Гиблый Мир - Черновик

И как же приятно ехать по более менее нормальной дороге! Как же я соскучился по ней, да, я ездил по асфальту, но по этой дороге ездили реже, и она лучше сохранилась, хотя и встречались заплатки и выбоины, но сейчас это было не важно. Двух полос с лихвой хватало для маневрирования на скорости, и создавалось ощущение езды по идеальной дороге лишь с редкими наездами на неровности. Слева показалась в стороне деревенька, впереди другая, которые я пролетел, не имея желания останавливаться, все то же мало ли. Я гнал вперед, продолжая наслаждаться загородной поездкой и чувствуя себя свободным. Мне казалось, что все напасти остались позади, все проблемы там, за рекой, а тут свобода, которой я наслаждаюсь, не смотря на гнетущую жару, не смотря на чувство голода, не смотря на жажду. Теперь все наладится.

Поворот, и сразу по левую сторону домики деревни или села, не важно, все еще еду по принципу 'проезжая, проезжайте. Хочется уехать подальше от последней ночевки, хочется забыться, вырвать из памяти последние несколько суток, как многие другие моменты этой жизни, чтобы хотя бы не сойти с ума и не превратиться в такого же ублюдка, как те, о которых более не вспомню, надеюсь на это. Поворот и сразу же мост через речку, без приключений, еду дальше. И тут, как подтверждение моим словам, синяя табличка 'Свобода' и несколько полуобрушившихся и сгоревших домов: признаков ненадежности выбора места для ночлега и подтверждения теории 'Чем дальше от дороги, тем спокойнее'. А за поворотом уже очередное село, раскинувшееся по местности, напрягся, различив большое количество домов и ожидая проблем. Скорость спала на въезде из-за стоявших на обочине остовов машин, но никого не видно, локтем прижимаю болтающееся ружье так, чтобы схватить то без промедления. Заприметил знак и на перекрестке, главная уходит на север, не есть гуд, не хочется ехать туда, притормаживаю в раздумьях.

Так что же дальше делаю: следую по заранее выбранному маршруту или съезжаю с него? Хотя, я давно уже еду не по нему, сохраняя лишь схожее направление. Может быть, мог и раньше повернуть, но на карте была только эта дорога, поэтому решил ехать по ней. Но вот что же делать? Ехать по главной или попытаться срезать, двинувшись строго на восток, а там будь что будет? Решать надо сейчас, в эту секунду, пока еще не докатил до поворота, и вообще, нечего медлить, здесь может оказаться смертельно не спокойно. Навигатор, собака, данные места отображает серым пятном, повезло с ним.

'Выбирай уже между крюком по нормальной дороге и прямой по хрен знает какой местности'.

Рукоятка послушно натянула тросик, и квад с нарастающим ревом ускорился. Пальцы до хруста в костяшках сжимают рукоятки, неосознанно прижимаюсь до возможного с рюкзаком предела, щитки сдавливают, впиваясь в исхудавшее тело. Но все это не важно, лишь скорейший проезд с избеганием проблем. Все же пора искать ночлег, не успею уехать так далеко, как хотелось бы, ветер, которого не было весь день, внезапно появился и принялся набирать силу, предвещая песчаную бурю. Вот так всегда, что-то планируешь, и ничего толком не выходит. Все законы рухнули, а закон подлости незыблем. И что самое подлое, это то, что я не могу остановиться именно здесь, ворвавшись в пределы села без должной разведки, как то полагается по законам жанра. Вообще, я много ошибок совершаю, не обращая на это внимание, и после расплачиваюсь. Странно, что еще живой, хотя по все тем же законам должен был давно сгинуть.

Песок забивается во все щели, стекло мутнеет, фильтры превращаются в мучную массу, через которую не проходит воздух. И все это происходит слишком быстро, за минуты, пяток которых назад я думал совсем о других вещах, а теперь должен думать о спасении, очередном и непредвиденном. Быстро, очень быстро необходимо найти укрытие. Колеса повернули влево, и квад скатился на грунтовку, мягкая езда сменилась на трясучку, и пылевые порывы били в бок, а не в лицо. Уже нифига не вижу, даже постоянное протирание рукавом очков не помогает, резко жму на тормоз после поворота грунтовки, различив возле дороги полуобрушенные домики и сараи очередной деревеньки в три кола два двора. Соскакиваю с квада, порядком запылившегося со всем на него нагруженным. Внешняя закрыта, перескакиваю через покосившийся забор, в два шага добираюсь до хлипкой дверцы со двора — дом по соседству осел настолько, что его крыша провалилась внутрь. Дверца поддалась, знакомая картина внутри, распахиваю ворота сарая дровника, загоняю своего коня, закрываю изнутри на засов, облегченно вздыхая и снимая шлем. И ненастье осталось снаружи, ударяя по стенам с нарастающей силой.

Признаюсь, постоянно про себя благодарю бывших хозяев вот таких сарайчиков, не поленившихся сделать ворота для облегчения себе же жизни и возможного использования дровника под гараж или типа того. Раньше ворота только в баню и не делали, кажется. И сарай этот сделан на века, разве что сгорит. Перекрытия и балки серьезные, щелей в стенах нет, так что разбушевавшаяся снаружи буря мне не страшна.

Очистка моего добра от песка заняла порядочно времени, что и понятно, если учитывать тот факт, что размахивать метлой не получится, дабы тот самый пылевой песок не поднялся настолько, что даже было бы не продохнуть. Из ведра сделал печку, выбив днище и разведя костер внутри перевернутого вверх выбитым дном ведра. Принялся готовить жрачку, в ход пошло зерно для каши и, само собой, консервы. Воды осталось немного, надо бы пополнить запасы, только вот где? Глянул на дозиметр, нормально так, сказывается приближение к мертвой зоне. Я так называю места ядерных ударов, в данном случае это Челябинск и Екатеринбург, хотя может и еще что — не силен по тактико-стратегической науке. Знаю только, что в этом регионе много индустриальников и городов-миллионеров, численность которых в раз свелась к нулю. Помню, как Москву объезжал за 400 километров, а потом и другие города, последним был Ижевск.

Но ладно уже об этом, вон какой уже запах от каши, хотя даже еще и крупу в воду не бросил, а уже захлебываюсь слюной. Эх, как же мало человеку нужно для счастья? Между тем снаружи буря набирала обороты, и застарелые доски сарайчика потрескивали и поскрипывали под ударами стихии. Я иногда поглядывал на скрипящие балки, но те вопреки всему выдерживали натискинатиски. Снаружи быстро потемнело, хотя я не уверен, так как не имею возможности выглянуть, внутри же сарай освещается все тем же желтым фонарем, подзарядившимся в дороге. И вот пока я сидел в раздумьях, подготавливая заварку для закипающего рядом с кастрюлей маленького чайничка, каша впитывала в себя жир и соки разваливающегося в ней куска тушенки.

Ветер снаружи завывает, сарайчик поскрипывает, запах каши смешивается с ароматом завариваемого чая, и ложка раз за разом погружается в кастрюлю, зачерпывая очередную порцию. И мягкая горячая масса наполняет собой все мое нутро, согревая его и вселяя успокоение. Нет ничего важнее сытого живота, тут, думаю, со мной никто не будет спорить. Как говорят в армии, говорили: 'Война войной, а обед по распорядку'. Хотя, какой там у меня распорядок? Сажусь жрать только тогда, когда не могу ехать, а ехать стараюсь все дневное время, так что жру только перед сном, утром ни разу, чтобы по дороге не растрясло и не послало до ветру. Но все же не об этом, а о более важном сейчас. Вот чай оказался отвратным, опилки, иначе не скажешь, вдобавок за годы и так первоначальная труха стала больше походить на что-то наподобие туалетной бумаги, лишь расползающейся в воде. Пойло, голимое пойло, даже пить противно. Вылил. Только воду и сахар зря перевел. От огорчения бросил коробку с заваркой в угол, где содержимое той разлетелось от удара в стороны. Достал другую коробку, открыл, насыпал, залил кипятком. Спустя минуты две, отпил, дерьмо еще то, но по сравнению с предыдущим, можно сказать, что элитное дерьмо. Посмотрел на пачку, выцветшую до серости, на ней еще виднелись очертания названия, которое я и в прошлой жизни не считал за чай, но выбора особо нет. Я уже и на остальные не надеюсь, там изначально был сплошной мусор, кофе тоже говеное, да и на ночь пить не хочется. Вот так сквозь отвращение выпил кружку этой бадяги и лег спать, под звуки бушующей песчаной бури.

День 1836.

Проснулся внезапно от давящего в животе ощущения необходимости, заставляющего вскакивать посреди ночи и, до конца не проснувшись, идти в туалет. Я оттащил засов, открыл дверь и замер в оцепенении — десятки волчьих глаз смотрели прямо на меня, озлобленные от голода, скаля свои пасти. Вожак стоял прямо передо мной, из раскрытой пасти стекала слюна. В голове все застопорилось, все мысли вышвырнуло прочь ураганом внезапности. Рука будто бы сама потянула дверь обратно, запирая на засов, и я отринул назад, судорожно пытаясь выхватить из кобуры Макарыча. Навел его на дверь и замер в такой позе, не обращая внимания на дрожащий в руках ствол. Снаружи раздалось рычание, в щелях, накануне не замечаемых и не считающихся таковыми, а сейчас внезапно разросшимися под воздействием страха до предательски огромных размеров, мелькнули тени. Дрожащий ствол побегал некоторое время, после чего накатившая волна неспособности осознания обстановки отступила. Я резко убрал пистолет обратно в кобуру и уже взял все это время опиравшуюся на квад сайгу, вытащил магазин и посмотрел на цвет гильз — красные.

'Пуля, это хорошо, но волков снаружи десяток минимум, стая целая. А патронов маловато, тем более перезаряжаться не очень-то и получится, если все кинутся, или хотя бы несколько. Может картечью? Может и картечью, целиться уже попроще, да и задеть может ни одну зверюгу, а им это не особо понравится. Хотя, что-то в них не так, вроде бы и живые, но что-то не так'.

Я осторожно подошел к двери и попытался разглядеть в щель волков, те стояли полукругом, вожак вновь смотрел прямо на меня, учуял. Большой, нет, огромный, да и остальные не походили на оголодавших и истощенных.

'Глаза! Какие-то они не такие, не могу объяснить, но, вроде, как и живые, а не те, не как у собак, хотя тех я близко не осматривал в глаза. Да и размером эти поболее, чем псы, которых я видел в недавнем зоопарке. Где же они так отъелись-то? Хотя, могли вполне, ходи по селам, поедай падаль. Падаль! А что если они заразились? Вполне, и что теперь? А ничего, отстреляться все равно шансов маловато, был бы я не один, чтобы сектор расширить, да вот как раз и один. И чего это я тут все рассуждаю? Понятное дело, чтобы в панику обратно не впасть, странно, что сразу не напали, пока я тупил с открытой дверью. Такс, надо собраться, в смысле не с мыслями и прочим, а вообще собраться. Надо драпать!'

Все это время я собирал свои пожитки, стараясь не шуметь и закрепляя на кваде, пока те не решили опробовать дверь на крепость. Туши-то снаружи порядочные. Проверил еще раз все, чтобы держалось крепко, как ворота распахну, времени собирать упавшее не будет. Вроде как собрались возле двери, хотя, скорее всего, обложили со всех сторон, разве что на крыше не слыхать.

'Дальше, что там по плану побега? А дальше одна или две гранаты, наверное, одну брошу, две что-то жирно, да и рассредоточены волчары, вожак только близко и то у двери со двора, а не у ворот с улицы, оглушить и драпать'.

Я убрал засовы с ворот, выдохнул, взял гранату в скотче с болтами, выдернул чеку, оттолкнул дверцу так, что та непременно принялась бы закрываться, и метнул гранату, бросившись к кваду. Вскочил и резко дернул ногой рычаг, квад отозвался чиханием и замолк.

'Черт! Забыл прокачать!'

Нога дергала раз за разом, пытаясь оживить мотор, я при этом неотрывно смотрю на проем в воротах и судорожно нажимаю на кнопку стартера, не особо-то и работающего в силу своей изношенности, поэтому и вся надежда на ножную магнет, заставляющую стартер хоть как-то работать.

'Давай уже, твою мать!'

Квад задрожал, вырвался клуб черного дыма со знакомым запахом дизеля, и в этот момент снаружи раздался взрыв. Ворота содрогнулись и захлопнулись, кое-где по доскам раздалась барабанная дробь, в ушах зазвенело. Квад рванул с места, распахивая ворота кенгурятником. Я на мгновение прищурился от света и выкрутил правую рукоятку, заставляя железного коня с ревом рвануть прочь. Несколько волков на земле шевелились и пытались подняться, остальных я не заметил, и не оглядываясь, вырулил на грунтовую дорогу, в сторону маршрута, поднимая клубы пыли за собой и уходя с ревом прочь.

Судорога сковывает тело, пальцы до боли сжимают рукояти руля, и навязчивая мысль, что остальные волки во главе с вожаком тут же бросились за мной вдогонку и не отставали, хотя движок квада захлебывается под полными оборотами, надрываясь до предела. Пыль поднимается вслед тянущейся завесой облаков, еще не успевший нагреться до непереносимого жара утренний воздух обнимает прохладой, заставляющей съеживаться, словно промерзлый холод. В слепой панике не разбираю дорогу, продолжая ехать по грунтовке подальше мимо до боли приевшихся красот выжженных полей и пролесков. Постепенно прихожу в себя, сквозь панический шторм пробиваются отголоски боли, вернулся ушной звон, пробудились в голове колокола, и рокот движка принялся накатывать громовым гулом в голове. Хотя нет, все это было ранее, просто все мое сознание погрязло в океане страха, подавляющего все остальное, и теперь, когда я принялся приходить в себя, все разом накатило, напомнив о себе и заполонив собой освобождающееся сознание.

Почему-то я видел лучшим лишь бегство как можно дальше, кто-то бы решил попробовать завалить нескольких в расчете, что остальные отступятся и убегут, но я не питал таких надежд. Что-то мне подсказывало, я даже знаю, что — все знают; подсказывала пятая точка, что нужно именно бежать. Все-таки я не герой крутого боевика, способный одной обоймой расстрелять десятка три врагов в бронежилетах на расстоянии пятисот метров, при этом перемещаясь на скоростном поезде. Так что лучше удачно смотаться, чем неудачно отстреляться, тем более, в данном случае преимущество внезапности было не у меня.

Спустя, хрен знает, сколько времени, я заметил, что давно уже не еду по большой грунтовке, напротив, узкоколейка, петляющая и не особо укатанная. Точнее, вообще не укатанная, разбитая временем и ненастьем. Кажется, я проехал мимо пары деревень или нет, или да — все как в тумане. Сколько я еду: час или два, точно не знаю, но останавливаться не хочется, мысли о преследующей стае, выслеживающей среди выжженных лесов придавали большее желание убраться подальше. И кажется, что только стоит мне остановиться, те тут же нападут и растерзают.

Колейка вырулила на грунтовку посреди какого-то выгоревшего дотла села, странно, которое по счету село выжжено, словно кто-то целенаправленно поджигал каждый дом, подобно тому, как боролись в средневековье с чумой в Европе. Почему я так решил, потому что выгорело только в округе, а на полях не было ни пятнышка пепла, точнее были, но далеко от домов. И эта мысль вот именно сейчас и напрягла настолько сильно, что даже прежний страх улетучился, ведь он уже был прошлым, а здесь пришло настоящее. В голове в миг всплывали образы отрядов чистильщиков с оружием и факелами, без разбору сжигающих все и всех по малейшему подозрению о заразе. Скорость несколько спала, но это лишь потому, что впереди показался небольшой мост через речушку, рядом поперек дороги лежало дерево, ствол которого подобно остальным облез и источился из-за кислотных дождей. Я огляделся, вокруг тишина, мертвая, мир молчал, как и везде, позади на дороге оседали облака поднятой дорожной пыли. Только сейчас я заметил, что кроме следов моего квада никаких иных не было, эта особенность несколько радовала, значит, засады не стоило ожидать, да и нападения со стороны леса одичавшими зверями маловероятно. Хотя.