Большая вода

— Вот и хорошо, Боренька, что я открыл тебе глаза, — со вздохом сказал профессор пряча улыбку в кулак, — думаю, что Фёдор Тимофеевич Кравец поможет вам разобраться с любомириями. Надо же, какое славное название вы дали этому вирусу долголетия.

Громко рассмеявшись, я воскликнул:

— Виктор Иванович, это он сам так себя назвал. Понимаете, этот вирус прожил на дне Байкала в телах пресноводных губок, которые так и называются любомирския байкальская, миллионы лет.

Через трое суток мы с Петром вылетели из Москвы, я в Майями, а он в Гавану, чтобы мы могли встретиться в открытом море с Мэттом. Теперь я точно знал, что Мэтью Грин кадровый сотрудник АНБ, вхож в ЦРУ, но сфера его интересов, одни только финансовые афёры, с помощью которого он и ещё некоторые финансисты сдерживают рост госдолга США, но тщетно. Увы, то одно, то другое правительство с каким-то идиотским упорством залезало в долги всё глубже и глубже и делалось это в интересах нескольких промышленно-финансовых группировок.

Хотя погода для морских путешествий была не самая лучшая, довольно прохладная, всё же не штормило, Мэтт согласился встретиться с действующим генералом ФСБ Егоровым. Честно говоря, я сразу же, буквально с порога сказал своему американскому другу:

— Мэтью, я знаю, что ты сотрудник АНБ, знаю, что у тебя имеются большие связи в ЦРУ и что ты патриот своей страны, как и я патриот своей. Нам нужно выйти в море, чтобы встретиться там с одним моим старым другом. Он сотрудник ФСБ в чине генерал-полковника.

Мэтт пожал плечами и усмехнулся:

— Мне будет трудно объяснить своему начальству, почему это я решил порыбачить зимой, Боб. У тебя есть какие-нибудь идеи на этот счёт? Пойми, я далеко не так всемогущ, как это может тебе показаться. Надо мной стоит начальник, перед которым я должен отчитываться за каждый свой шаг, а кроме того у на в АНБ порядки даже более жесткие, чем в ЦРУ.

— Два миллиарда долларов, легально выведенных из России, будут считаться достаточно веской причиной, старина? — спросил я Мэтью Грина — Ты так и можешь сказать, что тебе нужно подтвердить свои возможности и что без этой встречи тет-а-тет никаких денег не будет.

Мэтт задумался, взял сотовый телефон и прямо при мне позвонил своему начальству. То было не в восторге, но он строго прикрикнул:

— Ну, и что с того, что генерал Егоров прилетел в Гавану, а не в Майями? Какое тебе вообще дело, откуда я беру эти чёртовы деньги, и потом проворачиваю финансовые афёры? Если ты однажды дал мне добро на работу с генералом Денисовым, хотя тот вышел в отставку фиктивно, то тебе ничто не помешает предоставить мне карт-бланш и сейчас. Такие деньги на дороге не валяются, Генри, а потому избавь меня от своего нытья и запомни, я требую, чтобы нам ни одна собака не стала мешать. Замечу в небе самолёт АВАКС, поверь, сам достану из сейфа "Стингер" и собью его. Пойми, прибыль от этих денег не пойдёт в карманы кремлёвских чиновников или олигархов. — выключив телефон, Мэтью улыбнулся — Бобби, с тебя два миллиарда долларов и это должны быть деньги, переведённые не с твоих счетов.

На следующий день мы встретились с Петром, приплывшим на ржавом рыбацком корыте, посреди Флоридского пролива. Как я и попросил заранее Мэтта, тот безропотно перебрался с борта своей фешенебельной яхты "Амалия" на "Бьянку", а шкипер и двое матросов покинули рыболовный бот и перешли на яхту. Мы уединились в крохотной каюте, и на добрых три часа Мэтью Грин весь превратился в одно сплошное внимание. Когда я закончил, американец нервно хохотнул и воскликнул:

— Джентльмены, я так и знал, что русские найдут, чем удивить весь мир! Если я тебя правильно понял, Боб, то выбор у меня невелик. Или я вступаю в вашу хунту, или меня если и найдут, то в брюхе у акулы. Поэтому будьте добры объяснить, какая роль во всей этой истории отводится мне? Поймите, я и сам не в восторге от того, что творит то один, то другой президент США, но я давал присягу и не хочу её нарушать.

— Мэтт, ты давал присягу не президентам, а своей стране, — задумчиво сказал Пётр, — Мы с Бобом тоже. Какова будет твоя роль? Что ты скажешь, если я предложу тебе возглавить нашу хунту и стать впоследствии Главным верховным администратором всей планеты? Пойми, после того, как тот полярник, о котором тебе рассказал Боб, с цифрами в руках докажет тебе, что грядёт очередной всемирный потоп, всё, что ты сделаешь для объединения народов на Земле, будет сделано во имя Америке, иначе добрая половина твоей страны скроется под водой.

Мэтью поёжился и признался:

— О том, что такой сценарий вполне вероятен, наши спецслужбы уже знают. Знают об этом и в Западной Европе. Впрочем, лишь бы никто не узнал раньше времени, что вирус долголетия и молодости это уже реальность. Сегодня в этом направлении работает не один десяток научных коллективов, но я так понимаю, что все их эксперименты с теломеразой и стволовыми клетками, это жалкий лепет по сравнению с любомирией. Во всяком случае, я хорошо вижу это по твоему лицу, Боб, да и твой друг Пётр тоже выглядит моложе своих лет. Что же, господа, я согласен, но при одном условии, американскую сторону возглавит один мой хороший друг из Ленгли, который имеет куда больший вес в американских спецслужбах, в том числе в ФБР и полиции, чем я сам. Это адмирал Эрвин Пири, бессменный глава аналитического отдела ЦРУ в последние годы. Правда, у него рак и он стоит в очереди на операцию по пересадке печени. Мы можем и опоздать с предложением, если, конечно, любомирия не исцелит его.

Пётр насмешливо сказал:

— Не волнуйся, исцелит. Она уже исцелила от рака многих людей. Так, выдвигай все остальные требования, Мэтт.

Мэтью, не моргнув глазом, сказал:

— Они будут такими, господа. Насколько я понимаю, мы включим в наше сообщество спецслужб кроме России и США, следующие страны: Китай, Индию, Иран, Пакистан, Турцию, Израиль, Германию, Францию, Японию, Мексику, Бразилию, Австралию, ЮАР, Аргентину и Испанию. Эрвин будет на первых порах находиться в тени, а тебе Пётр, придётся взять на себя роль главного, как говорят русские, закопёрщика. Я возьму на себя финансы и сделаю так, чтобы у нас их было на первых порах с избытком, но как только мы осуществим всемирный военный переворот, то первым делом уничтожим всю мировую денежную систему. Господа, деньги это самое большое зло и их нужно уничтожить, иначе наши главные враги нас обязательно сомнут, устроив финансовый коллапс. Убрав же деньги, мы превратим их в жалких ничтожеств, над которыми будут все смеяться.

Мы переглянулись и я, наконец, улыбнулся:

— Мэтт, мы у себя обсуждали возможность введения военного коммунизма на время переходного периода, а ты, судя по всему, хочешь сделать его постоянным фактором жизни.

Наш американский коллега замотал головой:

— О, нет, только не военный коммунизм с его уравниловкой. Мы введём в обращение универсальную квазивалюту, общественно полезный труд, сокращённо опт. Им будет определяться статус человека в обществе, скажем от единицы до семидесяти пяти. Единица, это статус иждивенца общества, то есть заключённого, а семьдесят пять — это статус самого Господа Бога, а попросту нечто недостижимое.

— Кстати, Мэтт, — вклинился в пассаж американского финансиста, решившего уничтожить саму основу свободного рынка — деньги, — всех попов и монахов мы должны объявить бездельниками и заставить работать. Нам ведь нужно будет отгородить от мирового океана не только континенты, но и прибрежные моря, которые послужат буферной зоной.

Американец пожал плечами:

— Не имею ничего против, Пит. Я агностик, то есть почти атеист и к тому же если мне предстоит жить так долго, пока не надоест, а ведь колония вирусов долголетия в моём организме может просто приказать мне жить вечно, то моя встреча с Богом может и не состояться. Да, парни, я ждал от России чего угодно, но только не таких щедрых подарков. Компьютер, который может прочитать память человека вплоть до его первого слова, гипнопед, который даст высшее образование всем обезьянам и те перестанут завидовать нормальным людям, да ещё и вирус молодости и долголетия. Теперь прибавьте к этому то, что мы уничтожим главный корень зла — деньги, а вместе с этим ещё и дадим людям вечный мир на планете, то скажите, найдётся ли хоть один человек, который откажется последовать за нами? Впрочем, мы это очень скоро проверим на Эрвине.

Прямо на борту бота Пётр сделал прямое переливание крови Мэтью Грину и мы отправились каждый в свою сторону. Утром следующего дня уже наш американский друг рассказал адмиралу Эрвину Пири о том, что он фактически обрёл бессмертие и теперь смотрит на вещи совсем иначе, чем раньше. Мы встретились с адмиралом в его загородном доме. Вид у этого семидесятилетнего мужчины был болезненный, но он держался бодро. Выслушав сначала своего ученика и протеже, а затем меня, адмирал попросить дать ему хотя бы час на размышление и вышел на веранду. Там он долго вглядывался куда-то вдаль. Вернувшись в дом, он сказал:

— Мэтью, я не имею ничего против отмены денег, но мне совершенно не нравится идея генерала Егорова объявить всех священнослужителей тунеядцами. Поверь, эти господа сумеют организовать самое настоящее движение сопротивления и поднимут восстание.

— Эрвин, на это мы и делаем расчёт, — сказал я, пристально глядя на адмирала, — как только они поднимут восстание, мы немедленно их повяжем. Тогда у нас появится огромное количество прекрасных молодых тел, в которые можно будет пересадить мозг парней, ставших калеками из-за того, что они посылали на смерть других молодых парней с поясами смертника, от которых вообще ничего не осталось. Сейчас мы ещё не знаем, как заставить любомирий покинуть искалеченное тело, но обязательно что-нибудь придумаем. Если вирус долголетия и здоровья сам выбрал себе человека в качестве симбиотического организма, значит, его можно будет научить основам элементарного сотрудничества. Мы ведь только начали изучать любомирию, а она уже подарила нам множество чудесных открытий. Ну, что, посмотрим на то, как эти крошечные розовые шарики справятся с вашими раковыми клетками? Мой друг Пётр сказал, что у него ремиссия завершилась буквально на второй день, а ведь у этого парня был рак поджелудочной железы, о чём он мне даже не сказал.

Операция переливания крови заняла всего семь минут. Моя кровь сама отказалась перетекать в организм Эрвина Пири, после чего я приказал американцу прилечь. Адмирал был, как и я, холостяком, а своей прислуге дал выходной, поэтому мы с Мэтью отправились в ближайшую пиццерию и вскоре вернулись тремя самыми большими пиццами. Оба наших союзника сейчас более всего нуждались в усиленном питании. Уже через полтора часа, съев свою пиццу и большую часть моей, Эрвин с улыбкой сказал:

— Джентльмены, это просто какая-то фантастика. По-моему, моя печень в полном порядке. Ладно, примем это к сведению. Борис, хотя я напрочь лишен сантиментов, с сегодняшнего дня я буду считать тебя своим братом, ведь в моих жилах не просто течет твоя кровь. Ты подарил мне новую жизнь, но что самое главное, теперь у меня появилась еще и великая цель. А теперь давай перейдем к делу — сколько ментосканеров ты сможешь мне передать и скольких своих доноров согласишься направить в Штаты? Хотя я полностью согласен с твоим предложением не торопиться с переворотом и дождаться того чёрного дня, когда наши политики докажут свою полную несостоятельность, мне нужно спасти жизни очень многих мужчин и женщин. Они не смогут ждать слишком долго. Зато у нас появятся такие авторитетные персоны влияния, внимания которых не сможет добиться ни одна мартышка, поселившаяся в Белом доме. Да, относительно научно-исследовательского центра в Гренландии можешь не волноваться. У нас имеются там законсервированные объекты повышенной комфортности, о которых правительству ничего не известно.

На этот вопрос у меня имелся точный ответ:

— Оливер, пятьдесят ментосканеров уже упакованы и будут отправлены через DHL по тому адресу, который ты укажешь, но открыть контейнеры смогут только те люди, которые имеют к ним доступ. В противном случае внутри контейнеров вспыхнет термитный заряд и их содержимое сгорит. Так что у нас три проблемы. Первая, как сдать наш груз DHL без его досмотра, вторая, как получить его в Америке, и третья, как триста восемнадцать мужчин и женщин из девяти стран смогут беспрепятственно въехать в вашу страну, чтобы начать работать на тебя и народ Соединённых Штатов.

Адмирал Пири на минуту задумался и кивнул:

— О, кей, Боб. Дай мне список имён получателей груза. Эти люди первыми получат не только визы, но и гринкарты уже через три, четыре дня. С остальными тоже не будет задержки, если они смогут войти в двери посольства США в любой стране. Но с ними мы не будем спешить, а вот первую партию волонтеров мои люди, они все бывшие сотрудники ЦРУ и АНБ, встретят в аэропорте Даллеса уже в самое ближайшее время. Боб, ответь мне на такой вопрос — ты сможешь стать донором ещё для двух парней и одной пожилой леди? Правда, на душе каждого из них висит немало грехов, но они если кого и убивали, то только по приказу. Что ты на это скажешь, парень? Вы ведь не зря назвали этот вирус любомирией. Вы, русские, всегда вкладываете большой смысл в названия.

Эрвин задал мне, пожалуй, один из самых сложных вопросов, который мы не раз обсуждали в своём кругу. Поэтому я ответил честно:

— Всего за сутки я могу стать без каких-либо последствия для себя донором для пяти-шести человек, адмирал, и намерен задержаться в Вашингтоне на месяц, но давайте быть честными друг с другом. Даже мне, разведчику от науки, приходилось не только стрелять во врага, но и пускать в ход нож. У некоторых из тех парней, которые вошли в нашу организацию, так и вовсе руки по локоть в крови, и они тоже выполняли приказы, спущенные с самого верха. Давайте договоримся так, мы не станем корчить из себя чистоплюев, но и не будем иметь дело с откровенными маньяками и садистами, которых уже ничто не способно изменить. Что же касается любомирии, тот ту всё просто. Теперь и вас, Эрвин, поселилась колония этих удивительных вирусов, которые начали бурно делиться, попутно уничтожая раковые клетки и все болезнетворные микроорганизмы. Полезные микроорганизмы они не трогают, но, как бы приручают и делают ещё сильнее. Во всяком случае, вскоре у вас будет такой иммунитет, что даже тиф или чума покажутся вам не страшнее насморка. Мы ещё только начали изучать любомирий, но уже сейчас выяснили, что их колонии сделали нас намного лояльнее по отношению друг к другу. Родными братьями мы точно не станем и каких-то больших перемен в характере ждать не следует. Лично мой характер нисколько не изменился. Он остался всё таким же бойцовским, и если я завтра повстречаюсь в Вашингтоне с пятью, шестью черномазыми хулиганами, то они очень удивятся, увидев, что такие респектабельные джентльмены, как ваш покорный слуга, способны драться так яростно и жестоко. Не в моих правилах отступать перед хулиганьём, а драться я научился ещё в МГУ, но окончательно отточил свои боевые навыки уже в сто первой разведшколе.