— Иджиме. Кейдзи. Как же я рад встретить вас и поздравить с праздником. Вернее, даже с двумя. Я боялся, что не успею.
— Хатсузе, — отозвалась Иджиме. Кейдзи ограничился приветственным жестом и улыбкой, такой же подчеркнуто дружелюбной, как и у сестры.
— Какими судьбами ты оказался здесь? — осведомилась девушка. — Я-то была уверена, что ты сейчас в Тсубэ.
— От Тсубэ до Аками путь недолгий, а у нас сегодня увольнительная. Позволь представить тебе моих друзей. Лейтенант Аичи Хару, — плечистый верзила изобразил приветственный кивок, — и лейтенант Нагари Хомма, — теперь кивнул парень с узкой физиономией и коротко стрижеными черными волосами.
— Мы рады видеть вас на нашем празднике, — Кейдзи пытался быть дипломатичным. — Если хотите, присоединяйтесь.
— С удовольствием, — заявил Хатсузе. — У нас нечасто выдается возможность повеселиться, в "Тэйкай" у пилотов всегда хватает работы. Жаль, что ты об этом не знал, Кейдзи.
Среди курсантов поднялся недовольный ропот. Несколько человек приблизились к троице молодых офицеров, другие спешно оттянули их назад. Как бы вызывающе ни вел себя Хатсузе, звание защищало его. Драки среди курсантов были серьезным нарушением дисциплины сами по себе, а уж драка с офицером...
— Зато ты, наверное, знаешь все о суровых военных буднях, — сладенько улыбнулась Иджиме. — Сколько ты служишь на "Киори", около года, кажется? Не сомневаюсь, ты уже успел стать первым воякой в "Тэйкай", Иги? — девушка уселась на стул и откинулась на высокую спинку. — Присоединяйся, я приглашаю. Выпей, повеселись. Быть может, ты расскажешь нам о своих подвигах? Сколько у тебя боевых вылетов, если не тайна? Сколько вражеских самолетов ты успел посбивать за время своей героической карьеры?
На лице лейтенанта проступила злость, и Иджиме ощутила удовлетворение. Спесивый кретин. Не иначе, он думал, что, если появится здесь и начнет блистать своими погонами, это внушит ей благоговейный трепет. Ха! Да все его заслуги, в сравнении с ней или с Кейдзи, сводятся к тому, что мамочка Иги родила сына на свет на один год раньше! Жаль, духи-покровители при рождении мозгов ему недодали. Неужели он все еще злится из-за того эпизода полтора года назад? Проклятье, как будто мало на свете девиц, кроме нее, есть же, из кого выбирать, а уж ей такой, как Иги, и подавно не нужен! И если она дала это понять излишне доходчиво и публично, так придурку и самому следовало быть поделикатнее со своими ухаживаниями... если это можно было так назвать. При последней мысли Иджиме почувствовала, как гнев возвращается, и вернула на лицо нарочито безмятежное и слащавое выражение.
— Нас удостоили великой чести! — на весь зал заявила она. — Господин младший лейтенант Хатсузе изволил посетить наш праздник, — она сделала особое ударение на звании, и лицо Иги вытянулось еще больше. Один из его спутников — здоровяк Аичи — нахмурился; второй, Хомма, больше внимания уделял улыбкам Синэ, нежели тому, что какая-то курсантка оскорбляет дружка.
— А у тебя все еще острый язык, Иджиме, — заметил Иги. — Интересно, не будь ты племянницей тайрё, как долго ты продержалась бы в "Риосен" с такими-то манерами?
— Я не вижу здесь моей тетушки, — невозмутимо парировала она. — И уж конечно, не стала бы впутывать ее в наши с тобой разногласия, Иги. Да у меня и нет к тебе больше претензий. Мне было достаточно разок плюнуть тебе в физиономию.
Среди курсантов послышались смешки. Кое-кто из них слышал про эту историю, а некоторые даже были свидетелями, сейчас они пересказывали ее прочим.
— Такое впечатление, что ты мне не рада, — заметил Хатсузе, мрачнея еще больше. Кажется, до него начало доходить, что он утрачивает контроль над происходящим. Умом он никогда не отличался, а теперь, явившись сюда с явной целью оскорбить Иджиме на ее празднике, сам рисковал выставить себя на всеобщее посмешище. Не в первый раз, к слову.
— Скажем так, Иги, если ты сейчас нас покинешь, мы не будем на тебя в обиде, — ответил ему Кейдзи.
— И, честное слово, это самое умное, что ты можешь сделать, — добавила Иджиме. — Хотя, конечно, ты никогда не выбирал из двух вариантов тот, что умнее.
— Ну, зачем ты так говоришь? — лейтенант изобразил недоумение. — Может быть, я просто хотел преподнести тебе подарок в честь двадцатилетия?
— Даже будь это так, я вряд ли приняла бы твой подарок.
— Почему же? Побрезговала бы подношением от простолюдина вроде меня?
— Нет, просто, насколько я знаю тебя, ничего приличного ты подарить не можешь. У тебя никогда не было вкуса.
Хатсузе подался вперед на стуле, буравя лицо Иджиме взглядом.
— Но, может быть, я не отказался бы сделать тебе очень особенный подарок, — заявил он. — Ты ведь понимаешь, о чем я? Тебе исполняется двадцать лет, наверное, уже наскучило ходить в девках, правда?
Он говорил достаточно громко, чтобы услышали все. В зале окончательно воцарилась тишина. Это был уже откровенный вызов.
Лицо Кейдзи окаменело. Он привстал со стула, но Иджиме положила ладонь ему на плечо, не давая сделать чего-то глупого. Было очевидно, что Хатсузе нарывается намеренно. И было не менее очевидно, что у курсанта, ударившего офицера, будут бо-ольшие неприятности.
"Не сейчас! — подумала девушка, усилием воли загнав ярость вглубь себя. — Но подожди, ублюдок, я еще это тебе припомню. Вижу, просто плевка в рожу было тебе мало — ничего, я найду что-то такое, что даже ты поймешь!"
— Ты... — Кейдзи яростно смотрел на Хатсузе, и Иджиме сжала его плечо сильнее.
Даже спутники Иги выглядели растерянными: они явно не ожидали, что приятель позволит себе подобное. Худощавый Хомма бросил на Кейдзи и Иджиме почти испуганный взгляд, и девушка догадывалась, о чем он подумал: двое, которых оскорбляет Хатсузе — племянник и племянница командующей Объединенным Флотом. Скажи Иджиме или Кейдзи слово тетушке, и Иги с дружками рисковали оказаться до самой отставки забытыми в какой-нибудь грязной, демонами проклятой дыре на северных границах. Но Иги знал их лучше и понимал: ни Иджиме, ни ее брат жаловаться не побегут.
— Ну, я же сказала: удивительно безвкусное предложение, — громко объявила девушка и с удрученным видом возвела взгляд к потолку. — Я не знала, что ты такого невысокого мнения обо мне, Хатсузе. Честное слово, я не то, чтобы слишком переборчива, но и не до такой степени не брезглива!
Теперь смешки вокруг стали громче, и смеялись почти все. Под шестью десятками пар глаз Иги покраснел от ярости и резко встал. Положив ладони на стол, он навис над Иджиме, испепеляя ее взглядом. Девушка, напротив, сохраняла демонстративное спокойствие и отвечала ему обаятельной улыбкой.
"Великий Бог-Дракон, да он еще глупее, чем я думала! — Иджиме ощутила злорадство, понимая, что одерживает верх над соперником. — Но этот день он не скоро забудет!"
— Откуда же мне знать, переборчива ты или нет, Иджиме? — прошипел Хатсузе. — Мне доводилось слышать, что твоя матушка по молодости спуталась с первым встречным бродягой. Но, впрочем, показалась тому настолько скучной, что он сразу променял ее на первую попавшуюся потаскушку из кабака!
"О, нет..." — Иджиме поняла, что сейчас будет, и что она уже никак не успеет это остановить. И оказалась права: Кейдзи уже был на ногах и бросился к Хатсузе. Но его дружки не дремали. Плечистый Аичи оттолкнул Кейдзи, и тот упал, но тут же снова вскочил. Прочие курсанты оцепенели от неожиданности, все еще не решаясь вмешаться. Хомма тоже бездействовал, а вот Хатсузе бросился к Кейдзи.
"Проклятье!" — подумала Иджиме, преградив ему дорогу. Это было плохо, очень плохо! Но ублюдок сам нарывался и не оставил им с братом выбора. Кое-какие вещи ни Кейдзи, ни она не могли стерпеть, и плевать, что будет потом!
Хатсузе просто отмахнулся от Иджиме; надо думать, не предполагал, что невысокая, стройная девушка может быть для него помехой. Большая ошибка! Иджиме увлекалась рукопашным боем почти с той же страстью, что и полетами на истребителе, но сейчас это было ни к чему: идиот, как всегда, повел себя слишком самоуверенно и ни о чем не думал, так что она просто засадила коленом ему между ног — без фантазии, зато от души! Хатсузе выпучил глаза и с хрипом согнулся пополам, и девушка, схватив со стола бутылку из-под заргая, с силой огрела его по затылку. Лейтенант упал, и Иджиме добавила ему носком ботинка — прямо в зубы.
Но тут же и сама она, забывшись, пропустила удар: кто-то, то ли Аичи, то ли Хомма, сшиб ее с ног. Кейдзи пришел на выручку и отвлек противника на себя, выиграв для нее пару секунд. Иджиме вскочила, несколько парней-курсантов, преодолев нерешительность, поспешили на помощь.
— Стоять! — рявкнул лейтенант Хомма, понимая, что для него и его дружков дело оборачивается очень скверно. У него оказался удивительно густой бас, для такого-то тощего сложения. — Прекратить, немедленно!
Это подействовало: курсанты застыли. Они буравили лейтенанта ненавидящими взглядами, но дисциплина все еще удерживала их от драки. За нападение на офицера наказание для курсанта было, разумеется, только одно: позорное исключение из школы.
— Прекратить? — буркнул кто-то. — Вы сами прекратите, господин лейтенант!
— Все закончилось! — Хомма бросил взгляд на Хатсузе, которого третий офицер, Аичи, только что поднял на ноги. Иги пошатывался и плевался кровью, и Иджиме ощутила злое удовлетворение. Пары-тройки зубов тупой ублюдок точно не досчитается.
Затем, правда, пришло осознание: если он нажалуется — а он может — кто знает, как все обернется. Даже родство с командующей флотом тут не гарантия безопасности. Еще неизвестно, что предпочтет тетушка Ниора — заступиться за племянников или наказать их вдвойне сурово, дабы продемонстрировать, что любимчиков у нее нет.
"И все равно, я ни о чем не жалею, — подумала девушка. — Он сам нарвался и получил по заслугам!" — видеть окровавленную рожу Иги было удивительно приятно.
Кейдзи встал рядом, переводя дыхание, и сестра положила руку ему на плечо. У брата тоже была кровь на губах, но, кажется, ничего серьезного.
— Мы уходим, — объявил Хомма.
— Проваливайте! — крикнул один из парней.
— Какого хрена вообще приперлись?
— Поджали хвосты, ублюдки? — еще кто-то презрительно засвистел.
Аичи оскалился, но более осмотрительный Хомма дернул его за рукав. Он понимал: еще немного — и ни дисциплина, ни страх перед наказанием уже не остановит шесть десятков перевозбужденных и распаленных заргаем курсантов — и явно спешил поскорее убраться подальше. Провождаемая вызывающим свистом, насмешками и отборной бранью, троица с "Тэйкай" ретировалась.
— Скоты... — выдохнул Кейдзи.
Иджиме сжала кулачки.
— Хатсузе свое получил, и то радует. Но что теперь? — она посмотрела на брата. Оба понимали, что инцидент не останется без последствий.
"Великий Риото, ну зачем ты привел на Дагерион идиотов вместе с нормальными людьми? — мысленно воззвала Иджиме к верховному божеству Агинарры. — Неужели специально для того, чтобы они портили жизнь всем вокруг себя? Оставил бы их там, где жили наши предки — нам было бы намного проще !"
— Я не знаю... — произнес Кейдзи. — Надеюсь... — он не договорил.
"Надеюсь, тетушка предпочтет замять дело", — продолжила за него сестра. Может, так и будет, а может, и нет. Ниора Сетано всегда была... непредсказуемой личностью. Она восхищала Иджиме и была для девушки объектом для подражания, и все же, порой от нее просто в дрожь бросало.
Иджиме хохотнула.
— По крайней мере, это была очень... памятная вечеринка. Рожу Иги я точно буду помнить долго, — заметила она, храбрясь. — Все демоны глубин, оно того стоило!
ГЛАВА 4
Остров Кадар. Главная база Западной Эскадры.
27 день Весны.
Спустившись ниже редких белых облаков, круглоносый двухмоторный "Ламберт" начал разворачиваться по плавной дуге, готовясь к приземлению. Дэвиан, занимавший кресло в пассажирском салоне, видел, как проносится внизу безмятежно-синяя гладь океана. Впереди темнели очертания береговой линии острова Кадар и бухты, где располагалась стоянка флота, но сейчас корабли, по распоряжению префекта, были выведены в море. Дэвиан по-прежнему опасался возможности авианалета с Анлакара. Со слов субпрефекта Трегайна, самолеты частично покинули аэродром, частично были уничтожены, но командующий Западной Эскадрой не был уверен, что угроза полностью миновала. Информация Трегайна могла оказаться ошибочной, такое бывало нередко. В прошлом излишняя вера командиров рапортам и докладам не раз приводила армии и флоты к беде.
Дэвиан видел свои корабли, на умеренной скорости маневрирующие вдоль острова. Тут и там над ними скользили в воздухе пары истребителей — остроносых "Сейкеров-1936", превосходных по скоростным качествам и вооружению. Воздушные разведчики и патрули на эсминцах и быстрых катерах выдвинулись к Анлакару, чтобы следить за перемещениями вражеских сил и не позволить захватить Западную Эскадру врасплох.
"Надеюсь, я все делаю правильно", — подумал Дэвиан. К сожалению, реального боевого опыта у господина префекта не было. Его отец, Навэль Каррел, был Магистром Флота во время знаменитой Северной Войны, и под его командованием Ксаль-Риум сломил наступательный порыв Агинарры в великом "Сражении тысячи пушек" у Тиварны. Название, конечно, несколько преувеличивало действительные масштабы баталии, реально пушек с обеих сторон — если считать только тяжелую артиллерию линейных кораблей — не насчитывалось и шестисот, но победа Империи прогремела на весь мир. Дэвиану в то время было только пять лет.
До шестнадцати лет он оставался вместе с отцом на северных границах, проводя больше времени на кораблях, чем на суше, а потом Магистр Навэль Каррел погиб во время церемонии ввода в строй дредноута "Санарис", нового флагманского корабля Северного Флота. На церемонии присутствовал и Император Атавир. Только по случайности на корабле не оказалось и самого Дэвиана — как раз в тот день его угораздило чем-то отравиться и угодить в госпиталь. Творец и все пророки его, мученики, как же он тогда был зол на судьбу — до слез отчаяния!
Украшенный многочисленными праздничными флагами "Санарис", на борту которого находились Император и его сын, Магистр Севера, покинул порт, и вскоре те, кто остался на суше, внезапно услышали оглушительный громовый раскат, и к небу поднялся грибовидный столб черного дыма. Корабль, который строили около двух лет, и который плавал меньше двух децим, пошел ко дну за какие-то две минуты. Из девятисот пятидесяти человек, находившихся на борту, спасти удалось одиннадцать. Императора Атавира и Магистра Навэля среди них не было.
Так и осталось тайной, была ли гибель "Санариса" несчастным случаем или диверсией. Следственная комиссия Главного Морского Штаба склонялась к первому варианту; газетчики, само собой, предпочитали второй. Едва ли истина когда-нибудь станет известна. Но всего через несколько децим после случившегося Агинарра обрушилась на острова Шлассенского Триумвирата, прославленную "нефтяную житницу" Севера. Император Атавир заявлял, что любую агрессию против союзного Шлассена Ксаль-Риум будет рассматривать, как нападение на саму Империю. Его младший сын, недавно коронованный Император Велизар, предпочел сохранить нейтралитет. Дядюшку мало беспокоили чужие проблемы, и, разумеется, он побоялся ввязываться в конфликт в первые же дни своего правления.
