Аристарху выделили просторную комнату в роскошном трехэтажном особняке. В большом горшке прямо в комнате рос алоэ с мясистыми листьями, для лечения, как пояснил раб-переводчик. Окна помещения выходили на городскую сторону и были занавешены плетеной циновкой. Циновки же устилали и полы, которые здесь были деревянными. Вообще, как заметил ученый, дерево в Тире использовали охотно и на нем не экономили. Раб тут же, сложив вещи в угол, предложил Аристарху поесть в ближайшем заведении и отдохнуть с дороги, совершив омовение в бассейне.
Как преподавателю (хоть и будущему) в таверне ему отвели место за циновкой, раб тут же принес кувшин для омовения рук и тазик, затем прислуга и раб стали таскать кушанья, причем принесли свежие фрукты, рыбу и мясо в специях, ароматная свежая пшеничная лепешка дополняла трапезу. И конечно же, тут было вино, к которому подали дыню. Ложе для обеда было деревянным, деревянным был и стол вровень с ложем. Поев, в сопровождении раба Аристарх отправился в бассейн для омовений, здесь уже плавали несколько детей из уважения к учителю тут же выбравшиеся и убежавшие по своим делам. Поплавав в прохладной воде. Аристарх одел хитон и решил узнать имя раба-переводчика. Всё таки переводчику предстояло полгода быть рядом с ним. Юноша представился Хашиетом. Он уже год жил в Тире и научился говорить по-гречески, финикийски и по местному — коккивскому. Правда, произношение оставляло желать лучшего, но парень совершенствовался. Условились, что Аристарх будет звать его Хаши. Хаши тут же посоветовал дать объявление о наборе учеников и выбрать место для будущих занятий. Учёный решил начать с мальчишек и Хаши тут же умчался писать объявления на стенах. А Аристарх пошел бродить по этому царству науки, ища место для будущих занятий. Побывал на паре лекций философов и математиков. Наконец выбрал колоннаду, образующую уютный дворик, мощеный каменными плитками с протекающим неподалеку рукотворным родничком.
Хаши уже на следующий день привел несколько мальчиков с циновками и вощеными дощечками.
Аристарх учил своих учеников, учил сам пунийский и местный коккивский языки. Ему нравилось слушать лекции других ученых. Жизнь его протекала безбедно. Денег от города и учеников вполне хватало. Аристарх ходил в местный театр и даже выбрался в театр Александрии Красной который соперничал и весьма успешно с тирянским театром. Некоторое время пожив в Александрии Красной он понял, что заниматься наукой всё же лучше в Тире и вернулся. Минуло полгода и Аристарх за деньги нанял того же Хаши исполнять те же самые обязанности слуги. Теперь он платил за Хаши городу и находил местный вариант общественного рабства весьма занятным. Освоившись, учёный впервые решил набрать группу юношей для занятий астрономией и математикой. Тут его ждал сюрприз в виде нескольких девушек, пожелавших слушать его лекции. Как он понял, многие дамы в Тире увлекались астрономией, составлением календарей, гороскопов и вообще гаданием по звездам, это было просто модно. Тем более, что послушать было кого, цвет астрономии Вавилонии, Египта и Эллады собрался в Тире. Но Аристарх учил своих учеников как научными методами посчитать расстояние между Землей и Луной, между Землей и Солнцем и наконец рассчитывать радиус Солнца, Земли и Луны. Из вычисленных радиусов он делал выводы, что Солнце больше Земли, а Земля больше Луны, далее учёный выдвигал стройную гелиоцентрическую систему в которой огромное Солнце являлось неподвижным центром, вокруг которого обращались Земля и планеты, а вокруг Земли Луна".
Архимед пишет в своём сочинении "Исчисление песчинок" ("Псаммит"): "Аристарх Самосский в своих "Предположениях"... полагает, что неподвижные звёзды и Солнце не меняют своего места в пространстве, что Земля движется по окружности вокруг Солнца, находящегося в её центре, и что центр сферы неподвижных звёзд совпадает с центром Солнца".
Число слушателей росло как на дрожжах. Нашлись приверженцы старой геоцентрической системы, которые начали устраивать научные диспуты с Аристархом. Известность и популярность Аристарха Самосского в Тире росла. Его стали узнавать на улицах. С ним стали здороваться совершенно ему неизвестные люди. Его календарь стал официальным календарем Тира, так как был признан большинством научного общества как лучший и точнейший. Это событие прибавило Аристарху Самосскому веса уже в официальных чиновничьих кругах. Теперь к нему в ученики стали направлять сыновей и дочерей богатые родители. В какой-то момент учёный совсем перестал интересоваться деньгами, их у него было просто до неприличия много, плюс ко всему крупные ростовщические семьи поспешили предоставить ему неограниченный кредит.
Аристарх Самосский увлекался и философией и математикой, был основоположником тригонометрии, увлекался оптикой, чему способствовало развитое мастерство стеклодувов в Тире, но жизнь его поистине перевернулась, когда он использовал для определения местоположения широту и долготу. Расчеты и измерения были трудоемкими, но теперь можно было определить местоположение любого места на Земле. Через богатых учеников его идеи дошли до их богатых и влиятельных родителей.
В один прекрасный день в комнату Аристарха, заваленную папирусами, вошел всё тот же знакомый бородатый чиновник и представился: "Эла". Не обращая внимание на удивление Аристарха, чиновник продолжил: "Я теперь надзираю за воинами и моряками, а потому прислан к тебе чтобы организовать экспедицию и проверить, сможешь ли ты сориентироваться в совершенно незнакомом месте и дать его точные координаты". "Но, мои ученики..." — начал было Аристарх. "У тебя будут ученики, если ты окажешься прав и докажешь, что можешь вычислить координаты любого незнакомого места. А теперь собирайся и готовь нужные инструменты и людей, боевой корабль ждет тебя у причала Тира" — с этими словами Эла направился к выходу, но остановился и добавил: "Забыл сказать, теперь с тобой всегда будут два моих человека,...для твоей безопасности". Элла улыбнулся и от его кровожадной улыбки по спине учёного забегали мурашки.
Через три дня корабль вышел в море. Ученого посадили в трюм вместе с парой его учеников и Хаши. Корабль был новеньким, большая часть команды была рабами-гребцами, а вот капитан...или капитанша. Услышав знакомые ругательства, большинство из которых он уже понимал, Аристарх не знал, радоваться ему или готовиться на завтрак к рыбам. Если капитан и узнала его, то виду не подала, а тут же распорядилась отдать концы, а рабам взяться за вёсла. Через трое суток плавания корабль пристал к берегу и Аристарха с учениками и инструментами высадили на землю, вернее песочек. Они были явно на каком-то островке. Сутки он с учениками производили измерения и расчеты, после чего выдали результаты. По их расчетам выходило, что они находились к востоку от Тира и намного южнее. "Всё правильно" — сказала капитан: "но ведь кто-то из вас мог просто ранее быть на острове Смерти или слышать его описание". Их вновь посадили в трюм и корабль вышел в море. Теперь они шли туда, где были немногие и еще немногие выжили и вернулись оттуда. Новый корабль и новый капитан военного флота Тира нуждались в проверке на качество, поэтому их и отправили в экспедицию, а вот на экипаже решили сэкономить и посадили на весла рабов. После нескольких дней плавания пристали к берегу острова. Аристарх уверенно определил его местонахождение на северо-востоке от Тира, причем далеко на север. И тогда капитан попросила проложить ей курс на Александрию Египетскую. Аристарх указал направление и теперь уже не сидел в трюме. Много дней они шли на веслах на северо-запад. Пережили шторм и вновь шли к цели. Земля, которую они уведели, оказалась аравийскими берегами. Приставать к берегу здесь было смертельно опасно и корабль взял курс на Диоскориду.
Через некоторое время были замечены два паруса. Корабли быстро приближались. Паруса тирянского корабля были изодраны в шторм, да и сам корабль дал течь. Приблизившись, корабли явно готовились атаковать их. "Это не аравийцы" — сказал старый продубленный всеми морскими ветрами грек-рулевой. "Да рожи у них явно не аравийские" — ответила капитан и с раздражением сплюнула жвачку из бетеля за борт. Между тем с кораблей полетели стрелы. Они впивались в борта и палубу. "Лучники на мачту! Команда к бою!" — приказала капитан и скрылась в своей каюте, но тут же вылетела, на бегу влазя в кожаный доспех и нацепляя наручи и поножи. Матросы быстро облачались в легкие доспехи. Над головой зазвенели тетивы луков и ответные стрелы полетели в сторону нападавших. Аристарх спустился на палубу гребцов. Бугры мышц ворочали в такт тяжелые вёсла. Почему-то он понимал, что эту битву им не выиграть. Врагов было больше и их нагоняли.
Захрустело дерево бортов, раздираемое крючьями и абордажные команды воинов со странными повязками на головах ринулись с воем на палубу. Гребцы перестали грести и втянули вёсла внутрь, чтоб корабли не переломали их. Наверху закипел бой. Вскоре сквозь щели верхней палубы закапала густая человеческая кровь. Вопли и хрипы, звон оружия доносились к ним. Рабы и Аристарх с учениками сидели тихо и смотрели вверх. Тесня защитников от кормы к носу, нападающие продвигались шаг за шагом. У лучников кончились запасы стрел и они соскользнули с мачты на палубу. Силы защитников таяли. Шум боя приближался к носовому выходу на палубу. Казалось, судьба корабля была решена. Сверху в лаз выхода свесилась голова капитана, без шлема с кровоточащим шрамом от лба до подбородка и возвестила: "Пришло ваше время свободы рабы! Всякий, кто защитит этот корабль с оружием или без, будет гражданином Тира!". Вслед за этими словами голова капитана исчезла, а в лаз с грохотом рухнула куча окровавленного оружия. Хаши ринулся первым, но не успел, рабы с рёвом ринулись за оружием, а затем на палубу, подхватив и Аристарха с учениками. Теперь сражение приобрело другой оборот. Нападавшие явно не ожидали яростной контратаки обалдевших от неожиданной свободы рабов и пятились к корме.
Напоминая маленький смерч с кинжалом в одной руке и боевым топориков во второй капитан металась по палубе врубаясь в нападавших. За ней еле поспевал огромный старый македонец в видавшем виды бронзовом панцире. Меч как будто прирос намертво к его руке и каждый взмах мечем находил свою цель. Гребень на его шлеме был уже наполовину срублен, а тяжелый щит весь измят от вражеских ударов. От этой кровавой парочки не отставал и последний уцелевший лучник, голый по пояс, в одной набедренной повязке, он ловко орудовал коротким копьем с широким лезвием, которым он и резал и колол. Причем, лучник использовал и древко копья для нанесения неожиданных ударов по ногам и в пах врагам. Бывшие рабы резали нападавших кинжалами или просто душили их голыми руками. Трупы летели за борт. Не выдержав напор, враги дрогнули и стали отступать на корабли. Почуяв слабину, объединенная команда опрокинула нападавших и началось их преследование и истребление. В какой то момент учёный сам не заметил как он очутился на палубе чужого корабля с кинжалом в руке. И тут на него навалился чернобородый смуглый воин со щитом и булавой. Булава крошила всё вокруг Аристарха и он чудом ещё оставался жив. Вот из руки Аристарха от удара вылетел кинжал и рука неподвижно плетью повисла вдоль тела. Чернобородый с рёвом занёс над ним булаву и в этот момент топорик капитана с хрустом ломая кости вонзился в переносицу воина, перерубил её и завяз. Чернобородый рухнул навзничь. А Аристарх обессилено присел на корточки, корчась от боли в руке. Ноги противно дрожали. Итогом боя стали два захваченных корабля с грузом и сдавшиеся в плен остатки их команд.
Взглянув в трюмы кораблей, капитан объявила, что теперь они не только свободны, но и сказочно богаты, так как захваченные суда набиты заморскими специями и драгоценными тканями.
Хаши уцелел в общей свалке, а вот ученикам ученого не повезло. До Диоскориды они добрались только через два дня. Здесь их встретили как героев.
В Диоскориде произошел дележ добычи. Спешили принести дары богам, сохранившим им жизнь и принесшим богатство. Долю выделили городу Тиру, потому как корабль был тирянский и они были на военной службе у Тира. Остальное погрузили на боевой корабль, а невместившееся распродали вместе с трофейными кораблями и пленными членами команд. Диоскоридцы пояснили, что взяли на абордаж они два индийских корабля, не далее чем пару месяцев назад, три индийских корабля вошли на рейд Диоскориды, продавали специи, а потом пошли в Египет. На кораблях были послы индийского царя.
Без приключений дошли до Занзибара и тут надолго застряли, потому-как подули южные ветры. Денег была прорва и команда кутила днями и ночами, не вылазя из портовых кабаков. Аристарх и другие раненые по кабакам не шлялись, а сняли домик на берегу и усиленно питались местными деликатесами. Капитан видимо переживала по поводу шрама на лице, по крайней мере, в кабаки не вылазила, а находилась всё время на корабле. В общем ученый однажды придерживая раненую руку с помощью Хаши нанял лодочника переправился на корабль и предложил капитану стать его женой. Всё же она спасла ему жизнь и вообще тянуло его к ней как шерсть к янтарю. Капитан не удивилась, а сказала, что ее замужеством должны заниматься ее родители, ну никак уж не она сама. Наконец решили, что по возвращению в Тир он должен выслать сватов и подарки ее родителям и как уж они договорятся так и будет. Проторчав несколько месяцев на Занзибаре Аристарх пытался больше времени проводить с капитаном. Своего настоящего имени она ему не говорила, потому-как считала его шаманом-колдуном. Вообще у местных было три вида колдунов. Одни гадают по звездам — это астрологи. Другие — по травам и растениям, например, бобам, и третьи общаются с духами умерших и богов. Влюбленный ученый относился явно к первой группе. В общем, они условились называть ее Анату в честь финикийской богини войны и охоты. Анату искренне уважала Аристарха, как знаменитого на весь Тир колдуна — астролога. И даже, как она потом призналась, опасалась его, во время плавания. Ведь ему приходилось сидеть взаперти в трюме, а это явное неуважение к статусу колдуна, который может и наказать, наслав порчу.
В Тире их корабль уже ожидал Эла собственной бородатой персоной. Сначала он выспросил о плавании у Анаты, а после того как отпустил капитана приступил к беседе с Аристархом.
— Ну чтож, я рад, что когда то дал Вам в руки папирус о гражданстве — сказал Эла.
— К сожалению, я совсем не рад встрече с Вами Эла — ответил учёный.
— Ну это пустяки, Вы скоро привыкните — усмехнулся Эла и продолжил, — теперь, когда Тир уверен в Вас и Ваших научных знаниях, я имею честь предложить Вам Аристарх Самосский возглавить экспедицию по картографированию всей территории Коккиво. Мы до сих пор к стыду нашему не исследовали эту землю.
— Должен отказаться от Вашего щедрого предложения — поспешил встрять Аристарх, — я решил жениться и жить в Тире, преподавая долго и счастливо.
— Ну тогда эта экспедиция будет Вашим совместным медовым месяцем, ведь Аната, как вы её называете, одна из лучших капитанов тирянского флота и кстати её контракт ещё не закончился — с упором на последние слова произнёс с улыбкой Эла.
