Рояль вице-адмирала Руднева

Получается, что люди у меня были, но их было мало...

— Знаете, в наше время, время, когда война ведётся технологиями, особое значение приобретает не количество солдат, а способность солдата выполнить боевую задачу. У меня есть люди. Смею вас заверить — в нашем времени они являются едва ли не лучшими солдатами в мире. Обучение и содержание каждого встаёт мне в сумму, равную цене лёгкого крейсера. Однако... у них очень сложная, обширная подготовка. Разведка, диверсии, бой с превосходящими силами, штурм зданий и сооружений, рукопашный бой...

— Что-то вроде гвардии?

— Учитывая, что в вашем времени гвардия — это не столько лучшие, сколько выслужившиеся — нет. Но в первоначальном смысле — да. Это люди, прошедшие особо тяжёлую подготовку и знающие полсотни способов убить врага зубочисткой. Но! Их у меня сорок человек, — тут же обломал я Руднева, — поэтому, я предлагаю решить вопрос с помощью создания штурмовых команд из ваших людей с нашими сержантами.

Руднев согласился с моими доводами и мы пошли на лётную палубу. Предварительно я вызвал вверх всех спецназовцев, с помощью нейроинтерфейса. Сорок человек выбежали очень быстро, мы с Рудневым даже не успели выйти. Стояли они около надстройки, искали взглядом кого-то... меня, вернее. Мы с Всеволодом Фёдоровичем подошли к этой команде. Ух ты, хороши ребята. Хорошо сложены, движения плавные, во взгляде — доброта и интилигентность, которая им не помешает свернуть шею любому, кто встанет на пути. В этом мы очень похожи друг на друга, только я выпускал на волю личность "Хьярти-Диверсант" очень редко, а эти — постоянно такими были. Осмотрел, Руднев тоже.

— Да... богатыри. Что будем делать?

— Так, — я повернулся к парням, — у нас в ближайшее время намечается захват вражеских крейсеров. На крейсерах должны быть только перегоночные команды и охрана, однако — крейсер это не пачка папирос, просто так не сцапаешь. Поэтому — нужны профессионалы-штурмовики. Плюс следует нанести первый удар в виде диверсии — остановки судна. Это сделаю я, так как хочу размять косточки. Так же есть ещё одна задача, и она куда более обширная — крейсер Варяг, под руководством капитана первого ранга Всеволода Фёдоровича Руднева, — представил я своего спутника, — совершает набеги на японские коммуникации. А это — остановка судов в море, высадка на них и ревизия трюмов на предмет военной контрабанды, изъятие потенциально военных грузов. Полный список военной контрабанды рекомендую изучить. Для работы благородными пиратами нужна абордажная группа, то есть около сотни рыл, подготовленных для десантирования на корабль противника, боя в замкнутом пространстве, осмотре и экспроприации ценностей. И главное — что бы они не позорили звание русского солдата грубым поведением, поэтому — придётся вам поработать учителями. Группу... я думаю, Всеволод Фёдорович, следует назначит набор в штурмгруппу?

— Непременно. Только чем их привлечь?

— Ну с этим проблем не будет. Ведь приз за контрабанду распределяется по экипажу корабля, захватившему её? Значит, им просто будет положено втрое больше, чем остальным. Уйдут в запас не только с орденами да медалями, но и с золотишком в карманах.

Руднев повернулся к спецназерам:

— Ну что, возьмётесь за дело?

* * *

*

С палубы мы пошли в спецарсенал. Спецарсенал, в отличии от обычного арсенала, содержал не только современные нам пушки, но и исторические, в целях постановок или аутентичности. И тут было много всякого оружия. Руднев — человек не особо им увлекающийся, с большим любопытством зашёл сюда. Тут оружие хранилось не как на складе, а цивилизовано — в дюрапластовых кейсах. И на стенах тоже, Руднев с большим любопытством зашёл посмотреть на средства убийства.

Я же хотел отобрать оружие, которое с одной стороны — в полной мере отвечает требованиям боевой задачи, а с другой — что бы не страшно было его потерять. То есть оно должно быть таким, что бы его попадание в руки противника не сделало нам подляну мирового масштаба.

Мы с Рудневым зашли в помещение и я начал осмотр.

— Боже мой, сколько всего! — удивился Руднев, — это же мадсен, верно? — он показал на пулемёт, стоящий на витрине.

— Да, он. Мадсен, в течении русско-японской — регулярно заказывался русской армией, так как значение пулемёта для современной войны было фатально недооценено нашими генералами.

— Видел, видел, — Руднев взял в руки пулемёт и взвесил его в руках, — и много у вас таких пулемётов?

— Наверное, тысячи две, не больше. Я не видел смысла брать с собой именно мадсены, но как лёгкий аутентичный времени... это лучший вариант.

Руднев, впечатлённый цифрой, кивнул:

— Учитывая, что пулемёты особо опасны в обороне... я жду того часа, когда можно будет передать их в армию, если вы согласитесь продать их, конечно же.

— Бесплатно, — я махнул рукой, — кстати, Всеволод Фёдорович, тут собраны почти все распространённые образцы пехотного оружия двадцатого века. Одних только пулемётов под сотню различных видов. И заранее скажу — мне плевать на соблюдение патентов. Доказать то, что я их произвёл — они не смогут, запретить вам ими пользоваться — тем более. Я хотел сказать, что варягу нужны будут пулемёты — против купеческих судов даже 14.5 мм пулемёт — слишком жирно будет. У вас есть парочка максимов — это хорошо, но мало.

Оружейка была довольно крупным помещением, тут было не столько собрано оружие, сколько экспонировано. Оно предназначалось для выбора, ознакомления, поиска нужного, ведь не всегда можно по памяти взять то, что нужно. Всего в памяти не удержишь, а тут — оружейный супермаркет. Заходи, смотри, верти в руках, выбирай.

Руднев оценил и ответил:

— Трудно передать словами, насколько я вам благодарен. Однако, мадсены — это не то. Видите ли, всё же не стоит доводить дело до скандала с контрафактными пулемётами, поэтому... нет ли чего-то похожего, но ещё не изобретённое?

— Льюис, — я преодолел расстояние и взял пулемёт, — хороший английский пулемёт времён первой мировой войны. Но если взять Варяг — то тут я бы посоветовал вам взять те же пулемёты максима, только по дюжине на борт, что бы в случае чего — перебить всех на палубе. К тому же у вас они уже стоят, значит, обращаться матросы умеют, инструкции по уходу и ремонту тоже есть...

* * *

В итоге мы вышли из оружейки. Я взял в качестве штурмового оружия для предков ППД, пистолет-пулемёт Дегтярёва. В отличии от ППШ он был более сложным, но для оружейного завода Абстерго... Говно-вопрос, что называется. ППД на складах числилось две тысячи штук. Всего с собой я привёз около ста тысяч стволов оружия. И из них сорок тысяч — это пулемёты, остальное — все остальные виды, в основном — карабины М1 Гаранд. Бестселлер американского рынка оружия, и по совместительству — один из моих любимых образцов огнестрела. Достаточно лёгкая, мощная, самозарядная, простая, эффективная. Короче, я планировал сбросить эти винтовки защитникам Порт-Артура.

Проанализировав опыт русско-японской и последовавшей за ней первой мировой я пришёл к выводу, что русский крестьянин и трёхлинейка — созданы друг для друга. Ну вот даже сложный самозарядный карабин требует умения прочесть инструкцию, научиться за ним ухаживать, смазывать, и так далее.

И в то же время были дико недооценены пулемёты. За всю войну с обеих сторон в конфликте принимало участие меньше тысячи пулемётов, и это при том, что японцы тупо заменяли пулемёты — массой пехоты. Удобрением для Ляодунской земли.

Итогом стало решение прихватить с собой небольшую партию оружия, которая сгодится для вооружения народного ополчения или кадровой армии... или — моих личных войск, если смогу набрать.

Руднев, вроде бы, понял, по истории, насколько бесперспективна страна, в которой оружие закупается за границей. Потому что оружие для армии — это самое, такое, сокровенное для каждой державы. Те, кто не способен обеспечить себе тыл и зависит от иностранных поставок — заранее проиграли, потому как враг тупо перебьёт инфраструктуру снабжения.

Руднев по этому поводу ко мне уже подходил, поговорить насчёт продажи стволов артиллерии в РИФ. В общем — после моего недовольного бурчания, он вроде бы понял — я России не враг, а если сразу всё обеспечу — это наш царь-тряпка ещё больше уйдёт в свои розовые сопли о том, как всё распрекрасно. А кто пониже — разворуют всё, что плохо лежит, в итоге, когда мои стволы расстреляют, а заменить их будет некому и нечем, начнётся хаос и анархия.

* * *

Телетайп... был готов. Итак, это в корабельном варианте — большой стальной аппарат, похожий на крупную печатную машинку. Снизу закладывается бумага, в листах А4, дальше — включается аппарат.

Работал он мудрёно — можно было набить текст, набело, при этом ведя запись не только на лист, но и на перфоленту. Это требовало опыта обращения с пишмашинкой и внимательности, ведь выбитый перфорированный элемент обратно не вставишь.

Презентация состоялась для всех связистов и капитанов. Я собрал всех в мастерской, после чего решил представить технику.

Собралось много уважаемых людей.

— Господа, как вы, наверное, уже знаете, я хочу представить вам телетайп. Вообще, отвечу на самый распространённый вопрос, который мне задавали, пока я работал. Зачем это нужно, когда есть телефоны и радиостанции. По телефону вы будете говорить только прямым текстом, или по бумажке. В любом случае, это не официальный вид общения, так как человек может и не услышать, может не понять с первого раза... переспросить постесняется, а обмен текстом — предельно понятен, позволяет внимательно и вдумчиво обдумать текст перед введением, плюс позволяет пересылать большие списки, документы, и так далее. Короче, для делового и серьёзного общения, это самое то. Плюс, что не менее важно — все элементы за исключением одного приёмника могут быть изготовлены местными. Да, конечно, местный телетайп будет намного больше и размером с автомобиль, но, тем не менее, это возможно.

В мастерской было прибрано, что большая редкость. Станки — накрыты чехлами, инструменты убраны в шкафы, а посреди этой просторного помещения стояло пять различных вариантов моих машин. Я впервые работал с такой механикой и, можно сказать, много чего для себя понял, многому научился и многое отработал. Это вам не с электроникой — тут приходилось самому проявлять чудеса ловкости и вникать в особенности движения каждой шестерёнки.

Капитаны кораблей смотрели на аппарат со скепсисом. Это подтвердил один из них:

— Короче, это аппарат — что-то вроде сетевого принтера, который мы поставим вдалеке и будем на нём печатать?

— Да, можно и так сказать.

Лучше всего этот аппарат воспринял связист с варяга, он осмотрел все внутренности и потребовал демонстрации работы. А после начал торговаться.

— Дайте два!

— Куда тебе два? — удивился я, — на варяге одного вполне хватит.

— А ну как сломается? — не сдавался связист, — вы же не будете всегда рядом, что бы починять?

Ухты, верно. Но...

— Там сам починить сможешь, и вообще, техника — на века. Такая лет пятьдесят проработает точно, а ты сломается-сломается...

— Ну так у нас не кабинет-с, а боевой корабль.

— Ладно, бери два любых, но смотри, если посеешь, продашь или хотя бы покажешь кому-то не из экипажа варяга... в общем, ничего хорошего тебя не ждёт!

Молодой парниша улыбнулся и выбрал себе пару аппаратов, причём — сразу самых лучших из набора. Вот же жук.

После презентации и показа аппаратов пришла очередь устанавливать их. Однако, смысл поняли не все. Только предки, особенно связист, сразу врубились в мою мыслю и начали с первого же дня активно пользовать технику.

Второй телетайп вместе со связистом с варяга должен был уехать в Порт-Артур, персонально к адмиралу Макарову.

Но теперь Берси и вообще, все коммуникационные компьютеры имели возможность отсылать текстовые файлы на Варяг, причём — с помощью шлюза. То есть по внутренней электронной почте, на адрес домена "@teletype.geo".

Но, сделав это, я встал перед ещё одной проблемой — мне нужно было наладить потомкам не только документальную, но и более обычную связь. Поэтому, установив на мостик варяга, в примыкающую радиорубку, стучащий механизм, я занялся тем, что начал экспериментировать с телефонией и вообще — телефонами. Поэтому сейчас пришло время сюрприза на презентации...

— Господа офицеры, честно говоря, я не сразу вник в ещё одну проблему. А именно — мотивация персонала, — я отошёл в сторону, когда внимание людей вернулось ко мне, — Деньги в море — штука мягко говоря, бесполезная. Поэтому одолел меня вопрос, что может быть хорошим стимулом для экипажа?

* * *

* * *

14.02.1904

* * *

Бой варяга произвёл в Петербурге эффект разорвавшейся бомбы. Газеты пестрели карикатурами, фотографиями, многостраничным словесным поносом о величии русской армии и ничтожности японской. Патриотический подъём — небывалый.

На окраине города, около диверсионно-десантного вертолёта стояли двое мужчин. Оба — в цивильной одежде, рядом с ними — автомобиль ГАЗ-69, с тентованной крышей. Оба мужчины переносили из вертолёта в машину грузы. Ящики, кейсы, и всё такое прочее.

Забросив все свои вещи, они пожали руку пилоту вертолёта — тому предстоял очень долгий полёт обратно на дальний восток. Вертушка улетела, а мужчины забрались в машину и, заведя двигатель, поехали в направлении Петербурга.

Не сказать, что бы в городе автомобиль был частым гостем, скорее — редким зрелищем. Поэтому газик вызывал оживление на улицах.

Мужчины доехали до центра города — невского проспекта, после чего машина притормозила около адвокатской конторы. Ровно час понадобился молодым людям, что бы оплатив все расходы, стать собственниками большого частного дома в центре города, хоть и не на Невском.

Дом, купленный ими, был, казалось бы — классическим образцом частного дома девятнадцатого века — двухэтажный, просторные комнаты, фасад с лепниной в стиле ампир, небольшой подвал.

Уже вечером первого же дня на втором этаже дома был благоустроен натуральный офис. Компьютеры, секретеры, рабочие столы на шестерых человек, архив... Ремонтировать ничего не пришлось, кроме разве что, прибивания к стенам электропроводки.

Вечером, едва закончив работу, один из мужчин обратился к коллеге:

— Слышь, Вась, мы теперь тут надолго крысами тыловыми будем.

— А и хрен с ним, — зевнул второй, — главное — денег дают от души, жрать тоже, не стреляют... чаго ещё для счастья надо?

— Ну не знаю, — парень вздохнул, — ты это, свяжись со штабом, а я пойду прихвачу чего-нибудь пожрать.

— О, и мне принеси.

— Тебе чего?

— Да хрен его знает, — Василий посмотрел на коллегу, — Главное — что бы мяса побольше. Кстати, надо бы впрок заключить договора, что бы нам тут готовили, стирали, убирали, и так далее.

* * *

Через два часа солдат вернулся. Николай — молодой человек, двадцати семи лет от роду, с хорошим образованием. Тем временем Василий просто радовался, что оказался далеко от опасностей и поближе к кухне. Хотя ситуация могла повернуться и другой частью тела — ведь в Петербурге тоже могли найтись недоброжелатели и даже враги. От таких придётся поставить пуленепробиваемые окна с решётками и тяжёлые стальные двери.