Госпожа чародейка

Госпожа Фурр скромно присела на краешек стула и, глядя куда-то мимо моего лица, попросила средство для увеличения мужской силы. Я, чувствуя, как начали розоветь мои уши, порылась в коробе и протянула ей флакон. Жена старосты взяла лекарство, положила на стол несколько купюр и смущенно посмотрела на меня.

— Вы хотели что-то еще? — спросила я.

— Да, — неуверенно ответила Кира Фурр. — Видите ли, госпожа чародейка... Неловко вас просить, но мне очень нужна помощь.

— Слушаю вас, — я дружелюбно улыбнулась оробевшей женщине.

— У меня пропал брачный браслет, — жалобно сказала жена старосты. — Все обыскала, даже собаку со двора в дом привела, чтобы она его найти помогла! И все без толку. А браслет очень дорогой. Муж возил его в Тапптон ювелиру, тот его драгоценными камешками украсил — юбилей свадьбы у нас был, а это мне, значит, как подарок... Я сначала против была — как в таком дорогом браслете за скотиной убирать? Да и по хозяйству тоже. А Дерек настоял, мол, хоть одна драгоценность в доме будет — дочери можно по наследству передать. Я уж браслет в коробочку положила, только по праздникам надевала. А вчера кинулась — нет моего браслета. Если Дерек узнает... Даже боюсь представить, что тогда будет.

— Вы думаете, что браслет украли? — спросила я.

— Некому его красть, — вздохнула госпожа Фурр. — Из дома я его не выносила, а дома все свои, родные. Кому он нужен?

— А когда вы последний раз надевали свое украшение?

— Да дня два назад. У дочери был день рождения, гости приехали из соседней деревни — свекровь с деверем. Помню, как надевала браслет, как гостям показывала — тоже, а вот как снимала — не помню совершенно. Может, он с руки соскользнул, да упал куда-то. Помогите, прошу вас! Муж у меня скуповатый, если узнает, что я дорогой браслет потеряла... Я в долгу не останусь, госпожа чародейка! Любые деньги заплачу!

— Не надо так нервничать, — ответила я. — Конечно, я вам помогу. Обещать, что найду, не буду. А вот след отыскать смогу. Если браслет в доме, то этого будет достаточно.

— А вы можете поискать сегодня? — попросила Кира Фурр. — Дерек до завтра в гостях у брата. Дома только дочка и свекровь.

Через час я уже была во дворе просторного дома старосты Дорфа. Пришла туда одна, госпожа Фурр отправилась домой первой, дабы предупредить домочадцев о моем визите.

Дверь мне открыла Мила, старостина старшая дочь — высокая ширококостная девушка с роскошными светлыми волосами.

— Здравствуйте, госпожа чародейка, — проговорила Мила, впуская меня внутрь и разглядывая с любопытством и опаской.

А в доме шла война — с криками и грохотом.

— Посеяла браслет, дурища?! — вопил кто-то громким надтреснутым голосом. — Сын за него такие деньги отдал, а ты, коровища, потеряла!

— А с чего это вы наши деньги считаете? — вопила в ответ госпожа Фурр. — Ваше ли это дело?!

— Мое! Ты, значит, денежки транжиришь, а мне молчать надо? Вернется сынок, так я ему все расскажу! Говорила ж — не будет ему счастья с такой змеюкой, а он все не верил. Ничего, теперь-то убедится!..

Мила густо покраснела и проводила меня в комнату. В ней как раз шли основные боевые действия — орали друг на друга две женщины — старостина жена и, судя по всему, его же мать. Но стоило мне появиться на пороге, как обе они замолчали.

— Проходите, госпожа чародейка, — нервно улыбнулась Кира Фурр. — Хотите молочка или чаю?

— Нет, спасибо, — ответила я. — Давайте сразу к делу.

Мила и ее мать радостно закивали, старшая Фурр поджала губы.

— Дайте мне коробку, в которой хранился браслет, — попросила я.

Мила тут же метнулась куда-то в глубину дома, и через пару минут у меня в руках был простенький матерчатый футляр — в таких ювелиры обычно продают украшения. Видимо, господин Фурр, заказав для браслета жены дорогие камни, на упаковке решил сэкономить.

Я открыла коробочку, уселась на ближайший стул и начала "общаться с космосом". Именно так моя бывшая соседка по комнате в университетском общежитии (к слову, жуткая растеряшка) называла мой любимый способ поиска пропавших вещей.

Способ этот был простым, но весьма действенным: магическим зрением я рассматривала ауру всех окружающих предметов и среди них выискивала энергетический след потерянной вещи. Сама себе я в этот момент напоминала собаку, которая старается отыскать среди многообразия запахов один — самый нужный.

Со стороны же казалось, что я покинула тело и гуляю в астрале. В общем, смотрелось впечатляюще.

Удивление, исходящее от Милы и Киры Фурр во время моего "общения с космосом", буквально ощущалось кожей, а вот от матери деревенского старосты волнами шло напряжение. Или старушка никогда не видела, как работает маг, или же ей точно известно, где сейчас находится браслет, и она опасается, что будет разоблачена.

Собственно, это дело не мое, а семейства Фурр, пусть его члены разбираются между собой сами. Тем более, благодаря футляру, крепко впитавшему отпечаток ауры украшения, найти пропажу не составит труда.

— Идемте, дамы, — сказала я, возвращая себе адекватный вид и вставая со стула. — След я нашла, посмотрим куда он ведет.

Я уверенно двинулась вперед, а встрепенувшиеся дамы — за мной. Мы прошли через весь дом, вышли на задний двор.

— Это что же, мой браслет здесь? — удивилась старостина жена.

— Ага, — подтвердила я. — Он там.

И указала рукой на узкий высокий сарайчик в самом дальнем углу двора. Судя по запаху, это был летний деревенский туалет.

— Как? — изумилась Кира Фурр. — Прямо там? В туалете?..

— Да, — подтвердила я. — По крайней мере, его энергетический след ведет именно туда.

Мила открыла дверь туалета и заглянула внутрь.

— Там пусто, — недоуменно сказала она.

Я тоже заглянула в сарайчик и поморщилась — ниточка следа указывала на дыру, что была проделана в деревянным полу под стареньким незамысловатым стульчаком.

— В яме? — правильно истолковала выражение моего лица Кира Фурр.

Я кивнула.

— Как же он там оказался? — удивилась ее дочка.

Обе они обернулись и внимательно посмотрели на старшую Фурр. Та стояла молча и была бледна, как бумага.

— Старая ты шалашовка! — с чувством сказала ей ее невестка. — Так вот почему собака не смогла его найти!

— Госпожа чародейка, а можно браслет как-то достать? — спросила Мила.

— Можно, — флегматично ответила я. — Но туалет пострадает.

— Да боги с ним, с туалетом! — отмахнулась мать девушки. — Браслет достаньте!

Я отошла в сторону, поманила женщин к себе. Когда они встали рядом, накрыла нас всех защитным куполом и сделала пасс рукой. В тот же миг деревянный сарайчик развалился на части, как карточный домик, а из ямы, что была под ним, мощным гейзером вырвался столб нечистот. Его брызги разлетелись в стороны и вмиг покрыли все стоящие рядом хозяйственные постройки черными и темно-коричневыми пятнами.

Особенно большая плюха ударила в мой защитный купол и медленно сползла по нему, как по стеклу, вниз. Женщины охнули.

Нда. Грубо получилось. Препод по чарам дал бы мне за такое колдовство подзатыльник. И громко отругал.

Хорошо, что дамы семейства Фурр думают, что так все и должно быть.

-А вот и ваша пропажа, — я сняла защитную сферу и указала на один из комков грязи у заляпанного забора.

Прочла заклинание чистоты, и в траве блеснул широкий ободок брачного браслета. Госпожа Фурр ахнула и бросилась поднимать свое украшение. Потом повернулась к свекрови и, глядя на нее злобным взглядом, поинтересовалась:

— Значит, говорите, я транжирю деньги?

— Это не я, — нагло заявила старуха. — Ты сама, небось, его туда уронила.

— Спасибо, госпожа Ридли, что нашли мою пропажу, — сказала Кира Фурр, повернувшись ко мне. — Простите, что заставила вас копаться в нашем дерьме.

Я пожала плечами.

— Мила, — продолжила госпожа Фурр, — будь добра, заплати госпоже чародейке, а мы с бабушкой побеседуем.

Девушка кивнула и увела меня обратно в дом.

В поместье господина Дорна я шла, имея в кармане несколько крупных купюр, а в руках пакет с какими-то черными, очень вкусными ягодами.

* * *

Слух о том, что новая чародейка приходила в дом старосты и что-то там делала, разнесся по деревне за считанные часы и вызвал большой общественный резонанс, а когда в выходной день я появилась на пороге местного магазина — настоящий шок.

Видимо, за годы общения с Эриком Дорном, деревенские жители привыкли к тому, что колдун — существо особенное и до простых людей почти не снисходящее. Мне реакция пастухов тоже была в диковинку.

Во всем мире отношение к волшебникам ничем не отличается от отношения к людям без магических способностей. Даже боевики и некроманты вряд ли вызовут у кого-то сильные эмоции. Ну, разве что, легкую настороженность, да и то лишь у самых подозрительных.

Но левантийский Дорф, видимо, отличался от остального мира. Здесь к волшебникам относились с тем же пиететом, что и несколько десятилетий назад — до всплеска рождаемости детей с магическим даром. Это я в полной мере ощущала на себе каждый раз, когда появлялась на деревенских улицах — каждый встречный житель спешил выразить мне свое почтение, а вот заводить или поддерживать со мной разговор на посторонние темы никто не решался.

То, что я не гнушаюсь общаться с простыми людьми, существенно повысило рейтинг моей популярности. И прибавило работы. Ко мне стало обращаться гораздо больше клиентов, чем к господину Дорну.

Пастухи не только покупали у меня целебные зелья (варить их теперь приходилось почти в промышленных масштабах), но и просили зачаровать им ворота в хлеву, чтобы из него не выбрались особо бодливые козлики (видела я этих чудовищ — мохнатые, с огромными рогами и раза в полтора крупнее обычных козлов), зачаровать от пожаров дома, поставить во дворах сигналки от воров, потому как ближе к зиме в деревню приходили перекупщики шерсти, которые зачастую выглядели очень подозрительно.

Вместе с количеством работы росли и доходы. Четкого прейскуранта на мои услуги не было, да он, по сути, и не требовался. Платили мне щедро, хотя и по мере своих возможностей. А когда выяснилось, что госпожа чародейка с большим удовольствием берет за свои труды продукты, так в моем стареньком холодильнике не переводились деревенские вкусности — молоко, яйца, домашний сыр и масло, зелень и овощи.

Вообще, после своего первого приема я честно попыталась отдать вырученные деньги мастеру — принесла конверт на занятие в понедельник, но господин Дорн от него отмахнулся.

— Ты заработала эти деньги, — сказал он мне. — Значит, они твои.

Наши отношения с мастером отличались особенной стабильностью. Мы, как и было решено ранее, встречались дважды в неделю, а в остальное время делали вид, что меня не существует. Вернее, это я делала вид, а вот господин Дорн, похоже, действительно обо мне забывал.

За весь первый год своей практики я ни разу не нарушила границ его территории. Хотя там явно происходило что-то интересное. Из лаборатории чародея то и дело доносились то шум, то грохот, то самые невероятные запахи. А через расположенный в подвале дома портал время от времени прибывали гости.

Я много раз слышала смех и незнакомые мужские голоса, раздающиеся с половины мастера. Было очень любопытно взглянуть на посетителей господина Дорна, но приходилось пересиливать любопытство. У чародея не возникало желания сообщать своим гостям, что кроме него в доме живет кто-то еще, а мне самой было неловко обнаруживать свое присутствие. Да и боязно. Вдруг мастер посчитает это поводом досрочно прекратить мою стажировку?

А он первое время словно действительно этого желал. Если наши с ним занятия в библиотеке проходили тихо и плодотворно, то в тренажерном зале творился настоящий кошмар. Колдун с каким-то мстительным удовольствием так гонял меня по снарядам, что через два часа я выбиралась из зала едва ли не ползком. Впрочем, это оказались только цветочки. Самое веселье началось, когда мой научный руководитель вздумал провести для меня ускоренный курс боевой магии и фехтования. В универе мы, конечно, проходили азы этих дисциплин, так что кое-чему я обучена была, но мастеру это показалось недостаточным.

Я поначалу попыталась было что-то вякнуть против, но господин Дорн напомнил — если что-то не нравится, меня здесь никто задерживать не станет. Я заткнулась и принялась заново учиться выдерживать и отражать удары пульсарами и холодным магическим оружием.

Кто бы мог подумать, что совсем скоро я вспомню эти изнуряющие занятия добрым словом...

* * *

О том, что и в размеренной деревенской жизни могут случиться важные неординарные события, я узнала в середине осени.

Очередной пятничный прием был в самом разгаре, когда в мой кабинетик вошла тетушка Хадиза — деревенская мастерица-кружевница. К этому времени я уже успела перезнакомиться со всеми жителями Дорфа и была более менее в курсе жизни каждой деревенской семьи.

У тетушки Хадизы семьи не было. Детьми ее боги не наделили, а супруг умер лет этак десять назад. Она как-то упоминала, что где-то в пригороде Синерии живут ее брат и племянники, но приезжать в гости они почему-то не любят.

Мне тетушка Хадиза нравилась. На вид ей можно было дать лет шестьдесят, она была маленького роста, очень аккуратно одетая, тихая и вежливая. Жила кружевница скромно — все ее хозяйство состояло из десятка курочек и козы, не породистой, как у других, а самой обыкновенной, маленькой и тщедушной, как и ее хозяйка. В деревне Хадизу уважали — за добрый нрав и нереально потрясающие кружева, которые она плела. Рубашки, платки, скатерти, занавески, изготовленные ее руками, были самыми настоящими произведениями искусства. И если бы я не знала наверняка, что их сплела скромная деревенская женщина, не наделенная и каплей магии, то решила бы, что эти вещи создал художник-чародей.

И вот в один серый противный день эта кудесница-мастерица пришла ко мне на прием заплаканная, если не сказать зареванная. Увидев ее опухшее от слез лицо, мне стало откровенно не по себе.

— Тетушка Хадиза, что случилось?!

— Снежок мой пропал, — всхлипнула мастерица. — Помогите, госпожа чародейка!

— Какой снежок? — не поняла я.

— Козленок, — вытирая глаза платочком, пояснила Хадиза. — У моей Галочки неделю назад козленок родился. Хорошенький, мохнатенький, белый-белый, как снег. Не иначе, как соседский козел постарался. Уж я так радовалась! И Галочке веселее, и мне животина в хозяйстве. Снежком назвала. Он такой ласковый был, такой доверчивый! Я даже думала из сарая его с мамкой на зиму в дом взять. А вчера утром просыпаюсь от того, что Галка моя кричит диким голосом. Забегаю в хлев, а там в стене дыра, и козленка нету. Я весь двор обыскала, всех соседей подняла, дворы их обошла — нет моего Снежка.

— Может, он выбрался через дыру и где-нибудь заблудился? — предположила я.

— Ну что вы, госпожа чародейка! — всплеснула руками кружевница. — Недельный козленок нипочем от мамки не уйдет. Увели его, точно увели. Стену мне в сарае пробили, а малыша украли. И ладно, если кто чужой, так ведь нет у нас в Дорфе чужих. Перекупщики только через месяц появятся. Значит, кто-то из своих, деревенских. А это, ох, как гадко! Помогите Снежка отыскать, госпожа чародейка, прошу вас! Галочка моя так по нему тоскует, все блеет, бедненькая, зовет его. И у меня сердце кровью обливается, я уж его полюбила.