Бегущей впереди дурной славе способствовали и женщины, слетавшиеся к графу, как мотыльки на огонь факела. Дейр презирал их слабость и похотливость, но все же не мог оставить без внимания ни одной мало-мальски смазливой мордашки. Из-за чего не раз влипал в самые скверные истории. И гнить бы ему давным-давно на каторге, если бы не заступничество самого Императора.
Кора Вилл из династии Та-Милов высоко ценил своего подданного и уже не раз затыкал рты жалобщикам, вырывал любимца из лап палачей. Но удача могла в любой момент отвернуться. Император прощал ему многое: необоснованные растраты, смерть солдат, дуэли, любовные скандалы, — был бы выполнен приказ. Ну, а в умении ловко провернуть "скользкие" делишки превзойти Фоджи никто не мог.
Но вечно так длиться не могло, и граф это прекрасно понимал. Незаконный сын обедневшего дворянина, ютившегося в крохотном поместье среди гор на севере страны, в жизни он всего добился сам. И титула, и капитанского чина, и определенного, пусть весьма шаткого, положения при дворе. Не зря на теле было множество шрамов, а на гербе — падающий на добычу серебристый орлан. Но не было до сих пор главного — поместий и золота. А без них, как известно, и монах не проводит в мир теней. Вот и приходилось время от времени лезть к демону в пасть, надеясь рано или поздно отхватить лакомый кусок.
Последнее поручение на первый взгляд особо трудным не казалось, но и в нем были свои нюансы. Не так-то просто в нужный день и час незамеченным подойти к чужому берегу и принять на борт от людей Альфреда Аландского таинственного пленника и двух молчаливых стражей. Кто этот юноша в маске можно было лишь догадываться по тому, как осторожно и скрытно его везли по подвластным герцогу землям.
Если предположения графа верны, то в недалеком времени в войне наступит перелом. Кристида, подобно спелому плоду, сама свалится в протянутые руки. Но, конечно же, не к глупцу Альфреду, а к его господину Кора Виллу. Не упустить бы столь счастливый случай. Близился момент, когда в считанные дни можно обогатиться, ну а терять-то Фоджи, кроме собственной шкуры, нечего. Хотя и она стоит немало, особенно для него самого.
"Да владей я таким герцогством, как Аландия, то разве докатился бы до измены? — размышлял Дейр. — Но, окажись я на месте Альфреда, то, наверное, думал бы по-другому. Денег и власти никогда не бывает много. Человеческая жизнь тогда не в счет..."
Невольно вспомнилась аудиенция у Императора, не двусмысленное напутствие:
"При малейшей опасности собственной рукой прирежешь щенка и стражу. Но насилия без необходимости не чини и маску не снимай. Он мне еще очень-очень нужен".
Пока, хвала богам, все шло на редкость удачно. Если немного продержится нужный ветер, то можно будет уже на берегу отпраздновать успех. От столь замечательной перспективы потеплело на душе. Еще бы, там он, наконец, сможет спровадить надоевшую до смерти Велинду. И угораздили же демоны взять ее в море! Смазливость у знатной шлюхи сочеталась с глупостью и капризностью, доводившими временами Дейра до исступления. Уже не говоря о том, что из-за нее ради поддержания порядка на галере пришлось повесить раба-гребца. А он стоил пусть и небольших, но денег.
Были в путешествии и приятные моменты. У простофили Кильриса почти даром удалось приобрести невиданной работы меч и драгоценный перстень. Его венчал огромный, необычной чистоты изумруд, стоивший целого состояния. Кто-кто, а Фоджи знал толк в камнях. Незатемненная мутными включениями зелень — большая редкость, столь прозрачный и одновременно насыщенный кристалл он встречал впервые.
Да и рабы, купленные у Властителя, тоже были весьма интересны. Сразу после отплытия Фоджи с пристрастием допросил одного из них. Другой — гигант и красавец, наверняка опоенный зельем, спал. Очнувшись, безучастно греб, а по вечерам глотал пищу. Даже Велинда, во время прогулки глянув на него с любопытством, быстро потеряла всякий интерес.
* * *
Удар плети вырвал Сергея из прострации. Сколько их было за прошедшие дни? Не счесть. Но именно последний разбудил мозг. Вздрогнув, Краевский удивленно оглянулся по сторонам и, пораженный, замер.
Море... Пронизанная розовыми лучами бескрайняя лазурь сливалась на горизонте с небом...
Средь веселых бликов на поверхности резвилась стайка рыбок. То и дело рассыпалась пригоршней серебра, спасаясь бегством от небольших, но наудивление шустрых зверьков, весьма похожих на земных выдр. Те, нисколько не стесняясь близости людей, продолжали охоту. Причем, прежде чем очередной раз нырнуть, каждый занятно фыркал и стряхивал с блестящей шерстки капли воды. Чайки, боясь опоздать к пиршеству, обиженно крича, падали в воду. Теплый воздух ласкал легкие чистотой и неповторимо-сладким ароматом моря.
Отрешившись от всего на свете, Сергей несколько мгновений наслаждался великолепием окружающего мира, но вот они минули, и память тяжкой ношей пала на плечи. Земля... Ирис... Кильрис... крысоподобный Дарсис... смерть Ризы. А теперь он раб-гребец на средневековой галере.
В том, что рабство долго не продлится, Сергей нисколько не сомневался. Он сидел рядом с юношей, у которого над верхней губой едва пробивался первый пушок. Осунувшееся бледное лицо и темные круги под глазами говорили, что ему приходилось весьма несладко. Шею подростка, как и прочих невольников, сжимал металлический ошейник. Но вот ноги оставались свободными. Видимо, надсмотрщики не сомневались в послушании. Лениво прохаживаясь по палубе, они время от времени проверяли качество плетей на спинах прикованных к веслам рабов. Хлесткий удар разрывал кожу, оставляя на ней кровавую полосу, и сопровождался вскриком пострадавшего.
Невольники являли собой достаточно разношерстное сборище, хотя, на первый взгляд, походили друг на друга. Грязные, оборванные и злые, они скорее напоминали одетых в лохмотья зверей. Животные физиономии выражали лишь скотские желания, да и звуки, то и дело вылетавшие из ртов, были им подстать.
"До чего можно довести людей!" — ужаснулся Сергей.
Помимо надсмотрщиков на палубе слонялся десяток матросов с кривыми ножами на поясах. Увидел Сергей и пару солдат. Их явно тяготили громоздкие доспехи и большие, кажущиеся неуклюжими мечи. Оставив в стороне пики и укрывшись в тени, они мирно беседовали, то и дело поглядывая на невольников.
Неожиданно за спиной раздался сбивчивый шепот:
— Наконец-то. Вы очнулись — я уже совсем было потерял надежду... Хвала богам...
Пошатнувшись, он, как бы случайно, оглянулся назад. Не-смотря на неприглядный вид: лохмотья, оставшиеся от некогда добротного камзола, сбившиеся комками волосы грязно-серого цвета, многодневную бороду, — сверкнувшие огнем жизнелюбия и не сломленной воли глаза выдавали в говорившем несмирившегося с рабской участью человека.
Переждав надсмотрщиков, проходящих мимо, незнакомец прошептал:
— После заката... ночью...
Краевский едва заметно кивнул.
Движение уловил сосед, метнувший быстрый, испытывающий взгляд. Чего в нем было больше — надежды, страха или ненависти — Сергей так и не понял.
День прошел так же, как и другие. Ни словом, ни жестом Краевский не выказал, что разум вернулся.
Вечерело.
Словно повинуясь волшебству, вдруг наступил полный штиль. Ветер, весь день весело наполнявший паруса, внезапно стих. На вечерней заре розовый свет утонувшего за горизонтом Оризиса сменился фиолетовыми сумерками. Теперь тишину нарушали лишь всплески рыб да еще стоны измученных за день людей.
На небе все ярче проступали звезды и, нависая над головой разноцветными фонариками, наполняли мир призрачным сиянием. Отражаясь в зеркальной глади, сливаясь в единое многомерное пространство, они создали туманность, в которой где-то на краю лунной дорожки, рожденной взошедшей Таей, зависла галера.
"Возможно, где-то среди них маленькой светящейся точкой затерялось и родное Солнце", — подумал Сергей.
Утомленные за день гребцы, вздыхая и тихонько постанывая, начинали понемногу дремать после скудного ужина. Надсмотрщики и те сонно клевали носами. Поддался общему настроению и Краевский. Смутные образы, сменяя друг друга, завладели мозгом. Морфей понемногу раскрывал свои объятья.
— Друг мой, Вы спите? — раздался сзади шепот.
— Нет, — вздрогнув, пробудился Сергей и впервые за долгое время заговорил. — Кто Вы? Где мы находимся?
— Такой же невольник, а мое имя вряд ли что Вам скажет, — затем, немного помолчав, неожиданный собеседник добавил: — Барон Риджи ван Хорст к Вашим услугам. К кровопийце Фоджи я угодил по воле злого случая... захвачен в бою... А как же Вас, друг мой, угораздило очутиться на Ирисе? Если нет причин скрывать — назовите свое имя.
— Серджи Краевский... Как попал на распроклятый остров, не помню. Знаю лишь, что свалился со скал... К тому же умудрился сильно повздорить с Властителем Кильрисом и его зятьком... И вот, я здесь...
Барон какое-то время обдумывал услышанное. Затем, уже не столь решительно, как прежде, сказал:
— Я верю Вам и ничуть не сомневаюсь в благородном происхождении. Нам нужно держаться вместе. Глядишь, и повезет...
— Как отсюда выбраться? — прошептал Краевский.
— Сбежать не просто... Разве ночью на шлюпке...
— Вы что-то смыслите в мореходстве?
— Нам бы только сбить цепи да завладеть шлюпкой... А там уже не пропадем...
Их перешептывание привлекло внимание надсмотрщика. Подойдя вплотную к Сергею, тот, немного наклонившись, испытующе глянул в глаза. Краевский хотел притвориться спящим. Но провести опытного стража не удалось.
Раздался короткий свист. Из темноты появился солдат. Последовало несколько приглушенных фраз, и тот мигом исчез.
* * *
Фоджи, переваривая плотный ужин, полулежал в любимом кресле. Сквозь небрежно распахнутый халат виднелась его смуглая густо поросшая черными волосами грудь и втянутый мускулистый живот. В мечтательно полузакрытых глазах капитана отражалось пламя четырех освещавших каюту масляных светильников. Длинные волосы Дейра удерживала золотистая лента, из-под которой чистым серебром сверкали длинные брови. Благовония, сгоравшие вместе с маслами, наполняли воздух сладостно-терпким ароматом. Они дурманили голову и заставляли мужское достоинство напоминать о своем присутствии, будили желание.
О том, чтобы их запас не иссяк, заботилась Велинда. Она нежилась на стоящей вплотную к стене широчайшей кровати, следя за тем, чтобы ее великолепные формы оставались на виду. Полупрозрачные кисейные покрывала окутывали тело нежной дымкой, делали его еще более загадочно-соблазнительным.
В такие минуты раздражение Фоджи несколько утихало, и он не корил себя за то, что взял взбалмошную любовницу в море. В постели она была на редкость хороша, пожалуй, лучше остальных. Фигурой и страстностью боги тоже ее не обделили. Зато поскупились на многое другое...
Раздался стук молоточка в дверь.
Беспокоить графа мог только телохранитель, обосновавшийся в небольшой прихожей, выходившей непосредственно на палубу. Служил он у Фоджи давно — бывалый моряк, преданный душой и телом. Ему без малейших колебаний Дейр поручал самые секретные дела. Диапазон услуг Гарджи был широк — от чистки одежды и подогревания по утрам воды до слежки и убийств неугодных людей. Он же выполнял на судне обязанности палача. Слабым местом Гарджи были кости и вино. Напившись, он терял человеческий облик, и сдержать его мог лишь хозяин. Если бы не граф, то болтаться бы ему на рее. Охотников вздернуть телохранителя нашлось бы много...
— Что там? — недовольно поморщился Фоджи и, глянув в сторону Велинды, раздраженно фыркнул: — Прикройся!
Та небрежно, словно стараясь еще больше подчеркнуть женские прелести, подтянула прозрачную кисею. Дейр в душе выругался, но решил из-за таких мелочей настроение себе не портить.
— Войди, — сказал он.
На пороге появился Гарджи.
— Чего тебе?
— Приходил надсмотрщик. Купленный Вашей Светлостью раб шептался с ван Хорстом.
— Неужели наш гигант очнулся? — раздался за спиной удивленный голос Велинды. — Мне так интересно! Милый, прошу, допроси его здесь.
Недовольно глянув в ее сторону, граф нехотя согласился.
— Приведи! — Дейр подошел к столику и положил на него чудной работы тонкий меч и перстень, недавно купленные у Кильриса. Возможно, удастся выяснить что-нибудь новенькое и о них.
Задумчиво пройдясь по каюте, достал из ножен меч, сравнил с тем, чужим. Свой казался более мощным и смертоносным. Уж кто-кто, а граф прекрасно разбирался в таких вещах, ведь не зря слыл одним из лучших дуэлянтов в Та-Милии.
Вновь ударил молоточек, и дверь отворилась.
В цепях, словно дикого зверя, два надсмотрщика ввели Краевского. Каждый из них вцепился в руку гребца. Гарджи, с опаской поглядывая на здоровенного раба и вооружившись огромным тесаком, встал чуть впереди господина. В маленькой комнатке сразу стало тесно.
Велинда, желая получше видеть происходящее, привстала с постели. Оставленная без присмотра ткань сползла, целиком оголив великолепную грудь, заманчиво вздрагивающую в такт каждому движению бесстыдницы. Охранники, позабыв обо всем на свете, впились в нее взглядом, мысленно проклиная вынужденное затворничество.
"Вот стерва!" — мельком подумал граф и сосредоточился на невольнике.
Тот был еще крупней, чем казалось вначале. Встань он в полный рост да разведи плечи — вся каюта рассыпалась бы, как скорлупа.
"Чего-чего, а силенок ему не занимать. Не приведи боги, вырвется на волю — жди беды!" — подумал Фоджи.
— На колени, раб! — крикнул Гарджи.
Увидев сверкнувший демоническим огнем взгляд пленника, капитан внутренне сжался.
— Мы еще посмотрим, кто здесь раб! — рявкнул Сергей и резко согнул правую руку.
Один из стражей подскочил к нему и тут же отлетел, словно пушинка, рухнув на пол со сломанной шеей.
Освободившимся концом цепи Краевский ударил надсмотрщика, стоящего слева. Со свистом рассекая воздух, она обрушилась на голову ротозея. Тот умер мгновенно, так и не успев оторвать восхищенного взгляда от бюста Велинды.
Цепь, ударившись о металл шлема, брызнула искрами, в разные стороны с визгом посыпались звенья. Одно из них угодило Гарджи в грудь. Охнув, он чуть пошатнулся, но сразу с проклятьями на устах и налитыми кровью глазами бросился на пленника.
Сергей молниеносно перехватил руку с зажатым в ней ножом. Перерезав горло, мгновенно отделил голову от туловища и швырнул ошалевшей Велинде. Та ее поймала, как баскетбольный мяч. Глаза Гарджи еще мигали, а из открывшегося рта вывалился синий язык. Брызнувшая кровь струйками побежала по обнаженной шее, плечам, груди, замарала дорогие покрывала. Женщина вначале окаменела, а затем беззвучно свалилась в обморок.
Граф схватил меч Кильриса, но Краевский, плотоядно ухмыльнувшись, мысленно призвал к себе клинок, и тот, послушный воле господина, очутился в его руке.
Слегка опешив, но все же не растерявшись, Фоджи подхватил свой меч и вновь повернулся к взбунтовавшемуся рабу.
Их взгляды скрестились, словно шпаги. Противостояние длилось недолго. Угодив в плен сияния зеленых глаз, Дейр утратил чувство реальности, а увидев сквозь призрачный туман времени будущее, содрогнулся. Скаля зубы в ухмылке, его уже поджидал Демон Ночи. Кони, запряженные в колесницу, нетерпеливо били копытами, извергая пламя.
