Ткач

— Нет, дамериец...

Вельвианка дрожащими руками приложила к губам свисток. Раненный сужник вырос, словно из-под земли, рыкнул, медленно пошёл на ткача. Рейнарт встряхную обеими руками — с каждой перчатки на землю опустилось несколько серебристых нитей, он начал медленно отходить. Сужник снова рыкнул, подошёл ещё ближе, потом неожиданно прыгнул. Дамериец ждал этого, рванулся в сторону, резко взмахнул рукой — нити полоснули по груди и плечам существа. Рейнарт развернулся, выбросил вперёд вторую руку, желая закрепить успех, но сужник прыгнул второй раз — быстро, неожиданно, без подготовки. Тяжёлая лапа на лету ударила в бок, разорвав плащ и сбив дыхание. Инерцией сужника пронесло дальше, он неловко приземлился на раненную лапу, начал разворачиваться. Дамериец едва успел придти в себя, расчертил воздух узорами, окружая себя серебристым коконом, начал отступать, стремясь увеличить дистанцию. Сужник подобрался вплотную к серебристым росчеркам, ударил по ним лапой, отдёрнул, заревел.

Рейнарт хлеснул раз, другой — нити не оставляли и следа на бронированной морде и спине существа. Сужник начал наступать.

— Пратт! — заорал дамериец.

Спустя несколько мучительно долгих мгновений лицо купца показалось из-за деревьев.

— Стреляй в Кендру! Быстрей!

Купец скрылся в зарослях.

Сужник ударил лапой по нитям ещё раз, другой — одна петля зацепилась за коготь существа, дёрнула дамерийца, выведя из рановесия. Он оступился, зацепился за пень и едва не упал — существо тут же ринулось вперёд, но Рейнарт успел отогнать его коротким взмахом перчатки. Тяжело поднялся, коротко глянул за спину — край поляны и деревья приближались. Там уже негде было размахнутся — зверь загонял его в ловушку. Дамериец сжал зубы. Попробовал не пятиться, а идти в сторону — сужник тут же прыжком и рыком вынудил его вернуться на прежнее направление.

— Пратт!

Лес молчал.

Ткач остановился. Сужник на секунду озадаченно замер и Рейнарт тут же широким замахом хлестнул по передним лапам. Существо взревело и бросилось в атаку, дамериец хлестнул ещё раз, перекатился и едва успел встать — пасть щёлкнула у самой груди. Рейнарт отскочил, вновь ударил по лапам, но сужник ждал этого. Ловким движением он придавил нити к земле и потянул на себя — Рейнарта бросило вперёд, он едва успел упереться ногам в землю, чтобы замедлить движение. Дамериец начал бешено хлестать нитями на свободной руке, но сужник подобрал лапы под себя и подставлял под удары только бронированные голову и спину, продолжая тащить дамерийца к себе. Как только Рейнарт замахивался для очередного удара — сужник тут же выбрасывал лапу вперёд, подтягивая того к себе ещё быстрее.

— Стреляю! — вдруг донеслось с другой стороны поляны. — Стреляю, господин Толл!

Купец тщательно прицелился в полулежащую вельвианку и выстрелил. Болт, как и удары солдат, не достигла цели — встретившись с невидимым барьером он переломился и упал на землю.

Сужник немедленно отреагировал на угрозу вельвианке — резко развернулся, рванулся к купцу. Дамериец ждал этого и всё равно едва успел отреагировать — захлеснул освободившимися нитями раненную лапу существа, рванул на себя. Какое-то мгновение сужник тащил его за собой, потом раздался отвратительный звук рвущейся плоти, и Рейнарт упал на спину. Существо, скуля и подвывая, из всех сил ползло на трёх лапах к Пратту, оставляя за собой кровавый след от культи. Дамериец поднялся, догнал сужника, набросил петлю на вторую заднюю лапу, рванул. Сужник заскулил ещё громче, закричал почти по-человечески, заскреб передними лапам по земле, и свернулся клубком на земле, тяжело дыша.

Рейнарт обошёл его по широкой дуге, подошёл к дрожащему Пратту. Тот всё ещё пытался зарядить арбалет второй раз, непослушными руками укладывая болт. Увидел дамерийца, уронил оружие, вытер вспотевшее лицо.

— Это всё?

— Почти. Идём.

Кендра полулежала, опершись спиной о дерево. Её глаза кровоточили, из уголка рта текла кровавая слюна. Лоза на теле жадно впитывала красные капли. Вельвианка с усилием подяла голову, взглянула на купца и ткача. Улыбнулась через силу.

— Дамериец, ирония преследует меня даже сейчас. Тот, чью руку я врачевала ещё несколько дней назад, отобрал у меня единственное, что оставалось — право на месть.

Она тяжело вдохнула, помолчала какое-то время. Посмотрела на бледного купца Пратта.

— Ты доволен? Такого финала ты хотел? Комендант — в яме. Зубрик — считай что мёртвый...

Купец поморщился.

— Нет. Такого — не хотел.

— Я соврала тебе дамериец. — сказала Кендра устало. — Я согласилась помочь Бартусу. Не сразу, но согласилась, он обещал прислать ко мне жену. Но она пришла, как оказалось совсем за другим. — Вельвианка бросила короткий взгляд на купца и продолжила. — Она действительно хотела уйти к другому. К Пратту. Но была беременна от мужа и хотела избавиться от ребёнка. — Кальвинус не стал бы растить чужого. Я была обязана тебе, купец. За то, что привёл меня в этот город и позволил остаться. Эта женщина получила то, что хотела. Что случилось дальше — я не знаю. Знаю только что вместо положенной дозы, она приняла в три раза больше. Возможно, Бартус, тайком подлил ей зелья в еду, думая, что оно приворотное. Не знаю...

Она разомкнула губы, желая что-то сказать, но вместо слов вылетел лишь хрип, целительница согнулась, сгорбилась, и её опять вырвало кровью.

Ткач достал нож и подошёл к Кендре.

— Нет, вальбар. — она попыталась отползти. — Нет. Уходи.

Рейнарт присел, заглянул женщине в лицо.

— Ты пользовалась магией плоти. Знаешь, какова ценность этой ошибки? За магией плоти придут Бежевые Маски. Я могу всё сделать быстро. Они — постараются растянуть.

Вельвианка сделала глубокий вдох, по щеке её поползла красноватая слеза.

— Знаю. Оставь меня.

Рейнарт подошёл к приготовленной для него лошади. Неброская гнедая кобыла выглядела здоровой и полной сил. Дамериец удовлетворённо кивнул, скоро предстояло ехать и ехать быстро. Ему совершенно не хотелось встречаться с теми, кто называл себя Бежевыми Масками. Ткач проверил упряжь, нашёл под седлом полный кошель, заглянул внутрь. Серебро и даже несколько золотых.

— Всё как договаривались, ткач. — негромко сказал стоявший позади купец. — Что с Кендрой?

— Не рассчитала с магией. Тело не выдерживает.

— Печально. — купец какое-то время помолчал, потом сказал: — Я не рассчитывал, что всё так получится с Виккаро и Зубриком. Это не борьба за власть или что-то в этом роде...

— Но если тебе предложат пост, ты не откажешься.

— Не откажусь, — тихо сказал купец, потом спросил, кивнув в сторону лежащих на поляне мужчин с обезображенными лицами. — Что с ними-то?

— Оставь здесь, им не поможешь. За ними придут.

— Кто?

— Те, кто владеет магией плоти лучше Кендры. Бежевые Маски. Они не любят, когда их дело выставляют напоказ.

— Я заглянул им в лица. — сказал Пратт. — У Зубрика лица нет вообще. А у тех троих... У них оно есть. Одно на всех. Одинаковое.

Глаза дамерийца блеснули.

— Старческое, морщинистое, со следами оспы?

Купец молча кивнул.

— У Кендры за домом была большая яма. Там лежит ещё минимум с десяток умирающих геметов с этим же лицом. — со странным выражением сказал Рейнарт.

— Но зачем?

— Не знаю. Думаю, Бартус всё-таки убил её отца. А она пыталась воскресить его единственным доступным ей способом — с помощью магии плоти.

— Но это же только лицо?

— Да.

Кальвинус Пратт долго молчал, потом тихо сказал:

— Бартуса мы так и не нашли.

— Зубрику показалось, что он видел топор дровосека у Кендры. Думаю, Бартус в той же яме с геметами.

Купец прикрыл глаза, подрагивающей рукой сделал охраняющий от зла жест.

— Совсем свихнулась женщина...

— Нет.

— Что?

— Когда она творила заклинание на поляне. Там, в сумке, вместе с кровью других была и твоя кровь.

— И? — непонимающе взглянул купец.

— Заклинание тебя не затронуло. Она использовала кровь только тех, кто причинил ей зло.

— А солдаты? Вряд ли они её все вдесятером насиловали.

— Их лица не обезображены. С теми, кто не попался сужнику — всё в порядке. Они стояли рядом с эпицентром мощного заклинания и получили обычный в таких случаях шок и магический паралич. Он пройдёт через пару часов. Заберёшь их и уходи. Не задерживайся здесь.

Купец кивнул, засобирался прочь.

— Подожди, Пратт.

Плечи Кальвинуса ссутулились, он медленно повернулся.

— Сегодня ты заключил сделку с ткачом, купец. — произнёс медленно дамериец. — И задолжал мне, Рейнарту из Дамерии. Отдай же свой долг или стань прахом на моих сапогах.

Кальвинус хотел было что-то сказать, но ткач рывком приблизился к нему и накрыл лицо перчаткой, а потом стал медленно укладывать на землю. Тело купца схватила судорога, спина выгнулась, ноги судорожно взрыли землю. Он зарычал от острой боли, вцепился руками в перчатку, закрывающую лицо и... Всё прекратилось. Дамериец провёл перчаткой по его волосам и глазам, собирая что-то. Потом достал маленький, отливающий серебром флакон с цепочкой, висящий на шее. Открыл, осторожно поднёс к нему перчатку, которой держал купца. Что-то вроде паутины скользнуло по ладони вниз и скрылось в сосуде. Ткач очень бережно закрыл флакон и спрятал на груди.

Резкая боль ушла, Пратт начал уверенно подниматься, но стоило попытаться встать, как резко закружилась голова, затошнило. Купец тяжело опёрся о ближайшее дерево и его вырвало.

— Через несколько часов пройдёт. — сказал Рейнарт и потянул ему что-то на ладони.

Кальвинус прищурился и понял, что ткач протягивал ему серебряную монету.

— Бери и носи с собой. Это знак того, что ты заключил сделку и оплатил свой долг.

— А с собой-то зачем носить?

— Некоторые из ткачей... Предпочитают не заключать сделок. Монета тебя от таких защитит.

Дамериец дождался пока купец ковыляющей походкой скроется среди домов и развернул лошадь на север. Туда, куда шли геметы, туда, где ждала Зелёная Сотня. Где ждали ответы. Ударил гром и прежде чем Рейнарт успел выругаться, первые капли дождя ударились о землю. Он с сожалением подумал о треуголке, тряхнул головой и поскакал по направлению к Зелёной Сотне.

Вельвианка почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Среди лесных стволов она увидела нечеловечески высокую, тощую фигуру в знакомом одеянии. Фигура выплыла на поляну, осматривая остатки побоища. Потом прорезь балахона повернулась в сторону лежащей у дерева вельвианки. Нарочито медленно, словно давая себя лучше рассмотреть, фигура направилась к ней. Не может быть, чтобы так быстро, подумала она. Не может быть. Она должна была умереть раньше, ещё час назад, но смерть не приходила... Или... Неожиданная мысль огнём прожгла разум. Они не дают ей умереть. Не дают сбежать единственным доступным теперь способом. Женщина попыталась сесть. Нужно упереться спиной в дерево, тогда можно будет оторвать стебель лозы, зажать шипы шеей... Если попасть в артерию, то шанс ещё есть...

Кендра напрягла обескровленное тело, сжимая зубы, заставила разбитые мышцы работать. Приподнялась. Так, хорошо. Теперь чуть-чуть повыше, упереться спиной и затылком, напрячь левую руку, правая уже не слушалась... Краем глаза она увидела движение. Фигура приближалась удивительно плавно, почти плыла по земле, словно под балахоном скрывался не человек, но что-то иное...

Собрав всю волю в кулак, она рывком приподнялась, полностью уперев спину и затылок о ствол дерева. Так, теперь рука. Вельвианка попробовала пошевелить рукой, но не почувствовала ни малейшего отклика. Женщина усилием отогнала подступавшую к горлу панику. Ещё раз. Слабо отозвался мизинец и средний палец. Так, теперь согнуть, разогнуть, согнуть... Ещё! Ещё раз! Сильнее!

Когда лёгкий шорох ткани раздался совсем рядом, вельвианка уже подняла руку и пыталась оторвать стебель лозы. Услышав звук, она напрягла руку нечеловеческим усилием, стебель оторвался и... Всё. Рука повисла мёртвой плетью. Высокая, чудовищно худая фигура в тёмно-бежевом балахоне, встала перед ней, закрыв собой всё.

— Ты не убежишь от нас в смерть, вельвианка. — Мягкий, вкрадчивый голос, казалось, обволакивал.

Она не ответила, уперев взгляд в землю, лишь бы не видеть эту фигуру.

— Поздно прятать взгляд. Мы не воспрещаем пользоваться нашей магией, но каждый, кто злоупотребит этой щедростью — будет наказан. Ты это знала. А теперь — посмотри мне в лицо.

Она замотала головой, закрыла глаза, сжав веки так, что заболела голова. Кендра ожидала удара, окрика, но этого не последовало. Она почувствовала мягкое, почти нежное прикосновение ладони к лицу. И ещё одной. Лёгкие, почти трепетные прикосновения к её лицу успокаивали, расслабляли против воли. Ещё одна ладонь прикоснулась к её затылку, массируя. Она вздрогнула. Когда следующая рука прикоснулась к её подбородку, она не сдержалась, вскрикнула, её тело забилось крупной дрожью, но голова...Мышцы шеи расслабились, глаза открылись сами собой, челюсть безвольно отвисла, язык непослушно вывалился изо рта. Две пары рук всё так же бережно повернули её голову, удобно уперев о ствол дерева. Она подняла взгляд на его лицо. Не смогла не поднять. Маска. Как у любого из них. Кендра напряглась, вглядываясь, и волна отвращения прокатилась по её телу. Маска выглядела так, словно её срезали с чьего-то лица.

Он словно прочёл её мысли.

— Не многие удостаиваются такой чести. — Одна из рук снова бережно прошлась по её подбородку, возвращая ей контроль. — А теперь — говори. Здесь был интересный человек. Кто он?

Кендра замерла, потом ответила, с трудом выговаривая слова:

— Рейнарт. Рейнарт из Дамерии. Он — ткач. Я видела своими глазами.

Фигура на мгновение замерла. Кендру передёрнуло. Человек так не замирает, всегда чувствуется какое-то движение, слышно дыхание. Но не сейчас.

По балахону прошла рябь, словно от ветра, и фигура ожила.

— Неожиданно, маленькая вельвианка. Тебя стоит показать иерофанту.

Две пары рук медленно распахнули балахон. Кендра закричала, едва увидев то, что скрывалось под тканью, и продолжала кричать, пока края балахона не сомкнулись над её головой.