Спасатель. Книга третья

Между тем гул от греческих голосов, славящих нас, стоял уже такой, что всем командирам, продолжавшим совещание, пришлось спешиться и сбиться в кружок, иначе ничего не было слышно. Только Ярик продолжал восседать на коне, исполняя представительские функции и давая народу возможность восхвалить себя.

Впрочем, нашего епископа Григория эллины тоже без внимания не оставили. Глядя на блестящую кольчугу иерарха, константинопольцы стали задаваться вопросом:

— Если у русичей клирики такие боевитые, то каковы же у них тогда ратники?!

Кто-то из горожан, знавший поболее других, тут же не преминул поделиться сокровенными знаниями:

— Русские витязи таковы, что недавно уничтожили все войско афинского герцога, не оставив от армии франков ни единого человека.

Что? Это же страшная военная тайна! У нас же вся операция как раз и основана на том, что латиняне поверили в победу афинского мегаскира. От кого же греки могли узнать такую новость? Я с подозрением взглянул на Пиргоса и на Иамвлиха, но те не стали взваливать вину друг на друга, и хором ответили, беречь сию тайну уже без надобности.

Мне все равно хотелось пропесочить нерадивых таинников, но мое внимание отвлек высокий упитанный купчшика, продвигавшийся через толпу, словно корабль через волны. За ним, как лодки за большой галерой, следовали слуги с масляными фонарями и телохранители. Охранники купца, крепкие мужи с пристальным взором и нарочито неспешными движениями, производили впечатление людей бывалых, не раз сопровождавших купеческие караваны, охранявших от татей кладовые с серебром, а может, и шаливших в юности на большой дороге. И все облачены как минимум в кожаные панцири с металлическими шапками и опоясаны короткими мечами. Вот бы этих ребят отправили к Пигийским вратам, когда их штурмовали пекари да строители. Ведь если бы не пираты Пиргоса, константинопольцам дорого пришлось бы заплатить за взятие ворот. А теперь вот явились на готовое, чтобы причаститься к нашей победе.

Выглядев в кучке предводителей маленького мальчика, сидящего верхом на большой лошади, дебелый грек взял у слуги золотую чащу и целеустремленно зашагал к княжичу, бережно прижимая кубок к своему чреву обеими руками.

Купец, представившийся как Максим Зервас, с поклоном вручил нашему Ярику драгоценный бокал, предварительно отпив из него, показывая, что вино не порченное, и толкнул небольшую речь о славном избавителе, освободившем греков, доселе томящихся под латинянским ярмом.

Да уж, особенно сам Зервас весь такой истомленный и заморенный. Небось, при франках занимался коллаборационизмом, а теперь поспешил перебежать на сторону сильного.

Максим добавил еще пару слов о том, как теперь прозябнет (* расцветет) великий Город, и, заметив, как я с важным видом беседую с главарями сопротивления, бокалоносец и мне протянул свой кубок, из которого Ярик отпил только маленький глоточек:

— Ты архонт Гавриил, верно? А как, скажи, нарекли во крещении твоего великого кесаря, ведь имя "Ярослав" в свят-цах никогда не значилось?

Вторым именем Ярика я вообще-то не интересовался, но узнал его, когда летом мы справляли княжьи именины, и никакой тайны в том не видел. Так что, сделав из вежливости символический глоток и вернув кубок, я честно ответил:

— Алексий он.

— Ах, да что ты! — всплеснул руками Максим Зервас. Всплеснул буквально, ибо облил своя парадный наряд вином, но купца это ничуть не огорчило. — А ведь древнее пророчество гласит, что Константинополь освободят Алексий и Гавриил! Так вы с ним эти двое спасатели, верно, и есть.

Нет, не верно! Вот не верю я во всякие там гадания, приметы и предсказания. Как сказал Марк Твен, всех книг на свете не хватит, чтобы перечислить пророчества индейцев и других малоавторитетных лиц. Однако список сбывшихся пророчеств легко умещается у вас в кармане. Да и вообще понятно, что купец только что все и выдумал, чтобы подольстится к нам. Правда, в эту эпоху о ненаучности подобного вида прогноза лучше не говорить, и я постарался смягчить свой скептицизм:

— Зервас, нисколько не сомневаюсь в твоих словах, но раньше я о подобном пророчестве не слыхивал.

— А я слышал, — отозвался Пьетро.

Я с недоверием глянул на полусотника, но генуэзец выглядел вполне серьезно, да и вообще легкомыслием не отличался.

— Наверно, после того, как мы с Яриком прибыли в Грецию? — уточнил я.

— Нет, — упрямо мотнул головой итальянец, — намного раньше. Об этом говорил один греческий епископ.

А, ну и ляд с ним, с пророчеством. Пусть оно антинаучно, но нам нисколько не мешает. И, вообще, уже можно выступать. Пять десятков сразу отправим к северу, в сторону Влахернского дворца, в котором спит франкский регент, еще не ведающий о нашествии, а остальные полки пока поедут вместе. Мы еще разминемся, но позже.

Сотники разбежались по своим местам, и через пару минут, по сигналу горна, резвой рысью поскакал вперед дозор, а за ним спокойно тронулось и все войско. Цокот копыт по каменной мостовой слился в один сплошной гул, шлемы и наконечники копий, с которых сняли чехлы, поблескивали в свете факелов. Словно полноводная река конница хлынула по широкой улице, грозя смести любое препятствие на своем пути. Но это впечатление было обманчиво. Наша так называемая армия лишь в темноте казалась огромной, а по сути, была лишь маленьким ручейком. Чтобы захватить великий город, требовались десятки тысяч воинов. Правда, нам требовалось не захватить Константинополь, а освободить, и можно было рассчитывать на поддержку греческого населения и на нейтралитет части латинян. Но все равно как-то немного боязно.

Миля за милей ложились под копыта лошадей, шедших легкой рысью. Вокруг мелькали полускрытые темнотой дома, форумы, древние обелиски, и я начинал жалеть, что затеял ночной поход. Я хотя и вижу в темноте получше обычного человека, спасибо препарату, закапанному мне перед выходом в прошлое, но до кошек мне все равно далеко. Столько вокруг раритетов, а ничего толком и не разглядеть! А ведь я первый исследователь, увидевший древний Царьград! Турки принципиально не посылали своих историков в византийский период, и иностранным хрононавтам тоже не разрешали его посещать. Поэтому точных знаний о Константинополе у нас в двадцать первом веке нет, и его реконструкции весьма приблизительны. Я вот, к примеру, несмотря на то, что в свое время хорошо изучал историю Константинополя, даже не понял, что мы подъехали к Тетрапилону Анемодулию, пока мне не сказали о том проводники. Впрочем, не мудрено было обознаться, ведь уникальную статую-флюгер, сделанную из бронзы, давно сняли западные варвары, чтобы переплавить ее на монеты.

Так, а стояла ли на этом важнейшем перекрестке франкская застава? Кто мне ответит? Не успел я спросить вслух об этом, как Павша уже был тут как тут и доложил, что следы поста обнаружены, но давние, а этой ночью часовые здесь не дежурили.

Вот и чудно, значит, планы пока не меняются. Две сотни человек свернули налево, в сторону латинского квартала, а изрядно поредевшее войско продолжило путь вперед.

Сперва вперед ушел головной дозор, а за ним тронулся и главный полк под княжеским стягом. Но едва мы тронулись, как произошла заминка. Вдоль колонны, от головы к хвосту и обратно, постоянно сновали вестовые, и я не обратил внимания, когда мимо промчался очередной всадник. Однако, это оказался не обычный гонец, а сам Мануил Контофре, чью могучую фигуру трудно было с кем-то перепутать. Обогнав меня, флотоводец одернул лошадь и, натянув поводья, заставил своего скакуна преградить мне путь.

Выражения лица мегадуки в темноте было почти не разобрать, но голос был на диво умоляющий, словно у скромного просителя, пришедшего с просьбой к императору:

— Стратиг, ну не справятся они с латинянами без меня. Ты же знаешь, я сам природный франк, и все латинянские повадки да хитрости хорошо изуведал. Пошли меня с моими людьми против венецианцев.

— Мегадукс, — произнес я как можно мягче, — о том уже было говорено. Твои моряки еще понадобятся в гавани, а добычу все равно будем делить честно на всех.

Франк, однако, не унялся, и продолжал бубнить:

— В том отряде, что ушел к северу, большая часть половцы да греки-селяне, а командует ими Короб, совсем еще молокосос. Что они смогут сделать?

Во мне потихоньку начинало нарастать раздражение. Кого и куда послать, я продумал заранее, и Короба назначил командиром не зря. А жадность Контофре может нам все планы нарушить. В венецианском квартале хранятся сокровища, добытые целым поколением умелых грабителей и вымогателей. Если Мануил со своей матросней дорвется туда, то, как пить дать, займется грабежом, а венецианцы тем временем соберутся с силами и дадут нам отпор.

Не знаю, возможно дело дошло бы и до ссоры, но Проня, ехавший со мной бок о бок, в ярости схватил за узду коня Контофре:

— Не смей перечить воеводе! А этот, как его там, Кош или Крабица, — боярин от волнения перешел на русский язык, — а, вспомнил, Короб, парень удалой не по годам, и город знает. А куманы — лучники отменные, и запасов стрел взяли с избытком. Так что отстань от воеводы. Не нравится под его началом ходить, топай на свои корабли.

Франк славянский язык понимал плохо, но до него все же дошло, что во время похода долго пререкаться с предводителем не стоит, и Мануил, понурив голову, покорно отъехал в сторону, освободив мне дорогу.

Вот следующий поворот налево, ведущий в пизанский квартал. В прошлом веке пизанцы активно враждовали с Венецией, но потерпели поражение в войне и более не смели соперничать с республикой святого Марка, а после захвата последней Константинополя даже стали подручными венецианцев.

Дальше к востоку от пизанцев располагался генуэзский квартал. Латинский император охотно допускал в Константинополь венецианских конкурентов, ибо они платили высокие пошлины, и когда двадцать лет назад Генуя официально заключили мир c Венецией, генуэзцы снова заселили свои дома в Городе.

И к пизанцам, и к генуэзцам я направил не боевую дружину, а послов, призывая первых к нейтралитету в войне, а вторым напоминая о переговорах, идущих с Никеей, о заключении союза.

А вот и форум Константина — большая круглая, или скорее, овальная площадь диаметром свыше сотни метров. В былые времена он служил центром городской торговли и местом празднований. Во времена крестоносцев, когда большинство рынков города зачахли, на этом форуме все еще продолжали торговать заморскими товарами — пряностями, мехами и шелками, хотя и не так бойко, как раньше.

Несмотря на поздний час, когда и торговля давно прекратилась, и таверны закрыты, при нашем появлении на форуме оказалось довольно людно. Полагаю, дело в том, что часть товаров попроще — невыделанные кожи, веревочная сбруя, и прочая мелочевка, хранятся прямо в лавках, под охраной неусыпных сторожей. И еще здесь в колоннадах издревле ночевало немало нищих, порой подрабатывающих охраной ларьков, а обычно просто не имеющих другого крова над головой. И вся эта бедная братия, разбуженная топотом тысяч копыт по брусчатке, высыпала на площадь, силясь понять, что тут происходит. Ну что ж, даже такой контингент нам пригодится. Форум я решил сделать нашим западным рубежом обороны, а для этого нужно перекрыть баррикадами все ближайшие переулки. К востоку от форума в древности проходила городская стена, ныне почти разобранная, но оставившая след в виде невысокого вала, у которого заканчивалось большинство улиц. Если латиняне захотят атаковать центр города, вернее, его восточную оконечность, где размещался дворцовый комплекс, то, скорее всего, попробуют пройти именно здесь.

Константинопольцы с энтузиазмом встретили предложение поучаствовать в освобождении столицы, и без лишних слов расхватали с пожарных щитов топоры и вилы, выразив готовность идти строить заграждения.

Пока игемон Феодор размещал лучников на втором этаже колоннады, а Витомир раздавал нищим мелкие монеты и давал указания, я, пользуясь свободной минутой, успел осмотреть высоченную колонну, высившуюся в середине форума. Она, правда, уцелела к началу третьего тысячелетия, но в мое время уже представляла собой жалкое зрелище. Впрочем, и сейчас колонна "благодаря" латинянам лишилась барельефов и бронзовых украшений.

Вот только досадно, что свет факелов не мог осветить ее полностью, а предательская луна все время пряталась за тучами, не желая помочь мне полюбоваться древним чудом.

Моя свита, не занятая делом, толпилась рядом, о чем-то оживленно переговариваясь на причудливой смеси куманских, греческих и славянских слов. И вдруг вверх полетели арканы и веревки с кошками. Но зацепиться они не сумели, и вскоре наверх полез, цепляясь за неровности в камне, высокий худенький паренек, — кажется, сын пирата Пиргоса.

Вот же люди, даже чудом архитектуры полюбоваться не дадут. Все почему-то решили, что я глазею на колонну не просто так, из пустого любопытства, а замыслив устроить на ее вершине наблюдательный пост.

Прекратив самодеятельность, я повел войско дальше. Нам оставалось меньше полумили до площади Августеона, которую можно считать сердцем Города.

Улица, а скорее, проспект Аргиропратея, по которой мы ехали, издавна считалась престижнейшим местом для проживания, и ее заселяли менялы и ювелиры. Правда, ныне большинство из домов поменяли обитателей, но все равно, сонные константинопольцы, выбежавшие на балконы роскошных домов, едва поняв, что едут свои, туту же кричали хвалу императору и спешили вывесить полотнища. Ну, а в те жилищи, чьи хозяева почему-то не проявили должного рвения, тут же вламывались наши воины, чтобы проверить, уж не проживает ли тут враг-латинянин.

Ворота, запиравшие Августеон, были распахнуты, но вести всю армию на площадь я не собирался. Она сравнительно небольшой, для Константинополя, конечно же, да мы и не ставили себе целью всю ночь напролет торчать на площади.

Наученный горьким опытом, я уже не пытался поглазеть на столб Миллиарий, от которого брали начало все дороги империи. А ведь это уже давно не просто столб, а большое изящное строение. А, ну ладно, осмотр достопримечательностей подождет. Пока нам надо выполнить более насущные задачи, и, в первую очередь, перекрыть улицы к северу, идущие от венецианского квартала. Туда я направил бека Иоанна-Алтуна, а вслед за ним изрядную часть ополченцев во главе с Витомиром. Но прежде, чем забаррикадировать улицы и занять в них оборону, эта команда прогулялась к собору Святой Софии.

Ах, как я мечтал увидеть в целости этот великий храм, чудо зодчества, до сих пор никем не превзойденное. Он же просто мечта исследователя! Мраморные колонны, высоченные своды, мозаичные иконы! Недели не хватит, чтобы осмотреть все чудеса гигантского собора. Но наши греки отправились к нему с куда более прозаической целью, чем отдать дань восхищения древним мастерам и художникам. Святая София оставалась единственным строением, в котором новые власти, а вернее, новая церковная власть, проводила основательный ремонт. Прочие стройки шли исключительно в латинских кварталах, для нас пока недоступных, а здесь имелся целый склад лестниц, досок, бревен, веревок и прочих стройматериалов, потребных как для штурма, так и для обороны.