Три маски греха

— И каким должен быть ответ на такой вопрос?

— Обычно следующая строка песни, — пояснила северянка. — Но иногда требуется верное истолкование. Твой вопрос как раз из этих, сложных. Это может быть видение, предсказание, пророчество, и скальд, которому задали вопрос, поясняет, что конкретно имел в виду автор слов.

— Ясно, — буркнула Арифель, для которой на самом деле все стало еще запутанней. Почему Боэтия выбрала эту строчку Эдды и передала ее ей? Где найти скальда, способного растолковать пророчество? Мысли девушки смешались, и она попыталась просто выбросить их из головы до завтрашнего дня. Не получилось. Тогда эльфийка встала с постели и начала одеваться.

— Куда ты, киска?

— Прогуляюсь. Просто нужно привести мысли в порядок. Я обязательно вернусь к тебе.

— Тогда до встречи. Пожелай мне удачи в нашем темном деле.

— Ты справишься, я не сомневаюсь в тебе, — данмерка чмокнула Оэру в щеку и, накинув на плечи плащ, вышла прочь.

2.11. Проба сил

Вадир был самым юным воином в гарнизоне Сломанной Башни. Братья Бури отбили старый форт у Изгоев всего полтора месяца назад; молодой целитель отличился в том бою невероятной доблестью и первым взобрался на стены второго яруса укреплений, где сразил неприятельского шамана. За это Галмар Каменный Кулак, первый помощник Ульфрика, пригласил Вадира в Виндхельм и подарил ему изящный топор альтмерской ковки. 'Пусть это оружие обратится в твоих руках против талморских приспешников', — говорил Галмар, скаля зубы в волчьей усмешке. А с трона древних королей на Вадира смотрел, улыбаясь, сам ярл Ульфрик, человек, которого юноша боготворил. Тогда будущее казалось целителю красочным и счастливым. Но будни в Сломанной Башне оказались далеко не самыми приятными.

Болезни косили солдат словно серп пшеницу. В лазарете, которым Вадир заправлял в одиночку, не оставалось свободных коек. Злокрысы сновали по нижним этажам башни, разнося заразу и портя провиант. По ночам шайки Изгоев убивали часовых и забрасывали форт склянками с воспламеняющейся жидкостью. Нести службу оказалось гораздо сложнее, чем брать башню приступом.

Именно об этом размышлял Вадир, стоя на страже на зубчатой стене третьего яруса. Было раннее утро, морозное, но безветренное. С неба медленно падали крупные снежинки, где-то далеко перекрикивались птицы, а волки прекратили свои зловещие ночные песнопения. Юный норд нервно теребил эльфийский топор, пристегнутый к поясу, и думал о том, что делать с двумя солдатами, искусанными злокрысом и подхватившими хрипунец. До конца его дозора оставались считанные минуты.

Грозный рев вывел юношу из оцепенения. Вадир обернулся и увидел, что со стороны гор, откуда никто не ждал опасности, летит серо-черная крылатая тварь. Воплощенная смерть. Страшнейший бич Скайрима.

— Дракон! — заорал целитель. Негнущиеся пальцы кое-как сорвали с пояса сигнальный рог, и морозный воздух прорезал сигнал тревоги. А ящер тем временем в два могучих взмаха крыльев добрался до форта. Разверзлась страшная пасть, и на Сломанную Башню градом посыпались острые ледяные иглы. Снег взвился в небо, усложняя видимость выбежавшим на стены третьего яруса лучникам.

Дракон развернулся, снеся ударом хвоста деревянную смотровую вышку. И тут же стрелки обрушили на него свой смертоносный шквал. Стальные наконечники стрел, за сто шагов прошивавшие закованного в броню человека насквозь, отскакивали от жесткой чешуи ящера, не нанося тому практически никакого урона. Разъяренный властелин небес гигантской птицей спланировал на лучников, выкрикивая новый ту'ум.

— Fo Krah Diin! — услышал Вадир перед тем, как из пасти дракона вырвался ледяной вихрь. Крик сбил обреченных стрелков с ног и потащил их по стене, ломая кости и обмораживая лица. Раздались отчаянные крики боли. Чудовище победно заревело и, взмыв высоко в небо, пошло на новый заход. Теперь на стены Сломанной Башни выбежали почти все солдаты гарнизона. Целитель бросился к ним и схватил лук, выпавший из руки одного из павших стрелков. Дракон выжидательно завис в воздухе, недосягаемый для стрел.

— Чего он ждет? — прошептал один из солдат рядом с Вадиром.

— Ну же, сукин сын, спускайся и отведай нашей стали!

— Wuld Nah Kest! — выкрикнул дракон. И в следующую же секунду спикировал вниз. Рывок чудовища был настолько стремителен, что никто из Братьев Бури не успел спустить тетиву. Ящер на скорости схватился когтями за зубцы башни и дернул их; старая кладка не выдержала, и по стене третьего яруса побежала глубокая трещина. Дракон изящно развернулся у самой земли и изрыгнул на поврежденную стену очередной ледяной поток. Замороженные камни моментально начали крошиться, и Сломанная Башня раскололась надвое.

— Мы падаем! — завопил кто-то из стрелков. — Бегите!

Вадир отбросил в сторону лук. Стена под ним медленно кренилась. Юный норд услышал треск перекрытий, ломаемых под колоссальным весом обваливающихся укреплений. Башня проседала, а бежать было некуда. Вадир вцепился обеими руками в один из зубцов, молясь великому Талосу о спасении жизни. Дочитать молитву он не успел. Трещина на стене разошлась шире, и третий ярус рухнул, пробив крышу и смяв всех солдат, находившихся на нижних этажах. Грохот камней заглушил крики боли и рык дракона.

Вадира каким-то чудом не расплющило камнями. Он свалился прямо на самый верх груды булыжников, еще совсем недавно бывшей одной из мощнейших твердынь Предела. Пыль, поднявшаяся в воздух при падении форта, смешалась со снегом, и перед глазами юноши была только мутно-серая взвесь. Когда же она, наконец, рассеялась, Вадир увидел, что дракон по-прежнему кружит над развалинами башни. Крики умирающих Братьев стихли, и целитель понял, что остался один. Он протянул руку к поясу и вытащил топор, подаренный Галмаром.

— Давай, я жду тебя.

Словно услышав слова юноши, ящер расправил крылья и серой тенью обрушился вниз. Массивная туша приземлилась на камни, распластавшись на них подобно ласточке, упавшей на землю. Дракон уставился на Вадира немигающими желтыми глазами.

* * *

Я смотрю на смертного с любопытством. Единственный выживший, надо же! Боги явно отметили парня. Он медленно приближается ко мне с топором наголо. Хромает на левую ногу и постоянно оттирает рукавицей кровь со лба. Смешно. При иных обстоятельствах я пощадил бы несчастного, но мои смертные пока-что-хозяева дали четкий наказ: живых остаться не должно. Приходится выполнять. Я делаю все быстро: уворачиваюсь от отчаянного удара топором и, не давая мальчику опомниться, хватаю его зубами. Язык и небо обжигает приятная сладость человеческой крови, я задираю голову и заглатываю добычу целиком, вспоминая, как охотился на слабых смертных еще на заре их истории.

Затем я взлетаю. Мой путь лежит назад в Рагнвальд. Я должен сказать темнокожему, что проба сил прошла успешно. Возможно, вскоре я прекращу отчитываться перед ним. Поставленные условия легко нарушить. Гораздо легче, чем думают глупые смертные.

Часть 3. Кровь и серебро / Охотники за головами

— Нет! — Тонгвор Серебряная Кровь двинул кулачищем по столу с такой силой, что на хваленом двемерском металле появилась вмятина. — Я не позволю двум шарлатанам диктовать условия в Подкаменной Крепости!

— Очень хорошо, — спокойно ответил Арнье. — В таком случае очень рад был встрече. Пойдем, Ширашши. Скайрим велик, а проблемы здесь у каждого второго. Без контракта не останемся.

— Ис-стина твоя, — аргонианка картинно повернулась спиной к Скорбному Трону и начала медленно спускаться по ступенькам вниз, к выходу. Арнье отвесил ярлу изысканный поклон.

— Стойте, — обреченно вздохнул Тонгвор. — Давайте не будем рубить сплеча.

— Ой ли? — усмехнулся бретонец. — Помнится, мы не сломали здесь ни одного гномского столика. Кстати, по законам Империи за порчу двемерских артефактов налагается штраф.

— Длинный язык, да? — ярл пинком отбросил стол, и тот покатился по ступеням прямиком к ногам Арнье. — В моем городе действуют только законы нордов Скайрима, запомни это!

— Мы учтем, — Ширашши отодвинула бретонца в сторону и учтиво кивнула Тонгвору. — Продолжим обс-суждение контракта?

— Предлагаю половину от запрошенной вами суммы, — буркнул норд. — Запросите больше — можете топать дальше.

— Не запрос-сим, — аргонианка сделала несколько шагов к Скорбному Трону и протянула ярлу руку. — Чес-стная плата.

— На том порешим, — Тонгвор крепко стиснул ладонь Ширашши. — Подробности пришлю позднее. Отправлю к вам Кредда с докладом, — он кивнул в сторону худенького юноши, со скромным видом стоявшего близ трона.

— Мы ос-становилис-сь в таверне С-серебряная Кровь.

— Без вас знаю. Здесь больше негде, — хмыкнул норд.

— Ты опять мог вс-се ис-спортить, — укоризненно прошипела аргонианка, едва двое Братьев Бури затворили дверь Подкаменной Крепости.

— Терпеть не могу грубиянов, — Арнье зажмурился от яркого зимнего солнца. — Ярл Тонгвор ведет себя так, будто еще вчера промышлял на большой дороге. Знает ли он, что двемерские столы изготавливали по специальным заготовкам, и в каждом городе на них ставили отдельное клеймо? Уверен, что нет!

— Да и никто не знает, кроме тебя, — Ширашши ощерилась в улыбке. — Ты пс-сих, поэтому тебя и интерес-сует вс-сякая чуш-шь.

— Двемеры — не чушь, — бретонец кинул монетку грязному нищему, сидевшему у придорожной канавы. Нечистоты водопадами стекали по ступенчатой улице, и Арнье ткнул пальцем в мутно-желтый поток. — Видишь? При гномах такого бы не было! Система канализации их городов включала...

— Ах, отс-стань, — отмахнулась Ширашши, ускоряя шаг.

— Ладно-ладно. Оставайся необразованной серостью, — обиделся ученый. — У тебя есть темы поинтереснее?

— Контракт. Мы его только что получили, помниш-шь?

— Выглядит проще простого, — пожал плечами Арнье. — Шайка безумцев в руинах.

— Эта ш-шайка выс-следила и убила уже двух с-следопытов. Не с-самых плохих, с-судя по рас-сказам.

— Мы не следопыты, — так же беззаботно отвечал бретонец. — И мы не будем лезть в пекло. Выслушаем этого мальчика, Кредда, нароем все, что удастся, на главарей, тихо убьем их и получим денежки.

— Какой ты ш-шус-стрый.

— Именно поэтому я и на коне.

— Ты продал с-своего коня в с-стойлах вчераш-шним утром. Вмес-сте с-с двумя рубинами от прош-шлого контракта. У нас-с ес-сть только один ш-шанс-с, Арнье. Давай отнес-семс-ся к нему с-серьезно.

— Как пожелаешь, напарница, — бретонец подмигнул Ширашши и придержал для нее дверь "Серебряной Крови". — Заходи.

В таверне было малолюдно. Трактирщик за стойкой протирал тарелки своим фартуком. На серой ткани одно за другим расцветали пятна самых невероятных оттенков. За одним из столиков в одиночку напивался длинноволосый парень, обнаженный по пояс. Старый бард, который вчерашней ночью своими песнями не давал Арнье уснуть, преспокойно дрых близ большого камина. А у коридора, ведущего в комнаты гостей, стояла, прислонившись к стене, молоденькая рыжеволосая шлюха с усеянным веснушками лицом.

Бретонец плюхнулся на колченогий табурет возле стойки и заказал себе мяса. Примостившись рядом, Ширашши выбрала орехи в меду и сырую лососину. Трактирщик, ворча, достал из груды вытертых тарелок самые чистые и побрел к вертелу, чтобы срезать с крутившейся на нем бараньей ноги кусок для Арнье.

— И что мы имеем? — нарочито громко спросил у аргонианки бретонец.

— Похищ-щенный жрец. Пропавш-шие наемники. С-смертельная опас-снос-сть. Этого дос-статочно? — настолько же громко ответила Ширашши. И этот самый простой план сработал. Наживку заглотили.

— Что вы сказали о жреце? — пропойца за соседним столом отставил в сторону кружку и выжидательно уставился на аргонианку.

— С-старш-ший с-служитель Кинарет, пропавш-ший нес-сколько мес-сяцев назад. Что вы можете о нем знать!

— Между прочим, многое! — парень поманил охотников пальцем. Арнье и Ширашши переместились за его стол.

— Ну так? — бретонец помахал рукой трактирщику и выразительно ударил кулаком одной руки в подставленную ладонь другой. Пьяница довольно заулыбался. Жест Арнье означал добрую выпивку.

— Прежде всего усвоим, — начал парень. — Я вас не знаю, вы в Маркарте чужаки. Поэтому за информацию будете платить.

— Ладно, — хором ответили охотники.

— Славно, — пьяница ощерился в ухмылке. — Меня звать Коснах. Сижу без работы из-за трижды клятых имперцев.

— Суровые времена, понимаю, — сочувственно закивал Арнье. — У нас тоже, видишь, не все гладко. Я Арнье, это вот Ширашши.

— Постараюсь запомнить, — Коснах пьяно икнул. — Так вот, сижу я в этом притоне пару месяцев назад или даже раньше, а рядом со мною села девка из здешних наемниц. Арифель Хлаалу звать. Отличная была девка: и поговорить мастак, и посмотреть приятно. В дружках у нее был Снорр. Он жил в доме близ Восточного Склона. Сволочь был та еще, но дело свое твердо знал.

— Вс-се это очень здорово, но при чем здес-сь жрец? — аргонианка раздраженно забарабанила когтями по столу.

— Имей терпение, ящерка, — раздраженно сказал пьяница. — Снорр, в общем, в тот вечер вламывается сюда и начинает звать Арифель на выполнение контракта. Жреца Кинарет искать. А со времени его похищения уж целый день тогда прошел. Двух послушников, которые со жрецом странствовали, убили, а самого его одни боги ведают куда утащили.

— Замечательно, — Арнье выудил из кармана монету. — Два имени у нас есть. Две бишь зацепки, точно, напарница?

— Маловато. Может, почтенный Кос-снах рас-скажет больше?

— И расскажу! Ушли, в общем, Арифель со Снорром и не вернулись уже. Последнее, что я о них слышал — так это то, что они в оплот Друадах отправились. К Изгоям. Там, может, и сгинули.

— Отметается, — покачал головой Арнье. Ширашши кивнула. Расследовать пропажу двух наемников в планы охотников не входило.

— А месяц назад сижу я здесь и вдруг вижу — заходит кот.

— Каджит? — уточнил Арнье.

— Ну да. Кот! — пьяница ладонями изобразил растопыренные кошачьи усы. — Начинает тоже расспрашивать про жреца, будто кто знает. Я ему рассказал про Арифель, он мне заплатил и ушел. И тоже с концами. Но и он был не последний. Совсем недавно наведывался лесной эльф. Узнал от меня про кота и исчез, только его и видели. Думаю, и он не вернется.

— Это уж точно, — брякнул бретонец. Ярл Тонгвор сообщил охотникам о судьбе несчастного босмера.

— Теперь и вы исчезнете, — Коснах протер мутные глаза кулаками и устало зевнул. — Угостите на прощание пивом.

— Тебе принесут, — сообщил Арнье, выкладывая перед пропойцей три золотых монеты. — А это за ценные сведения. Выпей за то, чтобы мы оказались последними, о ком ты рассказываешь в связи с делом жреца.

— За это не буду. С вас, смертников, неплохой навар идет. Каждый норовит заплатить за рассказы. Вы мне нравитесь, так что дам вам совет: не беритесь вы за это дело. Убьют вас и не заметят. Страшные то люди, кому сама Кинарет не указ.

— Спасибо за заботу, — бретонец повернулся к трактирщику, которые все так же копался с бараньей ногой. Жилистое мясо никак не желало поддаваться ржавому ножу. — Слушай, а тут всегда так готовят?