Арктический Удар

-Курорт! — впоследствии прокомментировал Петрович, — нас не трогай, мы не тронем. Между прочим, это тоже не есть гут, командир! Петрович прав. Вам не приходило в голову — КАК считается срок автономности атомарин: девяносто, сто суток? Дозаправляться не нужно — заряда реактора хватит НАМНОГО дольше. Вода — из опреснителя. Провизия — при размерах лодки, можно взять и на полгода. Капитальное, на берегу, ТО механизмов и докование — вполне нормально и через год.

Самым слабым местом, как ни странно, являются люди. Три месяца быть запертыми, почти не видя солнца, — наблюдая вокруг одни и те же рожи? Чтобы стало понятней: это сродни тому, как если бы вас, мирного служащего, заперли с коллегами в вашей конторе, замуровав выход. И заставили бы работать, в режиме "восемь часов работа, восемь — отдых", естественно, без выходных! Делайте вывод, почему порой иной какой-нибудь матросик на исходе третьего месяца без дневного света вдруг начинает истерить, пытаясь открыть входной люк на стометровой глубине! Положим, это редкость, хотя и типовой случай, хорошо известный в военно-морской медицине. Но вот то, что свыше девяносто суток, РЕЗКО возрастает вероятность того, что какой-то член экипажа, по команде повернет не тот клапан или включит не тот рубильник — это объективная реальность. Факт установлен опытным, и весьма печальным, путем — и мне совершенно неохота, его проверять!

Когда-то давно, еще в СССР, я смотрел фильм "Ответный ход" — там есть эпизод, на подлодке: где герой Бориса Галкина видит на переборке красную крышечку с надписью "открыть при пожаре". Естественно, он ее открывает — а под ней, другая, с надписью: "дурак! Не сейчас, а при пожаре". И не дай бог, он попробовал бы и дальше — потому что это был пуск системы пожаротушения, ЛОХ — лодочная объемная химическая. При срабатывании которой, весь отсек почти мгновенно заполняется огнегасящим газом. И кто не успел включиться в дыхательный аппарат, то простите мужики, в раю передайте привет тем двадцати с "Нерпы" с Тихоокеанского флота, где какой-то придурок на эту кнопку нажал!

В отличие от дизельных лодок, нам не надо беспокоиться — кислород, полученный электролизом воды, поступает в отсеки, автоматически поддерживая его уровень в атмосфере на привычных двадцати процентах. Но атомная лодка "Комсомолец" в восемьдесят шестом погибла именно из-за того, что в кормовом отсеке кто-то отключил автоматику, или сбил настройку. И вспомните школьный опыт из химии -" железо горит в чистом кислороде" — отсек, где кислорода не двадцать, а сорок, пятьдесят, шестьдесят — никто не знает точно, сколько было на "Комсомольце" перед — это пороховой погреб и бензиновый склад, в одном флаконе. И от любого "коротыша" или малейшей искры — превратится в мартеновскую печь.

И таких мелочей — МНОГО. Перечислять их все, у меня нет ни времени, ни желания. Учи матчасть, читай инструкцию — просто прошу поверить на слово, что один дурак, ротозей или псих, нажав одну маленькую кнопочку или открыв не тот кран, может устроить нам всем, как минимум, громадную кучу проблем с ремонтом, а как максимум — коллективную встречу с апостолом Петром. Если будет, кому просить за — как в том восемьдесят шестом, когда к религии еще относились с опаской — но пришел тогда командующий Северным Флотом к главному мурманскому попу, архиерею или митрополиту, не знаю их иерархии — и сказал: отслужи за ребят! Не знаю, есть тот свет или нету — но если есть, чтобы их всех в рай, по справедливости. Слышал это сам, от нескольких человек — не знаю, байка или нет, но очень ПОХОЖЕ на правду. А наш случай — и вовсе, особый. Провалились черт те куда, и что впереди — неясно, про дом и родных забудь навсегда — и вообще, война наверху, САМАЯ СТРАШНАЯ война в истории, это без всякого пафоса — ну если только, не дай бог, Третьей с ядрен батонами не будет! Это бьет по психике, выносит мозг, и случиться может что угодно, вплоть до открытого неповиновения. Вот почему Петрович вместе с Григоричем стараются отслеживать общее настроение, ведя душеспасительные (а то и вдушувлезающие) беседы. Командиры БЧ, проинструктированные надлежащим образом, тоже не дремлют.

Когда-нибудь потом в обновлённом СССР мы будем говорить о том, что мир не черно-белый и сложнее, чем кажется на первый взгляд. И что немцы — тоже люди. — Но это ПОТОМ. Когда в Берлине воздвигнут памятник нашему Солдату-Победителю. А солдаты немецкой Народной Армии будут маршировать под команды наших генералов. Ну сейчас мы, волею случая, воюем с нелюдьми, зверьми, толкиеновскими орками (слово "нечисть" в наш век атеизма как-то увяло).

Вчера показывали людям кино — "Обыкновенный фашизм". Старшее поколение хорошо помнит этот фильм.

Но полицейские меры, как пластырь или валидол: незаменимы здесь и сейчас, но на долгосрочную перспективу не годятся. Намного более действенное лекарство МОТИВАЦИЯ. У фантаста Ефремова есть не менее важный, на мой взгляд, роман "Лезвие бритвы". Главная мысль — именно мотивация — ЭТО МНЕ НАДО — в связи с чем у них, словно из ниоткуда, появляются силы совершить невозможное. Потому-то Григорич пашет, как целый отдел агитации и пропаганды. Мы одни в этом мире, и ПОКА одни против целого мира! И НИЧЕГО еще не решено, если это и впрямь мир параллельный. Как знать, вдруг в этой реальности какой-нибудь идиот в генеральских погонах угробит не Крымский, а Сталинградский фронт? Сейчас решается, ЖИТЬ ЛИ НАМ — гражданам СССР — ВООБЩЕ, ибо для Адольфа мы — унтерменш, рабы, удобрение! Мы — или они. Победа — или смерть. Убей фашиста — или сдохни в рабстве. Никаких сложностей — все просто и понятно, на уровне агитки двадцатых.

Убей немца. Сколько раз встретишь его — столько раз и убей. Тем более, Григоричу, в отличие от Геббельса, ничего не надо придумывать. Это все БЫЛО: и план Ост, и концлагеря, и тысячи хатыней. Я хочу, чтобы вы все сдохли, сволочи — хороший немец для нас, мертвый немец, эх, попался бы нам в море какой-нибудь густлоф, с десятью тыщами их на борту! Или "Тирпиц" — надеюсь, до него мы все ж доберемся, как раз у нас боеприпас на крупную дичь. Или — тот и другой вместе.

М-да, а агитация оказывается, вещь ОЧЕНЬ заразная. Сам не заметил, как начал уже накручивать сам себя! Впрочем, это уже психология. Назначить виноватого — ответственного за все беды. В средневековье, это были ведьмы, которых на костер; при социализме — империалисты всех мастей; в двухтысячных — какой-то бен ладен; ну а для нас — немецкие фашисты. Как прямо заявил Григоричу, главстаршина Сорочьев: — а кто же еще? Ведь до тех, кто нас сюда закинул, нам не достать! Значит, фашисты и ответят за всё!

Нет, сам-то я понимаю, что, по сути, Германия двадцатых, хуже, чем Россия девяностых! Из второй державы мира — разом, ниже плинтуса! Плюс война, плюс потеря почти трети территорий и в пользу кого — ПОЛЯКОВ. Ну и, конечно, чудовищная инфляция — "разменяйте десять миллионов" — и безработица. И запрет иметь армию в стране, где "кайзер, криг, каноне", исторически считались сутью мужчины. А на закуску, вместо привычной монархии, что-то запредельно подлое, продажное и вороватое. Кто помнит ельцинскую дерьмократию, тот меня поймет! Теперь представим, что году в двухтысячном в Россию вернулся Вождь и навел ПОРЯДОК. Восстановил промышленность, ВПК, армию. Инженеры и рабочие вновь стали вовремя получали хорошую зарплату, безработных не стало вообще. Резко прижал бы преступность и коррупцию. Восстановил Союз, присоединив "исторически наши земли". Скажем, в Австрии и Судетах процент желающих воссоединиться был не меньше, чем в современной Белоруссии или Украине? Иными словами, в конечном итоге заставил бы ВЕСЬ МИР вновь уважать нашу силу.

Вы бы голосовали за такого Вождя, в двухтысячном? Уверен — ДА!

Евреи... простите, лица кавказкой. национальности.? Отобрать у них все неправедно нажитое — кто против? Концлагеря? Очень актуально для всяких новодворских, открыто призывающих РАСЧЛЕНИТЬ Россию, "потому что она остается угрозой для цивилизованного мира".

Правда, у немцев было еще круче. Аналог наших пятнадцати суток — заключение в Дахау и другие подобные места, причем не на срок, а "до исправления". Ну, это уже, особенность немецкого сознания и корень их законопослушности, вдолбленный в подкорку.

Такая вот, дойче юбер аллес — идея, немногим уступающая коммунистической. Впрочем, именно такой враг и нужен.

Короче, нужна драка. Как заметил когда-то Ильич, массам нужен успех, пусть даже небольшой, но постоянный. Иначе разброд в умах появляется и всякие мысли.

Так что, идем вдоль норвежского побережья. Кто попадется навстречу?

Лучше всего, конечно — войсковой транспорт. Чтоб вез, свежий полк. Вода ледяная, хоть и июль — пять минут не выловят, считай покойник, с вероятностью процентов восемьдесят, ну а четверть часа — девяносто девять! Сколько там с густлова спаслось, едва один из десяти? Слышал конечно байку, что там фрицы детские сады вывозили — как говорят в Одессе, не делайте мне смешно! Туева куча драпавших фашистских бонз, чинов СС, и прочей сволочи. После трупы утопших, аж на шведский берег выбрасывало. Но что характерно, ТОГДА про женщин с детьми, даже Геббельс не заикался, который про "русские зверства" глотку сорвал.

. Вчера повстречали транспорт примерно в три тысячи тонн. Сидел высоко — порожняк! По дистанция вполне бы достали, и фрицев не спас бы даже Нептун. Но тратить самонаводящуюся торпеду конца века на груду, не исключено, солдатских ботинок задушила жаба! Пришлось отпустить надеясь встретить более подходящую цель. Но осадок на душе остался а не зря ли мы его пожалели.

-Дальше легче будет, — предположил я, — неизвестно, вдруг он снабжение вез какому-нибудь гарнизону, или батарее в местную тьмутаракань. Зато немного севернее — точно наш клиент! Возле Тронхейма какое-то оживление наметилось, похоже, кто-то к Петсамо идет. Догоним?

Одним из "бонусов", которыми обеспечил нас Леня Ухов, свободное чтение немецких радиосообщений. "Энигма", которыми у фрицев пользовались все рода войск, включая кригсмарине, по меркам сороковых — очень круто, но против современных компов не тянет. Тем более, у Лени нашлась готовая программа на Делфи, написанная как раз для расшифровки "Энигмы", правда, другой модели. Не составило труда немного ее доработать, после чего любой немецкий текст "крякался", как выразился Леня, максимум за десять минут.

Проблема в том, что ловить эфир мы могли, естественно, лишь всплыв под перископ и выставив антенну. Что было опасно: засечь на радаре наши выдвижные устройства проблематично, но увидеть лодку со случайно пролетавшего самолета — вполне! Сан Саныч вспомнил, что в сорок втором еще не умели работать на сантиметровых волнах — у союзников вроде что-то было. Но у немцев точно нет, они на этом горели, когда их корабли обнаруживали ночью английские самолеты с новыми локаторами. Прибор Наксос -пассивная РЛС, обнаруживающая и пеленгующая эти частоты — появится у немцев лишь в конце сорок третьего.

А значит, мы могли пользоваться РЛС дальнего обнаружения без ограничений. Что противоречило всему нашему опыту ТОГО времени, но было вполне оправдано ЗДЕСЬ. 23 августа, немцы будут бомбить Сталинград несколькими тысячами самолетов. Возникнет "огненный шторм", когда горит ВСЕ, сливаясь в один мега-костер высотой в два-три КИЛОМЕТРА и такой же ширины. После чего в закрытых убежищах будут находить лишь расплавившуюся посуду из металла и прах. Как в Хиросиме и Дрездене в сорок пятом.

Так что, попадись мне сейчас любое корыто, с десятью тысячами немцев, без разницы, военные или гражданские, любого возраста и пола — плевать. Поплавают в холодной воде.

-Звереешь, командир! — заметил подошедший Петрович. — В бою это нормально, поначалу. Татьяна Петровна моя, эх, говорила "главное, быть не против, а за, и воевать с тем, что этому ЗА угрожает. А если одно лишь ПРОТИВ, рано или поздно, озвереешь. А так нельзя".

-А что у нас ЗА? — Откуда мы знаем, как там в сорок втором. Хорошо, если Сталин — нормальный мужик. А если все же зверь и самодур? Себя успокаивать "вожди приходят и уходят, а Россия остается" с кайлом в Гулаге? Воевать все ж проще — как в песне "где враг в прицеле, сзади свои — и никого кроме них".

-И это тоже, — соглашается Петрович, — нужна, до зарезу, еще парочка побед. И если, еще отпускать будем, команда не поймет. Ясно, ничего не скажут, но настроение. И верить уже так не будут.

Это он про транспорт, что встретили вчера. Так я и сам себя после этого бичевал.

-Как ты сказал "разница будет большая, если они посчитают, что кто оказал им хорошую помощь. Значит и разговор с нами будет другой. А так придем к нашим, неизвестно, кто и откуда, нам и предъявить нечего. Так и разговора не будет"....

-Раздался стук в дверь, прерывая Петровича.

-Разрешите.

В каюту вошел лейтенант Ухов и, глядя на его улыбающуюся физиономию можно подумать, что человек выиграл не менее чем миллион баксов.

-Заходи лейтенант. Глядя на твоё лицо ты пришел с хорошими новостями.

-Товарищ командир, нам удалось расшифровать одну любопытную радиограмму.

-И что же там любопытного, Леня?

— Тащ командир, в ней говорится о конвое идущим из Тронхейма.

-Подробности имеются?

-Так точно. Конвой в составе минного заградителя, четырёх транспортов в охранении шести кораблей вышел два дня назад и направляется в Киркенес.

-Вот видишь, Петрович, вместо упущенного судна, немцы нам на выбор ещё четыре подбросили. А в придачу к транспортам не менее приоритетная цель.

-Ты говоришь о минном заградителе.

-О да. Минные заградители всегда считались первоочередной целью после авианосцев и линкоров. Вспомни, сколько было разговоров ещё в первую мировую войну, когда на Балтике в пятнадцатом году наш флот заставил выбросится на камни германский минный заградитель. Да и в этой, минзаги были под пристальным вниманием любого из флотов и их старались уничтожить при первой возможности. И здесь на севере они немало нам нагадили. Сколько наших подводных лодок подорвалось на выставленных ими минах.

-Тогда этот минзаг сделаем приоритетной целью, чтобы не гадил.

Ага, а заодно и весь конвой. Петрович, знаешь о чем сейчас я подумал? Что если бы мы тот транспорт утопили в тот раз, то этот конвой пришлось бы ждать очень долго.

-Не знаю, но может быть.

-Идем наперехват конвоя, — объявил я. Надо перехватить до подхода к Нарвику, а то зайдут во фьорд, и карауль, когда они соизволят оттуда вылезти.

Мы патрулируем у Вест-фьорда, на траверзе Буде в двухстах километрах от Нарвика. Рванув в темпе открытым морем, рассудив, что обнаруженная синица важнее эфемерного журавля. Пока никого не видели, кроме древнего угольного пароходика, пыхтящего как самовар, и около пяти рыболовных баркасов. Зато самолеты барражировали часто, причем последние два — с интервалом всего в полчаса! Проверяют, чист ли путь?

-Появилась цель. Сорок пять на юг, расстояние до цели сорок миль — поступил доклад с ГАС.

"Что это может быть? А где конвой? Почему только одно судно? — проносилось в моей голове. Проскочить он не мог, значит, куда-то ещё зашел, скоро должен быть, будем ждать".