Он жил в поселении уже не первый год, так что стал отличным наставником на первое время, помогая во всем, что было связано с обустройством и моими новыми обязанностями. И так уж случилось, что после начала череды моих регулярных недомоганий, он стал косвенно отвечать за мое состояние перед хозяином, который и меня оценивал немало, правда, по совершенно другим причинам.
Это поселение, расположенное в глухом уголке, в далекой горной долине, на самых северных широтах страны, представляло собой нечто на— подобие лагеря, где проживали старатели — люди, занимающиеся добычей руды. Называю это подобием лагеря потому, что назвать это полноценным поселком было еще нельзя, а простым лагерем добытчиков он быть уже перестал. Он состоял из почти двух десятков небольших изб, как я по привычке их назвал как только их увидел в первый раз и являлся прибежищем почти до полсотни человек, которые формировали что-то вроде артеля (термина 'артель' на местном языке не существовало, так что это слово было использовано мной в качестве перевода местного понятия), обладающий всеми функциями и организацией подобной структуры. Во главе стоял староста, который управлял группами, которые ежедневно спускались на рубку руды в глубины шахт. Его помощники, которые возглавляли эти самые группы, а также наблюдатели — люди, обеспечивавшие сохранность добытого 'сырья', его доставку на поверхность, хранение, загрузку на прибывающие подводы, которые доставляли в Хюга, откуда постепенно расходилась по всем окружающим городам — к кузнецам, металлургам и прочим заинтересованным лицам, платившими звонкую монету.
Акияма был одним из тех самых помощников — возглавлял свою группу, состоящую из десятка человек, в число которых официально входил и я. Именно с ним мы впервые спустились в глубину той невероятно глубокой дыры, заполненную затхлым воздухом, дыша через тряпки. Дабы пыль, витавшая в воздухе в процессе работы старателей, не попадала в легкие. Тогда же я впервые испытал на себе то, что значит быть шахтером. И едва не пожалел, что вообще согласился на предложение работать здесь ради еды и крова. Нет, я бы пожалел, если бы начал бы трудиться посреди зимы в глубоком подземелье, вырубая руду, и испытывая над собой чудовищное давление огромных масс грунта. Когда мои достаточно слабая комплекция и физические данные серьезно повлияли бы на результаты моей работы, что вызвало бы санкции со стороны хозяина, который следовал своей методике работы со своими работниками — методом наказаний и поощрений. Однако этого не случилось. И казалось бы, самым банальным и глупым образом. Я попросту заболел. Вот так вот, прямо во время работы почувствовал сильную слабость и упал без чувств. А потом и вовсе долго приходил в себя, постоянно ощущая, как мою голову постепенно разрывает изнутри сильное давление, из носа то и дело шла кровь, а руки и ноги дрожали как у наркомана в моменты дикой ломки.
Хозяин для начала не стал никак реагировать на столь сильное недомогание, просто повелел позже отработать проеденные мной за время болезни пайки, и приложить потом больше усилий, что было довольно прагматично. Но когда уже на следующий мой спуск под землю закончился очередным приступом слабости и недельной болезнью, после которой любой разумный работодатель избавился бы от столь ненадежного работника, наш хозяин снова проявил поразительную сдержанность. Меня не выгнали, продолжали кормить, хотя староста подозревал симуляцию, а потом и вовсе, выделили особые лекарственные травы для отвара, которые серьезно помогали приходить в себя.
Такие приступы повторялись неоднократно, дошло до того, что я начал бояться спускаться под землю, и начал собираться покинуть это поселение, чтобы больше не испытывать терпение стольких людей, а заодно рисковать своим и без того не ахти каким здоровьем. Однако хозяин даже слышать не захотел об этом и твердо заявил о том, что я остаюсь несмотря ни на что.
Причину такой лояльности со стороны начальства Акияма разъяснил мне значительно позже, и это вызвало новую серию вопросов уже по отношению к самому себе. Оказалось, что мое тело реагировало таким вот странным образом на наличие в обычной руде какой-то другого-то другого материала, который собственно, и оказывало на меня такое вот влияние, начисто лишая меня сил из-за слишком долгого пребывания рядом с ним и близким контактом. Причем, влияние было сильнее в зависимости от объемов этого металла. Что было самым занимательным, никто другой такому влиянию подвержен не был.
Для хозяина я стал этаким детектором, который определяет наличие этого ценного металла среди прочей руды (а в том, что этот металл представляет ценность, сомневаться не приходилось — стал бы он так заботиться обо мне, усиливать паек, снабжать уже готовыми настойками, создавать индивидуальный график работы, если бы это было не так). Мне выделили отдельный дом, чтобы остальные 'не мешали' восстанавливаться, а Акияма стал едва ли ни моей сиделкой, регулярно навещая меня во время моих 'больничных' после выполненного мной очередного спуска в шахту. Работа конечно, не ахти. Регулярно ощущать сильный дискомфорт и заболевать днями после одного только спуска на шахту мягко говоря, неприятно, но пришлось терпеть. Альтернативным вариантом была лишь смерть от переохлаждения где-то на полпути к ближайшему селению, а здесь меня даже по-своему ценили. Обеспечивали сравнительно неплохим питанием, выделяли лекарства, и самое главное, приплачивали. Немного, но сам факт этого радовал.
— Итаку сегодня говорил, что Коджи-сама собирается нас навестить. Ты ведь понимаешь, что это значит?
Акияма отхлебнул глоток горячего чая, и бросил на меня проницательный взгляд, попутно опираясь спиной о стену. Я вздохнул.
— Думаете, рискнет? Дороги замело. Да и ветер до сих пор не утих, — с надеждой спросил я.
— Он то? Он рискнет. Сам знаешь, никогда не нарушает свои планы. Раз сказал, что будет, значит будет. А нам от этого не легче.
— Сколько недобрали?
— Порядком. Все-таки мы в прошлый раз совершили ошибку, когда думали нагнать прошлую добычу за один раз. Вторую неделю пытаешься встать на ноги, а все никак.
— Уже встал.
— А толку, Широ-кун? Сегодня тебя не было, придется пытаться наверстать за завтра. С утра и пойдем, пока он не объявился.
Молча кивнул. Что тут говорить. Хозяин ведь не просто так о нас заботится. У него свои интересы. И нам же было дороже при попытке нарушить его планы и не позволить окупиться его затратам.
— Придется, — согласился я, и опустошил свою чашу. Внутри разлилось приятное тепло. Надеюсь, завтра здоровье не подведет. И удастся отработать положенный норматив. Иначе группу ожидают не самые приятные времена.
Шахта тянулась вглубь горы на несколько сотен метров. Начиналась она как самая обычная пещера, собственно, таковой и являлась. Как рассказывал Акияма еще при нашем первом спуске, что на эту расщелину в давние времена наткнулись какие-то местные ребята, нашедшие в глубине необычные камни, впоследствии, оцененные взрослыми мастерами, как железная руда. Впоследствии, они стали первыми, кто организовал здесь добычу. Постепенно 'вгрызаясь' в породу, постепенно углубились на сотни метров, создав довольно внушительную шахту, из которой добывали вполне приличные объемы руды.
Правда, случилось так, что со временем рабочим пришлось уйти из этих мест. Что именно стало причиной, Акияма не знал. То ли война, то ли какое-то другое явление, но о шахте позабыли, пока ее не отыскал Коджи-сама — наш хозяин, впоследствии организовавший здесь свой 'бизнес' говоря нашими словами. И лагерь поставил, и людей нашел и начал разработку. В итоге, начал поставлять руду по сходной цене всем ближайшим мастерам-металлургам, обеспечив себя неплохими доходами.
В глубине горы было на удивление тепло. Холодный зимний ветер, который чуть утих за ночь, сюда не проникал. Наоборот, здесь практически постоянно стояла одна и та же температура воздуха, что создавало приятный эффект при спуске после контакта с морозным воздухом.
Группа старателей, в числе которых был и я, оказались на нужной глубине по обыкновению довольно скоро. Осторожно обходя установленные опорные балки, мы двигались к месту вырубки. Я отмечал про себя, что с момента моего последнего спуска сюда мои товарищи успели немало продвинуться вперед. Впрочем, так бывало всегда. Стоило мне попадать 'в больничный', как группы успешно преодолевали все новые и новые метры, постепенно вывода наружу новые и новые партии руды.
— Что же, Широ-кун. Давай, показывай.
Акияма удобнее уперся о рукоять кирки и встал рядом со мной. Позади послышался кашель, короткие разговоры, чуть впереди возился старик Керо, укрепляя фонарь над потолком, который разгонял темноту, позволяя лучше разглядеть грубо обработанную стену и пол, заваленный остатками руды и полный следами ног.
Мне ничего не оставалось, как приступить к выполнению своих обязательств. Эх, как не хотелось этого делать (в воздухе уже чувствовалось присутствие не самого приятного элемента). Но дело есть дело. Требовалось, значит выполняю.
Подойдя к стене, начал ощупывать шершавую поверхность рукой, стараясь уловить легкое покалывание, которое по обыкновению всегда происходило при контакте с тем металлом. Хм.... Как-то маловато. Поищем чуть в стороне.... Ага.... ага.... ниже.... Хм.... Еще ниже. Нет, не то. В сторону. Так.... Вроде бы что-то есть.
— Здесь.
— Уверен?
— Наверняка.
Акияма кивнул и указал на место стоявшему неподалеку Кену. Тот поморщился.
— Мы что, будем в потолок врубаться? Может Широ-куну будет лучше слегка поднапрячься и указать другое место?
Акияма посмотрел на меня.
— Могу. Но когда меня вырубит, искать дальше будете сами.
Кен нахмурился.
— Там больше? — заинтересованно спросил Акияма, очевидно уже примеривая возможности группы на быстрое извлечение нормального объема за один раз.
— Судя по тому, как быстро я устаю, прикасаясь к стене там, то да. Мы слишком сильно углубились и едва не упустили хорошую жилу.
— Так это не мы углубились, а группы Кейтаро. А группа Итаку вчера весь день шла по его следу, — проговорил своим шепелявым голосом старик Керо, которому так недоставало нескольких зубов.
— Да, а еще они радовались, что лучший результат выдали.
— Так, в любом случае нам нужно быстро добыть за сегодняшний день весь приличный объем. Мы собственно ради этого пришли сюда не свет не заря. Так что работаем. Иначе хозяин с нас три шкуры сдерет.
Акияма привычно выхватил кирку и ударил по стене. Остальные зашевелились и последовали его примеру, деликатно отодвинув меня в сторону. Да, да, с тех самых пор, как меня назначили главным искателем того металла, мне больше никаких инструментов не давали. Говорили, стой в стороне, а когда нужно подзывали, чтобы удостовериться в верности выбранного направления. Хотя, будь у меня здоровье покрепче, от работы бы я точно не отделался.
— Эх, Широ-кун, вот стоило тебе стать частью нашей группы. И дня не проходит, чтобы с нас не спрашивали эту злополучную руду. А ведь всех нас ведь наказывают за срыв поставок.
Нобу — молодой мужчина, член нашей группы, по привычке шутливо высказывал свое недовольство таким положением дел, врубаясь киркой в породу, от чего я привычно отмахивался. Собственно говоря, он не был недоволен. Просто жаловался на судьбу от несколько повышенной ответственности. Как собственно, все делают в такой ситуации. Вернее, почти все.
— Да брось ты. С тех пор как мы стали ответственными за этот 'особый материал', к нам поменялось само отношение. Лучше ведь стало. Кормят, во всяком случае побольше прежнего. А еще лишняя монетка.
— Монета — это дело хорошее. Только вот за не сданный по плану объем выходит боком. И эту монету тут же отбирают.
— Да ладно. Все равно отбирают не больше, чем дают.
— Эй, Широ-кун! Что, опять мутит?
Я, морщась, отрицательно помахал головой. Чертова пыль, даже сквозь повязку проникает.
— Пока ничего.
— Хм, Акияма, а может его того, наружу пока? Если в пыли есть частички того металла, они ведь все равно его выматывают. Пусть там немного передохнет, а потом снова сюда.
Акияма посмотрел на меня, почесал затылок, после чего махнул рукой.
— Дело говоришь. Широ-кун, поднимись пока повыше. Нечего тут вырубаться раньше времени. Ты нам еще понадобишься сегодня в сознании....
Хозяин, как и обещал, прибыл в наше поселение в этот самый день. Несмотря на порядком утихший, но продолжавший свирепствовать ветер, холод и проблему с дорогой. И сразу внес в жизнь старателей большое оживление. Как и всегда, прибыв ближе к вечеру, в сопровождении небольшого каравана, состоящего из нескольких больших грузовых саней, каждая из которых была запряжена несколькими коротконогими мохнатыми лошадьми, заполненных продовольствием, одеждой, новыми инструментами, запасами горючего масла для фонарей и многими другими нужными и полезными вещами, без которых успешное функционирование артели было невозможно. Особенно в зимний период. И немедленно организовал что-то вроде совещания со старостой и его помощниками и наблюдателями в самом большом доме во всем селении.
Наша группа, успевшая выйти из под земли незадолго до его прибытия, отдыхала в своих 'квартирах', дружно попивая чаек и съедая приготовленный назначенным кашеваром обед. А я восстанавливался в свой 'обители', лежа рядом с разгоравшимся очагом и время от времени хлебая свой отвар, помогавший немного прийти в себя. Оставалось порадоваться за то, что я все еще был в сознании. И относительно неплохо себя чувствовал (по сравнению, разумеется, с предыдущими разами). Хотя из шахты все равно выносили на руках. Вернее, подставив плечи, пока мои ноги болтались по земле.
— Ну как делишки, Широ-кун?
От неожиданно раздавшегося голоса посреди моего минуту назад бывшего пустым дома, я едва не подпрыгнул. Черт, кажется, задремал. Иначе я вряд ли бы не заметил то, как ко мне в дом заходит чужой человек. Вернее, два человека. И один из них к тому же, хозяин.
— Коджи-сама! — пытаюсь встать, на что тут же получаю успокаивающий взмах рукой. Мол, лежи, ничего страшного, заслужил.
— Вижу, на этот раз ты выглядишь лучше, чем в последний раз. Растешь!
— Господин, я....
— Лежи, лежи, Широ-кун. А чтобы тебе не было неудобно, давай, мы присядем.
Он разгладил свои усы, и быстро уселся рядом со мной, сложив ноги под собой. Его спутник последовал его примеру, оказавшись, правда, по другую сторону очага, в который незамедлительно подбросил дров. Те, опять оказавшиеся сырыми, зашипели, поднимая едкий дым, но незнакомец легко отмахнулся от него, а через минуту дрова уже мерно потрескивали в огне, языки которого без особых претензий лизали их, не создавая никаких неудобств нашему разговору.
— Чем обязан вашему визиту, Коджи-сама? Обычно вы ко мне не заходили.
Хозяин лишь улыбнулся.
— Все меняется, Широ-кун. Знаешь, часто так случается, что сначала ты, а потом уже тебе. Таков мир, и ничего с этим нельзя поделать.
Я недоуменно посмотрел на мужчину, потом украдкой перевел взгляд на незнакомца, который невозмутимо смотрел на огонь, казалось, полностью пребывая в другой реальности.
