Скрамасакс

— Ну, теперь-то ты понял, чего лишилось человечество, пойдя по техническому пути развития, — словно читая мысли, неожиданно выдал старик. — Однако запомни, кто-то должен быть первым — оставившим опыт, и знания эти не обязательно будут верными. Так же надо учитывать — на бессознательном уровне мозг запоминает всё очень быстро, а исправляет ошибки учения медленно. Нужно быть весьма осторожным при выборе предмета с историей в учителя. Намного лучше самому создавать этот опыт, однако у тебя нет для этого времени. Без знающего наставника в постижении сути объектов не обойтись — скорее погибнешь, чем что-то постигнешь. Сильный предмет может тебя не принять, здесь кто кого, а это — пятьдесят на пятьдесят. Хотя, всё это лишь средства, не цель... — не перепутай.

— Почему у обоих клинков — моего скрамасакса и Гришиной сабли на счету множество жертв даже у ножа их будет побольше, а вызывают они противоположные ощущения? — пользуясь случаем, я задал вопрос.

— Сие достаточно просто. Всё дело в чувствах человека при совершении душегубства. К примеру, убийство ради развлечения и убийство ради спасения передают предмету противоположный посыл. Так, жертвоприношения младенцев, совершаемые в древности, отдавали светлую информацию ритуальному ножу, поскольку, жрецы были уверены, что поступают правильно и этим спасают людей от гнева богов. Но всё же, по сути убийства являлись бессмысленностью и самим убийцам несли лишь погибель. Смерть — неотделимая часть бытия.

Прибежал Беляш и, оглядываясь через плечо, потрусил вправо. Мы последовали за ним. Вдоль Ушны там, где недавно Аника запутывал следы, медленно двигался конный отряд, состоящий из пяти человек. Колоритные фигуры в полном боевом облачении были напряжены и чутко вслушивались в звуки окружающего леса. Тут, как назло, под моей кроссовкой громко хрустнула ветка, воины среагировали мгновенно — в наши кусты посыпались стрелы.

"Никого не задели. Вроде..."

Через мгновенье перед моим лицом резко появилась морда коня, я увидел блеск занесённой сабли, и вихрь неосознанных действий закружил сознание мощным водоворотом. Дальнейшее происходило без моего участия, на подсознательном уровне мозг сам выдавал команды конечностям и, что удивительно — справлялся при том на отлично:

Сближение с неприятелем. Тычок пальцами в глаза лошади. Вставая на дыбы, испуганное животное сбросило всадника. Отскок из-под удара падающего татарина. Рывок к ошеломлённому противнику. Всё — вынимаю нож из шеи врага. Знакомое ощущение — пронзённое горло, сердце толчками выдавливает кровь, а я нисколько не рефлексую по поводу очередного убийства, как-то так: "Если считать кабана, то это, получается, третий. Что же со мной происходит?.."

Осматриваясь, наблюдаю картину: на деда наседают двое, один уже пеший. Неподалёку — другой татарин, с торчащим из груди обломком стрелы, пытается отпихнуть от шеи нашего волка. Рядом остывает его товарищ — мальчишка попал тому прямо в глаз. Аника натягивает лук и всадник, атакующий старика, сваливается с лошади. Снова в глаз — снайпер, однако. Дед, своей дубовой, узловатой клюкой отбивает выпад последнего и, завершая движение, попадает ему прямо в висок. Слышится хруст проломленного черепа, воин падает плахой и тишина...

— Вот это удар! Научишь так же меня? — спрашиваю старика, увидев в лепёшку расплющенный шлем. Разбрызганные мозги вперемешку с кровью красочно дополняют сей натюрморт, зрелище, скажу вам — то ещё.

— Так, это... научил уже вроде как...

— Значит, ты его упокоил при помощи силы? Впечатляет... что же — будем стараться.

Лесное побоище заняло всего пару минут. Оставив меня с Аникой собирать трофеи, дед с Беляшом отправился в лес.

Пяток лошадей, личные вещи, оружие, несколько кожаных кошелей, всё, как и давеча, лишь один предмет, лежащий в мешке убитого мной противника, резко выделялся на общем фоне — это была катана (самурайский меч) в комплекте с заплечными ножнами.

"Странно, что она тут делает? Япония за тридевять земель. До страны восходящего солнца, в местных реалиях — как до луны. Или я чего-то не знаю, и такой тип оружия был распространён не только там, но, например, в Сибири?.. Что толку гадать, позже попытаю деда, авось объяснит..." — разглядывая меч, резюмировал я.

До чего же красивый клинок. Длинная рукоять, перекрученная кожаным шнурком, лезвие, на глаз, сантиметров семьдесят и никаких украшений. А вот, железо — дымчатое да с разводами, вроде, дамаск, хотя, могу ошибаться — данный вид стали с Японией как-то не вяжется. В отличие от вычурно вульгарной Касимовской сабли, катана — воплощала аскезу и благородство.

Кстати, дед, увидев у Аники трофейный клинок, попросил оружие закопать, предварительно выковыряв из рукояти рубины. Мальчишка хоть и нехотя, но согласился — это показалось мне странным, но с другой стороны — возможно суть Касимовской сабли была страшней чем у Гришкиной и старик, таким образом, решил её уничтожить...

Все дела сделаны, трупы утоплены, кони навьючены, трофейно-похоронная команда отдыхает. Прохор ещё не вернулся, а у меня в голове вовсю разбушевалась любопытная свинка — очень интересно узнать историю катаны, увидеть, как та попала на Русь.

"Ну, хорошо... одним лишь глазком, а если пойдёт что не так, сразу выброшу..." — не устояв под напором, соглашаюсь с внутренней хрюшкой глянуть на сущность оружия.

Если у скрамасакса была белая дымка, у сабли чёрный туман, то у меча проявилось голубое свечение: "Что обозначают все эти цвета и состояния? Туман и дымка практически идентичны, а вот свечение, хоть и слабое, это совсем другое. Надо поинтересоваться у старика — пусть объяснит, раз вызвался в учителя". — Катана оказалась старой — много с ней упражнялись, а вот убийств, я ни одного не почувствовал, была парочка самоубийств — сэппуку, в принципе, всё.

Как она появилась в этих краях, я так не увидел, поскольку, не понял каким образом из чувств, получаемых при открытии сути, выстроить чёткую картину истории: "Ещё один вопросик наставнику, — ставлю галочку, — Не забыть бы".

Повертев меч в руках, сделал пару известных оружию приёмов и, полюбовавшись на голубое свечение, с сожалением засунул клинок в ножны: "Что-то я побаиваюсь — вдруг какое проклятие, харакири это вам не хухры, надо дождаться деда..."

Ожидая разведчиков, я принялся анализировать обретённые знания: "Надо же, как просто всё оказалось. Проникновение в суть предметов довольно занятная штука, а перенятые от них навыки предыдущих владельцев это, вообще — бомба!"

Нет, я не видел историю вещей визуально — всё на уровне ощущений, так сказать, подсознательно. Мне одномоментно становились понятны чувства людей соприкасавшихся с этим предметом. Имена и лица, страны и веси оставались неизвестны. Я так же не был в курсе о времени, когда происходили те или иные события, но каким-то образом знал и мог повторить умения бывших владельцев.

За такими, вот, размышлениями меня и застал голос деда:

— Лежебоки, вставайте, пойдём. Вокруг всё чисто, у нас в запасе есть пара дней — пока этих не хватятся. Там уж, отряд поболе пошлют...

Чуть погодя мы тронулись в путь.

— Учитель, — впервые услышав такое обращение, Прохор удивлённо приподнял брови и пристально глянул, однако смолчал. Я продолжил, — Как увязать между собой гармонию с природой и убийство её творений?

— Очень просто. Творец любит свои создания, посылая им неизбежную смерть в час, когда они наиболее к тому готовы.

Не поняв смысл сказанного, лицо моё приняло вопросительное выражение, это заметив, старик шире раскрыл свою мысль:

— Кто-то в дальнейшем натворит таких дел, что безвозвратно убьёт бессмертную душу. Кто-то совратит невинного, тем самым уничтожит не только свой дух, но и дух ближнего, примеров множество. Уже всё написано, однако человек, имея свободную волю — сам выбирает свой путь, и за него держит ответ. Господь лишь знает, чем закончится жизнь, и в своей любви, смертью вручает возможность исправиться. Запомни, твои личные чувства испытанные тут, за гранью свидетельствовать будут за или против, оправдывая или осуждая, так что, согласовывай поступки и мысли с совестью — это глас Божий данный нам для вразумления.

Ответ заинтриговал, но у меня остались вопросы, и я перескочил на другую тему:

— Объясни, почему аура вещей столь различна, у одного дымка или туман у другого свечение?

— Свечение, говоришь... — задумался дед, — А где ты видел такое, не просветишь старика?

— Вот у неё, — остановив лошадь, я достал из баула катану.

— Необыкновенный предмет, светлый, благородный... — вынув из ножен клинок, растеряно пробормотал дед. — Обычно свечение можно зреть у людей, чем праведней человек, тем сияние интенсивней, расцветка зависит от характера, наклонностей, состояния организма, много от чего.

Свечение имеется у животных и птиц, у хищников оно слабее. У предметов — большая редкость, оно передаётся исключительно от хозяина — владелец вещи должен быть очень силён. Даже у твоего скрамасакса белая дымка, дымка — нейтральное состояние, туман — злоба, сияние указывает на добро. Это грубо, на практике же — всё перемешано — присутствует и то и другое и третье. Однако зло, добро, представления весьма относительные, выдуманные людьми для собственного в чём-либо ограничения, или соответственно, к чему-либо стремления, так сказать, установленные правила. В природе таких понятий попросту нет.

— То есть, увидев ауру человека, можно понять кто перед тобой?

— Конечно.

— Так почему, сколько я ни старался не смог её разглядеть?

— А с муравьями ведь вышло?.. — в ответ я кивнул.

— Запомни, чем сложней организм, тем труднее увидеть его ауру. Тренируйся в созерцании и у тебя всё получится.

— А какая она у меня?

— Белый туман. Подобная картина появляется за несколько часов до кончины, причём, у всех она одинакова, белый — цвет смерти, после гибели тела освобождённая от плоти душа имеет точно такой же оттенок. Я, в момент нашей встречи, вообще, принял тебя за нежить, но внимательней разглядев, понял — не всё тут так просто...

Я догадался, о чём тот говорит, поскольку, в последних снах выглядел именно так — густая, белая дымка в форме земного тела.

— Скажи мне ещё — как попал сюда этот меч?

— Сам-то не увидел?..

— Не-а...

— Эта катана, некогда принадлежала Сиддхартху Гаутаме, он больше известен под именем Будда. Неспроста она у тебя появилось, а как здесь оказалась — не важно. С опытом научишься из полученных от предметов чувств, формировать образы, образы трансформировать в слова, а из слов извлекать информацию. Силы, замешанные в этой истории, настолько могущественны, что просто невероятно.

Так, за разговорами мы и подъехали к нашей поляне.

— Аникей, топи баню, а мы пока разберёмся со всем этим, — распорядился дед, указав на загруженных лошадей.

Переделав неотложные дела, пообедав вчерашней гречневой кашей и запив её молоком, всей гурьбой направились мыться. Знатно попарились, несколько раз ныряли в запруду, веники сегодня были берёзовые, в общем — красота...

Позже, сидя на завалинке под звёздным небом при свете горящего костра, старик начал разговор:

— Знаешь, у меня за достаточно долгую жизнь, не было учеников — ты первый. Аникей?.. Не его это, он — воин. И я просто обязан задать тебе верное направление, но поскольку, времени нет — придётся воспользоваться ускоренным методом. Его называют цыганским. Произнося ключевые фразы, дотрагиваясь, я буду передавать тебе энергию с мысленным посылом к последующим действиям. По-вашему — запрограммирую на получение информации.

Сейчас я открою сознание, но не всё, а только ту его часть, что необходима и ты почерпнёшь нужные знания. Предупреждаю — будет не просто одномоментно переварить весь объём. Не переживай, у тебя должно получиться. Впоследствии сам, постепенно, во всём разберёшься. Я тоже при контакте с твоим разумом взял только то, что лежало сверху, так сказать, очевидные и общедоступные в будущем знания.

Теперь, соберись и одновременно расслабься, главное не повредиться умом. Ещё раз повторяю — ты справишься.

Сказав это, дед сильно сжал мои запястья, и пристально глянул в глаза:

— Смотри внутрь, прямо в голову.

Так... — хорошо... — увидь меня, как свечу, не моргай, отключи внутренний гомон, направив поток энергии, я тебе помогу. — На этих словах, его ладони стали горячими и мысли меня покинули.

— Уже лучше, — ободрил старик и отпустил мои руки.

— Увидь... — повелел он и снова дотронулся. Вновь ощутив жар, я моментально оказался в состоянии изменённого сознания — перед глазами вспыхнула аура деда, она переливалась всеми цветами и представляла собой удивительное зрелище: "Просто поразительно..."

— Молодец, теперь, не изменяя фокусировки, посмотри вокруг, — возник в голове голос учителя, и я снова почувствовал тепло прикосновения.

Я огляделся: дед, Аника, трава, деревья... — вдруг стали излучать слабое, разноцветное свечение. Оно, постепенно увеличиваясь, становилось всё более и более насыщенным. Разные градации синего, жёлтого, красного и зелёного, подсветили округу. Из тьмы окружающей пламя проявились неяркие очертания леса, дома, бани, сараев — всего...

— Продолжаем... — глухо донёсся до сознания голос, — Смотри на меня, я готов передать историю своей жизни вместе с накопленными знаниями.

В район солнечного сплетения следует сильный толчок, и меня, почти так же как в детстве, прошивает мощный разряд тока. От удара, не шелохнувшись, я застываю. Тут, сметая всё на пути, в мозг устремляется мощный поток информации, кружа разум в безумной пляске различных историй, знаний, умений...

Очнулся я на следующий день, ближе к обеду. Сколько всё продолжалось — судить очень сложно. Да... прожив долгую дедову жизнь, я стал совсем другим человеком...

Нет, всё же остался прежним. Житейский его опыт и мудрость не наслоились на мои, сознание под себя не подмяли, их будто бы положили кучкой, и в любой момент можно было там пошишиться, почерпнув бесценные сведения.

Однако наблюдались и минусы — появилось стойкое ощущение усталости. Пока продолжался контакт, где я только не побывал, начиная с Кольского полуострова, заканчивая Поднебесной.

Некоторые эпизоды, вообще, удивили — Прохор Алексеевич пару десятилетий провёл на Афоне в ученичестве у какого-то старца. Этот момент, вызвав когнитивный диссонанс, не на шутку заинтриговал.

"Надо же, я считал деда язычником — поклонником Рода. Впрочем, он это отрицал, однако — в доме икон не было, молитв от него я не слышал, не видел и чтоб он крестился, да и много всего..." — для средневековья, согласитесь, мягко говоря — нестандартно. — "Может, учитель первый в своём роде все религиозный экуменист. Хотя, кто-то задал ему этот вектор, значит не первый, а один из..."

"А может, к культу данное учение, вообще, не имеет отношения?.. Что же... — вполне вероятно. Уроки его больше похожи на некую своеобразную науку..."

Вот, из таких дум меня и вырывал в реальность голос: