Легенда о вольном купце

— Кстати про коней... ты Франциску кормил?

— Это вон то костлявое в яблоках чудовище, которое чем-то напоминает мою изгородь? Мальчишка Туков кормит, у них сенокос сейчас с поздним роккарагом.

— С чем? — переспросил я.

— Роккараг. Поля которым засевают, — вздохнув, пояснил Кристоф. — За домом найдешь кадку большую, вода не цвелая, камнем чищу.

Я поинтересовался:

— Что за камень?

— Чародейский, рунный. Коллегия их телегами готовит да по деревням продает. Разные — от плесени, от прохудившейся кровли, нагревательные... последние самые дорогие. Но их только в доме старосты и в купеческих можно найти.

— А, эти, — с видом бывалого человека протянул я, затем прошел через все помещение, едва не опрокинув стул и хлопнув такой же скрипучей, как и остальные, дверью.

Обещанную кадку я нашел за домом, и вода там действительно была довольно чистой. Довольно скоро я действительно был удовлетворен состоянием личной гигиены, а после того, как вытерся пучком сухой травы и завернулся в накидку, увязав грязную одежду в узел, почувствовал себя почти счастливым.

Возвращаясь в дом, я краем глаза заметил на дороге Квида и двоих его подручных, на этот раз других. Квид меня тоже заметил, и насмешливо отсалютовал открытой ладонью. Я поежился и быстро скользнул внутрь — память при всем желании не могла стереть некоторые не самые приятные эпизоды.

Локстед сидел на единственном в комнате грубом табурете и потирал глаза, время от времени хватаясь за голову.

— Первое похмелье в жизни, уважаемый? — с сочувствием спросил я. Он простонал:

— Я сейчас сдохну. Почему ты меня не предупредил, что будет настолько хреново?

— Я пытался. Во всяком случае, о том, что будет хреново, я честно предупредил. Но, как только ты дорвался до меда...

— Век на него смотреть не буду, — поклялся йрвай, болезненно морщась. Я вздохнул, натянул штаны и сапоги, с усилием подхватил его под мышку и пошел обратно. Не такой уж я и богатырь, но Локстед весил от силы килограмм тридцать. Он слабо сопротивлялся, пытаясь пинать меня ногами.

— Куда ты меня тащишь?

— Лечиться, — усмехнулся я. — Будешь сегодня моим пациентом.

— Дай поесть сначала, — взмолился он. — Я же все вчера в кусты того... против собственного желания причем.

— Заброшу тебя в дальнее плавание и принесу поесть. Заодно и полечиться.

— А это обязательно? — тон стал еще жалобнее. Ему бы милостыню выпрашивать.

— Да, — отрезал я.

Локстед затих, и оживился только тогда, когда я взял его за шиворот и бесцеремонно бросил в кадку. Отфыркиваясь, он укоризненно посмотрел на меня, но сообщил, что действительно стало легче.

— Трико сними, — посоветовал я. — И барахтайся, пока есть шанс вымыться. Ты же с леса еще воды не видел.

Йрвай покорно выполнил все мои рекомендации, как будто бы я действительно был его лечащим врачом. Оставив ему полотенце, я пошел в сторону рынка. Пара монет в штанах точно найдется, а большего мне в тот момент и не нужно было.

Найдя того самого торговца, у которого я покупал рубахи, я поинтересовался, нет ли у него одежды для хоббитов. Совершенно не интересуясь зачем, он с дежурной улыбкой отправил меня к женщине через ряд, которая, по его словам, могла 'даже вытачать обувь на их лапу, если есть время'. У нее оказался даже не лоток, а свой небольшой магазинчик, сколоченный из тонких длинных досок недалеко от центра бурных торговых рядов.

— Доброго утра, — сказал я, открывая дверь. Никто на меня не реагировал, поэтому я прошел к прилавку, взглядом ища в этом небольшом, но изрядно заваленном пространстве хозяйку. Она появилась из подсобки, внезапно — хотя бы потому, что дверь подсобки я не заметил и прошел мимо.

— Здравствуй, дорогой гость, — неожиданно мягким и приятным голосом проговорила пожилая женщина с явно крючковатым носом. Несмотря на улыбку, ее лимонно-желтые глаза смотрели на меня так, как будто я уже что-то украл.

— Еще раз здравствуйте. Я ищу одежду на хоббита: пара рубашек, кафтан, желательно не ярких цветов, удобные дорожные сапоги... где-то на вот такой размер, — отмерил я ладонями расстояние. — И штаны, естественно. Одни для верховой езды и одни тканевые, под кафтан.

— Ничего себе, — уважительно посмотрела на меня бабушка. — Это ты кому такой сувенир решил преподнести? Вижу, что не себе — низковат ты, да не настолько еще, чтобы хоббитом слыть.

— Товарищу подбираю, — вздохнул я. — Умаялся он, лечится сейчас. А одежка в негодность пришла.

— Сейчас поищем, — пропела она и упорхнула в недра своего товарного склада. Все же грации в этой женщине было слегка больше, чем ожидаешь от особы такого возраста. Может, ведьма? Устроилась-то получше иных торговцев.

Вскоре передо мной лежали все заказанные предметы, кроме одной пары штанов. Тех самых, которые для верховой езды. Женщина пожаловалась, что 'не ездют нынче полурослики на лошадях, все пешком маются'. Ну да. Если вспомнить Толкиена, один так вообще чуть ли не три страны пешком отмахал, и ничего. Забрав вещи, увязанные в кусок белого полотна, и расставшись с одним золотым, я пошел за седлом и упряжью для этого болезного типа.

Глава 6. В которой я знакомлюсь с охлажденными напитками и строю грандиозные планы

Крынка на меня квакнула. Нет, я готов был поклясться, что из недр этого глиняного кувшина раздалось квакание. Я осторожно заглянул внутрь, где встретил взгляд маленькой зеленой лягушки. Отшатнувшись, я вспомнил, что встречал когда-то пару статей на эту тему — мол, нет ничего лучше для охлаждения молока, чем посадить в кувшин лягушку. Честно говоря, никогда не верил в подобную чушь, а тут — смотри-ка...

Я поднял глаза на продавца, молодого хоббита, терпеливо ожидающего, пока я наиграюсь в гляделки с амфибией.

— А у вас лошадиное молоко есть? Перебродившее.

— Кшнарр, что ли? Есть, но не у меня. За полушку могу показать продавца, — хмыкнул он.

Про холодильные свойства лягушек я не знал, но на собственном опыте, еще будучи студентом, убедился, что кумыс — идеальное средство против похмелья. Мой сосед по общежитию, казах, нередко забивал нижнюю полку бутылками с этим чудодейственным средством (и где он его умудрялся доставать у нас?), а учитывая объемы наших возлияний, особенно после очередной сданной сессии, полка так же быстро пустела. Особенно когда на третьем курсе к нам подселили Вано Чечелашвили, который привез с родины трехлитровую банку с чачей. Кутили мы долго, тщательно, можно сказать, с неким творческим замыслом, оставшимся для нас неразгаданным.

Кефир я здесь даже не искал — то, что местные могли назвать кефиром, вполне могло доставить мне дискомфорт в области желудка.

— За полушку я тебе и сам его покажу, — ответил я, и направился дальше, спрашивая чуть ли не каждого про этот самый 'кшнарр'. Наконец, приобретя заветный горшок со знакомым запахом, не подлежащим описанию, я свернул вбок, выныривая из толпы, и пошел обратно в таверну. Или трактир. Или корчму. Постоялый двор, в общем. А может, мотель?

В этом здании в нашей маленькой комнате с двумя, я подчеркиваю, кроватями меня ждал мокрый, но тщательно вытертый йрвай. Хорошо, что у него был совсем короткий мех — я не раз видел длинношерстных котов после знакомства с водой. Мало того, что после знакомства с этой мокрой и подлой субстанцией они приобретали совершенно неописуемое выражение морды, так еще и величие крупного пушистого зверя куда-то терялось. Картина забавная, но отнюдь не блещущая красотой и гармонией.

Я бросил тюк одежды рядом с ним, швырнув на пол сапоги, голенища которых хоть и были ниже моих, но по размеру совпадали один в один. Затем протянул ему горшок:

— Пей. Магическое средство, проверено жизненным опытом.

Локстед молча принял у меня крынку и честно выхлебал половину, облизнувшись и прислушиваясь к внутренним ощущениям.

— А неплохо, — оценил он, протирая уголком полотенца подбородок, успевший вымокнуть в кшнарре. — Вкусно, и болевые ощущения унимает окончательно. Но с кадкой ты этот фокус больше не делай, я же плавать вообще не умею.

— Не можешь — научим, не хочешь — заставим, — фыркнул я. — Подашь на меня в суд потом, а пока меряй одежду. И только попробуй сказать, что велика!

— Интересно, по какой статье на тебя в суд подавать, — пробурчал Локстед, — 'Покушение на жизнь' или 'Нарушение дипломатической неприкосновенности'?

— Нашелся дипломат, тоже мне. Жестокое обращение с животными, — предложил я с издевкой. Он что-то прикинул, затем сказал, осторожно продевая ногу в штанину:

— А знаешь, неплохая идея. Я уйму свою гордость, а ты зато получишь десять лет каторги.

— Столько много? — поразился я. Йрвай ехидно рассмеялся:

— А ты думал! 'Поелику трудом исправит то, что неразумным деянием над существом, не могущим защитить себя, сотворил'. До десяти лет упорного, тяжелого и полезного труда.

— Не могущим защитить себя, ага, — поддакнул я, наблюдая за его неумелыми манипуляциями с одеждой. — Помню я, как ты трактирщика загрызть хотел.

И тут до меня дошло.

— Погоди, ты уже прочитал 'Свод', что ли?!

— Прочитал и запомнил, — насмешливо посмотрел на меня Локстед, пытаясь не глядя поймать сапог. Наконец решил, что с меня довольно его гордых взглядов, и занялся дальнейшей примеркой. Я все же нашел в себе силы выдавить несколько слов:

— Всю книгу? Ты с ума сошел!

— Тренировка памяти является необходимым элементом подготовки Хранителя Традиций. При вступлении в должность предыдущий Хранитель рассказывает все, что считает нужным для добросовестного исполнения обязанностей, после чего изгоняется из поселения. Рассказывает ровно один раз, — при этих словах он усмехнулся, заранее зная мою реакцию.

— Охренеть, — честно сказал я, не зная, что еще добавить к этому мудрому заключению. — И ты колдовать умеешь?

— Нет, не умею, — открестился йрвай. — Я знаком с методикой нанесения рун, и знаю некоторые из них, но чародеем мне не быть. В магическом смысле я полный кретин, говоря простым языком.

— Ну, здесь-то я тебя понимаю, — скривился я. Потом вспомнил, что он сделал, и задумался. Получается, при такой феноменальной памяти в шахматы с ним лучше не играть. Хотя я их здесь и не видел. Кроме того, это крайне выгодно в мире, где нет компьютеров, а каждую запись нужно делать на бумаге, и, случись что — долго искать. Во всяком случае, если у тебя нет загадочной Книги Золотых Цепей. Однако все эти выводы казались мне мелкими и несущественными, а в голове крутилось что-то несоизмеримо большее.

— Жмут, — пожаловался он, кивая на сапоги. Ходить в них он мог, но неуклюже и косолапо. Я усмехнулся, мгновенно понимая, что справиться с этим — не самая сложная задача.

— Берешь магический инструмент, — сказал я, протягивая ему ножницы, — и отсекаешь лишнее, по принципу Оккама. Размер ноги меняется. Волшебство!

— А нормальным языком?

Я сделал воображаемый магический пасс рукой, насмешливо смотря на его недовольную физиономию, затем наклонился и тихим голосом сказал:

— Когти подстриги. — После данного шутовства меня все же озарила идея, которую я так долго не мог поймать. Я сел на свою кровать и немного покусал губу, надеясь, что это поможет в размышлениях. Не помогло.

— Что нужно для того, чтобы зарегистрировать свою фирму?

— Что? — удивленно переспросил он, щелкая ножницами.

— Торговую компанию.

— Если она не относится к Гильдии, тебе нужен только учетный гроссбух, обычный, не магический, уставной фонд на сумму не менее одного варанга, зарегистрированный торговый склад. Также ты имеешь право содержать транспортных животных в специальном помещении, общая стоимость которых не превышает двадцать пять варангов, при резервной дополнительной части стоимости каждого животного в пятнадцать с половиной медных монет. Кроме того, тебе разрешается иметь в собственности гужевой транспорт в неограниченном количестве, а также мастерскую по их изготовлению и ремонту, — провел краткую лекцию йрвай. Я нетерпеливо кивнул, по ходу повествования разбираясь с наполовину знакомым бюрократическим языком:

— Хорошо, с этим понятно. Что с работниками?

— Штат частной торговой компании не может превышать сорок существ любых рас, исключая транспортных животных. При этом любой работник должен иметь средства на получение крова и пропитания согласно второму разделу 'Указа о справедливом разделе выручки'. Также вольный купец имеет право нанять внештатную охрану в количестве до десяти Эс Эл Эр, Эр.

— Эс чего? — удивленно спросил я.

— Существ любой расы, разумных, — терпеливо пояснил Локстед. — Ты меня будешь слушать или нет?

— Заткнулся.

— Так вот, еще ты имеешь право на собственного законника и счетовода, а также обслуживающий персонал, в штат компании не зачисляющийся, и обеспечиваемый оплатой в соответствии с подпунктом третьим 'Указа о наемном персонале'.

— Вот! — поднял я указательный палец вверх. — Эврика.

— Эври-что?

— С древнего языка это значит — нашел. Идею нашел, — объяснил я, предпочитая не уточнять особенности и происхождение языка. В окно залетела толстая, дородная муха, которая тут же начала назойливо жужжать и биться в стекло. Йрвай не замедлил проехаться на этот свет:

— Она тебя тоже нашла. Правда, в образе навозной мухи.

— Молчи, презренный, — моему пафосу в тот момент не было предела. — У меня есть к тебе деловое предложение. Поскольку я не столь давно получил грамоту вольного купца, и обладаю некой предпринимательской жилкой, не согласится ли любезный сэр стать законником в моей будущей торговой компании?

— Не согласится, — отрезал он. — У меня к торгашам уже выработалась стойкая неприязнь. Думаешь, меня Багахольд Дикий держал совершенно законно? И ничего, заезжие гости не слишком беспокоились о том, что ущемляются какие-то статьи, на тот момент мне неизвестные.

Переведя дух, йрвай продолжил, меряя шагами пространство небольшого помещения и бурно жестикулируя:

— Кроме того, даже если бы я согласился, существует ровно тысяча причин, которые препятствуют нам это провернуть. Первая — несправедливость по отношению ко мне лично, потому что, если удостоверение личности тебе могут выписать и заверить в любом придорожном кабаке...

— ... собственно, так и произошло... — успел вставить я

— ... То любому, не принадлежащему к одной из коренных народностей, нужно ждать очереди в дипломатическом посольстве страны, из которой он прибыл. Посольство находится в столице этой прекраснейшей империи, — отчеканил он. Я пожал плечами:

— И в чем сложности? Едем в столицу, регистрируем там фирму, добиваемся приема в посольстве и делаем тебе удостоверение личности, а потом сдаешь экзамен и получаешь звание законника.

— Сложности в том, — жалобно проговорил Локстед, — что у чертовых Проклятых земель, единственных в мире Кихча, нет посольства в Грайруве. Более того — вообще нигде нет!

— Дела-а, — очумело протянул я. — И про существование йрваев вообще никто не знает?

— Знают, — неохотно сказал он. — Исследовательская Академия часто отправляла экспедиции в это наиболее неизведанное место на Кихча. Но именно с их записей мою родину принято считать крайне небезопасным местом, и те немногие племена йрваев, которых им удалось встретить, были враждебны к людям.