Куплю метр государственной границы. ознакомительный фрагмент

— Не-а! — Ответил пацифист Петя, жуть как не любивший чистить рыбу. — Я рыбу не люблю чистить. Лучше стрельнём осетра!

— Его тоже надо ножом разделывать, дубина. И воронить или снимать шкуру ещё тяжелее будет.

— Всё равно! — махнул рукой Петруччо. — Осётр лучше!

— Хм-м... Ясен пень, лучше. Губа у тебя не дура, язык не лопата.

— Ну, так это само собой, — усмехнулся Петруччо, натягивая на кормовой площадке для купания в море ласты.

* * *

Осетра мы все же взяли. Правда, не здесь — почти в открытом море. Здесь мы вволю поныряли и поплавали, от души погоняли сазанов, испортив им весь обед. Хлопали и чесали здоровенных толстяков по каменной крепости золотой броне на боках, пока этим метровым поросятам не надоели наши приставания, и они разом уплыли от наглых прямоходящих.

А мы погнали на "Бершике" севернее, возвращаясь в русло реки, где и наткнулись на небольшую нитку протоки с песчаным дном и чистейшей, прозрачной водой. Вообще вода здесь в реке была очень прозрачная, я даже сначала себе не поверил. Но что есть, то есть. Нет ещё тут городов с канализационными станциями, спускающими фекалии в реку. Нет и промышленных гигантов, травящих Волгу и всё живое в ней своими сбросами.

Так вот, осётр. Мы ткнулись носом рядом с этой протокой, перекрыв корпусом яхты ход в неё. Пока выпили по пиву, с удовольствием любуясь прозрачной водой и песочком дна, по которому стелились редкие водоросли, как перед нами и нарисовался осётр, точнее полутораметровый осетрёнок, который приплыл откуда-то сверху. Приплыл, ткнулся усатым носом нам в борт, развернулся и совсем уж собирался нас покинуть. Этого наши жадные рыбацкие души не выдержали. Прямо в штанах, мы оба-два сиганули через борт прямо на осетрёнка. В результате громкого визга, целой тучи брызг и лютого побоища Петьке удалось ухватить его под "кулаки". За плавники, значит. Я, свободной от задержания осетра рукой, врезал ему несколько раз по мокрой башке, оглушив бедную рыбку и заставив её прекратить трепыхание, и — оппа! Петька молниеносно выкинул осетра на транец, а затем подтянулся и выбрался на площадку сам.

Вечером мы были не только с ухой, но и с шашлыком из осетра. Вкуснотища, ум-м-м! Незабываемо! Я всё подливал и подливал Петру. Мне надо было чтобы он надежно заснул. Ночью нужно перегнать "Бершика" домой, в светящийся огнями город.

Глава 9.

День начался резко, с самого с ранья — в 06.30. Громкие звонки в дверь протрещали каноническую флотскую мелодию, которую моряки всяко любят больше, чем, скажем, флотскую же оперу "Чио-чио-сан". Звонок бодро выпевал: "Бери ложку, бери бак и беги на полубак! Нету ложки — лопай так!", да громко так, зараза, бодро и весело, что оставалось только одно — наслаждаться этой музыкой![19] Меня, хоть я служил в ПВО страны, а не во флоте, этим оглушающим звоном просто-таки сдуло с койки. В себя я пришел, только открыв дверь. За ней, улыбаясь во всю пасть, стоял старший лейтенант Миронов — краса и гордость Каспийской флотилии и мой сосед по лестничной площадке.

— Ты что, Вовка, охренел совсем у себя на камбузе, такой трезвон с утра устроил? — закипая от злости за раннюю побудку, спросонок прохрипел я. Одного косого взгляда, брошенного на большие зелёные цифры электронных часов на кухне, было достаточно. — Половина седьмого же! Ладно ты чуть свет вскочил, тебе еще больше часа до службы на автобусе трястись, а меня ты за что поднял так рано?

— Так, краснофлотец, отставить бубнёж! Слушай команду — сегодня, ровно в 20.00, вам надлежит быть у меня в кают-компании! Дядька мой вчера приехал с Дальнего Востока, — опять разулыбался старший лейтенант Вовка, — и сразу ко мне на службу двинул, в Николо-Комаровку, на завод. А там ненароком схлестнулся с моим начальством, знакомыми они по Тихоокеанскому флоту оказались. Ну, загудели они, конечно, и догуделись до ночёвки в кубрике ракетного катера "Ступинец", он у нас на мелком ремонте стоит. А сегодня я дядьку с этой пьянки обязательно вытащу, проведу через заводскую сауну и санаторий-профилакторий, потом наваристая ушица для восстановления организма, сто грамм для поправки здоровья и детсадовский тихий час, чтобы всё заполировать. К вечеру он у меня вновь будет морским орлом! Альбатросом и буревестником!

— Ну, а я тут причём? Чего меня-то поднял ни свет, ни заря? — Расписался я в полном непонимании текущего момента, поджимая ноги на холодном полу.

— А ты вечером ко мне подваливай, посидим тесной мужской компанией, выпьем по чуть-чуть, закусим осетринкой. Меня погранцы угостили, опять бракашей бомбанули, наверное. Люську я в увольнительную шуганул к подруге.

— Ага! По чуть-чуть, значит... — недоверчиво хмыкнул я. — Свежо питание, да серится с трудом... Сколько литров с собой брать?

— Ничего не надо! — Замахал руками сосед. — Всё есть! Даже корейская морская капуста будет — ух, огонь просто! Сплошной перец пополам с напалмом. Дядька припёр, уж больно он её любит.

— Ладно, буду. — Пообещал я, закрыл дверь и побежал обратно в койку.

* * *

К вечернему рандеву с флотскими требовалась серьёзная подготовка. Пришлось смотаться на Камчатку, там купил у местных коряков отборной красной икры. Уж больно она мне нравилась, я её с детства предпочитал даже нашей чёрной икре. Тем более что чёрной сейчас просто нет — уничтожили, сволочи, почти все осетровое стадо. Потом, раз уж, считай, крутился неподалёку, — только Тихий океан и Штаты наискосок пересечь, слетал на Ямайку, высадился в первом попавшемся городе, им оказался Монтего-Бей, и купил ром "Капитан Морган". Отец подарил мне такую бутылку, когда я поступил в институт. Тогда для меня он был явно крепковат, но его за-а-пах, ребята! До сих пор помню. Это что-то невероятное — как будто очутился в роскошной кондитерской, напоённой ароматами кофе, ванили, сахарного тростника и ещё чего-то незнакомого. Пробежался по магазинчикам и взял в одном этакий комплект, мини-бар по сути, "Морской волк" называется. Такой, знаете ли, матросский рундучок из толстой кожи с тремя бутылками рома, несколькими оригинальными бокалами и даже курительной трубкой! Не знал, что кэптен Морган курил. От табака и помер, наверное, тут даже к бабке ходить не надо. Тем более, что она тоже курит трубку и обожает огненный ром. Об этом публично проинформировал общественность Гарик Сукачёв, я сам видел и слышал. На всякий случай взял пакет трубочного табака "Capstan Gold Navy Cut Flake". В общем, этот пиратский рундучок я подарю дядьке, а на стол взял бутылку "Captain Morgan Black Spiced". Уж очень меня слово "Spice" заинтриговало. Оно означает "специи", как вы по книге "Дюна" знаете. Поискал — нашел: карамель, кокос, имбирь, гвоздика, ещё что-то. Это интересно, надо бы попробовать. Тем более что тёмный ром лучше пить чистым, а так и букет специй будет яснее раскрываться. Короче, нацепил чистую рубашку и пошел играть "Большой сбор!" на дверном звонке соседской "броняшки".

Володька встретил, подвёл к громиле моего роста, но в два раза шире, сильно загорелого, пегие волосы с сединой, лицо с глубокими морщинами. На первый взгляд и не скажешь, что мужику добро за шестьдесят, крепкий ещё дядька Черномор будет.

— Познакомься с моим дядькой, Глеб, — Савелий Федорович, фамилия как у меня, кап-два запаса, жук-плавунец, ТОФ[20].

— Не трынди, малёк, лишнего, ещё не выпили даже, а у тебя уже язык гюйсом хлопает. Болтун — находка для шпиона, Вовка! Ты, паря, не шпион, случаем? — С улыбкой, но абсолютно холодными светлыми глазами посмотрел на меня кап-два запаса.

— Вроде не сподобился ещё, Савелий Федорович, — ответил я, пожимая ему руку. — Всё текучка заедает, всё некогда. А чей шпион, кстати, стесняюсь спросить? Наш или забугорный?

— Молодец, паря. Вмиг просёк лунку! Называй меня просто Савва, я за отчеством не гонюсь, да и разница в годах у нас не такая уж и большая. Тебе, чай, за тридцатник уже? Тридцать два? Ну, я же говорю! Я всего-то на столько годков постарше буду. Топай к столу, молодой... — и он мягко подтолкнул меня ладонью вперёд.

* * *

Посидели мы хорошо. К самому концу застолья у нас и пошел самый интересный разговор.

— ...денег никогда мужику не хватает, сколько не зарабатывай. Даже у Абрамовича в Лондоне на новую яхту фунтов не хватает, от же судьба-злодейка у мужика! — Хлопнул по столу ладонью пьяненький Вовка. Немного помолчав и посочувствовав еврею-оленеводу, он враз перескочил к своим проблемам. — Вот возьмём меня, к примеру, вроде я тут весь в шоколаде — и за звание, и за должность, и всякие вещевые-кормовые, а забеременела Люська, мошны раз — и не хватает! То на это, то на другое дай. Как она в город выйдет, да не дай бог по магазинам пробежится, так мы и вовсе без денег. Что делать, дядька? Воровать на службе кроме противокорабельных ракет нечего, да и не дело это для офицера флота...

Старший лейтенант Миронов закручинился. Я разлил по стопкам свежака и заинтересованно подпёр щеку кулаком. Тут Савва задушено прохрипел на своей новой трубке ноту "фа-а-а-ххрр" и равнодушно сказал: "А я вот ходил по золоту босыми ногами... Когда моложе чем ты был, Вовка".

— А потом что? Вырос и перестал? — заинтересованно поднял растрёпанную башку сосед.

— Потом мы из Тонкинского залива ушли. — Как само собой разумеющееся пробурчал Савва. И замолчал.

Теперь не выдержал и влез я

— Ты, Савва, либо трубкой своей молча булькай, либо рассказывай все путём. Никто тебя за язык не дергал, подписки твои о неразглашении секретных сведений мы нарушать не призываем, но как ты по золоту ходил, расскажи, будь уж любезен... Сказал "а", выкладывай и "б". Бери стопку. Ну, за боевых пловцов!

Выпили, закусили корейскими разносолами. Огненная капустка, скажу я вам! Я быстренько кинул на зуб ложку красной икры, чтобы приглушить настоящий перцовый пожар во рту, и приготовился слушать водолазную быль.

— А чего там рассказывать, — нехотя начал разгон кап-два Савва, — и насчёт подписок — большой тайны тут нет. В семьдесят втором году это было. Я только-только после учебки под воду начал ходить. Мы тогда в Тонкинском заливе на "научном", вроде, судне, а на самом деле это корабль радиоразведки ТОФ был, прикрывали наши суда, которые таскали в Хайфон разные грузы. На связи с нашими подлодками сидели, они пасли аж пять американских авианосцев, и вроде первого рубежа ПВО были — сообщали старшему группы советских военных советников о вылетах самолетов с АУГ[21]. Прикрывали — это громко сказано, пожалуй. Янкесы сами от наших пароходов в стороне держались, как чёрт от ладана, не подходили к нам. Ну, самые смелые или тупые амеры могли пролететь в видимости судна, не более того... Они даже в десятимильную зону вокруг Хайфона могли только по приказу Белого дома заходить. Ну и вот, однажды дают нам команду лезть под воду. То ли вьетнамские ракетчики, то ли их лётчики на МиГ-21 вставили прямо в дюзу "Фантому" ракету, купуасу[22] в зад ему, пидорасу... Он держался в воздухе, но дымил и потихоньку терял высоту. До авианосца "Энтерпрайз" F-4 не долетел, упал на самой восточной оконечности бухты Халонг, а там — чисто суп с клёцками, ребята! Более трёх тысяч островов, ты только представь! Натурально как блохи на сучке. Ну, вот. Вьетнамцы, значит, нашим шумнули, а те нам — ныряйте, мол, быстрее и снимите с этого "Фантома" всё, что можно. От полётных карт, прицела, рации, ракет, до автоответчика "Я свой самолет" с текущими шифрами. На всё про всё вам три часа, а то есть опасение, что янкесы разберутся в ситуации, а потом нагонят к месту падения палубные штурмовики А-7Е и разнесут всё там бомбами к ебеням. Пошли, пошли, быстро! Мы и пошли... Рядом были, нашли мигом, вьетнамцы там для нас сампан как бакен держали, глубина детская — чуть за двадцать метров. Полазили по "Фантому", поснимали с него что успели и драпать во все лопатки. А тут, сразу за нами, американцы налетели и забросали все бомбами. А золото, вот оно...

Савва порылся в кармане и вытащил брелок для ключей, упрятанный в небольшой кожаный футлярчик. На блестящем кольце тоненького ремешка одиноко болталась маленькая, невзрачная грязно-желтая монетка с квадратной дыркой в центре и непонятными закорючками вокруг.

— Мне потом умные люди разъяснили, что это золотой династии Цинь Шихуанди. Начали китайцы такие чеканить примерно за двести лет до нашей эры и шлёпали их потом почти полторы тысячи лет. Когда эта отчеканена, я не знаю. Вот на таких монетах и лежал под водой "Фантом". Он когда на грунт садился, давлением воды из-под себя как веником дно зачистил, всякую грязь взметнуло и в стороны смело. А золото, оно же тяжёлое, вот монеты и остались там лежать, и их стало видно. Не знаю как другие пловцы, а я увидел десятка два рассыпанных по грунту монет. Блестели они ещё так интересно и призывно — таким, знаешь, жирно-желтеньким цветом, что рука сама потянулась схватить, но только одну успел на бегу цапнуть, а потом пришлось пахать так, что под водой вспотели. Ну, а после — вы уже всё знаете. Прилетели американцы и всё бомбами перепахали. Вот и весь мой рассказ. А мы сразу после потрошения "Фантома" ушли в Союз, трофеи домой бегом потащили. Про золото никому не сказали, конечно. Не до него тогда было. Да и перелопатило его потом бомбами, закрыло грунтом, скорее всего, разбросало и уничтожило. Эх-х! — И Савва расстроено махнул рукой.

— Да не расстраивайся ты так, Савелий Федорович! — Пьяно провозгласил я, всё же чистый ром пьётся тяжеловато. — Поедем во Вьетнам, найдём там твой F-4 и золотишко всё подберём. Вон Володьке скоро деньги нужны будут, как сын родится, да жена в отпуск по уходу за дитём сядет. И тебе на пенсион отсыплем, да и мне не помешает... в связи с ранением.

— Мне Вовка про твоё ранение успел шепнуть. В Новороссии воевал?

— Ага, — я пьяно кивнул. — Там воевал, там и болячку подцепил. А она, стерва, в школу к ребятам вернуться не даёт.

— Это ничего... Успеешь ещё в школу. — Савва внимательно и трезво посмотрел на меня. — Сначала надо в бухту Халонг вернуться, говоришь? А как это сделать ты себе в деталях представляешь?

— А чего там представлять-то особо? — Удивился я. — Берешь тур во Вьетнам, прилетаешь, а там я тебя на моторной яхте жду. Пять лет ведь давно прошло со времени твоей службы во флоте? Все известные тебе секреты уже устарели и потеряли свою актуальность, теперь тебя без слов выпустят за границу. С аквалангом нырять ты же ещё не разучился, Савва? Вот и нырнешь за золотом! Заодно и на море отдохнём немножко!

* * *

Ох-хо-хох, что ж я маленьким не сдох?! И зачем же я вчера так перебрал? Что мне за этими мореманами гоняться, они Нептуна перепить смогут, а я существо нежное, сухопутное, мне себя беречь надо... Но надо вставать, слезами делу не поможешь. Я продрал глаза и поднял голову с подушки. Ничего не понимаю... странно, я что? На даче? Ах, да! Вчера я же решил ночевать ехать на дачу, оставив свою квартиру Савве для базирования на время визита к племяннику. У Вовки ведь беременная жена...

Делать нечего, придется вставать и бороться с похмельем народными русскими средствами: контрастным душем и трудом до пота за тарелками с завтраком. Я не похмеляюсь, не умею, да и ни к чему это. Стиснув зубы чтобы не заругаться матом, подтянул трусы и поплёлся во двор, в дощатый дворец дачного комплекса СПА-услуг. Включающего в себя будочку туалета типа "сортир" с художественно вырезанным сердечком на двери и летний душ с вынесенным на деревянную крышу подвесным баком от истребителя МиГ-19, выкрашенным для сугрева воды чёрной краской. Вода была довольно прохладной, это мягко говоря, но благодаря ей я быстро пришел в себя. На рысях, теряя тапочки, я понесся к столу, где меня ждал скромный завтрак и большая банка кофе "Blue Mountain", взятая на Ямайке.