Гномка в помощь, или Ося из Ллося

И только я обрадовалась, что он меня сейчас опознает и на подмогу придет, как этот увалень ретивый поприветствовал молодую даму справа и, получив в ответ смущенную улыбку, как хищник отправился за ней.

— Вот так всегда... А и ладно! — процедила я и в который раз напомнила: — Я гномка, я справлюсь.

Три, два, один... Рывок.

Саркофаг ждать себя не заставил, он вылетел из портала, напугал привратника перехода и, грохоча железными колесами, укатился в нежданно негаданно открывшийся рядом портал.

— Стой, неблагодарный!

Подхватив щенка и отпихнув в стороны бывших возницу и грума, я вскочила на крышку железного гроба и была такова.

7.

Кабинет вы который мы с грохотом вкатились был не менее знаком, чем спина в мундире. Уполномоченный по правам одержимых во второй раз нетривиально пригласил меня к себе. И вместо того, чтобы гоняться за хорошенькой дамой, он, стоя у окна, разливал по бокалам что-то горячительное.

— Я догадывался, что не пройдет недели, и вы сбежите. Однако, Ося, видят угодники, я не сразу вас признал... в костюме врачевателя и с этой жуткой маской.

— Да неужели?! — вздохнула я и села на саркофаг. Выходит он не меня спасал — похитителя. А замерзшую несчастную гномку он все так же не видит и не слышит.

— Идея была сногсшибательна, но она меня не провела!— подвел черту Врадор и обернулся. — Именно поэтому я смею пригласить вас... Ося?..

Он остановился как вкопанный, а затем принюхался и стремительно преодолел разделявшее нас расстояние. Заглянул за саркофаг, под него и остался недоволен.

— Не может быть... Но я же чувствую ее присутствие. Отчетливо. — Глава отдела нахмурился и, недолго думая, обратился непосредственно к саркофагу: — Осока, вы там?

— Я здесь, — ответила я и забрала второй стакан.

Выпила, как и прежде залпом, прослезилась от полыхнувшего в горле огня и еще долго сидела, пытаясь отдышаться. Все это время Урген Врадор стоял громом пораженный и оттого очень злой. Шрамы побелели, глаза потемнели, желваки задвигались, открытые в улыбке-оскале зубы заострились, кадык задергался. И вместо того, чтоб дать мне воды, он протянул в мою сторону бумагу и перо с жестким требованием 'Объяснитесь!'.

— Ага, сейчас.

Я слезла с саркофага и направилась к столику с закуской и корзинкой фруктов. Выбрала наиболее крупное яблоко и со вкусом вгрызлась в красный бок. Есть хотелось до жути, но брать в рот что-либо еще я не рискнула. Вон задохлик уже угостился, до сих пор в себя не пришел и еще неизвестно придет ли.

С тоской посмотрела в окно, на ухоженные клумбы внутреннего двора, в то время как глава отдела, обращаясь к воздуху над саркофагом, еще более требовательно продолжил:

— Ося, в ваших интересах рассказать мне все, что произошло. С самого начала! Как вы покинули Бурфо? Кто сделал вас невидимкой? Кто обеспечил вас саркофагом? А самое главное... Где Регген?

— Отдыхает, — ответила я истинную правду.

Пока щенок здесь — маг в несознанке.

Вернулась к закипающему ошрамованному, забрала предложенные лист бумаги и перо, села в ближайшее кресло и крепко задумалась. Чтоб такого соврать, чтоб правдоподобно, недоказуемо и связно с уже сказанным при капитане Маррете и старичке Дийе.

— Ося, не стоит отмалчиваться... — поторопили меня.

— Ага, — согласилась я и положила на лист первую торопливую строчку.

'Не орите, мне и так жить не охота'.

— Вы поссорились с Реггеном?

'С его зверьем поганым'

— Со зверем? — ласково уточнил глава отдела и присел на подлокотник.

Ой чую, нельзя мне о звере маговом писать, вот как и о его способностях к порталам говорить нельзя было, о прогулках без трости и о рычании.

'Со слизняками и пауками! Взялась я, значит... поутру уборку делать, чтоб хоть не по обломкам ходить. В домине же грязища, пыль и паутина, обломки стен, прожженные дыры...'

— Да, знаю, — попытался остановить меня глава отдела. Но я таки дописала:

'А еще плесень и сырость, обломки мебели, осколки стекол и зеркал'.

— Понял. Не перечисляйте ни фронта работ, ни комнат в которых убирались, — поспешил он с уточнениями. — Напишите, что дальше было.

' И вот только я взялась за тряпку, как эти твари взялись за меня! Первые немотой и невидимостью наделили, вторые порталом из Бурфо... А чтоб возвращаться не смела все мои вещи впихнули в саркофаг!'.

Тут я задумалась, что ж про Реггена написать, а Врадор, нежданно-негаданно решил меня утешить. Руку на плечо положил и этак ненавязчиво:

— А не хотите ли вы сменить место работы?

'Не горю желанием', — как на духу написала я и покосилась в сторону щенка, коего на месте уже не было.

— Задохлик очнулся, — смекнула я и сжалась от неприятного предчувствия.

— Кто-кто? — неожиданно вопросил глава отдела. И только я подумала, что стала вновь слышима и видима, глава отдела сорвал с пояса жетон, поднес его к уху и попросил повторить донесение.

— Регген вернулся? Сам... Кхм, вы уверены, что это он? — Выслушал ответ, пытливо глядя сквозь меня. А затем искренне удивился: — Потребовал немедля начать поиски? Уже? Оч-чень интересно.

Видимо речь о палке, раз Врадор губы поджал в недовольстве.

— Эх, кому-то тросточка как в горле косточка, — прошептала я и вздрогнула, слышав:

— Допросить? Нет. Я сам. И посмотрю и допрошу.

Он вернул жетон на пояс. Почти по-дружески погладил меня по плечу и с сожалением заметил:

— Вас уже хватились. Желаете вернуться или?..

Отказу Урген Врадор был удивлен куда меньше, чем предлогу. И сдается мне, в гонке за внимание, тесто его еще не обставляло. Воспоминание о том, что в Бурфо меня ждет дрожжевая заготовка для пирожков и разборки со слизнями из-за корзинки, затмили переживания последних часов. Я вцепилась в главу отдела как клещ чесоточный и потребовала поспешить.

И не зря я так торопилась, меня ждали! Наконец-то, в доме, что стал моим пристанищем, ждали не моих рук, услуг, мозгов, а меня, о чем задохлик заявил не таясь:

— Врадор, чтоб вас черти пожрали вместе с вашим допросом! Я не могу оставаться в поместье и тратить на вас бесценные минуты... Ося пропала! Мне плевать на протокол и дело об исчезновении одержимых мастеров, я ухожу.

— Куда? — невозмутимо поинтересовался мой провожатый.

— На поиски!

Регген с трудом стоящий на ногах посреди груды сваленного на пол оружия, сорвал со стены очередной образец своего мастерства. Взвел курок, выстрелил в сторону печи сгустком зеленого огня и с досадой проследил за полетом магического разряда.

— Прицел сбит, но для ускорения переговоров сойдет, — процедил он мрачно, закинул ружье на плечо и нет, чтоб в подвал спуститься и слизням учинить разбор или паукам разнос устроить, граф на глазах изумленной публики попытался открыть портал. То бишь, подхватил с пола разбитую дверь, кое-как приладил к косяку и, потянулся к орнаменту, украшавшему проем.

— Совсем сдурел?! Ты ж их строить не умеешь... — напомнила я, и о ужас, была услышана.

— Ося?! — обрадовался Регген и обернулся, мутным взглядом выискивая меня.

— Ося, — укорил Врадор. Видимо, сам он желал убедиться в 'неспособностях' графа, а я помешала.

— Это кто сказал? — удивились присутствующие здесь же стражи.

— Я, — ответила я и оказалась в крепких объятиях некрепко стоящего на ногах задохлика. Учуял, что ли?

— Жива! — воскликнул он.

А в следующее мгновение меня поцеловали, куда пришлось, пришлось в ухо со смачным 'чмок' и не менее громким 'больше ни капли коньяка!'.

— Жмотина, — веско припечатала я и поспешно объяснила, как оказалась за пределами поместья.

От легенды для Врадора не отошла, а потому получила весьма удивленный, а затем уже и понимающий взгляд задохлика. Вернее получила бы, будь видна, а так он опять смотрел на мое ухо, а не в глаза и мысленно что-то прикидывал.

— Итак, Регген, надеюсь, теперь вы согласны пройти допрос?

— Всецело, — ответил тот, прижал меня сильнее и заявил: — Завтра. При моем адвокате и лечащем враче, а так же ответственном страже.

— Хорошо, — с усмешкой согласился глава отдела. — Завтра в десять здесь.

Через минуту поместье опустело, остались только мы.

— Ушли? — вопросил граф-задохлик, ослабляя хват.

— Да.

— Вот и славно, — заметил он и кулем свалился к моим ногам.

— Регген? — позвала я несчастного, а в ответ услышала уже знакомое 'у-у-у!'.

Н-да, тоже мне спаситель выискался!

В беспамятстве маг-хиляк провалялся до поздней ночи, щенок все это время пролежал подле меня, не требуя ни воды, ни еды. Тесто, минуя стол, устроило побег на пол, и было безвозвратно испорчено, как и настрой провести вразумительную беседу с обнаглевшими слизнями. Территорией подвала они себя уже не ограничивали, поэтому в кузне на полу было целых три блестящих дорожки и два знакомых укуса на столе. Уж этот-то отпечаток зубов я никогда не забуду, бедная моя корзинка.

В Ллосе плетенка испокон веков является атрибутом домовитости. Заводишь ли ты новое хозяйство, берешь ли на себя старое — корзинка при хозяйке быть должна. Как ключи у ключницы, булавки у швеи, красная трость у одержимого. Женская рать моей семьи почитала корзинки из ивовых прутьев, белых и тонких, я же гномка всегда любила лозу, виноградную, за что корзинка моя не раз была бита...То отцу попала под сапог, то мужу в руки, а после вовсе сгинула в печи у свекрови. И вот только жизнь новая началась, а на корзинку мою уже покусились. Обидно!

И еще обиднее, что Регген спит, а я глаз сомкнуть не могу, все мерещится, что кто-то за мной наблюдает. Оттого и сижу уже не первый час над списком дел и бездумно на него взираю.

— Отчего вздыхаем? — раздалось надо мной, и я с удивлением воззрилась на Ургена Врадора в накинутом на голые плечи мундире и пижамных штанах заправленных в сапоги. Стоит, понимаешь ли улыбается.

— А вы что тут забыли?

— Вас забыл.

— С чего вдруг? Опять предложите сменить работу?

— Не совсем... Видите ли, Ося, если Реггена мы согласны допросить с утра, то вас сейчас.

Я покосилась в сторону окна, где отражалось 'мое' пустое кресло и мысленно возмутилась. Это где и как он меня допрашивать намерен? А главное, почему?

— Мы открыли саркофаг! — огорошил меня глава отдела. О саркофаге я забыла, едва услышала о возвращении Реггена.

— И?

— Вы говорили, там исключительно ваши вещи. Так?

Искренне при этом надеясь, что похитители свое имущество клеймом не пометили, гравировкой не подписали, я вначале кивнула. А вспомнив о своей невидимости подтвердила вслух:

— Да, так.

— Но там кандалы!

Не поспоришь. Если граф-задохлик тут, то там лишь пустые оковы.

— А... да, точно... они самые. И?

— И вы хотите сказать, что это все ваши вещи? — прищурился пытливо, хоть и смотрит куда-то сквозь меня.

— Да.

— Но на них нет вашего отпечатка.

— Конечно, нет, они ж для Реггена! Мои-то вещи в 'Старом Фениксе' сгорели.

И ведь правду сказала об их предназначении, а главный страж пуще прежнего нахмурился. Руки вдел в рукава мундира и застегнулся, чтоб эти самые руки на груди сложить и вопросить:

— А кандалы?

— А их мне выдал граф... перед самым заселением.

— Зачем?

— Да на случай озверения! — Я отложила список и поднялась из кресла, временно дезориентировав визитера не только своим местоположением, но и вопросом: — И не могли бы вы объяснить, уважаемый Урген Врадор, с чего вдруг, саркофаг у вас в кабинете остался? Зачем вы его открыли? Да и как смогли? Я ж собственными глазами видела, как его запечатали...

— Хм, — выдал Врадор, потер колючий подбородок и неожиданно сообщил: — Вижу вы взволнованы... На сегодня достаточно, продолжим завтра. Доброй ночи.

Он исчез так же неожиданно, как и появился. Вот он был, вот его и нет.

— Да уж, время позднее, день тяжелый, допрос безрезультатный... Доброй? Ага. Еще бы знать, совсем ушел или прячется в углу, — пробурчала я и вздрогнула услышав:

— Ушел. Совсем. Давай ложиться спать.

— Регген, ну наконец-то, — обрадовалась я, — сейчас вы мне за все ответите!

— Утром. — Маг накрылся одеялом и повернулся на другой бок. И почти сразу же рядом со мной объявился щенок.

— Ты смотри, не успел очнуться, а уже раскомандовался! — фыркнула я и погладила печально вздохнувшего кроху. — Ладно уж, подождем до утра.

8.

По представлениям графа-задохлика утро наступило в начале четвертого ночи, когда даже петухи помалкивают, чтоб раньше времени в суп не угодить.

— Ося, вставай! — скомандовал он, поднявшись с тюфяка.

— Ося, одевайся, иначе я тебя так на улицу вынесу... — раздалось сквозь плеск в закутке у печки.

— Ося, быстрее мы опаздываем! — сообщил граф, шурша одеждой и скрипя дверцей шкафа. А я молчу и с места не двигаюсь. Это у Реггена допрос в десять, а не у меня, вот пусть сам собирается и едет. Мой мысленный посыл он не услышал, решился настаивать на своем.

— Ося... — заглянул он под стол и возмутился: — Ося, где твоя совесть?

Спит вместе со мной.

— Ося, где твоя одежда? — вопросил он, обыскивая кузню.

Прячется.

— Где сапожки? — Комната подверглась повторному осмотру.

Сбежали.

— Ося, где деньги?

— Какие деньги? — сон как рукой сняло, я аж подскочила на тюфяке и развернулась, чтобы нос к носу столкнуться с довольным магом.

— Оставшиеся. На проезд. — Он вручил мне плащ, платье, сапоги и широко улыбнулся моему недоумению. — Не переживай, много не потратим, если поторопимся.

— Куда?

— На почтовую карету, Ося, — ответил маг. Посидел чего-то выжидая, не дождался, плюнул и, отогнув край одеяла, принялся натягивать на меня сапоги. — В четыре утра она проходит по трактату мимо Бурфо, затем час идет до окраины столицы и столько же в центр. Там два часа уйдет на поиски моих адвоката, куратора и врача, — 'обрадовал' он и взялся за мое платье. Собрал его вокруг горловины и нацелился на мою голову. — К счастью на их уговоры времени уйдет не много, так что к десяти мы успеем вернуться, а кое-то сможет даже отдохнуть.

— Регген, да что ж вы все усложняете? Отправьте послание с той самой почтовой каретой, а лучше сами порталом нагряньте. Во-первых, быстро, во-вторых, экономно.

— Не могу, — хмыкнул он, но рук не опустил, продолжил ко мне вместе с платьем тянуться. — Сил не осталось. Последние потратил на рывок сюда. Ко всему прочему уговор о саботировании моего допроса нужно вести тет-а-тет.

— А это еще зачем?

— Я могу сказать лишнее... — выдал он и опустил руки.

— Да чего лишнего-то?! Вырубили вас у герцогини в гостях, траванули какой-то пакостью любовной, а потом разрядом оглушили... трижды, ибо вы сопротивляться изволили. — Припомнила, как похититель испугался пробуждения мага и заряд в него запустил, ухмыльнулась. — А может наоборот, активно приставали.

— Ося... — начал он не то укоризненно, не то удивленно.

— Ну, ладно-ладно.

Дальше рассказывала без прикрас, и пока говорила, глаза у Реггена становились все круглее и круглее.

— Ося, что же ты Врадору ничего не поведала?