Стояло ненастное и промозглое осеннее утро. В грязных заиндевевших лужах полоскалась золотая, как знамена обды, листва. К городским стенам вела широкая дорога, в сухое время года утоптанная, а нынче размытая дождями. Стены за эти дни подросли, обзавелись зубцами и бойницами, укрепленные железом ворота стали выглядеть внушительно, хотя две глубокие колеи по разным сторонам дороги еще напоминали, что прежде ворота в землю едва ли не вросли и полностью не закрывались. Гера сокрушался, что нет времени и рабочих рук на рытье глубокого рва вдоль стен, как это описывается в учебниках по теории обороны. Любопытный и глазастый Тенька обнаружил, что когда-то ров вокруг Редима и впрямь был, довольно глубокий, но город разросся, и теперь остатки рва находятся в кольце нынешних стен и используются как сточные канавы. Еще Гера хотел срубить часть полудиких садов, раскинувшихся за воротами города, но люди воспротивились, а Клима решила, что в этом нет необходимости.
И теперь со стороны Редим выглядел как воинственно настроенная кумушка: ощетинившиеся зубцами стены, наглухо запертые ворота и множество плодовых деревьев кругом, разодетых в золотую листву. Было видно: город отвык от войны и осад, но сдаваться не собирается.
— Наши недостатки? — продолжила расспросы Клима. В Институте Гера был лучшим во всем, что касалось стратегии и управления войсками. В тех областях, где обда полагалась на интуицию, Гера имел блестящие книжные знания, и все вместе давало неплохой результат. Летчиц тоже учили стратегии, но больше воздушных боев, юношам же предстояло воевать и на земле.
— Опыта у нас тоже нет, — вздохнул Гера. — Конечно, и я, и ты бывали на границе, видели все своими глазами, я много читал и слушал рассказы очевидцев, но этого недостаточно. И горожане никогда не брались за оружие, разве что для охоты или защиты от волков. Рва нет, деревья мешают обзору. Все-таки надо было их срубить или хотя бы отпилить ветви.
— Не так уж они и мешают, — отмахнулась Клима. — Если в будущем придется — спилим. Фрукты с этого сада кормят многих горожан, если бы я отдала приказ, мог возникнуть бунт. Тихо, они подошли.
Столичных солдат было около сотни, вел их не давешний чиновник, а хмурый суровый вояка на вороном коне.
— Тридцать четыре смерча! — выругался Гера на сильфийский манер. — Этот явно на границе не просто смотрел.
Вояка остановился перед закрытыми воротами, задрал голову и громогласно потребовал прекращать маяться дурью, не устраивать напрасного кровопролития и выдать преступницу, называющую себя обдой, подобру-поздорову. Ответом ему стало глумливое улюлюканье.
Клима залезла на перевернутую бочку и высунулась из-за зубца почти в полный рост.
— Кто посмел усомниться в подлинности моего дара?! — крикнула она и достала кинжал. Изрядно натренировавшись, теперь Клима чертила знак на руке с небрежным изяществом. Ветер трепал полы платья, а лицо за счет длинного носа и широко распахнутых глаз издалека выглядело довольно необычно.
Когда порезы засверкали и начали таять, среди выстроившихся под стенами солдат раздались ошеломленные возгласы.
— Я ли не обда? — продолжила Клима грозно. Ветер дунул особенно сильно, юбка взметнулась языком пламени, словно повинуясь гневу избранницы высших сил. — А кто тогда? Уж не ты ли? Принамкский край ждал меня столько лет, и я здесь! За мною — мой народ! — на стенах заорали, поддерживая. — Я тоже не хочу напрасного кровопролития. Каждый, кому дорого будущее Принамкского края, может присягнуть мне и встать под золотые знамена!..
Клима говорила бы еще, но кто-то из солдат по неосторожности или умыслу спустил слишком туго натянутую тетиву. Стрела гулко ударилась в зубец у Климиной головы, Гера, сообразив, что к чему, схватил обду в охапку и стащил вниз, одновременно командуя начало битвы.
— Не смей!.. — попыталась остановить его Клима, но было поздно.
Со стен клубами заструился сизый туман взрывчатого порошка. Соприкасаясь с землей, он вспыхивал, раздавались оглушительные хлопки, разлетались в разные стороны люди и комья земли. Воин тоже отдал приказ, и на горожан обрушилась целая лавина стрел. Несколько человек срубили толстое дерево и потащили к воротам, но стоило им приблизиться, как со стен полетели камни.
Следующие несколько часов плохо сохранились в памяти Климы. Сначала она едва не растерялась: в мгновение ока тщательно просчитанный порядок битвы смешался, скомкался, канул в небытие. Обда поняла, что не в состоянии управлять ревущей толпой людей, яростно и азартно отбивающейся от другой такой же толпы, в которую превратились четкие ряды солдат. Словно все происходило вообще без Климиного участия, хотя она явственно слышала, как кто-то вопил "За обду!", и как ему вторили десятки голосов.
В творящейся на стене суматохе трудно было что-то понять. Все бегали, орали, передавали камни и кипяток, бранились, падали раненые и убитые, но на их место приходили другие, и все повторялось снова. Климу оттеснили от переднего края, Гера почему-то велел ей никуда не лезть и тоже убежал, непонятно что крича.
Потом девушка взяла себя в руки, немного приноровилась к обстановке, повинуясь всеобщему порыву, схватила какой-то камень и потащила к краю стены. Почему-то запомнилось, что камень был очень тяжелый, неудобный, мокрый и грязный, все рукава перепачкались. Над ухом свистнула стрела.
"Сейчас я могла умереть, но высшие силы меня берегут..."
Клима не глядя бросила свою ношу со стены и только потом посмотрела вниз. В ворота колотят мощным бревном, его держат сразу пара десятков человек. Плохо, ворота долго не выдержат. Много солдат лежат, оглушенные взрывами, но многие уже начинают шевелиться. Тоже плохо, не надо было Теньке настолько разбавлять свой порошок. Солдатам с луками постоянно кто-то отдает команды, на стенах же лучников толком нет... Еще одно "плохо", при планировании осады никто даже не упоминал о необходимости стрелков...
Интуиция действовала быстрее разума.
— Ты! Бегом к колдуну, пусть целит в тех, кто высаживает ворота. Ни один человек не должен подойти к бревну. Ты, ты, и ты, да, с колчаном! Собрать всех, кто может стрелять, пли по лучникам внизу! Вы двое — в разные стороны, обойти все и ко мне с докладом. Быстро!
Прошла минутная растерянность, Клима снова была уверена в себе. Она вроде бы тоже всего лишь бегала и орала, но благодаря ее крикам оборона как-то сама собой стала более слаженной, многие "плохо" превратились в "хорошо", а встретившийся на пути Гера изумленно присвистнул и по всей форме доложил обстановку.
Несколько часов... но Климе показалось, что прошли недели, прежде чем солдаты отступили, утащив раненых и убитых. Потери с обеих сторон были не слишком велики — в основном ранения стрелами среди горожан и контузии у солдат. Войско Фирондо расположилось лагерем в отдалении.
Члены ставки собрались на совет прямо у стены, возле большого, жарко горящего костра, на котором грели воду. Сейчас тут не было никого лишнего, люди разошлись. Часовые сидели на стене, прочие отправились к походной кухне или в лазарет, под который отвели один из ближайших домов. На земле у костра сиротливо валялся позабытый кем-то закопченный котелок. Гера лишь тронул его ногой. Тенька хозяйственно подобрал.
Ставка заметно разрослась со времени первого заседания. У костра грелись не только обда, ее "правая рука", колдун, стражники и купец. Пришли деревенские старосты (один — с повязкой поперек лба и забинтованной рукой), несколько особо отличившихся в бою горожан, на которых Клима уже имела виды, местный колдун, постоянно косившийся на Теньку с уважением, и белая псина с черными пятнами на сметливой морде. Собаку никто на совет не звал, но сидела она с таким уверенным видом, что Клима усмехнулась и не стала ее гнать. Бабки в этот раз не было, она не участвовала в бою, не ходила строить и следить, успокоившись насчет обды и полностью доверив ей управление городом.
— Вы все молодцы, — сказала Клима без лишней патетики. За несколько часов обда словно повзрослела. — С нами высшие силы и вера в правоту нашего дела. Редим чудесно вспомнил свое боевое прошлое! А теперь я слушаю. Гера, доложи общую обстановку.
— Значит так, — "правая рука" выглядел встрепанным и сосредоточенным, вытягивал к огню озябшие перепачканные руки. Мокрая грязь высыхала и отваливалась коркой. — Потери равны, но нас больше, чем солдат. Вероятность подкрепления пока невелика. Первый штурм показал, что стены укреплены грамотно, но бойницы следовало сделать более узкими, а ворота — двойными. Предлагаю укрепить ворота хотя бы дополнительными засовами, а бойницы частично заткнуть.
— Чем? — деловито спросила Клима.
— Не знаю... Может, камнями. Хотя, камни и так на счету.
— Еще следует выставить караулы не только близ ворот, но и дальше, — Тенька не стоял у костра, а сидел на корточках и чего-то мудрил с найденным котелком, щуря глаза. Сейчас он поднял голову и глянул на остальных. — Представляете, как интересненько получится, если солдаты зайдут к нам в тыл? Счастье, что в Редиме ворота одни, а дальние стены неплохо сохранились и их не пришлось восстанавливать. А еще счастье, что пара колдунов из солдат не Эдаморы Кареи, а навроде дуры Мирени. И тоже толком свойств не знают. Я бы на их месте заставил камни стены потечь.
— Это хорошо, что ты за обду, а не за Фирондо, — с чувством проговорил местный колдун, постоянно косясь на манипуляции юноши с котелком.
— Я распоряжусь, — кивнул помощник начальника стражи и тут же пошел на стену извещать часовых. А то вдруг у людей по ту сторону тоже имеется такой вот Тенька, которому проще не ломиться напрямик в запертые ворота, а поискать в ограде малозаметные щели. В таком случае, некоторые солдаты уже могут подбираться к городу.
Клима подумала, что ей давно не было так весело и хорошо. Казалось бы: промозглый осенний день, языки пламени столь же рыжи, как мокнущая в лужах листва, платье в грязи, на носу царапина, сама уставшая, голодная, смерч знает где... Но — кругом проверенные боем соратники, которые смотрят на нее с благоговением. Заслужила. Впереди неизвестность, но сейчас одержана победа, и есть силы продолжать борьбу. Ей докладываются, ее называют обдой Климэн, и на сердце торжество. Все идет как надо. Блестит медный кулон поверх платья (конечно, его лучше на теле носить, но символ власти должен быть на виду), а совсем скоро к нему добавится диадема.
"И тогда ни одна тварь не усомнится, что я — обда, истинная властительница этого края!"
Когда поток докладов и обсуждений иссяк, Клима объявила совет законченным и предложила членам ставки пойти перекусить. А заодно отдать нужные распоряжения, согласовать действия с прочими защитниками города и вообще не сидеть во время еды без дела. Идея пришлась по вкусу далеко не всем, но перечить обде никто не осмелился: Клима умела приказывать так, чтобы ее слушались. Расходились от костра поспешно, а собака вовсе умчалась, поджимая хвост. А все потому, что Тенька в последний момент перемудрил с котелком, тот превратился в пенистую грязно-сиреневую жижу и утек сквозь пальцы в костер. От огня жижа начала искрить и остро завоняла тухлыми яйцами. Горе-экспериментатор сокрушенно огляделся в поисках второго бесхозного котелка.
...Дожевывая на ходу кусок хлеба со сметаной, Клима поднялась на стену. Приветственно махнула часовым и удовлетворенно отметила, как ей поклонились. Все эти почести были обде в новинку и слегка кружили голову. Но не настолько, чтобы ее потерять.
Погода была тихая, а голос у Климы — громкий. Звуки эхом отзывались в стенах и разносились по округе. Обда продолжала прерванную боем речь, призывала сложить оружие и вставать под ее знамена. Говорила много и вдохновенно, размахивала руками, иногда — повышала голос. Речам внимали по обе стороны стены. И ни одна стрела больше в обду не полетела.
По ночной темноте пришли первые перебежчики, и благодаря им удалось предотвратить вылазку противника к дальним участкам стены.
Вторые подтянулись ближе к утру.
Следующий штурм был более вялым, а единственные шесть человек, сумевшие залезть на стену, изъявили желание служить обде. Потом Клима снова говорила, а во время третьего и последнего штурма часть солдат обратила оружие против своих. Обда удовлетворенно полюбовалась сварой внизу, а потом велела открыть ворота и помочь ее новым подданным.
Вечером Редим хоронил погибших, праздновал победу. Снова зарядил дождь, но холодная вода не могла остудить пылающих сердец, не могла погасить огонь в глазах обды, говорящей речь за речью. Клима не скупилась на благодарности и громкие слова, щедро дарила их всем и каждому, многих отметила персонально, и живых, и мертвых, чем заслужила еще больше уважения.
Уже глубокой ночью Клима потихоньку покинула праздник и забралась на одну из башен здания управы. Сидела на охапке сыроватой соломы, застеленной плащом, и смотрела, все не могла наглядеться на круговерть огней внизу, на разноцветные фигурки людей и на золотые знамена, свисающие с крыш многих центральных домов. Желтая материя нынче была в почете, фиолетовой настало время пылиться по чуланам и кладовкам.
На лестнице, ведущей в башню, послышались топот и голоса, а вскоре показались Гера с корзинкой и Тенька, несущий на вытянутых руках какой-то небольшой круглый предмет на палочке.
— Я же говорил, что наша злокозненная обда устала от этого балагана и отправилась строить коварные планы в тишину и куда повыше! — радостно изрек колдун и протянул Климе палочку. — Держи!
— Это что?
— Яблоко в меду! Гера тебя потерял и хотел бить тревогу, а я решил, что лучше потихоньку разыскать нашу любимую обду и накормить.
— Вернуть товарный вид? — усмехнулась Клима, но яблоко взяла и даже рассеянно откусила. Сладко...
— И это тоже! Обда — лицо государства! А у Принамкского края нынче физиономия, уж извини, усталая, осунувшаяся и не жравшая два дня.
— Тенька, да брось ты уже чепуху молоть! — не выдержал Гера. Тоже сел рядом с Климой, теребя в руках корзинку, и срывающимся голосом произнес: — Моя обда... ты невероятный человек! Из сотни присланных за тобой солдат твою сторону приняло больше половины! Я считаю вместе с пленными, почти все они уже хотят тебе служить. Ни в одном учебнике... Когда я шел за тобой, то даже не думал, что ты настолько... — юноша восхищенно замолчал.
— Ага, интересненько у тебя получается, — безо всякого благоговения подтвердил Тенька, отбирая у Геры корзинку и выкладывая на плащ четверть каравая хлеба, кувшинчик молока, пару холодных котлет из походной кухни и еще пару яблок, только без меда. — Прямо как в сказках. Э, куда! Я тоже буду! — это Клима молча взяла молоко, запить чересчур приторное лакомство.
"Правая рука" только глаза закатил. Тенька в его понимании был неисправим.
— Мы же для Климы это собирали!
— А кувшин я брал себе! И вообще, может, это древний колдовской ритуал.
— С переменным успехом таскать у обды молоко? — фыркнула Клима.
— Ну да, — с серьезной миной кивнул Тенька. — Все колдуны древности так делали!
