Война людей.

— Все путем! — Лопарев, наш номинальный командир, одобрительно кивнул: — Работаем!

Одна из отставших пятерок осталась на трассе и заняла оборону, а другие подтянулись к вражескому КПП.

Вокруг вражеской базы забор из железобетонных плит. Металлические ворота и проходная. На территории по-прежнему выла сирена и, наверняка, наемники занимали оборону. Это нормально. Можно повоевать.

Стволы автоматов дружно задрались вверх и не меньше тридцати подствольников послали в полет продолговатые серебристые цилиндры ВОГов, которые перелетели через забор и упали за воротами.

Взрывы! Вспышки! На КПП вылетают стекла. Хорошо накрыли наемников. Перезарядка и новый залп.

Ворота затряслись и покосились, контрольно-пропускной пункт лишился крыши, которая слетела и упала, а прочный забор задрожал и, обнажая арматуру, от него откололось несколько крупных кусков. Это то, что мы видели, а на территории было хуже. Там разверзлись врата ада, и первые покойнички украсили утренний пейзаж.

— Огнеметчик! — прижав к губам рацию, прокричал я.

Вперед выскочил один из гвардейцев с тубусом РПО на плече. Он встал на колено, выстрелил и тугой огненный комок, ударив в ворота, снес их к такой-то матери. Отлично.

Все вокруг в дыму и огне. Пора наступать и новая команда:

— Вперед!

Первой пошла пятерка Гнея, а за ней последовала группа "Зульфакар". Они самые опытные, и парни не оплошали. Словно на полигоне, прикрывая друг друга, штурмовики проникли на территорию, и "дружинники" последовали за ними.

Возле ворот обнаружилось семь-восемь трупов с оружием в руках, видимо, наряд по КПП и караул. Они должны были нас сдержать и погибли. Раненых нет. Никто не уцелел. Двинулись дальше, в сторону общежития, но далеко не прошли. Нас встретили плотным огнем, причем били не только из окон общежития, но и с флангов. Вражеский командир человек неглупый и успел подготовиться, выслал стрелков на фланги. Ну, ничего, мы тоже кое-что соображаем и кое-что умеем.

Прикрываясь деревьями, мы выдвинули на фланги "утесы" и несколько снайперов. Шквал огня обрушился на прикрытие общаги, а по самому зданию стали молотить ГП-25 и наши последние РПО, которых было жаль, но жизни ребят гораздо дороже.

Гранаты из подствольников и заряды огнеметов влетали в окна трехэтажного здания еще советской постройки и взрывались. Огненный шторм обрушился на пристанище наемников, и все вокруг погрузилось в хаос. Здание дрожало и сотрясалось, а затем загорелось. Мы залили противника огнем, и я видел, как от высоких температур плавился металл и кирпич, а горящие люди в бронежилетах и касках, бросая оружие, выпрыгивали из окон и катались по усыпанному мусором зеленому газону.

Фланговые группы прикрытия наемников вскоре заткнулись. Они стали оттягиваться подальше от общежития, а мы проводили их огнем, и приступили к захвату пленных.

Приклад АКСа был прижат к плечу и рядом шли три бойца. Пятерки подходили к объятому пламенем задымленному зданию, и вроде бы противник был сломлен. Однако нет. Несмотря на потери, наемники продолжали сражаться.

Из небольшого окопчика приподнялся человек, который попытался выстрелить в нас, но не успел. Я поймал его в прицел и потянул спусковой крючок. Автомат дернулся в руках, и мозги врага расплескались по грязной земле. Затем из окна на первом этаже выстрелили, и упал один из наших, молодой парень из группы Варяга. Наповал. И его друзья не чикались. В окно кинули ручную гранату и больше оттуда никто не стрелял. А потом со стороны боксов на плац выскочил новенький "тигр", который помчался в сторону КПП. Машина быстро набирала скорость, наверное, у кого-то из наемников сдали нервы и вместо того, чтобы спрятаться в зеленке, он решил проскочить мимо нас, со стрельбой, словно в голливудских фильмах. Да только жизнь ни разу не блокбастер с огромным бюджетом и миллионами поклонников. Поэтому беглецы не ушли.

— Огонь! — закричал я, опустился на левое колено и открыл стрельбу. Перекрывая шум пламени, которое бесновалось в наполовину разрушенном здании, закашляли автоматы и подали свой голос пулеметы. Свинец и сталь устремились к "тигру" и разорвали его на куски. Красивое зрелище. Стекла в одну сторону, двери в другую, колеса в хлам, а корпус, словно решето. А тут еще бензин вытекать стал, и пара тел на дорогу выпало, и когда машина замерла, где-то проскочила искра и она заполыхала.

На этом моменте бой, как таковой, закончился. Кто из наемников успел покинуть базу, а таких было не меньше половины, стрельбу не открывал. Может быть, они собирались с силами или ждали помощи, а мы за ними не погнались. Бой длился всего двадцать три минуты, а мне показалось, что прошло несколько часов. Мы потеряли четверых парней убитыми и еще восемь получили ранения. Урон серьезный и то, что наемники потеряли гораздо больше бойцов, меня не утешало. Им-то что? В самом скором времени вербовщики новых ублюдков из Европы и Азии пришлют или местных общечеловеков хорошими бабками купят, а у нас каждый человек на счету.

Впрочем, своей цели мы достигли. Пленных было пятеро, трое контуженных и два подранка. Неплохо. Есть с кем поговорить, и мы начали отход.

На главную автостраду, которая связывала Московскую область и Рязань, возвращаться не стали. Понятно, что ее уже перекрыли и, судя по перехваченным переговорам на полицейских волнах, против нас решили бросить все, что у местных властей имелось под рукой. Не только полицию, но и военных подняли. Но система давала сбои и не была готова к резким скачкам. Поэтому шансы уйти у нас были хорошие и по грунтовым дорогам, с погибшими и ранеными товарищами на руках, мы помчались в сторону Солотчи.

Машины бросили и подожгли через час. А еще через сорок минут, уже в лесу, сделали первый привал и допросили пленников.

Над головой пролетали вертушки. Где-то на дороге, примерно в километре от приютившей нас поляны, рычали движки. Это появились преследователи, которые патрулировали грунтовки и пытались потушить наш автотранспорт, семь легковушек, микроавтобус и грузовую "газель". И там же шла стрельба — группа прикрытия отвлекала на себя внимание и, оставляя приметный след, уходила на восток. А нам на пятки пока не наступали, ибо лезть в зеленку желающих не было, и мы уверились, что оторвемся. Правда, по нашим следам могли кинуть спецназ и разведку, там специалисты хорошие, и они могли быстро разобраться, куда мы уходим. Но пока это начальники договорятся, да пока группы сформируют и перебросят специалистов. Это несколько часов. Даже при всем притом, что есть такие подразделения как ВШГ — вертолетно-штурмовые группы и дежурные подразделения антитеррора, стронуть воинов с места нелегко, ибо для этого нужен волевой приказ. И вроде бы немного по времени, но нам хватит. Рассредоточимся, разбежимся и все, растворились среди лесов и болот. Ну, а затем "дружинники" выйдут в точки эвакуации, где нас ожидали не успевшие подтянуться к месту боя камрады, и операцию можно считать завершенной.

Однако, это потом. Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, и если среди наших преследователей окажется деятельный человек, который не побоится проявить инициативу и взять на себя ответственность, нам придется туго. Хотя откуда такому человеку взяться? Подобные люди нынешним правителям не нужны, они их опасаются и боятся, и система построена таким образом, что достойные представители общества на вершину взобраться не могут. Кругом протекционизм, кумовство и балабольство вместо реальных дел. От этого и отталкивается.

Итак, пришла пора начинать допрос пленников, которые оказались интернационалистами. Русский с паспортом гражданина Канады, украинец из Австралии, босняк (или босниец, не знаю, как правильно) из Италии, албанец из Парижа и поляк из Германии. Сука! Что за сброд? Никаких корней и уважения к земле предков и единственным их достоинством являлось умение убивать людей, которых они отправляли на тот свет за бабло. Югославия, Афганистан, Ирак, Ливия, Кавказ. У каждого за плечами что-то было. Однако здесь, в мещерском лесу, где на протяжении столетий партизанили наши предки, их жизнь подходила к своему концу. Пришла пора расплачиваться за содеянное, и с ними не церемонились. Жаль только, что вражеского командира не достали, но всему свой черед, еще свидимся.

Допрос проводился жестко и длился полчаса. За этот промежуток времени "дружинники" отдохнули, похоронили павших товарищей, которых позже выкопают из могил, и перевязали раненых, а я получил необходимые нам доказательства и видеоматериалы. Можно было уходить, бойцы уже готовы к маршу и ждали приказа, но перед этим я пообщался с Тихомировым и Мелентьевым.

— Ну что, господа офицеры, — я подошел к спецназовцам, которые были вооружены трофейными стволами и просматривали сделанные нами видеозаписи, — как впечатления?

Тихомиров покосился на Лопарева, который встал за моей спиной, и ответил:

— Мы убедились, что резня в Нахаловке не ваших рук дело. Но что дальше?

— Дальше все в ваших руках, — я кивнул на видеокамеру в руках отставного майора. — Материалы у вас имеются, действуйте. Распространите информацию среди боевых товарищей, кому можно доверять, люди-то у вас, как и везде, разные. А потом думайте и решайте. С кем вы? С народом или с ворами? И если надумаете нам помогать, милости просим, от помощи не откажемся, а контакты вам известны.

— Я с вами, — Мелентьев сделал шаг вперед.

— А мне надо с друзьями посоветоваться.

Тихомиров поморщился, а я улыбнулся:

— Понимаю. Такие вещи с кондачка не решаются. Особенно если семья на загривке, а рисковая работа не сулит никаких бонусов, ни материальных, ни по службе.

— Ты все правильно сказал, парень, — Тихомиров тоже улыбнулся и спросил: — Тебя хоть как зовут?

— Егором называй, не ошибешься.

— И кто ты в вашей структуре?

Скосив глаза на Лопарева, я дождался его одобрительного кивка и сказал:

— Координатор, который обеспечивает связь бригады "Дружина" с Центром, и командир отдельного подразделения.

В этот момент к нам подошел Доронин и второй ветеран "Альфы", пожилой крепкий мужик, майор Смагин. Отставной подполковник посмотрел на небо, откуда прилетал звук двигателя — вновь над лесом вертушка закружила, и пробурчал:

— Уходить пора.

— Да, — согласился с ним Лопарев, и повернулся к бойцам: — Уходим! Передовой дозор Боромир и Гней! Тыловой Чика и Череп! Левый боковой Рустам! Правый боковой Варяг!

"Дружинники" поднимались и выстраивались в походный порядок, а я обратился к спецназовцам и Доронину:

— Вы с нами?

Они переглянулись, и Тихомиров покачал головой:

— Нет. Мы сами по себе. Кольцо дырявое, вырвемся. Небольшой марш, выйдем к дороге, а там своим позвоним, и они нас вывезут.

— Тогда до встречи.

— Главное, чтобы не в бою, где мы можем оказаться по разные стороны баррикад, — ухмыльнулся майор.

Мы обменялись рукопожатиями, Мелентьев сообщил, что будет ждать Шмакова, и мы расстались. Спецназовцы, спокойно и без нервов пошли на северо-восток, в сторону Спас-Клепиков, а мы повернули на северо-запад, к Оке.

Вот и еще одна операция близится к своему завершению. Позади поляна с могилами наших павших товарищей и тела наемников, которых прикончили ножами, а на душе спокойно. Ботинки вминают в грунт редкую чахлую траву, в руках автомат и я мерно шагаю туда, где меня ожидает отдых.

Глава 7.

Московская область. Осень 2014-го.

Галина повернулась набок, ее теплое дыхание соприкоснулось с моей щекой, и я услышал:

— Егор, мне страшно...

И что я мог сказать любимой девушке, которая находилась на восьмом месяце беременности и носила под сердцем моего сына? Ничего нового. Галина нервничала, боевую подругу все чаще одолевали страхи, а я ее поддерживал, успокаивал и старался быть рядом. Вот и сегодня она половину ночи не спала и ворочалась. Но, скажу честно, заботиться о близком человеке мне не в тягость, а даже наоборот. Поэтому я был терпелив, проявлял к девушке внимание и старался ее не огорчать.

Я обнял Галину, осторожно прижал ее к себе и прошептал:

— Не бойся, все будет хорошо. Мы в безопасности, документы у тебя надежные, место спокойное и рядом наши товарищи. А вчера поступила информация, что с твоих родителей окончательно сняли наблюдение, и я думаю, что мы сможем пригласить твою маму, пусть побудет рядом.

Девушка улыбнулась:

— Как хорошо. Я скучаю по маме.

— Вот и замечательно. Она тебя успокоит, да и мне с ней пообщаться интересно, неглупая женщина.

Краткая пауза и вопрос:

— А когда мы поженимся? Ты обещал.

— Обещал, — согласился я, — и от своего слова не отказываюсь. Но, сама понимаешь, милая, свадьбу сыграть не получится. Время не то, и мы должны вести себя тише воды ниже травы. Да и простую отметку в паспорте, заметь, в поддельном документе, который у тебя на руках, ставить не хочется.

— Ладно, — она шутливо ткнула меня кулачком в бок и улыбнулась. — Считай, отмазался.

— Ну да, я только об этом и думаю, как бы меня не окольцевали. Других забот нет.

Девушка высвободилась из моих объятий и встала:

— Пойду завтрак готовить.

Она накинула халат и вышла. После чего я тоже встал и подошел к окну.

Утро как утро, самое обычное. Третий день осени и за окном съемной двухкомнатной квартиры Балашиха. "Дружинников" продолжают искать, но успехи у наших противников более чем скромные. Мы не высовываемся и соблюдаем осторожность. Предателей среди нас пока нет — сам этому факту удивляюсь и постоянно жду подвоха, и все подразделения нашей лоскутной структуры работают сами по себе, автономно. Боевики на базах и квартирах, тренируются, ведут разведку и вербуют сторонников. В лесах продолжается обучение молодежи, которую набирают в лагерях отдыха и по рекомендациям. Партия "Социальная Справедливость" ведет агитационную работу и расширяется. На юге Гаврилов, который просил Лопарева приехать и лично посмотреть на его успехи. А помимо того есть люди, кто нас поддерживает, но сам себе на уме и находится в стороне. В данном конкретном случае я говорю про спецназовцев из "Альфы", которые были с нами во время налета на базу "Эпсилона". Два майора, Смагин и Тихомиров, не захотели к нам присоединяться и решили сколотить собственный отряд. Действовали они быстро и кое-какие успехи у них имеются. Подробности мне неизвестны, но недавно они похитили одного важного вороватого госчиновника, который отдыхал в сауне с малолетками, и вывезли его в лес. Сработали чисто и одновременно с этим "пригласили в гости" нескольких независимых журналистов, после чего на их глазах, под видеокамерами, казнили педофила и коррупционера. Это была первая акция отряда "Воин" — именно так стала называть себя группа Тихомирова, и этим они отвлекли от нас внимание. Ненамного, но это только начало.

В общем, дела идут, а что касательно лично меня, то я бывал в Москве, на съездах партии "Социальная Справедливость", планировал операции и готовился к новым боям, а вчера привел в порядок документацию по отряду. Что-то пробило, и развел бюрократию. Однако это нужно, дабы понимать, что мы имеем. А имеем уже немало. Двадцать три боевые пятерки по всей Московской области и почти сто семьдесят рекрутов проходят тренировочный процесс. В казне почти пять миллионов евро, сумма серьезная, а в тайниках куча оружия. Это только по "Дружине", а еще есть бригада "Юг" и Трубниковы начинают формирование собственных отрядов, которые мне неподконтрольны, но я не против. Мы вместе — это главное и у нас общие цели, а власть для меня не самоцель, тут бы "дружинников" в кулаке удержать, и если они создают что-то свое, то я только "за". В единстве наша сила — так мы решили с Антоном Ильичем, и Сопротивление уже может показать зубы.