Эксперимент

От волнения пересохло в горле, и Самандаров схватил чей-то бокал и опрокинул его в себя.

— Всё, — тихо сообщил он, утирая губы.

— Что "всё"? — выдавил Алик.

— Всё хорошо, операция отменяется. Она уже дома. Всё.

Алик сразу догадался, о чем речь.

— Это вы сделали?

— Нет, это твоя девушка сделала. Просто молодчина.

— Что?! Как вы...

— Потом все узнаешь. Вставай, пошли.

Молчавший до сих пор его величество распорядился принести новому гостю тарелку.

— Хоть ты и не был приглашен, что ж, мы гостям всегда рады, — произнес он елейным голоском, не предвещающим ничего хорошего, и зло посмотрел на бледного от страха Иманова.

— Молчи, авара, с тобой я потом разберусь, — сердито сказал Самандаров.

— Тихо, — шепнул Алик, — спокойно. Мы не сможем сейчас уйти. Давайте просто тянуть время. Мало осталось!

— О чем это вы там шепчитесь? — спросил король.

— Не твое дело, авара!

— Начальник не знает, с чего начать, с курицы или баранины, — объяснил Алик.

— Пусть уж начинает с чего-нибудь, а то не успеет закончить, — рассеянно сказал старик, глядя в сторону.

Алик тоже повернул голову. Все гости, один за другим, стали поворачиваться в сторону дома. На веранде стояла бледная как мел жена академика, находившаяся в крайней растерянности. Она разводила руками и что-то мычала.

Король приподнял брови, отвернулся от нее и снова вернулся к еде.

— Как вы это сделали? — спросил он пугающе спокойно.

— Что? — Алик изобразил удивление.

— Так вот почему ты пришел сюда. Ты отвлекал мое внимание, а эти, — он показал вилкой на участкового, — похитили преступницу.

— Да о чем ты говоришь?

— Ты думаешь, это что-то изменит? — продолжал старик. — Все будет так, как задумано. Задумано мной. Никто не может менять моих планов. Здесь достаточно овец, заслуживающих того, чтобы быть принесенными в жертву. Ни один, так другой. Сегодня мой день, и я хочу закончить его по-своему, так, как нужно мне. Я должен оставить свой след в ваших мозгах, а лучшая память — это страх. Твою жертву они завтра даже не вспомнят, а меня будут помнить. Люди забывают добро, но свой страх они не забывают никогда. Они несут его из жизни в жизнь, как бесценное сокровище. — Старик наклонился ближе. — И ты боишься. Я знаю, знаю. Ты боишься смерти, потому что чувствуешь ее дыхание. Она ждет тебя.

— Только попробуй тронуть кого-нибудь, — угрожающе произнес Алик.

Король поморщился.

— Ты не успеешь! — крикнул Алик. На него тут же навалились со спины. Он не смог даже повернуть голову, чтобы взглянуть, кто это.

То же произошло с Самандаровым. Участковый побагровел и замычал.

Старик улыбнулся:

— Ты правда считаешь, что все будет как в сказке? Пробьет полночь — и волшебство исчезнет? Какой же ты дурачок. Нет, мой мальчик, они могут вообще не проснуться. Именно для этого мне и нужен наглядный пример. И на этот раз ты мне не помешаешь. Но не бойся, это не будешь ты. У тебя другая роль. Я хочу, чтобы ты дожил до утра и увидел все своими глазами. Это будет...— Он приложил палец к губам и сделал вид, что задумался. — Это будет... да хотя бы вот он.

Алик знал, что этим закончится. Вот, почему Нифталиеву было позволено сидеть за столом рядом с королем. Несчастный...

Иманов подошел к журналисту и положил тяжелую ладонь ему на плечо. Нифталиев вздрогнул. Кусок мяса выпал у него изо рта.

— Пора, — произнес академик бесстрастно.

Гости начали с тревогой поглядывать в их сторону.

— Пора, — повторил палач. — Время.

Нифталиев медленно поднялся.

"Ну же, писатель, сделай что-нибудь, — с отчаянием подумал Алик. — Мало осталось, не успеешь! Давай же, меняй свою жизнь!"

Журналист поднял глаза и посмотрел на него. Алик сглотнул. Во взгляде журналиста было больше недоумения, чем страха. Почему я? — спрашивали его глаза.

"Давай же! Торопись! Осталось несколько минут!"

Иманов сделал повелительный жест. Нифталиев покорно отодвинул стул и вышел из-за стола. И тут случилось невероятное. Жалкий человек вдруг выпрямился и со всего маху въехал кулаком в скулу палача. Это был замечательный момент. Столь замечательный, что хотелось прокрутить его назад и просмотреть еще раз, только медленнее, чтобы ничего не упустить.

— Молодец! — завопил Алик.

— Ы? — произнес Самандаров.

Гости перестали есть. Музыка оборвалась.

Со своего места, утирая губы салфеткой, поднялся Гасан Гасанович.

— Господа... — начал он.

— Молчать! — прорычал король.

Наступила тишина.

-Свадьба окончена, — объявил старик. Седые щетки бровей грозно зашевелились. Он прищурился. — Но никто не расходится, пока я не прикажу. Всем сидеть!

Гости испуганно хлопали глазами.

Алик покосился на часы Самандарова и похолодел. Стрелки показывали две минуты первого! Неужели старик был прав? — мелькнуло в голове. Эксперимент уже две минуты, как окончен, а никто не просыпается. Надо срочно что-то предпринять, пока журналиста и вправду не казнили. Ведь может же такое случиться? Может! Две минуты назад он еще в этом сомневался, но теперь сомнения улетучились. Он не знал, почему люди не стали самими собой, но одно он понял: эксперимент не закончится в полночь. Эксперимент не закончится, пока не будут исчерпаны все возможности. А, может, он не закончится никогда.

Гости сидели как парализованные.

Улучшив момент, Алик рванулся из объятий наседавшего на него человека и вскочил на стол. Из-за больной ноги получилось не очень ловко, но все-таки получилось.

— Вы что, ничего не вспомнили? — крикнул он. — Это же попрошайка и жулик! Ну, вспомните же эту рожу! Вспомните, это же он ворует еду на пляже и подглядывает в женские раздевалки!

Толстый мужчина хотел было схватить его, но споткнулся и упал лицом в объедки. Алик отскочил и поскользнулся, заехав ногой в салат. Тарелка полетела в невесту. Зара завизжала, когда по ее прекрасному лицу потекли ручьи помидорного сока. Неловко развернувшись, Алик толкнул блюдо с пловом, и оно перевернулось на праздничное платье Шафиги ханум. Ее мужа рис обсыпал с ног до головы.

И началось. Визг, крики, ругань, звон бьющейся посуды. Тарелки с едой летели в гостей и обратно, в ход пошли вилки и шампура. Одни, вроде бы, ловили хулигана, другие, вроде бы, пытались им помешать. Но в образовавшейся свалке трудно было что-либо разобрать, и люди дубасили друг друга.

— Я не понимаю! Я ничего не понимаю! — причитал Гасан Гасанович, держась кончиками пальцев за виски и отскакивая от пролетающих в опасной близости помидоров и тарелок. — Что происходит? Что здесь происходит?

Король вначале старался сохранять спокойствие и величественность. Но в конце концов не выдержал и он.

— Поймайте его и приведите ко мне, — ворчливо приказал старик, грубо дернул за руку невесту и пошел с ней в дом.

Едва он исчез за дверью, музыканты и тамада кинулись со двора, побросав инструменты. Они убегали очень быстро, опасаясь, что их догонят и вернут обратно. Однако сейчас было не до них.

Через несколько минут двора академика было не узнать. Перевернутая мебель, растоптанные клумбы, сломанные розовые кусты, размазанная повсюду еда, хруст битого стекла и фарфора под ногами.

— Держите его! — зычно басил Иманов. — Хватайте!

30

Еще через некоторое время побоище начало стихать. Люди продолжали кидаться табуретками, но на их лицах уже обозначался ужас. Они просыпались и чувствовали то, что должен ощущать человек, очнувшийся в людном месте голым. Они были напуганы, им было невыносимо стыдно. Они возвращали на место стулья, не поднимая глаз, аккуратно ставили на стол посуду, которой собирались запустить в соседа, с отвращением оглядывали свою порванную и выпачканную одежду и разводили руками.

Гасан Гасанович бродил по аллее с разинутым ртом.

— Ай Вагиф, брат! — воскликнул он, увидев ковыляющего к крану Иманова. Седые волосы академика стояли дыбом. — Что здесь случилось, сосед? Что мы все тут делаем в такое время и почему мы в таком виде?

— Не знаю, сосед, ничего не знаю, — промычал Иманов. — Если бы я знал... — Он наклонился над водой и стал умываться.

Из дома послышался жуткий визг. Это кричала Зара.

— Мама! Мамочка! Здесь воры! К нам залезли воры!

— Ваги-и-иф! — завопила жена академика, выбежав из двери. — Скорее, в дом кто-то залез!

Иманов заковылял к веранде, Гасан Гасанович и еще двое мужчин побежали за ним.

Приходя в себя, люди начали расходиться, все еще стараясь не глядеть в глаза друг другу.

Алик и Самандаров, помятые, но довольные, сидели на бордюре клумбы.

— Закончился твой эксперимент? — спросил участковый.

— Угу.

— И они правда ничего не помнят?

— Неа.

— Не верю, что такое можно забыть, — сказал Самандаров и потрогал шишку на лбу.

— Можно.

— И ты тоже все забыл?

— Нет, я не забыл.

— Как же так получается? Одни забыли, другие — нет.

— Не знаю.

Полицейский покачал головой.

— Сколько лет на службе, а никогда еще такого не видел... И зачем это вообще было нужно, эксперимент этот? Помучили людей, чуть на тот свет не отправили. Экспериме-е-ент... Эти ученые всегда не тем занимаются, чем надо. Вот ты умный, современный, институт, наверное, кончал. Объясни мне, зачем это было нужно?

Алик пожал плечами. Он так устал за этот день, словно прожил за сутки целую жизнь.

— Ну что, если нет убитых и раненых, то я пошел, — сказал участковый, поднимаясь.

Они вышли со двора.

— Ну, молодой человек, не попадай больше ко мне в изолятор. Веди себя хорошо.

Самандаров дружески похлопал Алика по плечу. Они молча пожали друг другу руки и разошлись.

31

Нармины нигде не было. Алик поискал ее на близлежащих улицах, но девушка исчезла. Тогда он побрел к даче Талята, надеясь, что она дожидается его там.

Ее не оказалось и у ворот. Алик постоял немного, оглядываясь. Нара была лучшим из того, что с ним случилось вчера. Она поддерживала его весь этот трудный день, вселяла уверенность и веру в себя. Возможно, благодаря ей он стал тем, кем стал. Где же она?! Он почувствовал, что сейчас разрыдается Может, ее вообще не было? Может, она была просто частью эксперимента?.. Пришелица, привидение, материализация его мечты о тепле... Или он тоже что-то забыл? Да, наверное, забыл, ведь так не бывает, чтобы все проснулись, кроме него... Нет, он ничего не забыл. Девушка была. Самандаров тоже говорил о ней. Он ведь помнит Самандарова?.. Тогда где она? Вдруг с ней что-то случилось на темной улице, пока он решал чужие проблемы?

Алик торопливо пошел обратно к даче академика. Поиски нужно начинать оттуда. Вероятно, она залезла в полицейскую машину, пока его ждала, и заснула. Да, это вариант. Как же он не догадался посмотреть в машине?..

В машине никого не было. Алик взвыл и ударил по капоту кулаками.

Он услышал шорох и обернулся. За высохшим деревом, в темном закутке кто-то стоял.

— Кто там?

Из темноты выдвинулась тень. Тень всхлипывала и вздрагивала. Это была Нара.

Алик бросился к девушке и остановился в нерешительности.

— Я думал, что с тобой что-то случилось, — сказал он.

— Я хотела уйти на станцию и сесть на первую электричку, — серьезно сказала Нармина, — но там были собаки и пришлось вернуться.

— Зачем ты пошла на станцию? Среди ночи, одна! Там наркоманы ночуют! Ничего не понимаю... Почему ты не дождалась меня?

— Я испугалась.

— Чего? Этой драки? Не бери в голову, все уже закончилось. Так было нужно. Пришлось, понимаешь?

— Нет, я не испугалась драки. Я побоялась, что ты меня не узнаешь, когда эксперимент закончится, поэтому решила уйти.

— Дурочка, — выдохнул Алик Магеррамов. — Сама меня убеждала, доводы приводила, философствовала...

— Это я для тебя старалась, чтобы поддержать, а сама я боялась ужасно. Если бы ты не узнал меня, я бы сошла с ума.

Нармина тихо заплакала и ткнулась носом в его плечо.

— Ну ладно... — пробормотал Алик, — не надо плакать... Все замечательно. Эксперимент закончился, я жив... Идем к морю, а? Хочешь к морю?

— Я никогда не была у моря ночью, — всхлипнула Нара.

— Вот и отлично.

32

К середине ночи поднялся ветер. Волны с грохотом накатывались на берег, становясь все выше, звездное небо заволокло туманом.

Алик накинул куртку на плечи Нармины и привлек девушку к себе.

— Тебе не холодно?

— Теперь не холодно.

— Хочешь, вернемся домой?

— Нет, давай еще посидим.

Грохот волнующегося моря заполнил весь мир. В лицо летели холодные брызги.

Они сидели на перевернутой лодке спасателей, прижавшись друг к другу.

— У тебя будут неприятности? — сказал Алик.

— Да, скорее всего. Я сосем завралась. Родители думают, что я на даче, а тетки — что в городе. Ничего, завтра разберусь как-нибудь. Не убьют же они меня, в конце концов.

— Они тебя любят?

— Конечно.

— Что они сделают, если узнают обо мне?

— Не знаю. Перестанут мне доверять, наверное.

— А если я поеду завтра с тобой и сам поговорю с твоими родителями?

— О чем ты собираешься с ними говорить? Об эксперименте? Они тебя не поймут и не поверят. Только хуже будет.

— Я собираюсь попросить у них твоей руки.

Нармина отпрянула и испуганно расширила глаза.

— Ты не согласна? — нахмурился Алик.

— Я...

— Думаешь, я шучу?

— Я не знаю... А ты меня любишь?

— Да, я тебя люблю. Сам удивляюсь, как быстро все случилось, но я тебя правда люблю.

Нармина думала долго.

— А где мы будем жить? На даче Талята Мамедовича? — спросила она, наконец

— Зачем? Мы будем жить с моими родителями. Пока.

— А работа? Родители, сам понимаешь, спросят об этом в первую очередь.

— Это — самое сложное, но что-нибудь придумаю. Попрошу Талята помочь. Он дядька не вредный и мой дальний родственник, не откажет. У меня, между прочим, высшее техническое образование.

— Скажи мне еще такую вещь... Извини, что спрашиваю. Ты не хочешь показаться врачам? Не может быть, чтобы с твоей ногой ничего нельзя было сделать.

— Если ты хочешь — покажусь.

— Ну, что ж... тогда я согласна.

— Спасибо.

— Ты не обиделся, что я сначала задала столько вопросов?

— Нет.

— И еще кое-что... Я хочу сказать, что тоже тебя люблю. Очень.

Сердце Алика Магеррамова взлетело под ползущее с севера на юг мрачное небо, пронеслось над ревущим морем и вернулось обратно в грудную клетку.

— Могу я поцеловать свою невесту?

— Можешь...

33

Над воротами талятовской дачи горел яркий фонарь, освещающий двери и часть стены кирпичного цвета.

Алик стал отпирать замки.

— Как хочется спать, — сказала Нара и прижалась к нему. — Я тебя люблю.

Внезапно темноту прорвал ослепительный свет фар, и совсем рядом заскрежетали тормоза.

— Отойди от двери. Быстро! — прорычал Рафик.

Алик сделал шаг в сторону и прикрыл собой Нармину.

— Мамочка.... — прошептала девушка.

Двоюродный брат выглядел как-то странно. Лицо было красным, глаза горели, одежда посерела, будто его вываляли в пыли. Он вышел из машины и, чуть прихрамывая, подошел к ним. Алик заметил, что на этот раз с ним не его приятели, а какие-то незнакомые накаченные парни.