Мёртвый-Плохой-Злой

К чему это я... к тому, что я стал сомневаться в правильности своей позиции. Отказываясь от крови эльнофеев, я отказываюсь лишь от осознания того, что я — вампир. Впрочем, даже если так, я отказываюсь.

Итак, мы вышли в ночь. Хозяин сразу же перешел на бег, и я с трудом поспевал за ним. Мы бежали к Бал Исре. Я вспомнил еще одну мою жертву — бывшего владельца поместья Индорил. Я убил его по приказу Курио.

— Подожди здесь, — сказал мне Юлианос и растворился в воздухе.

Я-то подожду.

Он вернулся не позже, чем через четверть часа. С добычей. Перекинутая через его плечо миниатюрная женщина была либо мертва, либо в обмороке.

— Бежим отсюда, — сказал Юлианос; ноша его, видимо, не стесняла. — Предлагаю туда, там есть одно неплохое местечко, там и перекусим, — он махнул на восток.

— Кто это? — спросил я, не трогаясь с места.

— По-моему, чья-то служанка, не знаю. Кого нашел, того поймал, в конце концов! Сама виновата, дверь не заперла.

— Отпусти ее, — сказал я, чувствуя себя одновременно подлецом и дyраком.

— Опять?!

— А ты уже кого-то отпускал?

— Нет, я имею в виду, ты опять корчишь из себя благородного?

Вроде того. А я ведь тоже убивал женщин. Но не беспомощных служанок ведь!

— Хорошо, ты мне предлагаешь пойти вернуть ее и похитить кого-нибудь посильнее? Или вообще перейти на зверей? А ты в курсе, что на такой диете вампиры мало-помалу деградируют?

— Куда уж дальше, — прошипел я.

Пленница пошевелилась и застонала.

— Ну вот, сейчас будет орать, — сказал Юлианос, а потом вдруг молниеносно сбросил женщину с плеча, схватил ее голову обеими руками и резко крутанул, ломая шею. — Так. Теперь не будет. Но теперь это будет не так вкусно и совсем не приятно. И виноват в этом ты.

Это произошло так быстро, что я успел только набрать в грудь воздуха, а когда все закончилось, говорить что-то было уже поздно.

— Какая же ты сволочь, — сказал все же я.

— Такая же, как ты, — сказал Юлианос. — Все, пойдем.

Мне не хотелось идти с ним и смотреть, как он будет пить кровь этой несчастной. Но мой план, в общем-то, таким и был — подождать, пока Хозяин увлечется высасыванием крови жертвы, и сыграть с ним ту же шутку, что он сыграл со мной.

Да. Он прав. Я сволочь не хуже его.

Мне удалось! Я сам удивился, что удалось — вроде бы Юлианос не такой дyрак, чтобы не предусмотреть возможность ответной шутки с амулетом.

— На вампиров не действует паралич, — сказал я, когда Хозяина прижало к земле, — зато на них действуют заклинания школы Изменений. Например, "обуза".

— Сними, — прохрипел Хозяин, — больно... слишком... тяжело.

Потерпишь.

Я оставил его ненадолго, чтобы привести в надлежащий вид нашу несчастную жертву — я оправил ей платье, сложил руки мертвой на груди и закрыл ей глаза. Я решил, что ее найдут тут утром, когда хватятся — мы не так далеко от Бал Исры.

Повернувшись к Юлианосу, я увидел, что он силится поднять руки к амулету — но не может. Представляю, сколько золота отсыпал Кай. Впрочем, у него есть мои вексели. Пока Крассиус держит в тайне мое... хм, теперешнее состояние, я все еще советник Дома Хлаалу.

— Ну что, Хозяин, — сказал я, — у тебя, не буду лгать, есть все шансы дождаться восхода.

Беседа наша оказалась весьма занимательной. Я выяснил, например, что существует прецедент исцеления от вампиризма. Вернее, два прецедента. Первый, как сказал Юлианос, известен даже смертным и описан во втором томе "Вампиров Вварденфелла". Некий, мол, служитель Храма получил исцеление в святыне Молаг Бала за какую-то услугу этому Лорду Даэдре. Второй же...

И вот с вторым-то кое-что связано, сказал мне он, с трудом вдыхая воздух.

На мой резонный вопрос Юлианос ответил, что с некоторых пор в окрестностях Альд'руна появился вампир-одиночка. Могущественный настолько, что переплюнет саму Волрину Куарра. Где он прячется, кто он — неизвестно, но дело в том, что он охотится не на животных и даже не на разумных, а на вампиров. Судя по всему, к нему в лапы попался Алвэрель (я не был сильно огорчен этим фактом). Именно о нем приходила поговорить Тэлоденвэ, после отречения от поста Хозяйки Изгоев избравшая себе убежищем какую-то затерянную пещеру.

— А... почему она отреклась? — спросил я.

— Мне и так... тяжело говорить... это неважно.

— По-моему, я сам могу разобраться, что важно.

— Она... разочаровалась. Сказала, что... бессмысленно пытаться что-то... Хальвес, пожалуйста, сними эту... я сейчас потеряю сознание.

— А ты не напрягайся, — посоветовал я.

В общем, этот таинственный вампир был серьезной помехой к осуществлению планов Хозяина. У которого и так было негусто с помощничками. Где-то год назад пропал один орк из Изгоев, а после него — редгардша, тоже Приемная Юлианоса. И вот — Алверэль.

— Откуда вы узнали, что это вампир? Что это вообще связано?

— Он... пытался напасть на меня. А так... предположение. Но... Тэлоденвэ говорит... что... это верно, — Хозяин застонал, а потом стал задыхаться. Может, притворялся. Во всяком случае, это скоро у него прошло.

— Так, понятно. Еще что интересного скажешь?

— Если хочешь убить... Только... не оставляй на солнце.

— А ту вампирку, как ее, Ларре?.. ты на солнце оставить не постеснялся.

— Она... низшая...

— О! То есть, ее жизнь поэтому не имеет значения?

— Нет... дyрак... она сгорела за секунды. Я... буду гореть... несколько часов. Прошу...

— Кстати, где мое оружие? — спросил я. — Особенно кинжал Черных Рук.

— Я... спрятал. Не в гробнице.

— Рассказать не можешь, но показать сможешь? Тогда не надо, — перебил его я.

— Нет... смогу. Но Хальвес. Пощади. Вспомни — я пощадил... твою женщину.

— Ах это было "пощадил"? И она не моя женщина, — мы с Гилдан и вправду не были любовниками.

— Она жива... и заклятие... длится год. Она ничего не чувствует. Она очнется... как после легкого обморока.

— Ты можешь и лгать.

— Могу... но не лгу. Хальвес. Ты расспрашивал у Ллирина о пропавших... я думаю... это тоже он. Тот вампир.

— Как он хоть выглядит?

— Мужчина. Бретон... или босмер. Может, невысокий киродиилец. Я не видел лица, но кожа рук светлая. И... я так и не понял, какой он крови... я... не знаю. Возможно... он с материка. Но... странно. Я должен был... свой или чужой... хотя бы, — речь Юлианоса становилась бессвязной.

Близился рассвет.

Где-то час на то, чтобы найти убежище. Еще много времени.

— Хальвес... не оставляй... так.

Я посмотрел на искаженное лицо Хозяина. Небо чуть посветлело, и я видел пот на его лбу и висках.

— А какое отношение этот твой вампир-богатырь имеет ко второму прецеденту исцеления вампиризма?

— Он... сказал... что знает, как вампиры перестают быть... когда напал на меня...

— Это что за бред? Зачем ему это говорить, нападая?

— Он... предложил это мне...

— Зачем?

— Не... знаю... я. Все. Больше не могу, — и он, вздохнув, закрыл глаза. Может, обморок.

Пора было решать, что с ним делать. Самым разумным было — убить. Можно отомстить сразу за всех — за себя, за Гилдан, за ту сумасшедшую вампиршу, что так любила свою сестру... отомстить страшно, оставив его на солнце. Можно было проявить человеколюбие... вампиролюбие, ха!.. и убить его самому.

Это было самым разумным и самым простым.

Я стоял и смотрел на него.

Если не можешь убить честно, убей, как получится, — говорил мой наставник, еще тогда, когда я жил на материке. Из-за него я и попал в тюрьму, откуда меня через несколько лет забрали, чтобы везти в карете... потом в лодке... на восток, в Морроувинд.

Если не можешь убить честно, не убивай, — говорили в Мораг Тонг, принимая меня к себе.

А утро все приближалось, наполняя воздух предчувствием света — предрассветным холодным дуновением.

Можно спросить меня, о чём — или чем — я думал, затевая эту возню с амулетом "обузы". Нет, "Амулет Венитуса-Косадеса", наверное, звучит лучше. Впрочем, чушь.

Я думал его убить, признаюсь честно. Я слишком хорошо помнил те три дня, и Гилдан я тоже хорошо помнил.

Но сейчас мои планы изменились.

Если бы "обуза" была Иллюзией, как паралич — я бы оттащил его на руках в местечко поукромнее, и получил бы массу времени на принятие решения... но "обуза" была Изменением, и поэтому такой вариант отпадал.

Я мог бы связать его... но слишком уж он силен. Вполне способен разорвать даже цепи, что говорить о поясах.

Я подумал еще минутку. И решился.

Закатав рукав его сорочки, я впился зубами в запястье Хозяина.

Тот очнулся от боли.

— А... мстишь, — прошептал он через некоторое время.

— Э-а, — промычал я отрицание. Вкус был не лучше, чем у крови Тэлоденвэ.

Нет, месть не сладка. Во всяком случае, такая. Но, конечно, ощущение власти, больше того — господства... его хочется длить, пока возможно, не стану скрывать. И это вдвойне не делает вампирам... нам... чести.

Я пил его кровь, пока не понял, что меня стошнит, стоит хлeбнуть хоть еще немного этой дряни. Ну, будем надеяться, хватит.

А вот теперь его можно и связать.

Когда я сорвал с его шеи амулет, Юлианос глубоко, судорожно вздохнул и открыл глаза.

— Ох... проклятье...

— До рассвета меньше получаса, — сказал я, — думаю, развязаться ты сможешь. А мне пора.

— Спасибо, Хальвес, — вдруг сказал Юлианос, и я, уже приготовившись бежать, остановился. — Если... понадобиться, возвращайся к нам. Я не желаю тебе зла. Все же ты — мой Приемный. Я понимаю. Ты не думай, я... понимаю тебя.

— Развяжешься? — что-то меня на доброту пробило. — Точно успеешь?

— Да... разорву, — он немного подергал руками, проверяя, — ты беги... рассвет скоро.

Что за безумие? Он действительно не желает мне зла?

Но рассвет действительно близко, и на праздные размышления не было времени.

Не утруждая себя прощанием, я рванул с места. До рассвета я успел добежать до какой-то яичной шахты. Расплющив пару наглых фуражиров квама пинками, я забрался вглубь пещеры и сел на землю.

Ну, Юлианос, задал мне задачку, незлобивый ты наш.

Но и рассказал немало интересного. Значит, второй том... наверняка он есть у Джобаши, но его магазин под охраной Храма. Одна книга у Мораг Тонг, но вот я больше не один из них. Вот ведь... вроде и не с чего, но только вспомню — как ножом по сердцу — и стыд, и тоска.

Где еще? Я же видел...

Ах, да! Одирниран, который я как-то помог отстоять нашему Дому. В библиотеке убитого мной телваннийца эта книга была. Насколько я понимаю, никуда ее оттуда увозить не собирались. И от Тель Браноры недалеко, а Крассиус просил меня заняться Моллимо... что ж. Идем на восток? Идем.

Если кто-то вылечивался от вампиризма... то почему бы, даэдрот меня закусай, не повторить этот подвиг мне?

Надежда.

Прекрасное чувство.

Две недели ушло на то, чтобы добраться до Тель Браноры, поболтаться вокруг нее и убить Моллимо из Клаудреста. Это было несложно — полагая себя, вероятно, неплохим охотником, сей альтмер любил погулять по островам, пострелять в скальных наездников. Но так как я мог следить за ним только в темноте, мне пришлось потратить эти две недели, чтобы узнать об этой его привычке и подстеречь момент, когда он задержится до ночи.

Я убил его и ограбил — во-первых, чтобы это не было уж слишком явным "приветом от Дома Хлаалу", а во-вторых, потому что и мне пригодится его снаряжение.

Пить его кровь я не стал... хотя подобная мысль, каюсь, проскользнула у меня. Но все же, все же, если я надеюсь исцелиться, мне лучше оставаться человеком настолько, насколько это возможно.

За следующие две ночи я добрался до Одирнирана. Дверь я взломал, ну а сторожить библиотеку наши и не собирались. Захватив, кроме второго тома "Вампиров Вварденфелла", ремонтный набор для снаряжения, я удалился так же тихо, как и пришел.

Значит, Бал Ур, сказал себе я, прочитав книгу... это, кажется, рядом с Сураном.

На следующий же день я отправился туда. Надежда не оставляла меня все это время. Я даже не так тосковал по солнцу, как раньше. И скоро я добрался до "родины Молаг Бала".

Вошел в святилище.

— Стой, вампир! — прозвучал ясный женский голос. Передо мной, держа свечу в руке, стояла женщина в роскошной мантии. — Молаг Бал явился мне во сне и сообщил, что ты идешь сюда.

Я остановился.

— У тебя есть просьба к моему Господину, низший?

— Да, — сказал я.

— Пойдем со мной.

Она совершенно не боялась меня. Свеча освещала ее узкое серо-зеленоватое лицо — оно было чуть заспанным, но абсолютно спокойным.

Данмересса прошла в какую-то дверь, повела меня по освещенной огненными чашами пещере. Путь нам преградила золотая святая, остановила на мне бесстрастный взгляд, но моя проводница властно махнула рукой, и даэдра склонила голову и отступила.

Мы прошли над лавой по узкому мостику. Жар, поднимающийся от "крови земли", заставил меня оттирать тут же выступивший пот со лба.

— Пади ниц перед Молаг Балом, вампир.

Ну, ниц, предположим, это перебор...

Я встал на колени перед статуей Лорда Даэдры. Чем-то Молаг Бал напоминал очень злобного аргонианина с шипами на хвосте.

"Услышь меня, Молаг Бал, отец вампиров", — обратился я к нему.

— Я слышу тебя, кровосос! — прогрохотал голос, — ты недостаточно почтителен, низший, но мне недосуг разбираться с этим. Говори!

— Я прошу тебя, Господин, об исцелении, — проговорил я, поднимая голову к каменной морде.

— Итак, жажда крови тебе не по вкусу, маленькая пиявка? Скучаешь по солнышку? Я могу достать для тебя лекарство, но сначала ты мне поможешь. Ты найдешь мою дочь, Молаг Грунду, в пещерах Дабдилла, что под горой Ассарнибиби. Там она прячется вместе со своим консортом, ничтожным атронахом по имени Номег Гваи. Она надеется, что, спрятавшись в пещере чародея, укроется от моих глаз. Тупая девка!

Мило, подумал я.

— Я запретил ей путаться с этими скотами. Я говорил ей, какое наказание ждет ее за непослушание! Но она продолжает перечить мне! Упрямая тварь! Я этим сыт по горло. Найди ее, смертный. Убей ее и атронаха, чтобы я мог разобраться с ними во Внешних Мирах. Когда это будет сделано, возвращайся ко мне, и я избавлю тебя от твоей не-жизни. Но смотри, вампир, она очень сильна. Все-таки она дочь Молаг Бала.

— Избавишь от не-жизни, Господин? Это будет смертью или исцелением?

Хохот, подобный рычанию, едва не оглушил меня.

— Ты нагл не в меру, тварь, но в уме тебе не откажешь. Исцелением! А теперь иди.

— Благодарю, — сказал я, поднимаясь с колен.

Моя проводница уже исчезла.

Я без помех вышел под небо.

Пещеры Дабдилла, что под горой Ассарнибиби.

Чтобы найти эту самую Дабдиллу, мне пришлось поспрашивать телваннийцев. Не сказать, чтобы это оставило у меня приятное впечатление — хоть они и не бросались на меня с воплями "Умри, чудовище" и не бежали от меня в страхе... но я не привык, чтобы со мной говорили с таким презрением в голосе.

Впрочем, местоположение Дабдиллы я узнал. А через некоторое время и саму пещеру нашел.