Александр. Продолжение похода 3

Дело было не очень сложным. Несколько месяцев назад, руками тайных агентов царя был устранен спартанец Фиброн. Этот командир наемников Гарпала, после смерти своего нанимателя захватил власть в Киренаики и установил там жесткую тиранию. Смерть тирана вызвало бурное ликование у местных греков и от Птоломея требовалось убедить их заключить с Александром почетный союз, чтобы город вновь не был захвачен новым тираном.

Другого своего старого соратника Кратера, Александр решил отправить в Эпир. Откуда ему следовало перебраться в Южную Италию для наказания луканцев, виновных в гибель его родного дяди Александра, царя эпирского. Кровная месть, пусть даже запоздалая на десять с лишним лет, был идеальный предлог для нахождения македонских войск в Лукании.

Их появление там, было прекрасным рычагом давления на местных греков, которые должны были оказать помощь македонскому царю в предстоящей войне с Римом. Это был второй основной соперник Александра в предстоящей войне.

Македонскому царю, было, достаточно ознакомится с историей этого города, чтобы увидать в римской республике опасного для себя конкурента. Читая доклады тайных осведомителей, Александр отдавал должное хватке римского сената и народных трибунов, под управлением которых, Рим и римский народ уверенно шел к завоеванию всего полуострова. Для этого была создана армия, уверенно одерживающая победы над своими многочисленными, но разрозненными врагами.

К моменту начала большого похода, внутренняя обстановка благоприятствовала планам македонского царя. Легионы римской республики были по рукам и ногам связаны своей очередной войной с самнитами и этрусками. Удар со стороны недавно замиренных италиков, вкупе с выступление пусть даже одного из городов "Великой Греции", мог стать тем самой соломинкой, что сможет переломить хребет молодому и агрессивному хищнику с семи холмов.

Кто поднимет италиков на борьбу с Римом, этот вопрос пока оставался без ответа, но чем больше Александр думал над ним, тем тверже приходил к убеждению, что дело это следует поручить лучше Птоломею, чем Эвмену.

И дело было не в том, что старый друг был умнее и обаятельнее бывшего личного секретаря. В этом случае, царю, было выгодно иметь переговорщика македонца, человека из близкого к Александру круга, но не грека. После многовековых общений с обитателями греческих полисов, италики относились к любому греку с предубеждением.

Таковы были черновые наброски Большого Западного похода. Так виделось будущее великому полководцу из Александрии, с затененного балкона загородного царского дворца. У дверей которого, стояли воины с обнаженными мечами, готовые убить каждого кто посмеет потревожить их повелителя в неурочный час.

Оставалось лишь воплотить планы в жизнь и это воплощение происходило, мало заметное для посторонних глаз.

Раньше всех из когорты царских полководцев, покинул Александрию стратег Кратер. На быстроходном корабле он отправился в Эпир, где его уже ждала небольшая армия во главе с Лисимахом.

В её составе были молодые македонцы, эпироты и фракийцы, собранные под знамена дома Аргидов по приказу регента Птоломея сразу после окончания Афинской войны. Созданная как резерв на случай новых беспорядков среди греческих полисов, она пригодилась для иной цели, кровной мести за смерть царского родственника, эпирского царя Александра.

О своем намерении отомстить луканцам за гибель дяди, Александр говорил много и часто на больших пирах или при публичном рассмотрении государственных дел.

Для того, чтобы скрыть свои замыслы от посторонних ушей, коих в Александрии было в избытке, царь устроил торжественные проводы Кратера. На глазах купцов и посланников иностранных государств, Александр дал стратегу наказ, строго спросить за смерть Александра Эпирота, только с тех луканских племен, что были причастные к его гибели. С остальными было приказано не вступать в боевые действия, а если с ними возникнут конфликты, то решать их следует исключительно мирными путями.

Получив столь ясный и недвусмысленный приказ, стратег клятвенно заверил царя, что будет строго его выполнять и отступит от него только в крайнем случае. Когда ему или его солдатам будет угрожать смерть.

Александр остался доволен этим спектаклем, что должен был на время скрыть истинные намерения царя относительно Италии. Пусть её обитатели, думают и говорят о причудах александрийского владыки, решившего заняться запоздалым возмездием.

Другой такой же спектакль, был разыгран чуть позже, когда Александр отправлял в поход на нубийцев войско под командованием Чандрогупту. Но в этом случаи лейтмотив был иным.

Никто особенно не скрывал, что главной целью похода были нубийские золотые рудники. Однако, собранное в Александрии войско, по своей численности заметно превышало нужное для такого похода количество солдат. Поэтому, было объявлено, что захват Нубии — это только первый этап, большого похода на юг.

Вслед ушедшему на юг стратегу Гупте, в скорое время пойдет и сам Александр. Он намерен дойти до самых южных гор, где живут счастливые эфиопы и в таинственных пещерах, берет свое начало божественный Нил.

Поход предстоял трудный и опасный, поэтому царь лично наблюдает за тренировкой своих воинов, которым предстоит шагнуть на самый край Ойкумены.

Александр действительно принимал самое действенное участие в подготовке к походу. Часто устраивал смотры воинов, спрашивал солдат, знают ли они как вести себя в условиях жаркой пустыни и горах. Проводил совещание с географами, требуя от них все новых и новых сведений о стране эфиопов и одновременно, внимательно следил за положением дел в Кирене и Сицилии.

Тайные "пташки" в виде купцов, исправно доносили македонскому царю о самых последних новостях во всех уголках Западного Средиземноморья. И вести принесенные ими ласкали слух Александра.

В Киренаике местные жители были готовы отдаться под руку великого царя. Требовался лишь публичный знак внимания и уважения со стороны Александра и для его свершения, в Кирену был отправлен Птоломей.

Также благоприятствовало для царских замыслов и положение внутри Сицилии. После взятия македонцами Афин и сведения его роли как главного полиса Греции, города Сицилии, находившиеся в сфере интересов афинян, оказались на перепутье.

Карфагеняне уже начали зариться на них, но быстро прибрать к рукам оказавшееся "бесхозное хозяйство" не позволяла война, которую пуны вели с племенами Иберийского полуострова. Многочисленные и разрозненные между собой, они были лакомой добычей для карфагенян, медленно, но верно продвигавшихся от побережья вглубь полуострова.

Греки были не против, заключения военного союза с Сиракузами, на взаимовыгодных условиях, но главный город Сицилии переживал сложные времена. После смерти правителя Сиракуз Тимолеонта, в городе началась борьба за власть между местными олигархами. Все это свело на нет значимость Сиракуз среди остальных городов полисов Сицилии и потому, союз с Александром, был для греков благом.

Конечно, свободолюбивые греческие полисы не хотели становиться частью огромной македонской империи и проводивший переговоры Эвмен ни словом не обмолвился об этом. Хитрый кардиец, больше говорил о греческой солидарности против "варваров" пунов и этрусков. Великий царь по его словам, был рад оказать помощь своим соотечественникам эллинам, в обмен на разрешение царским кораблям пользоваться греческими гаванями.

И чтобы слова не расходились с делом, он был готов прислать небольшую армию во главе с Эвменом, чтобы успокоить карфагенян. В состав этой армии в основном входили греческие наемники и пельтеки. Большего, по мнению Эвмена не требовалось, и греки были согласны с ним.

Кардиец уже готовился к отплытию на Сицилию, но быстроходный корабль, прибывший из Кириены, все переиначил. Получив условный знак от Птоломея, что все готово к захвату города, Александр приказал выступать.

В тот же день тысячи воинов стали грузиться на корабли, порядком истомившиеся от стояния на рейде Александрии. Но вместо того, чтобы плыть вверх по течению Нила они вышли в открытое море и устремились на запад.

От оставшихся на берегу купцов и иностранных посланников, градоначальник столицы Аминта не стал скрывать цель похода царя, однако причины, побудившие его делать этот поступок, были названы следующими. Не моргнув глазом, Аминта сказал, что великому царю во сне явился его отец, бог Зевс и потребовал, чтобы Александр отправился в Кириену и совершил жертвоприношение в его честь в местном храме.

На вопрос, зачем царю понадобилось столько войска, последовал откровенно язвительный ответ.

— Для вразумления жителей Кириены, если они откажутся впустить в свой город великого царя, как это в свое время сделали неразумные финикийцы в Тире.

Было прекрасное утро, когда флот македонского царя приблизился к своей цели. Наступала пора объявить воинам, что хочет от них царь Александр и куда намерен их вести.

По знаку верховного жреца, на палубу царского корабля был выведен большой черный баран, который послушно шел за помощником жреца. Животное вывели на специальный помост и на виду у огромного количества людей, помощник сильным ударом дубины размозжил ему голову.

Разрабатывая ритуал жертвоприношения, Александр специально отошел от греческого обряда с перерезанием горла животного и сделал жест доброй воли в адрес обряда азиатов.

Убитого барана сбросили в моря, после чего жрец вылил в воду чашу вина, поднял над головой, чтобы все увидели, что она золотая и также бросил её в дар морскому богу. На этом обряд жертвоприношения закончился, но не закончился ритуал разработанный Александром.

По знаку, поданному Неархом, все капитаны кораблей сбавили ход, позволив царской триере первой подойти к берегам Кириенаки. Многие догадывались, что за этим последует, но не отказались, ещё раз посмотреть это историческое зрелище.

Царская триера плавно и величаво двигалась к песчаному берегу Африки, подталкиваемая волнами и веслами гребцов. Нос корабля уже уткнулся в белые барашки волн прибоя, когда Александр подхватил стоявшее у мачты копье и, сделав замах, бросил его в сторону берега.

Как он и рассчитывал, копье прочно воткнулось в белый песок, под громкие одобрительные крики стоящих у бортов солдат. Едва корабль своим днищем коснулся песка и остановился, Александр первым спрыгнул с него и так же, как это было при высадке в Троаде, громко закричал, обращаясь к своим воинам.

— Смотрите, великий Зевс даровал мне эту землю! Мы начинаем большой поход и горе тому, кто посмеет встать у нас на пути! Вперед мои славные воины, бессмертные боги с нами!

Заранее предупрежденные о скором визите македонского царя, жители Кириены с восхищением и страхом смотрели на то огромное количество кораблей, что пожаловали к ним в гости. С самого начала основания города выходцами Фара на побережье Ливии, такого числа судов здесь никогда не было.

Выстроившись неровной дугой, они спускали со своих палуб толпившихся там воинов, конницу и даже несколько баллист. Все это показывало о том, что царь Александр придает большое значение своему визиту.

— Как будто штурмовать, намерен наш город — с опаскою переговаривались между собой многие горожане, но глядя на праздничные одежды отцов города и присутствие среди них македонца Птоломея, гнали прочь эти дурные мысли.

— Все будет хорошо, все будет хорошо — твердили они жители Кириены и все действительно, закончилось хорошо.

В сопровождении небольшой свиты Александр степенно приблизился к стенам города и стал ждать, когда к нему подойдет посольство города.

Одетый в легкие доспехи с неизменным красным плащом, царь полностью походил на древнего героя, приплывшего с далеких берегов.

Голову монарха венчала тонкая диадема, которая удачно подчеркивала этот величественный образ. Александр знал это, ибо много времени провел перед зеркалом, умело создавая вид героя полубога.

Вслед за ним ровным строем выстроились два отряда македонских гоплитов. Застывшие по мановению руки монарха, они были достойны своим видом великого царя.

На их до блеска начищенных парадных шлемах, виднелись белые перья, умело воткнутые в густую щетину конских волос покрывавшие их верхушки. Блестели богато украшенные щиты, поножи, а от блеска острия пик было больно глазам.

Впереди них стояли знаменосцы с флагами украшенными изображениями орла дома Аргидов. Александр специально перед большим походом ввел в своей армии это новшество, позаимствовав его у персов.

Также новшеством были длинные трубы, чей громкий пронзительный звук извещал горожан Кириены о приближении македонского царя и его воинов. Все было полно подлинного царского величия и как разительно отличались от них отцы города, идущие навстречу Александру.

Выскользнув из распахнутых ворот города, они смиренно потекли к застывшему в их ожидании царю, смотрясь на фоне македонцев откровенно блекло и невыразительно, несмотря на свои праздничные одежды.

Завидев приближение делегации, полководец слез с коня и бросив пажу повод, сделал несколько шагов навстречу цвету Кириены. Этим самым он подчеркивал свое уважение к ним и это, вселило радость в сердца переговорщиков.

— Кириена приветствует великого царя! — почтительно обратился к Александру Аристид, самый богатый житель Кириены. — Что привело тебя государь к нам с таким количеством кораблей?

— Желание принести жертву в вашем храме моего отца — бога Зевса. Об этом он известил меня во сне и как достойный сын своего отца, противится его воле, я не могу. Кроме этого, я хочу заключить военный союз с моим добрым другом и соседом городом Кириеной, в преддверье войны с Карфагеном. Этот город всегда поддерживал сторону моего врага, царя Дария и настала пора расплатиться с пунами за все их козни и злодеяния. Помня то, что ваш совет города даровал мне титул друга Кириены, я надеюсь, что между нами не будет недопонимания. Мне важно, чтобы на время войны, в вашем городе находился мой гарнизон и идущие на Карфаген корабли могли заходить и стоять в вашей гавани. Конечно, за все это, городу будет заплачено и в подтверждение своих слов, я готов заплатить вам вперед, двадцать талантов золотом.

Александр властно хлопнул в ладоши, ряды воинов разомкнулись и вперед вышли носильщики с ларями. Не дожидаясь повеления монарха, сопровождавший их казначей с гордостью откинул их крышки, демонстрируя кириенцам их содержание.

Слова македонского царя и вид золота смутили Аристида и его товарищей. Слушая речи Птоломея, они были согласны заключить союз, но к размещению в городе македонских солдат гарнизона они не были готовы. Свобода и независимость полиса всегда ценилось греками превыше всего, а недавний захват города наемниками Фиброна, вызывало у жителей откровенную неприязнь в отношении чужих солдат в Кириене.

Все это подмывало Аристида сказать гордое "нет", но трагическая судьба Тира и блеск золота струившегося из ларей, смущало душу главного переговорщика.

— Твое пожелание царь, для нас столь неожиданное, как и лестно. Прости нас, но нам нужно время, чтобы оповестить жителей города о твоем предложении и подготовить храм для твоего визита. Позволь нам вернуться в город — почтительно произнес Аристид, и сопровождавшие его греки согласно закивали головами. Хитрые купцы испугались, что македонский царь захватит их в заложники и силой принудить город открыть свои врата, однако Александр был выше подобных мыслей.