её мужчина в заросших коридорах, он и гонял мальчишек, когда видел. А это...

— Тут мой учитель жил давно, — робко спросил он своего провожатого. — Наш, Аргора... А он ещё здесь?

— Он погиб шесть лет назад, — тихо пояснил коричневый. — Кстати, меня зовут Мервир.

— Это дом Аргора? — оживился Тавар. Кажется, что-то смутно вспоминается. Тяжело, но эта далёкая память — единственная, которая у него осталась.

— Нет, когда он стал правителем, он перебрался в центральный особняк, ты не помнишь?

— Нет. Значит, Аргор стал правителем? Хм, и мы остались друзьями? — удивился эранди. Если это так, то почему же его бросили одного в пустынных коридорах на съедение тварям?

— Ну конечно! Он переживает...

— У меня друг — правитель поселения. Какая честь! — усмехнулся Тавар.

— Для тебя-то? Ты что, тоже забыл? Ты — посвящённый магии, глава всех наших колдунов и знахарей и самый сильный и умелый маг поселения!

'...!'

— Боюсь, теперь не самый умелый, — выдавил Тавар поражённо, когда смог говорить.

— Тавар.

Эранди с золотисто-светлой кожей, волосами того же оттенка и янтарными глазами смотрел на него, как на духа.

— Это я. Я спасся. Меня хотели убить или казнить?

Слёзы выступили на глазах золотистого эранди.

— Тебя? Но кто? И зачем? Какому безумцу это надо? Тавар, где ты был столь долго? Мы были уверены... за что ты меня так? Я думал, ты погиб! Пропал...

— Я бы и погиб, если бы не... Небо, где они?! Аргор, как я мог забыть... Мои друзья!

Как можно было забыть такое? Сбитый с толку радостным приёмом, Тавар и думать забыл про своих друзей. Он ожидал самой жёсткой встречи, но получилось иначе. С чего он взял, что так будет и с ними? Они ещё живы? Только бы их не убили...

Аргор легко улыбнулся, по-своему истолковав смятение друга.

— Ты обязательно с ними встретишься. Ты что, кого-то помнишь? Тебе стёрли память по десятилетний возраст.

— А сколько мне лет?

— Сейчас — 18.

— Небо, я младше Рандис! — воскликнул он. — Но где они? Они были со мной, Аргор. Я должен найти.

— Постой, ты о людях? Людях, Тавар? Мне передали, что нашли тебя и людей.

— Да, да, люди, где они?

— В подземных камерах, где же ещё?

— Но Рандис серьёзно ранена! Ей нужно помочь! Ты что сделал? — испугался Тавар. — Зачем?

— Но это же люди! Зачем они тебе, Тавар? Что ты собираешься с ними делать?

— Делать? Ну... Они же мои друзья!

— Люди?!!

— Они спасли мне жизнь. Почему я не могу считать их своими друзьями?

— Потому, что они люди! — Аргор с презрением посмотрел на него. — Они воспользовались тем, что ты всё забыл, и наплели тебе сказочек, да? Небось, что у эранди друзьях ходят?

— Наоборот. — Тавар вспомнил, что рассказывали ему ребята. — Они боялись, что их не примут. У них важное дело. И, кстати, к тебе! — он слегка успокоился. Пока ребята ещё живы, с ними всё в порядке — относительно, конечно, — надо обязательно уговорить Аргора отпустить их. Ведь он всё-таки друг, несмотря на то, что правитель поселения. Правда ведь?

— Ну нет, Тавар, я ещё не рехнулся совсем. Никаких дел с людьми у меня нет, — фыркнул тот.

— Скажи, чтобы их отпустили. Отведи меня к ним. Нет, лучше их ко мне, — куда? А в самом деле? — У меня есть дом? А кто там ещё живёт?

Эранди на мгновение задумался, теребя прядь золотистых волос.

— Никого. Ты один.

— А брат? — вспомнил Тавар.

Аргор отвернулся.

— Он мёртв.

— Но как?! — и когда? Должен ли он ещё скорбеть? Наверняка, он любил брата. Из-за этого стёрли память? Ну да. Близкие люди погибают чаще, чем хотелось бы, но воспоминаний так легко не лишают.

Его предполагаемый друг пытался непринуждённо пожать плечами, но его выдавала прядка волос, которую он яростно теребил. Казалось, она вот-вот оторвётся.

— Поединок.

— Кто?

— Ты.

— Я?!

Тавар не знал, что сказать. Аргор тоже молчал. Вот оно. Вот и оправдались его страхи. Он наказанный преступник.

— Значит, я убийца. Потому мне и стёрли память.

— Тебе стёрли память, потому, что ты сильно горевал. — Аргор взял его за руку. — Не вини себя. Он бы убил тебя. Он и пытался. У тебя не было выбора.

— За что? — прошептал демон, вдруг почувствовав себя очень несчастным.

— Никто не знает этого. Никто, кроме вас двоих.

— А я забыл. Забыл, за что убил брата.

— За что он хотел убить тебя, — поправил Аргор.

— Действительно, моё забытье очень милосердно...

— Да, именно так и надо. Ты хочешь вернуться домой? Я отведу тебя. Там долго никого не было.

— А Рандис и ребята?

— Это глупо, ты сам вскоре поймёшь. Раз ты обязан им жизнью, мы сохраним им жизнь. Но отпустить их — безумие. Ты поймёшь. Отправлю их в подземелье, пусть работают на магмовых реках.

Вычерпывать жидкий камень и металл для плавилен? В вечной жаре и непрерывной духоте? Там же работают по очереди, недолго... Либо в качестве наказания... И туда — Рандис? Ребят?!

— Ты с ума сошёл! — и сжался. Всё-таки Аргор — правитель.

— Иди домой. Успокойся. Подумай, что ты хочешь узнать. Потом задашь мне вопросы, какие хочешь. И думай, что говоришь, пожалуйста!

Тавар несколько мгновений стоял молча, потом побрёл к выходу.

— Тебя Мервир проводит, только не задерживай его, ладно? Его нельзя надолго забирать из патруля.

К счастью, Аргор не стал его провожать, как хотел.

Он дома. Патрульный за спиной ощущался, как охранник, готовый предотвратить побег, а не как проводник, показывающий дорогу. Эранди, попадающиеся на улице, останавливались, узнавали его, радовались, представлялись то друзьями, то просто хорошими знакомыми. Подумать только, как много у него друзей! Интересно, кто из них всех рад искренне? Ведь кто-то же собирался его убить. Кто-то же приковал его к жертвенному алтарю в заброшенном храме.

— Вот, узнаёшь? — Указал Мервир на резную деревянную дверь.

— Не особенно, — пожал плечами Тавар. — А ключ?

— Не заперто. Входить в дом... — он осёкся.

— ...Мертвеца с дурными целями никто не решится. Да, я помню.

— Поэтому дверь и не запирали. Туда только Аргор ходил и Тревут, твой наставник из магического дома.

-Тревут? Он же не хотел меня брать в ученичество! — удивился Тавар. Этот заносчивый эранди, великолепный в магической теории, говорил, что ему не нужен наглый и ленивый мальчишка, даже и талантливый.

— Ну, он взял тебя, когда тебе исполнилось 12.

— А. Ладно, спасибо, Мервир, Аргор велел тебя не задерживать.

— Отдыхай! Если что надо, обращайся сразу к Аргору.

Ну нет, только не к Аргору. Ну-ка, что у него за дом?

Прихожая, дальше большой зал. В прихожей полочки с обувью. Тавар померил невысокие сапоги — его размер. Прямо впору. Наверное, это его обувь. Он надел эти сапоги — они подходили больше, чем те, которые нашлись в кладовой в храме.

В зале стоял кожаный диван, большой, мягкий. Тавар мечтал о таком в детстве, видимо воплотил свою мечту. У одной стены большой стол, у другой — коридор и лестница на второй этаж. Ему принадлежат два этажа?

На стене развешено оружие. Вот бы ребята заинтересовались! Но Аргор...

Хм, а он сам кто? А если... хотя бы... Почему бы не прийти к ним самому? Попробовать то можно.

Тавар выбрал лёгкий стилет со стены. Он в ножнах, а пояс к ним есть? Ладно, можно пока сунуть за собственный пояс.

Небо, зачем он вооружается? Чтоб спокойней себя чувствовать? Против кого он собрался применять оружие? Не против своих же! Ладно, так спокойней.

Сердце колотилось в волнении. Что он скажет охране? А там она вообще есть, и если есть, то кто и сколько? А они его знают? А как они к нему относятся? А они не те, кто хотел его убить?

Так, ну либо его не пустят... Тогда он снова попытается уговорить Аргора. Нет, лучше найти какого— либо другого эранди, которому можно доверять. Но как? И неужели на Аргора нет управы?

Дверь в дом он не закрыл, ключа у него не было. Так, а как идти он не знает. Он там ни разу не был. До 10 лет.

Тавар решительно перехватил прохожего и поздоровался.

— Ты меня знаешь?

— А то как же! — просиял эранди. — Ходили слухи, что ты пропал. Я, между прочим, тебе очень обязан. Тебе ведь стёрли память, ты не помнишь мою женщину? Ты её выручил из подземелья, куда она убежала по глупости.

Проверим, решил Тавар. Только вот как? Если он и правда спас его женщину, этот эранди вполне может относиться к нему хорошо.

— Мне нужно найти темницу, — попросил его Тавар. — Я не помню дороги.