Охота на "тринадцатого"

— Двойной состав! — проворчал пилот. — Все площадки забиты! О чем они думают, придурки? Ремонтировать как будем? Механиков самим не хватает! После первого боя половина в ремзоне останется! А ремзона и так тесная!

— Лучше подумай, сколько их останется в живых после первого боя, — прошептал угрюмо командир. — А если биться будем там, где я подозреваю, то вопрос, останутся ли вообще.

— А чего подозревать? — удивился стрелок. — Я не подозреваю, я точно знаю, что будет как в девяносто втором! Так же вот двойной состав загрузили и кэ-эк... кстати, кэп, а чего вы молчите? Ну задавайте ваши вопросы, а то мы ждем, ждем, аж неприятно! Вы же всегда задаете вопросы! Такие... идиотские. А?

Офицер под тремя внимательными взглядами вытащил пистолет, рассеянно покрутил в руках, смутился и спрятал обратно.

— Ребята, вы вообще помните, какую должность я занимал? — сердито спросил он. — Я был замом по воспитательной работе! Здоровый психологический климат в военном коллективе — одна из моих прямых обязанностей. Я, ребята, стараюсь служить добросовестно, я по психушкам исследование писал. Думал, кому-нибудь в генштабе потребуется, наивный... А научное исследование, чтоб вы знали, это вам не рапорт о передаче дежурства и не байки о "тринадцатом", исследование на статистику опирается, на строгие факты и доказанные теории. Я статистику до сих пор наизусть помню, вот так-то. Вы сказали, у вас психушка одинаково проявлялась? Так вот, в российском космофлоте был зафиксирован всего один случай, когда психушка накатила одновременно на троих. Одновременно на троих, с одинаково выраженной реакцией у всех. Уникальный случай, я с ним специально разбирался. Как там... при виде погибших больные возбудились, сорвались, проникли в командный сектор, покалечили охрану, убили без применения оружия руководящий состав базы за исключением директора, успевшего укрыться в особо охраняемых лабораториях базы, затем совершили попытку прорыва к истребителям с намерением атаковать генштаб космофлота... нейтрализованы группой космодесанта, отданы под трибунал, приговорены к высшей мере с заменой на штрафную эскадру... Были они тогда инженерами летно-испытательного полигона на Луне-2, обкатывали "Чертей", на которых мы летаем. В примечаниях указано, что были хорошими специалистами и, что интересно, спортсменами. Борец, гиревик и акробат.

Офицер снова достал пистолет, крутнул на пальце.

— Только случилось все это в конце восьмидесятых, — сообщил он. — А вы, судя по личным делам, вступили в ряды космофлота три года назад. В конце восьмидесятых вас еще на свете не было — если судить по личным делам...

Экипаж завороженно следил за верчением пистолета.

— ... Так что вы ими никак не можете быть, — заключил офицер. — Ну упоминаете боевые события из восьмидесятых, ну и что? О восьмидесятых много показывают, могли узнать. Ну один из вас отличный борец, но спортсменов в космофлоте вообще-то полно... кстати, почему не ведешь занятия с желающими? И сам бы тренировался.

— Да пошла эта борьба, — проворчал пилот. — Это только считается, что спорт облагораживает. Он как раз наоборот, зверства добавляет. Я, пока тренировался, на любого встречного смотрел и прикидывал, как его поломать, представляете? И в драку тянуло постоянно. Только-только отошел и на человека стал походить...

— Так что мне нечего спрашивать, — сказал офицер. — Мне думать надо, как жить дальше. Я, знаете ли, настоящий офицер. Вот так-то.

— Сообщите кэптэну Джонсу! — брякнул стрелок.

— Валерку застрелили, — помрачнел офицер. — А с остальными я дела иметь не собираюсь. Они — не настоящие офицеры. Шкуры штабные, вот они кто. И... и что этой полиции снова надо?!

Старший наряда посмотрел на пистолет, сглотнул и отдал честь.

— Экипажу "семерки" приказано немедленно прибыть в штаб, в отдел военных дознавателей, — сообщил полицейский.

— Ну и на черта мы им понадобились?

— Опознание. Туда все экипажи собирают. Пленная будет смотреть, кто ее подобрал, там какая-то непонятная история.

— Накаркал, — растерянно моргнул стрелок.

Под охраной полицейских они молча прошагали в командный сектор. Подождали своей очереди. И шагнули на дорогу к трибуналу...

Лючия Овехуна оказалась стройной особой, что раньше под скафандром как-то не различалось. На гордо приподнятых плечиках — синие лейтенантские погоны, необычно высокое звание для пилота даже у европейцев. Черные глаза смотрят высокомерно.

— Эти? — словно издалека донесся голос дознавателя.

Девушка подошла. Внимательно оглядела. Прочитала опознаватели. Встретилась взглядом со стрелком. И отвела глаза.

— Но.

Офицер не запомнил, как вышел из комнаты дознавателей. Вроде только что умирал от страха там — и вот уже в коридоре, и даже не в штабном секторе, а очень далеко от него, и почему-то экипаж стоит, преграждая путь.

— Господин лейтенант, — четко сказал командир. — Разрешите передать вам под командование экипаж истребителя "Черт", опознавательный номер семь, для дальнейшего прохождения службы. Старшина Буревой. Борис.

— Сержант Огневой. Олег.

— Сержант Стрежевой. Сергей.

Офицер задумчиво оглядел их. Достал пистолет, крутнул и убрал обратно. И резко кинул ладонь к шлему:

— Лейтенант "кэптэн Джонс". Георгий.

-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-

Мирно светились над "космодромом" потолочные панели, разбрасывали зайчики по зеркальным куполам "Чертей". Под "семеркой" копалась бригада техников, неторопливо звякала, хлопала и шуршала. Стрелок сидел на диске, свесив ноги, и поучал старшего техника. Кэп под руководством Буревого осваивал правильную, то есть быструю, работу с разовыми комплексами сопровождения целей. Пилот валялся в пыли под хордами распределенного двигателя, менял расходники. Вдалеке руководство матки осматривало технику прибывшей эскадры усиления, основное внимание уделяя не вооружению, а пилотессам в кокетливо приталенных комбезах. На собственную эскадру у них внимания уже не оставалось, что было очень хорошо.

— Благодать! — блаженно улыбнулся стрелок. — Тихо, мирно, сирена не орет...

Перегнулся вниз, присмотрелся и посоветовал заменить трассеры нулевого градуса на укрупненные. Хотя бы один, но правильнее три. Выслушал ответ и ласково поинтересовался, а не дать ли кому в рыло.

— Соблюдай воинскую дисциплину, сержант, — посоветовал из-под дисколета техник-лейтенант.

Буревой высунулся из люка, посмотрел, что случилось.

— Кэп, и это тоже твоя работа, — бросил он внутрь. — У нас стрелок молодой, границ не чует. Ему помогать надо, поддерживать дружеским участием и ласковым советом.

Измученный кэп высунулся, неуверенно посмотрел на наставника.

— Ладно, показываю. В первый и последний раз. Сержант Огневой! Доложите технику-лейтенанту, что приказом командира экипажа переданы ему до конца дежурства для проведения вспомогательных работ по юстировке и профилактическому обслуживанию оружейных систем! Бегом марш!

— Совсем обнаглел, тинэйджер , — поддержал снизу пилот. — Нет чтоб помочь мужикам, сидит тут, умного из себя строит.

Стрелок спрыгнул с диска, доложился по уставу, получил задание от техника-лейтенанта и действительно побежал.

— Вот то-то, — одобрил Буревой. — Дисциплина — она такая странная штука: с ней хреново, без нее еще хуже... Кэп, попробуй еще раз, ну ничего у тебя не получается!

Они попробовали еще раз, потом еще, и еще...

— Нет, вы не те ребята, — сказал кэп и утер взмокшее лицо рукавом. — А жаль. Такая складная теория, все объясняла...

Узнаю кэпа, — вздохнул Буревой. — Снова вопросы. Ну что опять?

— Не могли вы летать в штраф-эскадре, — сообщил офицер уныло. — У нас бригада спецназ, кого попало не берут. Уж личные дела проверяют от и до.

— Ага, — охотно поддакнул Буревой.

— И психушка твоя на их психушку не похожа, если разобраться! Тех ребят, во-первых, сорвало троих разом... да и вообще у тебя на психушку не похоже, слишком быстро в себя пришел!

— Не похоже, — буркнул Буревой. — Оно вообще на что похоже, толком никто не знает. Там, на базе, положили девчонок из обслуги, и все потому лишь... девчонок! Убить бы гадов...

Буревой скрипнул зубами, навернул кулаком по компенсатору и замолчал.

— А у командира к девчонкам особое отношение, — сказал в переговорнике пилот. — Там личное. Он у нас домашний, с Земли, не то что мы со стрелком, инкубаторские. Но мы его поддерживаем, хоть и не понимаем. Вот.

— Так вы они или не они? — растерялся офицер.

— Мы — это мы! — отрезал Буревой. — Кэп, ну о какой ерунде думаешь! Не забивай голову!

— Мне надо разобраться в ваших стимулах! Как я командовать буду, если не понимаю?

— У нас простые стимулы, — снова вздохнул Буревой. — Ох трудно с тобой... Мы родину любим, вот и все наши стимулы. Пришли в космофлот по зову сердца, как говорится. Считаем, что единственный путь к миру — наша победа. Европейцы и америкосы, правда, считают иначе. Но тут уж кто сильнее. Надо всего лишь настучать всем в мурло и установить в космосе верховенство закона. Мы считаем — российского закона. И бьем всем морды по мере сил, умений и вооруженности. Чего тут непонятного?

— А?.. — воспротивился офицер.

— Ты не акай, лучше подумай, как дальше воевать. У нас появились установки частичной невидимости. И нам присылают эскадру усиления. Ну? Кэп, ну выводы же напрашиваются! Подумай хоть раз!

— Чего там думать! — проворчал в переговорнике пилот. — И так ясно, уже сколько раз было... как только появляется у нас новый вид оружия, так сразу, это... как это... а, вот — реваншистские настроения! На матки двойной состав, глубокий рейд, пух и перья во все стороны, а потом как получаем под хвост! Потому что у них — тоже новые вооружения. И тот же реваншизм. А организация лучше. Эх... Навалять бы наконец всем да установить порядок, жить невозможно в космосе с этими войнушками!

— Вы прямо аналитики генштаба, — криво улыбнулся офицер. — Или резиденты европейцев. Осталось только цель рейда назвать, и вас сразу можно сдавать в особый отдел.

— Клондайк, — пожал плечами Буревой. — На гадальный сайт не ходи.

Офицер поежился и промолчал. Клондайк находился в глубине, аж за владениями европейцев, и защищался выше всяческих похвал. Седьмой флот!

— Седьмой флот, — поддакнул его мыслям пилот. — Всегда нас бьют, гады.

-Потому что у них маток больше! -запальчиво сказал офицер.

— Ага, и лазеры мощнее. И истребителей до черта. И порядок. А в остальном да, в остальном мы им не уступим...

— Всё, установил расходники! — доложился пилот. — Все двадцать четыре хорды полные, хоть щас на Клондайк и обратно.

— Как двадцать четыре? — не понял офицер. — Нам шестнадцать выдали!

— А я у соседей украл, — хладнокровно сообщил пилот. — У меня на распределенке двадцать четыре хорды, значит, должны быть заполнены двадцать четыре!

Офицер беспомощно оглянулся.

— И это твоя работа, — безжалостно сказал Буревой.

— Верните, откуда взяли!

— Щас. А летать на чем?

— Минимальный полетный комплект — восемь!

— Но не на Клондайк, — твердо сказал пилот. — Кэп... двадцать четыре, и точка. Чтоб хватило туда и обратно. Мало ли что.

— На случай мало ли что есть база снабжения!

— Ага, и где ее в бою искать? Это у америкосов порядок, не у нас, не забывай.

— Нет, он еще не вылечился от штабного! — сообщил в пространство Буревой. — Кэп, объясняю в первый и последний раз: мы жить хотим! Очень!

— Планирование операций у нас из рук вон, — серьезно сказал пилот. — Ну сложное это дело для русского ума, все не учесть, мы же понимаем. И исправляем по мере сил.

— А на чем соседи полетят? — безнадежно спросил офицер.

— На восьми. Минимальный комплект — восемь. Кэп... всех бродячих котят не подберешь, не накормишь. Нам о себе бы позаботиться.

Офицер посидел в тяжелом сомнении. Достал и крутнул пистолет.

— Стрелок! — наконец сказал он в переговорник. — Сержант Огневой! Ты в ремзоне? Найди укрупненный трассер на нулевой градус. Лучше три. А? А где хочешь. Но где хочешь не ищи, укрупненные у нас только на кораблях боевого управления стоят, то есть на "Косатке" заместителя директора по боевому управлению. А как хочешь. Но чтоб следом не пришли.

Поглядел на ошарашенные лица и криво улыбнулся:

— Седьмой флот укомплектован SS. Наши трассеры SS не возьмут, нашими "Дьяболо" крошить в самый раз. SS только укрупненными достать, да и то... Так что и ракеты не помешают. Но я не знаю, где их взять в этот раз, и... о, нашу красавицу ведут! Прячемся, а то среагирует и выдаст!

И первым скрылся с глаз.

Затаив дыхание, они следили, как по "космодрому" быстро движется слитная процессия. Впереди сам зам директора по боевому управлению в полетном скафандре, за ним плотная группа чинов военной полиции, и между ними — знакомая фигурка с синими погончиками на гордо вздернутых плечах, в ореоле глухого ропота и злобных взглядов.

— Как голову держит! — отметил грустно Буревой. — Гордая. Ну, лети, отважная птичка. Спасительница ты наша. А мы даже не познакомились, не подружились...

— Как даст нам под хвост в следующем бою, так сразу познакомимся! — язвительно отозвался пилот из-под дисколета.

— Не факт, — задумчиво сказал Буревой. — Заметили, она русский понимает? И появилась очень странно. И лейтенант, что редкость... И нас не выдала... Так что не факт...

— Она мне понравилась, — признался пилот. — Скорей бы кончилась чертова войнушка, с нормальной девочкой познакомиться невозможно... Ребята, она про нас вспомнила! Глядите!

У "Косатки" действительно произошла заминка. Легкая фигурка выскользнула из окружения полицейских, развернулась к дисколетам, вытянулась и четко отдала честь. Лейтенант Лючия Овехуна оценила мужество своих спасителей.

— Лети, гордая птичка, — дрогнувшим голосом сказал офицер. — Да не встретятся тебе "Черти"...

И тайком смахнул слезу. В груди непонятно защемило. Он еще не знал, что черноглазая красавица поселилась в его сердце навсегда. Поэтому всерьез забеспокоился, когда вдруг заметил, что вот он смотрит в локаторные развертки, а перед глазами — строгое лицо девушки в обрамлении черных волос. И когда после смены они занимались на полетных имитаторах, все время чудилось, что Лючия сидит рядом, положив нежную руку ему на плечо. В результате он мазал через раз и плохо ориентировался в происходящем вокруг. Например, так и не понял, для чего командир регистрируется в имитаторе разными опознавателями: то за "тройку", то за "двенадцатого", а один раз за "Косатку" зама по боевой — и даже не захотел спросить. Сидел, мечтательно улыбался — и мазал. В результате стрелок обругал его по-всякому, а старшина посмотрел внимательно и хмуро посоветовал посмотреть перед сном какой-нибудь красивый фильм, обязательно с красивыми девушками.

Он так и сделал: забрался после ужина в спальную ячейку, надвинул на голову сенсорный шлем, включил фильм "Сибирские амазонки" — и вздрогнул, когда на него в упор глянула черноглазая гордая наездница. В "Амазонках" снималась знаменитая киноактриса, он даже помнил ее имя — но был готов поклясться, что это Лючия...