Испорченные. Четыре маленьких жеребёнка

Кобылки. Приводят. В. Ужас.

— Вну... внутри тебя? — спрашиваю я. — Но... но... почему... это ужасно... почему ты хочешь этого?

— Потому что это так приятно, Пип. Так же приятно, как и тебе. Ты не хочешь, чтобы мне было приятно?

— Н... нет! — говорю я. — Я хочу, чтобы мне стало лучше, и пойти домой, и увидеть мою маму! Я хочу вернуться в школу и снова быть нормальным! А ты этого не хочешь? Наверняка хочешь! У тебя ведь точно есть кто-то, кто дома скучает по тебе...

Не знаю, почему, но улыбка серой кобылки пропадает. Она кажется где-то далеко от меня, но только на секунду. Когда она возвращается, она выглядит как будто расстроенной.

— Ладно, хватит, — говорит она. — Вот и я.

И тогда она просто садится на меня сверху, и...

Ох. Ох, луна... что это за чувство?

Я смотрю на мой член и... он внутри неё. Как она и сказала. Она и правда поместила мой член в свою... пизду. И сейчас она как бы... медленно качается вверх-вниз. Я вхожу и выхожу из неё, и каждый раз я...

Я думал, что раньше мне было хорошо. Когда Рарити связывала меня, и я думал, что она чудовище. Но сейчас... но сейчас намного лучше, чем тогда. Это просто... невероятно!

Я начинаю стонать. Я ничего не могу поделать. Чувствовать её киску, обволакивающую мой хуй... она такая влажная и тёплая, и она обжимает меня именно так, как надо...

Я вообще не хочу, чтобы это прекратилось.

Ох, мама, мне так жаль... всё, чего я хотел — быть для тебя хорошим жеребёнком. Я просто хотел, чтобы ты мной гордилась, я никогда-никогда не хотел быть плохим пони...

Но теперь я пропал... и ничего не могу поделать. Всё, чего я хочу — чувствовать это ещё и ещё. Всё, чего я хочу — быть внутри этой кобылки вечно.

Я испускаю ещё один стон, и тогда она вдруг... останавливается.

Она встаёт с меня, и мой член выскальзывает из неё. Он твёрже, чем когда-нибудь прежде, и теперь он ещё и влажный. И вот она идёт к двери. Она же не доделала, нет ведь?

— Стой! — говорю я. — Я... я не... закончил...

— О? — говорит серая кобылка. — Думала, ты говорил, что хочешь, чтобы тебе стало лучше.

— Хочу! Клянусь, хочу! Но... ты сказала, что хочешь, чтобы я в тебя это выпустил... а я ещё не успел!

— Не играй со мной в игры, — говорит она. — Ты просто хочешь кончить.

— Кончить?

— Это когда тебе совсем хорошо, и твой член это из себя выпускает, — говорит она.

— Да! Точно! Пожалуйста, мне правда нужно! Только в этот раз!

— Прости, Пип, — говорит она. — Но мы должны подготовиться к встрече.

Она снова ко мне подходит. Она смотрит мне прямо в глаза.

— Но если ты будешь делать всё, что тебе скажут на встрече, то, может быть, я закончу с тобой позже, хорошо?

Если бы я был хорошим жеребёнком, я не был бы рад это услышать. Но я не хороший. Я больной, ужасный и отвратительный. Потому что всё, чего я хочу — это... кончить... в эту серую кобылку.

— Ла-адно, — говорю я. — Я обещаю, что буду делать всё, что мне скажут... но!

Нет! Я не могу просто так сдаться! Я не плохой жеребёнок! Нет!

— Но! Если я это сделаю, то, после того, как мы с тобой закончим, ты должна позволить Мисс Рарити вылечить меня, хорошо? Обещай!

Она хихикает.

— Идём, Пип, — говорит она и направляется к двери.

— Н... нет! — говорю я. — Я не пойду! Я останусь здесь, пока ты мне не пообещаешь!

— Ну тогда обещаю, — говорит она. — Думаю, тогда ты больше не захочешь со мной играть...

— Правильно! Ты мне не нужна! Сама оставайся больной! — говорю я.

Она выходит за дверь, но не закрывает её.

— Я серьёзно! — кричу я. — Без тебя мне будет лучше! Мне... не надо...

Я всё ещё такой твёрдый. Каждая часть меня так сильно хочет кончить. Почему это так приятно? Почему я этого так хочу?

Потом я думаю о моей маме, о Принцессе Луне, о всех моих друзьях... они все будут во мне разочарованы? Им всем будет за меня стыдно, как мне стыдно?

Я выхожу за дверь следом за серой кобылкой.

Простите меня все. Обещаю, я когда-нибудь вернусь. И тогда я выздоровею, и я снова буду хорошим жеребёнком.

Просто... не сегодня.

* * *

Я ТАК ВЗВОЛНОВАНА!

Мисс Рарити уже нанесла завершающие штрихи на мой наряд, и теперь мы все готовы ехать в Кантерлот! Она оставила меня подождать на кухне — ух ты! тут есть сконы! — пока она готовит других жеребят. Свити одна из них, но она не упоминала имён двух других. Мне не терпится их увидеть! О, это будет так здорово!

Я сижу за кухонным столом, жуя мой скон (малиновый!), и я экстра супер осторожна, чтобы на моё платье не попало ни одной крошки. Не хочу испортить эту сложную работу. К слову, о мисс Рарити — думаю, что слышу её голос из соседней комнаты...

— Ты уверена, что выполнила все процедуры, как я тебя проинструктировала?

Да, это точно её голос. Что за процедуры? Надеюсь, мне не придётся учить какую-нибудь секретную модную походку или ещё что-нибудь.

— Я уверена! С ним всё сработало, в точности, как вы просили! В конце Пип буквально умолял дать ему закончить!

Постойте, что это за голос? Звучит так знакомо...

— Ну, раз так, то я могу сказать, что маленький Пип наконец-то готов, — так, это снова мисс Рарити. — Он, должно быть, довольно охотно будет стремиться понравиться этой ночью. Хорошая работа.

Хммм. Интересно, о чём они говорят... и тут я слышу то, что звучит как счастливый короткий вздох.

— Сп... спасибо, Мисс Рарити! О, большое вам спасибо! Обещаю, этой ночью вы будете мной гордиться!

Стоп. Я ЗНАЮ этот голос.

Но... как она может быть здесь? Не могу поверить! Думаю, есть только один способ убедиться...

— Эй, Эпплблум! Ты тоже на показе? — зову я.

— ЕШЬ СВОЙ СКОН, ТВИСТ! — кричит Рарити в ответ. Потом я слышу, как обе уходят.

Ох, верно, я и забыла, что у Эпплблум есть говорок. Проехали.

Ну, я могу рассказать Эпплблум обо всём, когда вернусь. Держу пари, она будет так завидовать! Я и Скуталу расскажу, и Спайку...

Спайку...

О нет... я совсем про него забыла. Я послала письмо родителям, но я должна была их попросить, чтобы они передали ему, что сегодня я не смогу быть на холме. Вероятно, он пойдёт туда, весь в предвкушении увидеть, как я теперь выгляжу. Надеюсь, он не слишком на меня рассердится...

Я знаю! Я просто пришлю ему подарок из Кантерлота в качестве извинения. Клянусь, он будет супер счастлив услышать, что мисс Рарити со мной сделала!

Десятью минутами позже я в роскошном экипаже, направляющемся к станции. Мисс Рарити заказала два экипажа (она, должно быть, ТАКАЯ богатая!), и она едет в другом, думаю, с остальными двумя жеребятами. Одна в плаще, так что я её не смогла хорошо рассмотреть. Это странно, сегодня не настолько холодно, чтобы надевать плащ. Мы ещё даже Осеннюю Уборку не собирались проводить до будущей недели. Может, эта кобылка чувствительна к солнцу или ещё что-то. О-ох, а может, она вампир! Я читала много романов для юных пони о вампирах. Они потрясные! То есть, да, они убивают пони и едят их, но они это делают так романтично!

Хотя другого я хорошо рассмотрела. Он жеребёнок, и довольно маленький. Думаю, ему на пару лет меньше, чем мне или Свити Белль. Думаю, он тоже очень взволнован! Он выглядит РЕАЛЬНО тревожным. Держу пари, он ждёт не дождётся оказаться там!

Остаёмся мы со Свити, сидящие в этом экипаже. Но она просто глядит в окно, даже не смотрит на меня. И ещё она очень тихая. Может, она нервничает. Я попробую её успокоить.

— Эй, Швити, — говорю я. — А ты на многих показах мод бывала? В смысле, ведь твоя сестра Рарити, и...

— Да. На многих, — ей как будто не понравился вопрос. Интересно, почему? Может, мне переменить тему?

— Тааак... — говорю я. Почему это так неловко? — Как думаешь, будут на этом показе красивые жеребцы?

— Вероятно, — говорит Свити. Теперь она как будто рассержена.

— Мм... конечно, надеюсь, что так! — говорю я. — Я имею в виду, теперь, когда я выгляжу красиво, всё будет зря, если меня никто не увидит. И когда они увидят меня, они поцелуют мне копыто, и, может, мы потанцуем и всё такое. И потом он поцелует меня, и подарит мне цветы...

— Угу, — говорит Свити, по-прежнему глядя в окно.

— ...и мы всю ночь будем заниматься сексом! — говорю я.

Свити внезапно оборачивается и смотрит на меня, она по-настоящему удивлена. Сегодня она ведёт себя так странно.

— Подожди, что ты сказала, Твист?

— Я сказала, может, я найду милого жеребца, и он решит, что я привлекательна, и...

— Нет, не всё, только последнюю часть.

— О, что у нас будет секс? Прости, Свити, ты не знаешь, что это такое? Это когда жеребец и кобылка...

— Я, гм, знаю, что такое секс, — говорит Свити. — Я просто... не думала, что ты знаешь...

— О, ну конечно, я знаю! Ты же видела все эти романтические книги, которые я читала во время обеда, верно?

Свити трясёт головой.

— Ох! Ну все эти истории ведь шупер сексуальны! Думаю, из них я всё и узнала!

— Но... что придётся это делать на... показе моей сестры?

Я чуть смеюсь.

— О, Свити, разве ты не знаешь? Сегодня ночью я собираюсь выглядеть по-настоящему прекрасно. И вот как ты сможешь понять, что жеребец действительно считает, что ты красива? Если он хочет секса с тобой!

Свити кажется лишённой дара речи.

— Я думаю, некоторые пони сказали бы, что я для этого слишком юна, но то же самое говорили и Скарлетмейн в "Разнузданных страстях". Её гувернантка всё время: "вы слишком молоды, чтобы сбегать с этим красивым графом", но она показала ей, что ты никогда не бываешь слишком молод для настоящей любви! И потом в конце они делали это на его яхте!

Ух! От всех этих романтических разговоров я взволновалась ещё больше!

Но Свити выглядит так, как будто внезапно заболела. Наверное, она не читает тех же книг, что и я.

Ох, Свити Белль иногда бывает так наивна!

* * *

Зачем я выбрала именно её?

Твист сейчас так счастлива. И это как-то делает всё ещё хуже. Я только что поняла: кого бы я ни выбрала, она должна была бы вести себя... ну, как я. Она должна была бы понимать, куда её везут, и ехать потому, что ей приходится ехать, а не потому, что она хочет.

Но мне пришлось выбрать Твист. Милая, самая безнадёжно оптимистичная мечтательница в школе. Она думает, что превратится в одну из героинь своих глупых книг. И что ещё хуже, она знает про секс! Зная её, могу предположить, что она мечтала о самых разных романтических путях потери своей невинности.

Но вместо этого... из-за меня...

Всем нам сегодня придётся страдать. Но только у неё будет разбито сердце.

Я смотрю на неё, и мне плакать хочется. Я хочу ей всё рассказать. Я хочу вытолкнуть её из этого экипажа и сказать ей, чтобы она бежала. Так много того, что я хочу сделать...

Но я не могу. Я парализована. Если я отпущу Твист, этим я вынесу приговор моей сестре.

Моей сестре, которая бьёт и использует меня. Моей сестре, которая ходит в друзьях у группы равнодушных извращенцев, истязающих жеребят от скуки. Моей сестре, которая медленно разрушает жизнь Сильвер Спун и сейчас собирается сделать то же самое с Твист и Пипом. Моей сестре, насильнику. Моей сестре, чудовищу.

Моей сестре, вместе с которой я смеялась на кухне прямо этим утром.

Это последнее воспоминание я удерживаю. Этот короткий миг, когда мы смеялись вместе. Вот для кого я это делаю. Для Рарити, которая укладывала меня в кровать, когда я была маленькая. Для Рарити, которая сшила мне платье для первого дня в школе, так что я не нервничала. С каждым годом её худшая часть всё глубже проглатывала эту Рарити, но она всё ещё здесь. Всё, что я должна сделать — её вернуть. Когда это закончится... может быть, тогда я смогу её спасти.

Пожалуйста, Селестия. Дай мне знак, что она всё ещё здесь. Пожалуйста, не позволь всему этому быть напрасным...

Экипаж останавливается. Мы на станции. Пип и Сильвер, кажется, уже сели, но Рарити по какой-то причине всё ещё стоит на платформе. Твист выскакивает и несётся к вагону, восторженная, как всегда. Я следую за ней.

Как только Твист садится на поезд, меня останавливает чувство копыта на плече. Оно принадлежит моей сестре.

— Ты и правда прошла через это ради меня, сестрёнка, — говорит она. — Спасибо.

Я всегда говорю "пожалуйста", но сейчас это совсем не кажется правильным. Вместо этого я обнимаю её.

Она возвращает объятие и целует мне переднюю ногу. В этом нет ничего сексуального. Это просто знак любви, одной сестры к другой.

— Пожалуйста, пожалуйста, верни мне её... — шепчу я, слишком тихо, чтобы сестра услышала. — Пожалуйста, Селестия, Луна, кто-нибудь... пусть она всегда такой останется...

Поезд свистит, и мы обе мчимся на посадку, пока он не ушёл без нас. Другие три жеребёнка уже на своих местах.

Сильвер съёжилась под плащом, стараясь стать невидимой, насколько это возможно. Она в этом преуспевает.

Твист осматривает вагон, на её лице огромная улыбка.

Пип сидит и бездеятельно смотрит в пол. Он кажется погружённым в мысли.

И моя сестра...

Перед Пипом сидит кобылка, которая, по-видимому, путешествует одна. Она примерно моего возраста и очень мила.

Когда она проходила мимо, сестра бросила на неё взгляд. Та его не заметила, но я заметила. Я ненавижу этот взгляд.

И вот добрая сестра, по которой я тоскую, исчезла. На её месте хищник, внушающий мне страх. Я знаю, о чём она сейчас думает. Хорошо, что она в таком публичном месте. Мы сели на новый сверхбыстрый экспресс. Мы будем в Кантерлоте к вечеру, а не за полночь. К счастью для кобылки. Невесело, когда ночью рядом с тобой Рарити.

Поезд трогается со станции. Четыре часа до Кантерлота. Это я больше всего терпеть не могу. Ожидание.

Что ж, я приняла решение. После сегодняшней ночи я не буду больше ждать. Просто сидеть рядом в надежде, что она станет лучше. Когда она ежедневно становится только хуже.

Не знаю, как я это сделаю, но я спасу её.

Я верну мою сестру назад.

8. Рарити и Фансипантс

Фансипантс был достаточно богат, чтобы построить себе особняк где бы ни пожелал. Он мог бы выбрать красивую уединённую сельскую местность вдали от Кантерлота. А если бы свободной не оказалось, он мог позволить себе купить землю где угодно (за исключением площадей королевского дворца) и располагал армией ландшафтных дизайнеров, которые работали бы над местностью до тех пор, пока она не стала бы красивой.

Но тихая жизнь в уединении была не для Фансипантса. И когда для него пришло время построить дом своей мечты, он выстроил его прямо в центре города.

Намеченный им район был выбран из-за своего центрального расположения, а не из-за фешенебельности. Откровенно говоря, он принадлежал сугубо среднему классу, и Фансипантс шокировал высшее общество Кантерлота, когда объявил, что намерен жить здесь.

В течение недели он скупил все здания на улице. Жильцы были щедро вознаграждены, чтобы выехать без суеты и найти себе новое жильё. Большинство согласилось. Те, кто отказались выехать, были выселены.