Бронебойщик

— Вольцов старший, скомандовал я,— Пашка будь осторожен, немцы вроде раненых уволокли, но мало ли, лучше потратить лишний патрон, чем лишний пакет бинта, деды за хабаром марш! Передайте бронебойщикам, пусть по бортам в каждый бронетранспортёр по паре выстрелов сделают, на всякий случай. Я подстрахую вас снайперкой.

Бойцы столкнули в воду пару плоскодонок, и загребая кто руками, а кто и обломками досок переправились через речку, в этом месте она была неширокая, всего метров тридцать, но судя по цвету воды и течению довольно глубокая. Тем не менее, бойцы с поставленной перед ними задачей справились.

Хабар нам достался знатный, кроме шести пулемётов и коробок с патронами, нам досталось пять 50мм миномётов и боезапас к ним. Штук десять автоматов, столько же пистолетов, десятка четыре ранца, гранаты, шанцевый инструмент, котёл для приготовления пищи литров на двадцать, к нему тренога, три термоса для переноски горячей пищи, приправы, крупа, опять кофе, сахарин, и самое разнообразное продовольствие. Павел кроме того нашёл стереотрубу и пару биноклей. Из машины сапёров, достали катушку телефонного кабеля и о чудо, ящик с толовыми шашками, деды думали мыло и припёрли целиком ящик. Когда я им рассказал, что они принесли, то слегка изменились цветом лица, а когда я выразил им горячую благодарность за находку, засмущались. Прибарахлились короче говоря. Отходя, сунули каждой железной твари по гранате в моторное отделение, окончательно превращая их в металлолом. А что, пионеры потом на металлолом соберут. Время было около шести часов вечера. Дотемна оставалось всего ничего, и надо было делить хабар. Как всегда унюхав халяву, первым на делёж, пришёл старшина. Мы были в одном звании и теперь он терпеливо стоял и ждал, что ему обломится.

— Так это мне, это опять мне, а вот это тебе. Не мой фасон и вообще я такое не люблю. Голосом бессмертного Папандопуло гундосил я. Вот этот пулемёт тебе, а эти два мне...

— Ну скажи мне за ради бога Кожемяка. На хера тебе пулемёты? У тебя пулемётчики есть? Нету у тебя пулемётчиков, отдай пулемёты в батальон, и мы тебя прикроем, так, как генерала не прикрывают.

— Точно?

— Тебе перекреститься или на партбилете поклясться?

— Ладно забирай все пулемёты, но автоматы я оставлю себе, миномёты тоже оставлю. У вас миномётчиков нету, а я дедов натаскаю, снайперами-миномётчиками будут. Жратву поделим по-братски, то-есть пополам, один бинокль отдаю в батальон, второй бронебойщикам, стерео-трубу дарю комбату. Ранцы и всё что в них тоже пополам. Шанцевый инструмент пополам. Всё? Нет? А что ещё? Тол? Да забирай ты этот ящик мыла ради Христа. Ступай себе с богом старче.

— Вот не надо Кожемяка изображать из себя Золотую Рыбку, оставил за собой последнее слово старшина.

— Ты старшина передай комбату, что завтра с утра пусть ждёт самолёты, сегодня мы умыли кровью немцев, ночью они сто процентов попытаются нас вырезать, я им приготовлю сюрприз, но и вы не спите в оглоблях. Про то, что среди гранат, взятых с хабаром были большинство наших Ф-1 и с десяток противотанковых РПГ-41 я старшине не сказал. Имущества стало много, бросать его при очередном драпе я не хотел, поэтому озадачил народ насчёт телеги и коня.

— Деревня недалеко, а колхоз судя по постройкам богатый, ищите нам любой транспорт. Найдёте, доложите. Сюда на позицию не приводите, спрячьте в балке вон в том направлении. Потом лишнее имущество перетаскаем туда. Вопросы? Нет? Вперёд. Бронебойщики! Ко мне! Завтра наверняка ждём налёт авиации, как по-вашему, откуда будут заходить на бомбёжку? По ходу пьесы заметил, что старшина не ушёл и напрягает уши слушая мои распоряжения.

— Так ясно же, научены мы. С утра так, заход с востоку, вечером с западу жди.

Стреляем тем же макаром, я встречаю, вы провожаете тех, кто прорвался. Все трое по одной цели, стрельба по готовности, и не торопитесь. Пуля всяко-разно летит быстрее самолёта. Теперь следующее, немцы ночью пустят разведку, чтобы взять языка. Им край надо знать, сколько нас и чем вооружены. Я заминирую подходы к позиции, батальон прикроет нас с тыла, но и вы держите ушки на макушке. Кстати у разведчиков с собой хороший хабар, часы с будильниками, ножи отличные, курево, фонарики, да мало ли. Всё по местам. И запомните, я встречаю самолёты, вы провожаете. Немцы конечно засекли позицию бронебойщиков. И нападения я ждал именно на нас, во первых нас мало, во вторых мы слегка оторвались от коллектива, в третьих мы были опасны для их автомобилей, пешком им идти не хотелось. Боец по моему заданию уже расплёл метров десять телефонного кабеля и я с Вольцовым уполз в ту сторону, которую считал наиболее опасной для прорыва разведчиков. Прямо на берегу вдоль речки я установил с десяток растяжек из ф-1 и одной рпг-41. А чтоб помнили! Штук пять поставил в чистом поле, на тот случай если вздумают обойти нас полем, уже вечером, из расположения батальона, пришли пулемётчики с трофейным пулемётом и четырьмя коробками патронов.

— Так что, товарищ старшина, комбат послал на усиление.

— Очень хорошо, вот за этим деревом отройте себе ячейку, сектор обстрела вот в этом направлении, имейте в виду, берег реки заминирован, если ночью бабахнет, знайте там враг, можете поприветствовать его парой очередей. Поле в том направлении,— я показал рукой в сторону заминированного участка поля,— тоже заминированно, так что далеко отлучаться не советую. А когда уже совсем стемнело, тогда ко мне подполз один из посланных в поиск телег бойцов.

— Есть, товарищ старшина, есть, нашли мы коников и телеги. Телеги военные, две штуки и четыре коня. Телеги гружённые снарядами, а людей при них нет. Кто-то бросил их, мы снаряды разгрузили, ох и здоровенные ж товарищ старшина снаряды, и где только ети пушки, никогда не видел таких.

— Да хрен на эти пушки и снаряды, телеги целые? Кони здоровые, не раненые?

— Всё справное. Хлопцы значит остались сторожить, а я доложить прибёг.

— Так. Образование есть?

— Четыре класса церковно-приходской школы товарищ старшина.

— Отлично, как фамилия?

— Боец Максименко Пётр Ильич.

— Так вот Максименко, своей властью назначаю тебя старшим обоза. Всё имущество взвода переписать, патроны, мины, консервы, крупы, лопаты топоры. Всё потом доложишь. Сколько чего есть. Возьмёшь у батальонного старшины нормы расхода питания и боеприпасов и вовремя пополняй. У нас теперь есть котёл, и к нему все причандалы, ищи среди своих годков повара или того, кто сварит кулеш и борщ, и надо готовить горячую пищу. Понял Максименко?

— Так точно. Всё понял. Разрешите исполнять?

-Действуй. И чуть позже я услышал его голос, вдруг приобрётший твердость и уверенность.

-Так, хлопцы, кто на завтрак горячу кашу с мясом хочет? Все? Ищите котёл, принадлежности и за мной, воон в ту сторону понесли.

На ночь я установил парное дежурство, народу хватало. Тут лучше перебдеть чем стоять с разбитой в кровь мордой перед немцем и доказывать, что ты тут просто погулять вышел. Часа в четыре, в самое собачье время какой-то невезучий немец зацепил растяжку с рпг-41, от взрыва его бросило на другую растяжку, прозвучал ещё один взрыв, и с криками 'алярм минен' немцы кинулись назад в реку. Наш пулемётчик проводил их доброй очередью, на том всё и закончилось. До утра кто-то стонал и звал 'камераден ком', но никто из наших как-то не вспомнил о рабоче-крестьянской солидарности с немецкими коллегами и к утру немец затих. Рано утром я повел взвод за хабаром, указал где стоят растяжки, подождал пока народ собрал то, что нам принесли немцы и собрал 'минное' заграждение. Пулемётчикам тоже чего-то досталось из хабара, и они запросились ко мне во взвод.

— При одном условии,— сказал я. Вы изучаете миномёт и будете по ситуации в бою менять оружие, функции пулемётчиков с вас никто не снимает. Согласны.

— Так точно. Вы только покажите миномёт, мы разберёмся, я токарь 3-го разряда, а он, пулемётчик кивнул на второго номера, студент. Математик, — уважительно добавил он.

— Опа! Стоять! Студент, как фамилия?

-Боец Яков Гомельский.

— Ну, кто бы сомневался, студент и математик. Яша слушайте таки сюда, отсюда будет проистекать, ну что такое пулемёт? Конечно похоже на швейную машину вашей мамы, да, красиво вышивает строчки, но не более ж того. Никакой фантазии, никакого полёта, я тебе Яша скажу, мысли. То ли дело миномёт Яша, вот где нужна математика. Яша учтите, это вам не биномом сэра Ньютона по воробьям стрелять. Это если хотите Яша, фуга для пяти виолончелистов без оркестра, если вы Яша чего-то понимаете в искусстве. Коротко говоря Яков, я назначаю вас командиром отделения миномётчиков, разберайтесь с матчастью, там на коробке вся таблица стрельбы. Градусы и дальность. Пулемётчик как фамилия?

Старший боец Петров Сидор Матвеевич.

— Так, Петров получаешь вместо Якова другого бойца. Боец подозвал я очередного деда, о я вас помню вы Петраков, поступаете в распоряжение Петрова, будете ему вторым номером. Петров научишь бойца ленты набивать. А обидишь его, вылетишь из взвода в одних штанах и без пулемёта.

— Да, что вы товарищ старшина, — пулемётчик с укоризной посмотрел на меня,— у меня отец в этих годах, не приучены мы голос повышать на старших.

В это время из балки притащили два термоса один с кашей и второй с компотом. Максименко принёс мне на пробу котелок каши с кусками свежей свинины.

— Откуда убоинка,— спросил я.

-Так крестьяне понимают, что мы супостата не удержим, вот и бьют свою скотину, солят мясо и прячут. Отдали добровольно, без денег. У нас там ещё есть кадушка со свеже-засоленным мясом, салом, мешка три картохи прошлогодней, бидон пятилитровый масла постного. Мешок ржаной муки, ну и по мелочи, гречи полмешка, соль, лук, морковь...

— Молодца Максименко,— похвалил я своего обозного старшину,— теперь хватай быстро термоса котёл, своих людей, и уходи от позиции подальше. Спрячьтесь и готовьте потихоньку обед. Часы есть, нет? Вольцов найди человеку часы. Нашёл? Отлично. Вот смотри у меня семь и у тебя семь часов, в тринадцать часов, смотря по ситуации, если немцы успокоятся, а мы ещё будем живы, доставишь на позицию обед, первое суп или щи, второе каша с мясом, третье компот. Давай Максименко. И молись за нас богу. В восемь над нами пролетела 'Рама', а через полчаса в небе закрутила карусель дюжина Ю-88. Я опять отключил слух, глянул откуда и куда нацелился пикировщик, нашёл то место где мои пули и самолёт встретятся и слился с ружьём. Три выстрела, два выстрела, обойма. Три, два, обойма, три, два, обойма. Три, два, обойма, целей не наблюдаю. Всё что ли? Огляделся. Передо мной горели четыре костра, за мной два.

— Еще пара до самой земли спустились и ушли дымя моторами, но я тебе точно говорю старшина, не жильцы они, где-то обязательно грохнутся, хер им по сусалам, а не до своего аэродрома добраться. Деревья нам помешали,— оправдывались мои самопальные 'зенитчики'.

— Да ладно мужики, сбили шестерых, остальных напугали, да хер с ними. Не боись, у немцев самолётов много, -'обнадёжил' я народ,— ещё настреляем. Так бойцы, не расслабляемся, скоро по нашу душу пришлют штурмовики. Вот эти сволочи, дадут нам просраться, поэтому скрытно меняем позиции. Три бронебойщика прячутся вон в том овраге, огонь по самолётам открываете самостоятельно, а я с Павлом и пулемётчиками ухожу к мосту, все остальные берут хабар в руки и к кашеварам в гости. Там затихаритесь и ждите конца штурмовки. После зелёного свистка все на старую позицию. Шутка. Всё погнали. Не дай бог, они вас прихватят в поле. Прихватив своё оружие, мы с Пашкой и пулемётчиками побежали в сторону моста, я решил устроиться среди обломков деревянного настила. А что? Вид на все четыре стороны прекрасный, хорошо замаскированную позицию со стороны немцев прикрывал сгоревший уже бронеавтомобиль и груда покорёженного металла, что осталась от сбитого самолёта. Полазив по обломкам моста, мы перешли по обломкам на другой берег и нашли очень приличное место для стрельбы по любым целям. Устроились, попили воды из речки, набрали свежей в фляги, умылись, теперь самое время покемарить под шум текущей воды, так нет нате вам.

— Воздух! Прокричал Пашка, указывая на четыре довольно медленно летящих самолёта заходящих на позиции батальона, самолёты разделились. В сторону нашей бывшей позиции полетел один, а трое полетели не позиции батальона. В нашу бывшую позицию воткнулись две крупные бомбы и полсотни мелких. Осколки выстригли кустарник в радиусе ста метров. Серьёзная заявка. А я влепил 'нашему' штурмовику по паре бронебойно зажигательных в моторы и самолет резко опустив нос упал в районе оврага где спрятались пулемётчики. Тройка штурмовиков провела аналогичную операцию над окопами батальона. И тут я услышал наконец залповую стрельбу батальоном. Элетрическая сила! От штурмовиков полетели ошмётки обшивки, моторы задымив остановились, и самолёты с высоты метров трёхсот воткнулись в землю.

— Да добрая была охота,— сказал я Вольцову, слегка переиначив слова Киплинга. А и действительно, полтора десятка костров горевшей мощи Германии, явно намекали немцам, что по этой дороге им просто так не проехать. Вот кстати,

— Вольцов бегом за взводом, и пришли ко мне сюда Гомельского, — Павел вприпрыжку побежал в сторону оврага и минут через двадцать нарисовался Яков с докладом, что по моему приказанию явился.

— Яков ты немецкий знаешь,— прервал я его,— а написать пару слов по-немецки можешь.

-Могу товарищ старшина.

— Так вот Яша, изобрази вот на борту этой железяки, вот эти слова. И повторил ему слова Киплинга вложенные в уста удава Каа. Я ведь тоже по инициалам, К.А.А.

Обедали мы как в лучших ресторанах Парижа и Лондона! На первой суп гороховый с картошкой и мясом, на второе каша гречневая с мясом. На третье компот. Так и стояли мы на этой позиции двое суток, пока под вечер третьего дня к немцам не подошла батарея и с трёх залпов смела батальон с позиции. Я после первых пристрелочных выстрелов бегом увёл бойцов к телегам и сориентировавшись по компасу повёл взвод северо восток. С комбатом мы уговорились встретиться в селе Горовом. А после, как рекомендовал комдив буераками до Курска.

Осень она сука дожди, а дожди они сука мокрые. Хорошо, что в хабаре, с убитых нами бронетранспортёров, нам попались немецкие плащ-палатки, брести по бездорожью полями, вдоль перелесков, было охрененно трудно. Хорошее было только одно, погода была нелётная, и мы не боялись бомбёжек, я думаю и немецкой пехоте непривычной к таким дорогам тоже приходилось не сладко. Грязь налипала на колёса, на сапоги, и мы месили дорогу и бездорожье ибо знали позади нас идет, смерть, плен и позор. Пять километров до переправы через какую-то речку, мост взорван, но рядом, слава богу нащупали незаминированный брод, переправились, напоили коней сами смыли грязь, и ноги мои ноги, ещё пяток километров, вот и деревня Горовое. На окраине пост, солдат заметив нас прокричал,

— Давай славяне, батальон уходит, меня оставили вас дождаться. Прошли деревню насквозь и заметили хвост уходящего батальона. Догоним. Прикинул по немецкой карте, до Курска топать по прямой двести двадцать кэмэ, а ехать по дорогам так все триста. Это получается дней десять топать. Беда. Но как говорится, — всегда есть свет в конце тоннеля, если руки работящи. Не за десять конечно, а за все двенадцать дней, мы дошли до Курска. По дороге пару раз, сильно поредевший после артналёта батальон пытались пристроить к себе разных званий командиры, но легко-раненный комбат, лежащий у нас на телеге, а мы шли в голове нашей колонны, показывал приказ комдива и мы проходили под недобрый взгляд тех, кто таких пропусков не имел.