Well groomed mind 1 часть

В отличие от нее, Моуди не оценивает письменные задания. Он проверяет их, но они лежат в стопке на его столе до того дня, когда он их возвращает. Потом он дергает палочкой, добавляя одну точку в своем классном журнале каждому, кто сдал эссе, и возвращает обратно. Его система была разработана, чтобы отсеять всех, кто не учится, но и не поощряет зубрилок, которые не могут выполнить заклинания, которое означало, что эссе Гермионы, даже если оно длиньше на два фута чем требуется, получит такое же количество очков, как эссе Крэбба. Практическая работа в десять раз эффективнее письменной, что объясняет, почему он сказал мне просто писать свое имя на листе пергамента и сдавать. Не было нужды писать ему эссе, но мне лучше получать "П" за эссе по другим предметам.

Большую часть времени, которое другие учителя проводят выставляя оценки, планируя уроки и собрания учеников с других факультетов или просто отдыхают, Моуди проводит со мной. В первый раз в моей жизни, кого-то волнует, что я не забочусь о себе. Он вдохновляет меня на исследование всего: насколько большим должен быть стандартный слизень или почему разные движения палочки приводят к разным результатам. Нет запретных тем, но если он задает изучить какую-то тему, то мне лучше вызубрить ее всю от начала до конца. Я мысленно добавил, что нужно исследовать тему о Статусе Секретности, в мой список дел.

— Профессор, — сказал я, когда мы шли обратно к себе в класс, — почему мы колдуем некоторые заклинания на греческом, а другие на латыни?

— По двум причинам. Одна из них — это то, что мы были покорены римлянами. Вторая — римляне ассимилируются с другими культурами и даже добавляют слова из чужого языка. Тогда как большая часть наших заклинаний латинского происхождения, некоторые из них, такие как episky, сохраняют свое греческое происхождение, но не оригинальное значение. Поэтому корни не так важны. Что обозначает epi?

— На или за, — ответил я, когда мы вошли в его покои.

— Но ты не можешь извлечь из него смысл "удалить", не так ли?

— Нет, — сказал я, повесив свою сумку на плечо.

— Это потому, что слово мутировало почти до неузнаваемости. В этом случае, тебе необходимо прислушаться к произношению, которое близко к episkevi, греческому "удалить". В общем, чем старше языка оригинала, тем больше шанс, что мы забыли, как правильно произносить заклинание. Чем ты ближе к оригинальному произношению, тем лучше будут результаты, но, только если ты знаешь значение слова. Большинство исключений — заклинания на магическом языке.

— Как тот, — я взглянул на ближайшие портреты, — о котором вы знаете?

— Русалочий или любой другой магический язык тоже. Теперь, беги на урок. Минерва сдерет с меня шкуру, если ты опоздаешь.

Неделю спустя я впервые поплыл. Моуди сказал, что это что-то среднее между брасом и плаванием по-собачьи, но я держал голову над водой и проплыл по мелководью в конце концов. Не эффективно и я конечно не мог держать палочку в руке во время плавания, но у меня хоть что-то начало получаться.

Вторым этапом шло обучение полупрофессиональному овер-арму*, который я предпочел, потому что так моя голова оставалась над водой все время, неторопливые движения и я смог плавать до пятнадцати минут под водой без паники. Моуди поклялся, что никому не скажет, что необходимо успокаивающее зелье, чтобы научиться спокойно плавать больше двух минут. После того, как я проделал это несколько раз, я был в порядке, но первые два... пусть лучше меня поймают на воровстве у Снейпа, чем пройду через это снова.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

*мое прим.: Овер-арм (англ. overarm stroke) — усовершенствованный англичанами стиль плавания брассом, в середине XIX века народный способ плавания на боку (англ. sidestroke)

______________________________________________________________________________

Я всплыл, таща Рональда Уизли на буксире, догадываясь, чьи двух "замечательных" идей это было. Я начал размышлять об этом после того, как Дамблдор бесцеремонно столкнул меня в озеро. Тот, кто охотно прыгает в озеро в Шотландии в середине февраля просто был проклятый дебил. Любой, кто думает, что подвергая своих студентов гипотермии вполне приемлемо, является совершеннейшим безумцем.

— Что? — сказал Рональд, мало что соображая.

— Заткнись и плыви, — процедил я сквозь зубы. Затем я снова нырнул под воду и поплыл к платформе так быстро, как я мог с Рональдом у меня за спиной, висящим на мне как пробка. Порция жаброслей, которую я заказал через совиную почту в аптеке Хогсмида, рассчитана лишь на час. Мне оставалось десять минут, чтобы доплыть до подмостков.

Аконит. Двести пятьдесят видов. Также известен как клобук монаха и волчья отрава. Мысленно я начал считать стандартный список ингредиентов для зелий.

К тому времени, когда я добрался до корня одуванчика, подмостки появилась в поле зрения. Я поплыл к лестнице, подергал веревку до тех пор, пока не увидел, что он схватился за лестницу руками и чужие руки помогающие ему подняться. Я высунул голову на поверхность достаточно, чтобы доказать, что это я, ожидающий пока эффект от жаброслей пройдет, и снова нырнул под воду, прежде чем мои легкие начали кричать, требуя воздуха.

Следующие две минуты я прождал наблюдая за секундной стрелкой своих часов, отсчитывая секунды, пока моя шея не начала гореть. Я боролся сам с собой, стараясь не дышать в воде. Жжение прошло, и я почувствовал, как мои легкие разрываются от нехватки кислорода. Ледяная вода попала на кожу, промораживая до костей. Я вынырнул на поверхность, хватая ртом воздух.

Из всех людей только Снейп был рядом и вытащил меня из воды. Он набросил полотенце мне на голову, пока Моуди кинул в меня заклинание просушки и обернул уютное теплое одеяло вокруг меня. Я посмотрел на Дамблдора и других судей, которые стояли на краю трибуны и вглядывались в мутные глубины.

— Будет ли это ужасно, сэр, если я их слегка подтолкну?

Глаза Снейпа на минуту расширились.

Моуди покачал головой.

— Не надо, Поттер. Я бы не хотел, чтобы ты предстал перед Визенгамотом за покушение на убийство.

— Тем не менее, — сказал я, сверля взглядом их спины. — Я не душевнобольной, который решил, что плавание на открытом воздухе в Шотландии в середине долбанного февраля является совершенно безопасным.

Снейп кашлянул в кулак, прикрывая свою ухмылку. Моуди повел меня к мадам Помфри, которая ждала в маленькой палатке с одеялами потеплее и перцовым зельем. Поблагодарив ее, я принял снадобье и быстро проглотил его. Тепло моментально разлилось по телу.

Я посмотрел на Рональда, который уже перестал дрожать.

— Морозит, приятель, — шепнул он мне.

Еще сильнее закутавшись в одеяло, я кивнул.

— Маленькая девочка-вейла все еще там, внизу?

— Думаю, что да, — пробормотал я.

— Мы должны были спасти ее.

Я покачал головой.

— Каждый должен спасти только одного, Рон, — тихо сказал я. Его имя застревало в горле. Может быть учась плавать, чтобы спасти Рональда-Предателя не так уж плохо. Может быть, это значило, что я вернул моего друга Рона на условиях, какие мы оба могли принять.

— Нам надо вернуться, — объявил он. — Как ты это сделал?

— Что сделал?

— Задержал дыхание так надолго. Расскажи мне, как ты сделал это, так что мы сможем вернуться туда и забрать ее.

Я вздохнул.

— Нет. Это задание, Рон. Глупая игра, не больше. Можешь ли ты представить, что они подмочут себе репутацию, если позволят ребенку умереть на дне озера? Они не могут ничего сделать, чтобы защитить чемпионов, но я гарантирую тебе, что с ней будет все хорошо.

— Она сестра Флер. Мы должны помочь ей. — Его лицо его лицо сравнялось цветом с волосами.

— Я сказал — нет. Я спас тебя раз так было надо. Я не вернусь туда. — Мои руки опять затряслись, также, как когда я впервые учился плавать. Мое тело напряглось. Я боялся, что начну задыхаться в любую секунду. Он не понимал. Я физически не могу войти обратно в воду. Чтобы добраться до деревни русалок и вернуться обратно к подмосткам без паники, потребовало повторения имен и дат, рецептов зелий, всего, что я мог придумать, чтобы отвлечься от толщи воды давившей на меня сверху. Жабры и плавники помогали, но не до конца. Едва-едва.

Он схватил меня за руку и стащил с постели.

— Пойдем, — потребовал он.

Я вырвался из его хватки.

— Нет!

Рон...Нет, это был Рональд. Мой друг Рон никогда не поступит со мной так. С помощью своего большего веса и роста Рональд усилил свою хватку, чтобы стащить меня ближе к воде. Внезапно закричав, он отпустил меня.

Осторожно меня увели от края воды и поднесли чашу к губам.

— Выпей, — настояла мадам Помфри.

Покорно наклонив голову назад, я позволил ей вылить успокаивающую настойку в мой рот. Прошло несколько минут, прежде чем я пришел в себя. К тому времени, она передала меня на попечение Моуди и МакГонагалл и склонилась над кроватью Рона вместе с профессором Снейпом, который навис над ее плечом.

— Он в порядке?

— Обжег свои руки, — ответил Моуди. — Может, останутся небольшие шрамы, а так ничего серьезного. Поппи и Северус добрались до него довольно быстро.

Они отвели меня в сторону, когда мадам Помфри занималась Седриком и Чо, в то время как Снейп остался творить целительные заклинания над руками Рональда. Затем толпа начала вопить снова, так как Гермиона и Крум достигли подмостков. Я прикусил губу, не желая смотреть на Гермиону, которую я оставил, как только я понял, что у Крума не было причин, чтобы спасать Рональда, но он во что бы то ни стало вытащит свою девушку оттуда.

Мой взгляд упал на Флер, которая лежала на койке, частично в отключке, приходя в себя после встречи с гриндилоу.

Я удивлялся сам себе. Когда начался учебный год, я бы предложил ей помощь, но не сейчас. Когда я увидел, что гриндилоу напали на нее, я отреагировал также, как я бы отреагировал до прихода в Хогвартс. Я благодарил богов, что они были заняты кем-то другим, и проскользнул мимо них, намереваясь преодолеть эту неприятность до того, как эффект от моих жаброслей кончится и весь Хогвартс станет свидетелем моих жалких попыток плавать в холодной воде.

В некотором смысле, мой разум собирал себя по кусочкам обратно, но я до сих пор просыпался от кошмаров. Ощущения от психического раздрая становились все хуже. Несмотря на все мои усилия, мой разум не восстанавливался.

Заторможенный и погруженный в размышления, я едва заметил как Предводительница русалок поднялась из воды с белокурым ребенком на руках и передала ее мадам Максим. Дамблдор кратко переговорил с ней на русалочьем. Бэгмен отменил чары соноруса и судьи начали совещаться, очевидно обсуждая достоинства каждого чемпиона. Дамблдор выглядел, словно он съел особо кислый лимон. Мне не нужно уметь говорить на русалочьем, чтобы знать, что предводительница уже сказала ему либо о том, что я видел как атаковали Флер и не стал вмешиваться, либо о том , что царапина на лбе Рональда появилась от удара о косяк хижины.

МакГонагалл сжала мое плечо, когда Людо Бэгмен торжественно объявил, что они вынесли решение. Он наградил Флер двадцатью пятью очками, в сущности, что она продержалась в борьбе с гриндилоу достаточно долго для того, чтобы кто-нибудь спас ее. Затем одарил меня сияющей улыбкой.

— Гарри Поттер, — сказал Бэгмен, — был единственным чемпионом, который вернул своего заложника в течение часа, потратив всего пятьдесят пять минут. Несмотря на свою блестящую идею с использованием жаброслей и великолепное время, некоторые из нас, — он бросил на Дамблдора злобный взгляд, — считают, что он не проявил должной заботы своему заложнику. Таким образом, мы награждаем мистера Поттера сорока восьмью очками.

Он присудил Седрику сорок семь очков и Круму сорок. Я моргнул. Первое место? Какого черта они задумали? Я не хочу быть на первом месте. Я должен был быть на последнем месте. Весьма удобная позиция, учитывая скорей всего причину, по которой Крауч втравил меня во все это.

Глава 13.

С каждым прошедшим днем я чувствовал, что моя истинная сущность растягивается до предела, так как настоящий 'Я' боролся, чтобы выжить. Мой рациональный ум боролся с ментальным паразитом, теряясь в океане шепчущих голосов, рассказывающих о моих родителях, образ которых не вязался с Первичным Завещанием Лили Майи Эванс-Поттер, которая была или выдающейся или безумной, в зависимости от того, кого вы спросите.

Иногда я просыпался, уверенный, что должен прекратить бороться с этим проклятьем и будь, что будет. В другой раз, я шарахаюсь от него. 'Это лучше, что ты знаешь — шептал я себе. — Осталось только несколько лет, а Дамблдор так предсказуем. До тех пор пока ты не встречаешься с ним один на один, ты будешь в безопасности.'

Все изменилось, когда я проснулся от того, что моя щека лежала на окровавленной подушке. Подставив руку под нос, я сел и наклонил голову вперед, чтобы кровь не побежала вниз по горлу. Кровь брызнула на ковер Моуди. Зажав свой нос, я встал и проковылял через гостиную на кухню, где сел за стол и ждал, пока кровотечение остановиться.

Я смотрел на угли, тлеющие в камине. Моуди предложил мне гостевую комнату за неделю до этого, сказав, что если я не хочу возвращаться в гостиную моего факультета, я по крайней мере могу избавить его от нужды искать меня. Я сначала сомневался, но потом согласился, когда понял, что не хочу возвращаться в общую комнату, полную празднующих гриффиндорцев, и если Моуди пришлось бы выследить меня на морозе, он примет платеж пoтом, может быть, малой кровью.

Я закрыл глаза и погрузился в свой разум.

Схватить. Разорвать. Убить. Как Василиск, путешествующий по трубам, за исключением того, что этот враг был внутри моей головы. Разрушая меня агрессивным ядом, который прожигал все, чего касался, и превращал в бесформенные сгустки, ждущие кого-то, кто изменит их на то, кем Гарри Поттер должен быть, а не тем, кем он является.

Это был и 'Я', и 'не Я' одновременно.

Мое сознание разбивалось вдребезги и постоянно восстанавливалось, что заставило меня задаться вопросом, как много времени у меня было, прежде чем я сломался или сошел с ума. 'Стихийная магия, ее плюсы и минусы', думал я.

Мое видение изменилось.

В момент просветления, я увидел игру Дамблдора отраженную на мраморной шахматной доске.

Одинокая пешка стояла в центре доски, неопределенного цвета, с Белой Королевой и ее ладьей в арьергарде. Пешка забрала другую пешку. Затем рыцаря. Каждый раз, защищенная ладьей или королевой, но все же вовлекаемая глубже в драку, чем любая из остальных фигур.

Это была игра Дамблдора.

Контролировать пешку, меня, пока она не превратится в королеву. Затем, завладеть ей.

Я был таким дураком.

Дамблдор знал о моих уроках по Окклюменции. Сначала он не знал, почему я интересовался дисциплиной, но после первого задания он уже знал. Он практически признал это в письменной форме. Все это время я думал, что я оставался один шаг впереди, держа его на расстоянии.