Совсем не Золушка! Росинта.

— Получается, выезжать надо прямо сейчас, — переодеваясь в брюки и подбитый мехом камзол, говорила она Ардену, встретившему ее дома. — Или снять его? Сейчас жарко, к вечеру, да еще в пустыне — похолодает. Нет, одену, — как будто муж спорил.

Муж в кои-то веки случился дома, потому что с утра сопровождал графа рю Диамант во дворец. Однако аудиенции у Первого советника Лаурский посол не дождался, как было объявлено, по причине нездоровья ан Третока.

Поехали верхом. До заката оставалось часа два...

Принцесса Сарита поправила на сыне чепчик. Широкая оборка завернулась, закрыла малышу глазки и лезла в нос. Сын сосал энергично, время от времени серьезно вздыхая. Поездка на горячие источники почему-то заняла больше времени, чем она предполагала. И вообще, у Сариты с вечера сосало под ложечкой. С той самой минуты, как ее навестила Первая-Жена-на-Ложе принца Турана, Басира, и предложила с утра отправиться в храм на горячих источниках. Пора, мол, искупать новорожденного и принести обильные дары за рождение первенца, иначе недолго и богов прогневать. Тем более, принц Туран завтра устраивает войсковой смотр и приглашает брата. А они, женщины, прекрасно съездят. Что там, четыре часа по хорошей дороге! Возьмем шатер, остановимся, отдохнем. Чем больше Басира разливалась соловьем, тем тревожней становилось Сарите. Но даже посоветовавшись с мужем, не нашли причин для отказа. И вот теперь, как не спорила она, зачем-то остановились недалеко от перекрестка, хотя до города каких-то два часа езды и огромное алое солнце уже касается краем горизонта, разбили шатер, оставили ее одну... Наевшийся Сардар сосал все медленнее, она отняла у него грудь, привалила столбиком к плечу, дождалась, пока он сыто икнул, гладя его по теплой спинке. Сариту вдруг потрясла тишина. Ни конского всхрапывания и ржания, ни людского гомона, ни шума шагов.

— Лала! Лала! — служанка не отзывалась. Сарита поднялась, закутала ребенка поплотнее, и откинула полог. Закатное солнце освещало одинокий шатер и пустоту вокруг. Ни людей, ни повозки. Принцесса до боли сжала в руке ткань, заставила себя успокоиться. Вернулась в шатер, подняла большую пеструю шаль, что ткали из тончайшей шерсти, подвесила ребенка на шею, как веками делали крейские женщины, что бы освободить руки, проверила кинжал в прикрепленных на поясе позолоченных ножнах и стала ждать. Она и сама не знала, чего ждет, но чувствовала, что опасность приближается. Через несколько бесконечных минут она услышала конский топот и глухое собачье рычание. Со стороны города приближались два всадника. Она узнала фаргу ее мужа. Оглянулась и беззвучно закричала. На нее летели огромные волкодавы, песчаной масти звери, способные перекусить бедро взрослого мужчины. Псы двигались стремительно и молча, и она в долю секунды угадала страшную судьбу, которую ей уготовили!

Оборотни, давно почуявшие опасность, во весь опор гнали коней. Сарита побежала им навстречу, как может бежать мать, спасающая ребенка. Она не видела, как это произошло, но мимо уже стремительно неслась огромная рысь. За спиной послышался хрип первой убитой собаки. Росинта спрыгнула с лошади, закинула в седло Сариту, развернула жеребца и с силой ударила по крупу. Вцепившись в поводья пошедшей в галоп лошади, Сарита на миг оглянулась. Рыси дрались страшно. Несколько собак с вырванными глотками и распоротыми животами валялись вокруг, фарга одним ударом лапы переломила напавшему псу хребет. Оборотень дрался сразу с двумя. Но вожак, матерый страшный зверь, чуял ускользающую добычу и понесся следом. Сарита услышала за спиной глухой рык, согнулась, всем телом защищая ребенка и ждала, что вот сейчас, сейчас волкодав собьет ее с седла и вцепится в шею! Звук удара. Она повернулась. Пес уже поднялся в прыжке и вдруг покатился, перехваченный прыжком огромной кошки. Женщина с трудом остановила разгоряченного коня, повернула назад. Ярко-рыжая рысь с кисточками на ушах зализывала рану на палево-пятнистой шкуре второй огромной кошки. Сарита мешком свалилась с коня, прижала к лицу сына и заплакала.

Они вернулись в Крей-Тон глубокой ночью, после драки с настигшей их погоней, вернувшейся подчистить следы. Счастье, что принц Кирин со своим отрядом встретил их вскоре после заката. Ехали медленно, потому что торопиться было уже некуда, а Сарита от потрясения едва держалась у мужа в седле. Сын их по-прежнему крепко спал в теплой шали. Фаррелы ехавшие бок о бок с принцем, знали теперь все.

После смотра, пригласив брата на обед в свои покои, принц Туран отравил вино. Но яд должен был не убить, а лишь парализовать Кирина. К счастью, принц Кирин сумел разгадать замысел брата, и только показал вид, что пьет, а потом, изображая оцепенение, слушал, что его жену и сына в закатный час растерзают на дороге ласурские оборотни, с которыми принц и его жена так неразумно завели дружбу. Кстати, и повод наконец-то начать войну с проклятым Редьярдом!

— Сам Кирин от горя бросится на меч,— говорил с усмешкой Туран, царапая его острием грудь брата. — А наш отец, великий асурх, не сможет пережить трагическую судьбу любимого наследника и его новорожденного сына. Его разобьет паралич. Сейчас, да, сейчас! Моя мать, Первая-Жена-на-Ложе, отравит ненавистного мужа, и трон достанется мне, Турану!

— Больше всего мне хотелось убить его там же, тот час же! — шептал Кирин Сарите. — Но я не убийца! Не убийца! Турана я только ранил. Отец, к сожалению, успел принять отраву, но благодаря противоядию и магии, яд лишил его только ног.

Все, оказавшиеся замешенными в заговоре, были взяты под стражу. Палачи работали быстро и на совесть, заговорщики говорили правду и только правду. Казнь совершили утром. К дворцу были стянуты войска, площадь запружена народом. Когда трупы убрали (казнили отсечением головы только мужчин, женщины были милосердно утоплены зашитыми в мешок), на балкон вышел Первый советник Рауф Тарлан ан Сархан и объявил Высочайший Эдикт. Наследником великого асурха и регентом до выздоровления отца был объявлен принц Кирин.

Принц с семьей был встречен войском и народом с ликованием.

Бывший Первый советник Самсан Данир ан Треток недрогнувшей рукой принял тот же яд, что дал принцу Турану для асурха, но для него такая смерть была милосердием. Он хотел, что бы чашу с ним разделили жены, но не смог заставить их пить. Яффа с покорностью поднесла бокал к губам, но Микил вырвала у нее напиток и выплеснула отраву в мерзкое лицо.

Глава двадцать пятая, о разном.

Росинта шла по морскому берегу. Огромная луна играла с океаном, лунная дорожка гнала волны на берег и они путались у фарги под ногами как слепые котята. Вдалеке горел костер, освещая танцующие женские тела, звенела странная завораживающая мелодия. Незаметно она оказалась у огня, закружилась, запрокидывая голову в лунное небо и смеясь. Высокий черноволосый оборотень с соблазнительной хищной улыбкой оказался у нее за спиной, обнял, шепча:

— Какая соблазнительная самочка... Идем, я буду любить тебя до утра...

— Ты что, дикий?— изумилась Рыся, поворачиваясь. — Метки не видишь?

— Я не дикий! Я свободный! Мы, свободные оборотни, за свободную любовь!

— Я тебе дам 'свободную любовь'! — взъярилась фарга, со всей силы заряжая нахалу в глаз и добавляя коленкой.

— Ааааа! — раздалось у нее над ухом.

Росинта подскочила и открыла глаза.

— Что? Где? — бормотала она спросонья. Рядом согнувшийся пополам Арден шипел от боли.

— Росинка, ты что дерешься?! — удивился муж, отдышавшись и все еще прикрывая глаз и прочие пострадавшие места.

— Мне ... сон приснился. Страшный! — смущенно ответила жена, подползая ближе с очевидными намерениями оказать первую помощь. — Очень болит?

— Сил нет терпеть, — пожаловался пациент, укладываясь поудобнее для проведения осмотра и реабилитационных мер.

Утром Арден сиял свежим синяком и улыбкой. Росинта сокрушенно вздыхала:

— Хорошо хоть на оборотнях быстро заживает, да можно на вчерашнее происшествие списать...

Утро, кстати, у них наступило в полдень. Они переваривали плотный завтрак, валяясь на травке в посольском саду, когда слуга доложил, что из дворца асурха прибыл посланник. Принц Кирин просил графа и графиню Рокош прибыть для аудиенции. Арден ответил, что они будут в течение часа, а Росинта, вздохнув, пошла навешивать на себя золото и бриллианты.

Дворцовая площадь еще бурлила народом, да и усиленный караул во дворце не сняли. Хранитель Престола, как именовали теперь принца Кирина, принял их в парадных покоях, смежных с Тронным залом. Они с Саритой сидели за накрытым столом, а маленький наследник лежал рядом в смешной люльке на кривых ногах. При появлении Фаррелов принцы встали.

— Господин Арден, госпожа Росинта! Наш долг ничем не оплатить. Но прошу вас, примите хотя бы эту малость, — Кирин повернулся, Фаррелы тоже. У стены стоял объемистый сундук в два локтя во все стороны. Сундук был доверху полон золотыми слитками, пересыпанными драгоценными камнями.

— Ваше высочество, я не могу принять плату за спасение жизни вашей супруги и сына. Это был бы позор, которого не смыть и десяти коленам.

— Окажи мне честь, брат, — принц полоснул кинжалом по ладони и протянул руку оборотню. Кровь смешалась, мужчины обнялись.

Рыся стояла и думала, что первый раз видит, как рождаются кровники. Сарита тронула ее за локоть.

— Росинта, возьми на память обо мне и Сардаре, — сняла с шеи и протянула фарге витую цепочку необычного плетения. На цепочке качался чудной красоты камень цвета огненно-оранжевого пламени.

— Ты как будто прощаешься со мной, Сарита, — сжимая руку подруги, прошептала Рыся.

— Не сейчас, но когда-нибудь, так и будет, — улыбнулась принцесса. — Прошу вас, садитесь. Я не ела со вчерашнего дня, только молоко пила, для Сардара. А я его терпеть не могу!

Когда все уселись вокруг круглого стола на низких ножках, которые, в смысле низкие ножки, к слову сказать, Рыся тоже ненавидела от всей души, хозяйка с лукавой улыбкой подняла серебряную крышку с блюда. На оборотней пахнуло мясом с собачьей травой.

Зима, здесь совсем не похожая на зиму, вопреки опасениям Рыси, оказалась не такой уж скучной. В основном из-за того, что ей пришлось заниматься наследством Самсана Данира ан Третока. Нет, не домами, именьями, стадами, табунами и, тем более, не золотом. Она занималась его женами. В Крей-Лималле себе не принадлежали даже вдовы. Если сын был совершеннолетним, то он как глава рода решал судьбу матери, если малолетним — то он оставался со старшим братом, а его мать возвращалась к своему отцу или его наследнику. Если она была молода и красива, ее могли выдать замуж второй раз, если нет — жила до смерти на женской половине.

Яффа оставалась в доме мужа, а Джолу и Микил должны были вернуть. В последний вечер, когда девчонки собрались поплакать вместе последний раз, в темную спальню свекрови зашла Резерта.

— К вам гостья, госпожа Росинта. Муж сказал, что она может приходить, когда захочет, если вам угодно, конечно.

— Проси, проси! Да прикажи принести свечей и чего-нибудь попить, — Яффа торопливо вытерла щеки.

Поскольку впустую тужить Росинта сама не могла, то и другим не давала. Подумав немного, пока грызла соленый сухарик, подпрыгнула на подушке и завопила:

— Так надо вас замуж срочно выдать! Почем нынче калым за вдову?

Глава двадцать шестая, брачная.

— Любимый, я есть хочу! — трясла Рыся мужа за плечо. Муж спал, что не удивительно. Часы-павлин в гостиной Фаррелов только что прозвонили два часа пополуночи. Тем не менее, он с готовностью проснулся.

— Росинка, что бы ты съела? — зевая как можно незаметнее и натягивая штаны, спросил заботливый супруг.

— Зайца хочу! Сырого и с горячей кровью, — хищно облизываясь, высказалась фарга. Муж, конечно, мог бы кротко сказать 'Где я тебе найду зайца в два часа ночи?', но, во-первых, он очень любил жену, а, во-вторых он был даже не умен, а мудр. Росинка ведь и сама знала про отсутствие в посольстве заячьего садка. Поэтому он промолчал, поцеловал Рысю и ушел.

Вернулся он довольно скоро. Изнывающая от голода жена тихо спала, оттопырив простыню красивой попой. Арден беззвучно прикрыл дверь и осторожно, не дай Арристо разбудить, лег рядом, поспать, пока дают. А все потому, что два месяца назад, вернувшись из дворца, Росинта долго смотрела на отблески свечи, пляшущие в неправильной огранке камня, потом достала из туалетного столика мешочек, открыла окно и решительно высыпала содержимое в крейскую ночь.

В устройство судьбы вдов покойного ан Третока стараниями Росинты были последовательно вовлечены Арден, принцесса Сарита, принц Кирин, Первый советник Рауф Тарлан ан Сархан и даже Второй секретарь Ласурского посольства, холостяк семидесяти двух лет, которому Рыся на полном серьезе предложила жениться на 'очаровательной даме приятной наружности чуть за сорок'. Мол, возьмите в дом бедняжку, что вам стоит? Она и приглядит за вами, в случае чего, дорогой Тасскил, и ест немного. Нежная, покладистая, на руках вас носить будет. И вообще, лучше крейских жен в природе не бывает. Короче, госпожа графиня была так убедительна, что Тасскилу пришлось искать спасения у рю Диаманта.

Принцесса Сарита, заочно близко знакомая с женщинами, недаром любимым местом считала библиотеку. Ею был составлен каталог подходящих женихов, с указанием года издания, то есть рождения, рождения, примерного содержания имущества, положительных качеств и недостатков. Список был передан принцу Кирину для согласования и уточнения и доставил тому несколько веселых минут. Рукой принца пара кандидатур была вычеркнута, правда, супруга тут же потребовала возместить недостаток новыми претендентами, что и было исполнено. Этот наиважнейший документ был досконально изучен невестами на явке в термах. Заслуживающие доверия эксперты, жены ан Вагифа, внесли значительные рекомендации, из списка вымарали неугодных, и окончательный вариант принцесса передала отцу с простыми словами:

— Дорогой отец, вы ведь так и не сделали мне подарок по случаю Сардара. Так вот, я хочу, что бы вы устроили брак этих женщин с этими мужчинами. Или с одним из них, если он согласится взять их обеих.

Первый советник, голова которого была занята сменой чиновников, налогами и прочими государственными делами, посмел поначалу отказать дочери и даже грубо назвал ее хлопоты 'ерундой'. И вообще послал ее... на женскую половину. Лучше бы сразу согласился! Не было бы женских слез, Сардар не орал бы, укоряя дедушку в 'жестокосердии, из-за которого у мамы молоко невкусное!'. Ведь все равно взял несчастный листок, поминая весь пантеон в целом и почленно, и споспешествовал счастливому союзу Яффы и Джолы с Илимом Дарданом ан Ндеримом, давно просившим у асурха разрешения на разработку нового рудника, нестарым еще вдовцом, единственная жена которого умерла в родах, оставив сиротами малолетнюю дочь и новорожденного. Кстати, в графе 'недостатки' против его имени числилось только 'хром на левую ногу по причине обвала в шахте в юные годы'.

На Ардена была возложена забота о младшей, Микил. Ей-то как раз не грозило прожить остаток жизни приживалкой. Ее отец легко нашел бы мужа для двадцатипятилетней дочери, черноволосой красавицы с косами до колен, молочной кожей и фигурой, не тронутой материнством. Она сама не хотела выходить замуж. Замуж за крейца. Вот если бы нашелся ласурец, который захотел бы взять ее в жены и увезти с собой! Она согласна быть и второй женой! До того благосклонно внимавшая этим речам Росинта нахмурилась и твердо сказала, что никаких вторых браков в Ласурии нет и быть не может. Ласурские женщины такие, что и в одиночку мужа доведут до райской жизни.