Серый дар. Немой приговор

— Кормление птицы? Ей нужны не просто травы, а мясо, например, мыши. Живёт она по ночам. Днём спит. Ей купаться изредка нужно. Да и улететь она может в любой момент, если не соблюдать меры предосторожности, — пояснил довольно здравую, с точки зрения ребят, мысль.

Я же мысленно возмутилась! Последняя претензия так вообще не ко мне! Это они, скорее, от меня бегать, аки зайцы в период охоты, начнут, чем я от них! Но аргумент действительно стоящий... И может, пошатнуть уверенность Шира, как подтачивает тоненькая струйка воды столетний валун.

Но лидер пятерки парней повёл себя, находясь под моим влиянием, странно. Почему-то вместо демонстрации собственной убеждённости он решил предложить компромисс. Мудро, но как-то начинаю сомневаться в силе собственного влияния на него, раз он так странно для испытуемого реагирует.

— Учитывая, что сове действительно нужен будет особый уход, который на чужой территории мы предоставить ей в полном объёме вряд ли сможем, то давайте решим так: если мы успеваем её вылечить любыми средствами до завтрашнего вечера, она остаётся. Нет, отправляется с нами. Завтра утром распределим обязанности по уходу за ней, большую часть беру на себя как виновный. Остальное сугубо добровольно, кто не захочет помогать, не надо...

И все согласились... Абсолютно все! Вот, то значит, лидер и правильные речевые выражения. А самое главное — всё те же самые пятеро парней однозначно решили, что помогать с уходом за зверюшкой будут. Никто не возмутился! И обязанности разделили тут же. По-братски.

Вектора пока послали за лекарствами и любыми средствами, способными вылечить моё крыло быстро. Он с некоторой усталостью на лице, видимой во всех его чертах, ушёл, попросив остальных, если что, прикрыть его отсутствие. Ребята, у которых схема сокрытия ночных прогулок была явно отработана до мелочей, только кивнули, пожелав глазами удачи.

Их осталось четверо. И я, совсем не волнующаяся по поводу попыток парней меня вылечить в рекордные сроки. Это могут сделать только целители, каковых во всём мире почти не осталось, их, словно редких птичек, сажали в клетки и не выпускали, выжимая досуха. Поэтому в академии ни одного в данный момент не было. О чём был прекрасно осведомлён граф, который учёл всё, что только возможно!

Даже с моей усиленной регенерацией и лекарствами крыло будет заживать неделю. С помощью специалиста — четыре дня. Вот почему у парней ничего не получится, что они, собственно, и сами понимали, но решили всё же опробовать все варианты, прежде чем категорично что-то предпринимать.

Одновременно со всеми этими заботами ещё двое разошлись по комнатам, сказав, что ещё не всё собрали к друидам. Я осталась с Широм и Ллои. И только тут задумалась над тем, куда мы едем!

Мало того, что к одной из самых закрытых и жестоких рас со всего континента, так ещё и в их столичную академию, о которой такие слухи ходят... В общем, тяжёлый случай. И испытываемое мною волнение было вполне понятно... А вот, что с ним делать, наоборот, ясно не было.

* * *

Всю оставшуюся ночь меня пытались поставить на... крыло. С недовольными и усталыми лицами, словно после ночной смены в больнице, парни сновали туда-сюда по комнате, принимая друзей и надеясь, что очередное лекарство поможет им избавиться от моего сопровождения. Они даже подняли все свои связи и долги, заставив неосмотрительных должников или хороших знакомых работать, конечно же, совсем не посвятив их в курс дела.

Лица... Лица... Они сменяли друг друга калейдоскопом цветных картинок! Плыли надо мной, словно облака. Склонялись ближе, отдалялись. Сменялись другими, будто непостоянные загогулины на очередной сложной руне. В общем, ни одна из моих проекций на них не концентрировалась. Мы занимались другим...

А точнее, восстанавливали запасы энергии, истраченные на эмоциональное влияние на Шира, и исправляли ошибки во внутреннем мире, появившиеся так же неожиданно, как зыбучесть в земле, до этого твёрдой. О причинах их у меня нахождения, одна из проекций догадывалась: сова. Но, вроде бы, я все результаты её пребывания у меня устранила. Нет?

Оказалось, что остались ещё недочёты в пещерном хаосе моих подземелий. То озеро какое-то новое появится, то дверь перестанет слушаться, то земляные коридоры потонут, словно пляжи, под набегающими волнами. В общем, беспорядок. Всё это осложнялось ещё и тем, что мы с проекциями безумно боялись наткнуться на бессистемно странствующую у меня внутри деревянную дверь! ту самую...

Поэтому перед выходом к очередной неполадке приходилось раз по десять перепроверять уровень безопасности на этаже и в секторе. Я разве не говорила, что все мои подземелья уже давно разделены на сектора и уровни/этажи? Точнее, все исследованные подземелья подчиняются делению...

За границы известного я стараюсь не переступать. Там вероятность наткнуться на деревянную дверь куда выше!

Вот такая вот не слишком приятная вещь — этот внутренний мир... Помню, как впервые пыталась его строить из тех руин, что оставили после себя менталисты и предшествующие им события. Словно ураганы и прочие тотальные бедствия они прошлись по моим пещерам в поисках деревянной двери, но обнаружить её так и не смогли. Словно умелый шпион та пряталась от них по всем углам моего мира... Сбивала параметры защиты у менталистов, путала их, защищала себя... Мои воспоминания... Нас... Но только от них она пряталась! Меня она, наоборот, старалась отловить, будто дикое животное. Но какой-то иррациональный страх заставлял меня раз за разом сбегать. Необъяснимое, непонятно, ужасающее... Я просто не могла к ней подойти! Хотя и пыталась... Много раз.

Но что-то останавливало, вставало, словно каменная стена, и не давало узнать всей правды. Своей истории...

Помню, как впервые попала сюда. Как испугалась мрачных пещер, запаниковала, а потом внезапно поняла, что дома. Мысль мелькнула испуганной птичкой, оставив лишь какое-то тепло в сердце. С тех пор сюда я стремлюсь уйти их реальности. И лишь одно тут может напугать меня...

В те года, когда я получала основные сведения по предмету менталистике и училась сдерживать собственный дар, я была по-настоящему странным ребёнком. Сидела в комнате, откуда меня насильно выводили поесть, в туалет и на занятия. Всё время посвящала изучению и строительству собственной реальности, не отрываясь даже на сон и еду.

Меня насильно усыпляли, следили, выводили из слишком глубоких трансов, заставляли гулять. В общем, заботились по-своему. Но тогда я искренне не понимала, зачем мне нужно жить во внешнем мире? Зачем мучаться? Особенно, если есть мой собственные?

И лишь, когда оказалась при смерти из-за многочисленных голодовок, кстати, отразившихся на моей внешности, осознала, что внутренняя система невозможна без внешней. Они взаимосвязанны. Они просто не существуют по-отдельности! Никак. Нигде. Ни при каких условиях.

С тех пор я начала искать то, что сможет удержать меня от провала в себя. Что-то, что сумеет заставить жить и там, и тут. Что-то, что будет неким толчком в спину при торможении. Именно тогда я обнаружила тягу к адреналину. При получении достаточно небольшой дозы я несколько месяцев могла вполне сносно функционировать. И не было потребности в иных стимуляторах...

Время текло то тоненьким ручейком, то бурной рекой, а новые проблемы все новыми камнями становились на его пути. И самая главная, а одновременно ещё и самая важная из них звучали синонимично: мне просто стало слишком мало адреналина. И если сначала я могла довольствоваться сравнительно маленькими дозами: прыжки с неопасной для организма высоты, обливания по утрам, создание других нервирующих ситуаций с моим участием...

То потом всё стало куда сложнее, мне уже не хватало тех капель гормона адреналина, что я получала ранее. А мозговое вещество надпочечников отказывалось выделять больше при обыденных уже событиях. Это называется привыкание: организм привык к стрессу и уже не воспринимал его таковым. Как с антибиотиками! Постепенно-постепенно вирусы эволюционируют, и лекарства надо тоже совершенствовать, не отставая ни на шаг.

Вот так и у меня... Выйти из состояния погружения в себя в реальность с каждым разом становилось всё труднее, пока, наконец, я снова не оказалась на больничной койке! Вот тогда понимание пущенной стрелой настигло: надо больше адреналина. К сожалению, другого способа для нормального функционирования я не знала. И понеслось... С горки по наклонной!

Каждый день был расписан по секундам. За короткий период времени я научилась сносно ездить верхом, держась в седле, узнала несколько охотничьих секретов, напросившись однажды с мужиками из ближайшей деревни. Так же сформировала понимание того, как держаться на воде хотя бы в позе собаки. И грести... тоже по-собачьи.

Чего я только не делала! Побеги из школы, лазание куда надо и не надо, ползание по горам (подъёмом это никак нельзя назвать)... В общем, всё, что приходило мимолётными идеями в голову, я реализовала.

Помогало... На некоторое время. А затем снова начиналась либо ломка, либо погружение в себя... Без выхода. Без шанса.

Но всё меняется. Стабильность рушится, система становится хаосом, привычка перестаёт быть таковой... В общем, всё так же непостоянно, как различные теории на счёт происхождения магии.

Как сейчас, помню тот день, когда я получила свой первый реальный шанс в жизни, одновременно уладив одну из самых важных своих проблем. Удача невидимой рукой прошлась по моим неприятностям, сводя их на нет. А солнце ближайших перспектив снова ярко засияло на безоблачном небосклоне.

Я тогда в очередной раз сбежала из школы в поисках острых ощущений. Возвращаться пришлось пешком, и шаг постепенно превращался в бег по мере наблюдения за падающими за горизонт светилами. Наступала ночь, и если бы я опоздала и не пришла бы до установления комендантского часа, то до утра точно не смогла бы проникнуть на защищённую, как сейф с золотом в столичном банке, территорию.

Поэтому сумасшедшая скорость, которую я развила, объяснялась просто. Не хотелось ночевать на улице в окружении промозглых ветерков и одиноких совиных уханий. Совсем не хотелось. Вот и пришлось поторопиться. Выбора особенного не было. Гадкое такое положение, в общем-то.

До сих пор помню ту панику, когда на тебя мчатся взмыленные и ничего не соображающие кони, таскающие за свой счёт добротную карету, используемую и поныне старым графом вместо телепортов. Когда ноги застывают, словно во внезапно охлаждаемом воске, а в мозгу, будто в пустом кошельке монета, звенит лишь одна мысль: "Это конец!"

Наверное, именно тогда я узнала цену жизни. А ещё получила такую порцию адреналина, что впоследствии хватило на месяц. Спокойный, полный самокопания, практики новых знаний. Хороший месяц.

Мне повезло тогда. Копыта конец так и не успели встретиться с моим телом, кучер попался опытный! Просто повезло! Как никому доселе... Кони тогда встали на дыбы и умудрились сократить свой тормозной путь вдвое, если не втрое. Я выжила. И это было чудом.

Наверное, никогда не смогу забыть того, какой скачок сделало сердце под влиянием долгожданного адреналина! Я стояла и не могла пошевелиться, а карета окончательно остановилась, и оттуда выскочил рассерженный аристократ. Принадлежность этого мага к высшему слою общества показывало всё! И походка, и жесты, и поворот головы, и осанка... В общем, таким и было первое впечатление о старом графе. Но оно посетило меня чуть позднее, в тот момент я пребывала в ступоре из-за количества эмоций!

Со мной такого никогда не было! Даже тогда, когда я чуть не утонула, пытаясь научиться держаться на воде. Почему-то в то время я считала, что если зайду на глубину, не оставив себе путей отступления, то сумею понять, как плавать. И чуть не утонула... Но зато адреналина и впечатлений хватило на две недели. Сейчас же юркой лаской появилась уверенность, что от возможного столкновения с каретой я буду отходить ещё несколько месяцев.

Так вот, старый граф тогда подошёл ко мне, сел передо мной на корточки, вытер неожиданную для меня самой слезу, чертящую бесшумную дорожку из уголка глаза и спросил:

— Девочка, почему ты не в комнате? Уже объявлен комендантский час.

И вот тогда я разревелась! Такое потрясение для обычно сдержанного четырнадцатилетнего подростка не прошло бесследно! И уже потом ещё несколько ночей все в школе-интернате засыпали под мои никому неслышные из-за отсутствия голоса крики, а я видела снова и снова тот момент с каретой. Только в кошмарах столкновение происходило, а моё тело после него мешком падало на землю. Пустым мешком... На землю... И я даже не могла выразить свои эмоции в звуковой форме! Просто не могла... Не умела... Забыла, как говорить...

Но это было уже после отъезда графа, а когда тот сидел на корточках передо мной, то я, напрочь забыв о статусах и этикете, крепко вбиваемом нам в школе, бросилась на шею к нему и бесшумно ревела. Вот тогда-то мы с моим будущим начальником и познакомились...

На его вопросы спустя десять минут я ответить не смогла. Конечно, показала это жестами, конечно, ими же извинилась за неожиданную, как чистая вода в болоте, реакцию на ситуацию. В общем, разговора не вышло. Он не знал языка жестов, я не имела возможности выразить свои мысли более ясно.

Пришлось идти к директору школы. Надо сказать, дядька он был неплохой, но уж очень флегматичный... Ему было так же всё равно существуют ли успехи у учеников в реальности, а не только в отчётах, как и — успеют ли завхозы нарядить школу к празднику. В общем, спасало учебное заведение от разорения только одно — его жена. Вот кто мог унять и направить по правильному пути любого индивида!

Всегда уютно пахнущая цветами из её личного сада женщина с милой внешностью и небольшим приданным была из простолюдинов. Но это не мешало ей проявлять иногда манеры, а изредка даже вспоминать про этикет. Тем не менее, именно благодаря её персоне школа процветала.

Мужа своего она держала в ежовых рукавицах!

Вот к директору-то мы тогда и направились. И не прогадали. Мужчина, более или менее понимавший язык жестов наладил между нами мостик общения, и мы ответили на вопросы друг друга. А после граф уехал, но вернулся уже через неделю... С конфетами для меня...

И снова приехал через месяц... Опять с гостинцем. Постепенно-постепенно мы начали сближаться, будто две одинокие души, нашедшиеся в большом мире. Нет, в нашем общении не было и намёка на что-то непотребное, мы просто говорили... Точнее, он говорил, я слушала и писала в ответ.

И нам хватало... Не было желания прерывать такое странное общение. Нас связывало нечто большее, чем просто чуть не наехавшая на меня карета. Нет, сначала граф чувствовал вину, но вот дальше. Нам просто понравилось думать, что в мире есть кто-то неравнодушный... Мы ощущали определённое родство друг к другу... По крайней мере, спустя два месяца я впервые осознала, что мне надо всё меньше и меньше адреналина для нахождения в реальности. И тогда же и вывела простую истину, что ежели я не хочу быть всё время в себе, то надо избавиться от этого гнетущего одиночества, что каменной плитой давит на плечи, не позволяя шевелиться...