Риф Великолесья. Вторая. Точнее - предтретья.

Подловил пересменку ближайшего ко мне дозорного и успел достать тот накопитель, что сделал себе для доски писца и мою пыльную мышку. В накопителе энергия из нашего с Никатом первого, родного источника. Почему? Просто это как молоко. Вроде перед тобой несколько кружек, но только одна пахнет молоком из детства. Его приятно держать в руках, там бьётся частица чего то родного. Нет, Игривый тоже мне родной ничуть не меньше, но тот источник, хранителем которого служит Сарык — это как молоко из детства. Оно вкуснее и хватит об этом, надо делом заниматься. Зачем именно этот накопитель? Просто очень мне напомнил этот старик прапрадеда Никата, толи фигурой, толи лицом. И ещё я вспомнил, что старый дроу рассказывал, что был в плену у эльфов и что дроу ничуть не хуже могут соблазнять даже самых неприступных эльфийских красавиц, назло спесивым высокородным болванам. А вдруг это его сын или внук. Источник оставляет след привязанности вплоть до третьего поколения. А может разговор о том, что старик пытается дойти до нужного места и там умереть, так похожий на уже слышанное мной когда то, в прошлой жизни, к этому меня подтолкнул. Как бы то ни было, но серый комочек пыли незаметно заскользил в вечерней полутьме к ближайшей к лесу палатке, где устроились на ночь старик и девушка, неся в себе небольшую, по моим меркам, частицу с моим источником. Этого вполне достаточно, чтобы помочь привести старика в чувство и добавить ему сил, и сквозь тело мышки его не почувствовать. На большее пока загадывать рано, если он действительно такой сильный маг разума, то мы сейчас сможем пообщаться, на каком уровне сознания это сделать — он должен почувствовать по тому как я управляю мышью, на всякий случай я пошёл на третьем. Не знаю на сколько он ослаблен действительно, но на третьем вполне безопасно, да и многие живущие в лесу чудища именно на этом уровне могут общаться, так что сильных подозрений это не вызовет. Ну, заманивает очередная пакость старика себе в глотку, ну и Создатель с ним, всё одно не жилец, а от нас отвлечёт.

Девушка спит, прижавшись к старику. Старик смотрит перед собой, собрав волю в кулак и переживая очередной приступ боли, терпит исходя потом и боясь шевельнуться, чтобы не разбудить свою заступницу. В таком состоянии разговора не будет. Придётся рискнуть. Скользим в соседнюю палатку, потом в другую. Всё тихо, все устали и спят. Смотрел на уровнях энергетики и ошибиться тут трудно. Можно работать, дозоры слишком далеко и ничего не почувствуют.

Мышь скользит по телу под одеждой и изредка останавливается, подпитывая определённые узловые точки энергоструктуры из накопителя. Сейчас тебе станет легче.

Взгляд старика проясняется, можно выползать из под его рубашки. Добавляем мышке энергии на шкурку и она начинает немного светится. Старик смотрит и улыбается. По энергетике — у него крайнее истощение, и его улыбка меня, скажем так, немного нервирует. От такого истощения и боли не долго и головой повредиться. Достаю из пузика накопитель, прикладываю к своей, мышиной, голове и потом показываю лапкой на него. Ещё раз, чтобы наверняка. Старик улыбается и кивает, разрешая. Топаем по груди и лицу и прикладываем ему ко лбу накопитель. Слабо светится руна источника, насколько сильна наследственность у старика, даже передал потомку привязку. Пытаюсь найти дверку, на первых трёх уровнях слабые щиты, на четвёртом ясное и открытое течение спокойного сознания, силён, ничего не скажешь.

— "Я только немного вас поддержу, для начала, хорошо?"

— "Вы уже сделали это, частично, зачем спрашиваете?"

— "Тогда вы были на грани, а сейчас нет".

— "Отвык от учтивости в обращении к своей шкуре, даже дико слышать такое возле кромки Чёрного леса. Давайте, я не против".

Вливаем ему почти всё, оставил небольшой запас на всякий случай.

— "Почему мне так легко и почти не приходится бороться с болью?"

— "Потому, что точечное воздействие гораздо лучше общего и по тому, что я рад приветствовать род Двенадцатого защитника".

Приду-у-урок, зачем ляпнул: у старика почти остановилось сердце.

— "Сенгер, если вы не начнёте дышать, то проснётся девушка. Дышите, пожалуйста, и поспокойней. Вы что, никогда не слышали имени своего рода?"

— "Это имя запрещено в Северном Великом лесу волей правителя".

— "Удивили прямо. Иного, после шуток уважаемого тано Варно я и не ожидал. Правитель может и восход светила запретить, но от этого оно не перестанет всходить. Как не перестанет отзываться на родной источник переданный вам по наследству его талан. Вот по этому вам так и легко — родной источник пусть и слабо с вами связан, но иного у вас не было, а этот ваш организм принимает лучше всего".

— "Безродным нет места в храмах Северного леса".

— "Глупо и жестоко. Ладно. Сейчас не об этом. Я — риф Великолесья, зовут Эр. Мне не нравится отношение к вам и вашей сопровождающей ваших попутчиков. И они не нравятся не только мне, но и лесу. Вы, надеюсь, понимаете о ком я говорю?"

— "Да, я в молодости застал то время, когда это поразительное существо жило рядом с эльфами. Очень жаль, что жадность и глупость победили над здравым смыслом. Северный лес перестал быть Великим, когда с помощью обмана был изгнан его истинный хранитель. Не хочу сказать, что в том возрасте я мог что-то сделать, чтобы произошедшего не случилось. Но сделать пытался, за что был жестоко наказан".

— "Сенгер Варно, вас помнят. И желают принять живейшее участие в вашей судьбе, вернуть долг, так сказать. И я, в свою очередь, очень обеспокоен состоянием вашего здоровья. В таком виде вас отпускать в дорогу нельзя".

— "Вряд ли можно что-то сделать, я чувствую, что не смогу поклониться могиле деда и отца, увидеть напоследок место родового источника. Отложенная казнь — подлая вещь".

— "Очень больно?"

— "Нет, сейчас вообще ничего почти не болит, почему вы спрашиваете риф Эр?"

— "Просто подумал, что вы от меня скрываете боль и потому невнимательны. Я же сказал, что подпитал вас накопителем с силой родного вам источника, да и про тано Варно я говорил отнють не в прошедшем времени. Ваш отец жив и здоров, источник восстановлен. И если вы придумаете как вас обоих можно вытащить из под охраны, то можно будет подумать и о будущем".

— "Ничего не надо придумывать. Сегодня мне сказали, что я стал обузой. Меня никто не охраняет, это я увязался за ними, чтобы попытаться осуществить свою давнюю мечту. А оказалось, что исполнил давнюю задумку правителя. Я могу спокойно встать и пойти в лес, меня никто не остановит и стрелу в спину никто не кинет. И в Винессу тоже. Они за нами в лес не пойдут. С нами — могут, а сами — никогда. Ещё свежа память о том как они поступили со своим духом леса, а эти духи всегда между собой общались и знали судьбу родичей. Тем более, что мои попутчики чувствуют мощь источников, которыми может воспользоваться дух Чёрного леса, эта мощь их пугает. Я, в силу своих способностей, чувствую тоньше и могу сказать, что наверно даже в древние времена у лесных духов не было такой мощи, как сейчас у этого духа, это что-то невообразимое".

— "Тогда будите свою спутницу и идите в лес, я вас встречу".

Они поначалу пытались что то собрать, но потом Варно решился, взял только оружие и дорожный мешок с подстилкой для ночлега. Даже флягу, что им бросили, они оставили в своей палатке.

Воин, мимо которого они шли, молча встал, поклонился и протянул тул со стрелами. На что Варно поклонился в ответ и покачал головой.

— Вам надо сниматься и уходить южнее. Лучше прямо сейчас, я чувствую. Мы уходим своей тропой, навстречу судьбе, прощайте.

Воин молча поклонился и подал знак соседу.

Подождал пока они зайдут поглубже, посмотрел не идут ли следом и присоединился.

Ждём духа, а вот и знакомый рогач.

— Вы пока, уважаемый Варно, пообщайтесь немного со старым знакомым. А вы, лерра, ничего не бойтесь. Я отойду немного, надо привет вашим попутчикам передать. Он, — киваю на рогача, — попросил. Да и я думаю, что надо. Я скоро вернусь.

Нашёл укромное местечко, где меня в любом случае не достанут стрелами, и перекинулся. Будет вам привет. Заставили духа понервничать, теперь сами почувствуйте как это приятно.

— Га-а-ах-р-р-р..., — чтоб даже на заднице волосы дыбом встали, звук пошёл над самой землёй в сторону эльфийской стоянки.

— "Дух леса помнит то время, когда ваши предки росли под его защитой, а потому живите. В следующий раз под сенью этих деревьев смерть будет ждать каждого потомка проклятого рода, посмевшего обманом выгнать хранителя Северного леса из его дома! Запомните и передайте другим: если вы видите этот лес, то значит вы смотрите в глаза своей смерти!" Дух, я верно всё передал? Ну и ладно, ползём обратно. А ты у нас, оказывается злой и сильный. Чего гукаешь? Нравится как они побежали? Жаль я не видел.

Проводил нас до Игривого по своей тропе, вышли к середине ночи.

Охренеть! Стоит их оставить одних, так сразу начинается не пойми что. Вывалились за рогачём на полянку перед источником, а тут гулянка во всю идёт. По всей поляне столы накрыты. Две деревни и село, почитай почти в полном составе тут. И сразу тишина. Мы, оказывается, в самое начало попали: у всех налито и сотник народу очередную речь говорить решился. А тут мы из лесу и как раз он только воздуха в грудь набрал.

— Бегаешь тут, суетишься, — иду и бормочу себе под нос, — а им лишь бы повод, чтобы самовзгонки нажраться, да через костёр посигать. Чего смешного сказал? Не понятно что тогда все ржать как кони начали. А ещё порядочные люди и оборотни!

15.04.12 Винесса

Винессу трясло от ярости и если бы не холодная от бессилия рука наставника матери, то она была готова кинуть эту проклятую флягу обратно в лицо этого наглого недомерка. Он назвал её смеском, да хоть бы и так! Тогда пусть спросит у своей матери, почему он на голову, а то и более, ниже всех своих родичей, хотя в правящем роду их немало и не одного такого коротконогого нет! И все они — пепельноволосые, а он русый с желтизной.

Она, по крайней мере, может доказать всю линию своего родства на десять поколений вглубь. И не ему с ней сравниваться: прабабушка была единственной дроу — держательницей питомника знаменитых верховых кошек и провидицей. И не смотря на свой дар не ушла вглубь гор от опасности, а встретила её лицом к лицу, сражалась в первых рядах, хоть и была беременна. Бабушка родилась уже в плену. И мама тоже родилась в плену, от такого же пленного, но не безродного. Дед был сенгером Верховного кагана, чистокровным степным эльфом. И род его до сих пор славен и могущественен — младший брат пленённого сейчас сам Верховный шаман Великой степи. Про него ходят легенды одна чудеснее другой, или страшнее. Смотря с какой стороны стоял рассказчик. Если за спиной Великого Белого хвоста — то чудесные. Если напротив — то одна страшнее другой. Мама, не обделённая таланом провидицы, который беспрерывен в их роду по женской линии, и воспитанная на гордости к роду, много лет ждала и отвергала всех навязываемых избранников. Благо положение дворцовой провидицы, а не рабыни, это позволяло. Пусть это и был бег по лезвию клинка. Одно неудачно сказанное слово может вызвать мягкий гнев Северного престола — и смерть от яда, заботливо подсыпанного умелой рукой жены правителя, тебе обеспечена. Может быть она тянула ещё и потому, что если появится дочь с таким же даром, то дни её будут сочтены.

Не зря так развит талан прозрения сквозь время, и огромная благодарность этому немощному старику, который смог помочь маме понять саму себя и научить правильно видеть. Отцом Винессы стал тоже чистокровный степной эльф из посольства Великой степи. И тоже сенгер из высокого рода, близкого Белому хвосту, но не родственного. Она не стала незаконнорожденной — в один из коротких визитов отец увидел свою дочь и сказал огромное спасибо её матери. Мало того, что в традициях степных родичей допускается иметь столько жён, сколь силён мужчина по здоровью, доблести и положению, но и находясь вдали от родного дома степной эльф обязан найти себе достойную спутницу жизни и продолжить свой род. Само признание не только отпрыска, но и её матери — дорогого стоило. Но вызвало огромную волну зависти и недовольства. В одно мгновенье находящаяся на грани между пленной и рабыней, так нужная своим редким таланом женщина обзавелась непрошибаемым щитом защиты рода посла. Алый хвост, украсивший пояс матери стал подобен древним кинжалам, о которых рассказывали сказки. Будто бы они могли заменить собой и меч и доспех и щит. Сказки, как такое возможно?

Оказалось возможно. Прямо на приёме в честь дня рождения Великого кагана, что был в посольстве в тот день, приехавший после многолетней отлучки отец, вывел их обоих, расцеловал и одарил знаками рода и подарками. И тонко намекнул, что не будет разбираться, если вдруг произойдёт что-то непоправимое, а сначала сожжёт всё, до чего дотянется рука его многочисленного потомства, а потом уже будет просеивать пепел предполагаемых врагов в поисках доказательств их невиновности в произошедшем с женой или дочерью.

Слова, сказанные представителем самого воинственного рода степи, братом командира сотни аккеров личной охраны Верховного кагана и побратимом знаменитого Белого хвоста довели правящий дом до бешенства. Месть вынашивалась долго и тщательно. И наконец проявилась во всём северо-эльфийском великолепии. Если напрямую навредить жене и дочери невозможно, то это было сделано косвенно: удар пал на самого дорогого семье и самого беззащитного, битого властью и временем безобидного старика дроу. Род его отца обладал такой силой наследственности, что все родовые признаки дроу, кроме немного более светлой кожи (хотя и эльфы в дальних дозорах загорают так, что от дроу почти не отличишь) были на лицо. И не спасло его, что он был сыном одной из принцесс прежней правящей династии. Старик был отравлен и ему ясно и чётко дали понять сколько ему осталось жить.

Право завершить жизнь так, как ему хочется, имеет каждый эльф и каждый дроу. Ему не отказали, даже посоветовали отправиться с юношеским посольством. Обычная практика высоких домов на полсезона обмениваться отпрысками, чтобы они пообтесались. На все их выходки, в том числе в пути туда и обратно, традиционно закрываются глаза. Старик согласился и попал в ловушку, потому, что путь лёг мимо Чёрного леса. Официально об этом не объявлялось, но мать с дочерью узнали, нашлись "добрые эльфы". Оставить дроу, воспитавшего в тебе талан и научившего жизни вместо отца, не позволяли не только совесть и честь, но и честь рода Алого хвоста. А дорога, что было и так понятно, была без возврата и без иллюзий о состоянии здоровья в конце пути. Никаких иных вариантов кроме смерти от когтей и клыков Чернолесских чудищ не было.

Мать металась по дому с кинжалами и рубила висящие в проходах прекрасные занавеси, которые по тёплому времени заменяли двери. Отец в это время уже как полгода опять был в степи. Сначала собралась сопровождать учителя сама. Но пришедший на пике ярости в дом старик смог погасить бушевавшее пламя одной фразой: "Не думай, разве этому я тебя учил? Знай!"