Многоцветная магия. Часть 2. Защита от ненависти

— Лиза, неужели я должна тебе это объяснять? Ты же понимаешь все это лучше меня! Пусть они развелись, но ведь ее муж так и остался ректором! И по всему его университету продолжали ходить слухи про ее новых любовников! Представляешь, что он чувствовал? Она должна была понимать, что на ней лежит ответственность, и вести себя прилично.

Петр не сразу понял, о ком они говорят, но потом вспомнил, что у Алены была приятельница Аня, вышедшая замуж за ректора одного из многочисленных новых университетов. Через несколько дней он как бы невзначай спросил у супруги, почему от Ани так давно не было никаких вестей, и услышал в ответ, что та недавно умерла — наглоталась каких-то таблеток. Комментировать эту новость Алена не стала, но в глазах у нее сверкнул все тот же злорадный огонек, с каким она говорила об аварии, в которой разбился торговец лекарствами.

А еще через неделю Петр уже намеренно подслушал разговор жены с детьми, и понял, что пора что-то предпринимать. Закрывшись в комнате мальчиков, Алена ласково, но настойчиво уговаривала их переехать из Петербурга в какой-нибудь маленький городок или даже деревню, называя их родной город "грязным и отвратительным местом, где живут бездушные грубые эгоисты". Младшего из детей, десятилетнего Виктора идея переезда на новое место как будто заинтересовала. Старший же сын Михаил, которому недавно исполнилось двенадцать, начал было протестовать, говоря, что не хочет бросать свою школу, да и вообще ему нравится жить в Петербурге. Но Алена тут же пресекла его возражения, заявив, что решать, где им лучше жить, она будет сама, и Михаил с Витей обязаны ее слушаться. После этого она вышла из детской и направилась к заблаговременно отошедшему от двери мужу, лихорадочно соображавшему, что ему теперь делать — он всегда старался избегать ссор с женой в присутствии детей, но оставить возникшую проблему без внимания не мог. Однако Алена, сама того не зная, предложила ему наилучший выход.

— Петр, ты не хочешь пойти прогуляться? — спросила она. — Мне надо с тобой поговорить.

— Хорошо, — обрадовано согласился он. — Куда пойдем, в Сосновку?

Вскоре они уже шли по одной из главных аллей лесопарка. Сосновка вообще была их любимым местом для прогулок, тем более, что жили они совсем недалеко от нее. Раньше, когда дети были еще совсем маленькими, они часто приходили сюда всей семьей и шли по аллеям, держась за руки: мальчики в середине, а родители по краям. Став постарше, Миша с Витей стали бегать в парк самостоятельно, а Алена с Петром выбирались на прогулку все реже. Иногда Петр приходил туда в одиночестве, чтобы обдумать свои рабочие планы или поискать решение каких-нибудь проблем. Он и с Эрастом в свое время познакомился именно в лесопарке, когда пытался придумать, где ему найти новых надежных сотрудников.

Но все это было очень давно, а теперь Петр шел по парку рядом с когда-то любимой женой и не знал, с чего начать разговор. И она, хоть и первая предложила поговорить, тоже нерешительно молчала.

— Послушай, — не выдержал, наконец, Медведев, — я слышал, как ты говорила с мальчиками о переезде. Что это еще за новая блажь?

— Это не блажь, — с каменным лицом проговорила Алена. — Если ты не согласишься уехать, я уеду сама и заберу с собой детей. А с тобой разведусь.

— Ты с ума сошла?! — вытаращил глаза Петр. — Что случилось? Почему?

— Потому что Питер — это порождение зла, — совершенно серьезно ответила Медведева. — И я не хочу, чтобы мои дети росли в таком страшном и противном городе.

— Да чем же он страшный?! Ты же всегда любила Петербург! Откуда у тебя такие мысли?!

— Да, когда-то я его любила, — без всякого выражения ответила Алена. — Но тогда я и сама была недостаточно порядочной. А теперь я вижу, какое это гнусное место.

— Чем же оно гнусное, черт побери?!

— Посмотри вокруг! Вон пьяный валяется под скамейкой, вон за деревом целая куча мусора. И такое — везде! На каждом углу бумажки, объедки, битые бутылки, в каждом подъезде все заплевано и загажено!

— Можно подумать, в других городах этого нет! Ты что, кроме мусора и пьяных ничего вокруг не видишь?

— Почему же? Еще я вижу людей — карьеристов, воров, бандитов...

— Ну, они вообще-то тоже не только в Питере "водятся"...

— Они изначально появились в Питере, а потом уже по другим городам разъехались. Именно с нашего города началось все зло. Если бы не он, вся страна сейчас жила бы по-другому. Жаль, что в День Города Питер не разрушился!

— А с чего ты взяла..? — удивился Петр, и Алена нетерпеливо махнула рукой:

— Он должен был разрушиться, это было предсказано, и все эти негодяи должны были погибнуть...

— А мы с тобой? А хорошие люди? — Петр сделал последнюю попытку переубедить жену. — А вот эти вот малыши, — указал он на двух играющих возле скамейки маленьких девочек с огромными бантами на головах. Они ведь тоже в Питере живут! Неужели ты хотела бы, чтобы они тоже погибли?

— Они — дети тех самых негодяев и карьеристов, — пожала плечами Алена. — Чего их жалеть? Теперь они вырастут такими же, как родители. Яблочко от яблони...

Она совершенно спокойно, с полной уверенностью в своих словах, смотрела Медведеву в глаза. И он понял, что перед ним — абсолютно чужой ему человек. Много лет назад он был, как мальчишка, влюблен в Алену, тогда еще бывшую совсем юной девушкой, восхищался ее красотой и добротой и был счастлив, когда она ответила согласием на его предложение. Пятнадцать лет они прожили в счастливом браке, и еще совсем недавно, еще сегодня утром он был уверен, что по-прежнему ее любит. Но как можно любить женщину, которая так спокойно и хладнокровно рассуждает о гибели детей и даже жалеет, что она не состоялась?! Как вообще можно считать такую женщину человеком?!

— Лена, — сказал он твердо. — Завтра я подаю на развод. И детей я тебе не отдам. Можешь ехать куда угодно, но мальчики будут жить со мной.

Алена криво усмехнулась:

— Детей ты у меня не отберешь. Даже не надейся.

Юрий и Ия вышли из-за густо растущих деревьев, ведя за собой все еще слепого Аскольда. Впрочем, кое-что видеть он все-таки мог — не особенно доверяя своим "поводырям", молодой человек смотрел по сторонам "третьим глазом". Тропинку таким образом высмотреть было невозможно, зато ауры растущих у него на пути деревьев и гуляющих по парку людей были видны отлично, и Тихомиров мог без труда избежать столкновения с ними.

— Мы что, уже на главной дороге? — спросил он, заметив, что вокруг стало гораздо больше радужных человеческих ореолов, и, приглядевшись к одному из них, удивленно пробормотал. — Надо же, какая странная аура...

— Где? — тут же спросил Юрий Златов, и в его голосе Аскольду послышалось какое-то слишком уж сильное любопытство.

— Вон там, справа, — мотнул он головой в сторону привлекшего его внимание ореола.

Юрий уставился магическим зрением на идущую им навстречу пару. Так и есть — в ауре у женщины желтого цвета было больше, чем всех остальных. Это он уже видел!

— Действительно, что-то с ней не так, — шепнула Ия, тоже решившая посмотреть, что же так заинтересовало ее спутников. — Хм, а мужика, который с ней идет, я знаю! В смысле, видела его один раз. Странно, я думала, он волшебник!

— Где ты его видела? — повернулся к ней Златов. — И почему он должен был быть волшебником? У него-то с аурой полный порядок!

— Я тогда его ауру не проверяла, — объяснила Кушнир. — Но он разговаривал с Сергеевым, и они обменивались какими-то бумагами. Вот я и решила, что, наверное, у него какие-то дела с Эрастом, а значит, он наверняка из подземной общины...

— Так... — внезапно Юрий почувствовал самый настоящий охотничий азарт. — Вот что, ребята, за этой парочкой надо проследить. Только как бы это сделать незаметно?..

— Да очень просто! — Ия потащила Аскольда, а вслед за ним и Юрия обратно в заросли. — Ритуал невидимости! Давайте скорее, а то они сейчас уйдут!

Когда все трое, ставшие теперь абсолютно прозрачными, вновь вернулись на аллею, подозрительная пара была уже довольно далеко.

— Догоняйте! — шепнул Юрий волшебникам и бросился вперед, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не пугать прохожих, и в то же время как можно быстрее. Ия поспешила за ним, дернув за собой все еще ничего не видящего Аскольда.

— Только попробуй теперь меня потерять! — пригрозил он ей, сильнее вцепляясь в руку металлической чародейки и стараясь бежать в том же темпе, что и она.

Глава VII

За все время существования Санкт-Петербурга металлическая община волшебников так и не смогла найти постоянное место для своей резиденции. Ни в одном здании магам этой стихии не удавалось прожить больше двадцати-двадцати пяти лет, после чего они переезжали в новый, "гораздо более приличный дом", который через некоторое время тоже начинал им надоедать. В этом смысле металлическая община уступала только огненной, которая личной резиденции не имела вовсе — ее члены расселились по всему Петербургу, а для особенно важных массовых мероприятий, как правило, выезжали за город или временно снимали какое-нибудь просторное помещение.

После перестройки "металлисты" переехали в относительно недавно застроенный Приморский район и теперь заседали в современного вида застекленном бизнес-центре. Официально считалось, что там расположены офисы нескольких фирм, но на самом деле все четыре этажа были заняты руководством металлической общины и их ближайшим окружением, а также небольшой библиотекой, классами для обучения магии и другими важными помещениями. Именно сюда теперь каждые несколько дней приходила живущая неподалеку Альбина Шорохова, чтобы прослушать лекцию по магической теории и обменять уже прочитанные книги о волшебстве на новые.

Работающие в бизнес-центре волшебницы косились на проходящую мимо них новенькую с плохо скрываемым неодобрением — слишком уж эта необычная женщина выделялась на их фоне. Хотя формально придраться им было не к чему: узнав, как в металлической общине принято выглядеть, Альбина не стала спорить и нарушать сложившиеся традиции и всегда приезжала к своим учителям, одетая в брюки, простенькую блузку и туфли на низком каблуке, да к тому же без всяких украшений. Но все равно, даже в таком крайне скромном наряде, Шорохова каким-то непостижимым образом умудрялась выглядеть красиво и элегантно, а ее красные глаза и белые волосы придавали ее внешности какую-то мистическую загадочность. В результате мужское население общины, неизбалованное женским вниманием, обычно таращилось на новенькую во все глаза. А она, ко всему прочему, еще и ни капли не возмущалась по этому поводу — казалось, что ей вообще было неловко от такого пристального "изучения" ее персоны. В общем, своим внешним видом и поведением Шорохова невольно вносила смятение в упорядоченную жизнь металлических волшебников. Но и делать ей замечания никто не решался: об огромном, хотя пока еще и совсем не раскрытом потенциале этой чародейки в общине уже знали, и ссориться с женщиной, которая в будущем должна была стать сильнейшей волшебницей города, никому, естественно, не хотелось.

Пройдя мимо двух сидящих за компьютерами секретарш почтенной Юстинии и приветливо кивнув в ответ на их вымученные улыбки, Шорохова постучала в покрашенную белой краской и ничем не отличающуюся от других дверь. Учитывая ее сверхсильные способности, наставницей Альбины стала сама руководительница металлической общины, и хотя заниматься практической магией Шороховой пока было еще рано, работы у Юстинии было достаточно. Она отвечала на вопросы Альбины, разъясняла ей непонятные места из книг и даже давала кое-что почитать из своей собственной домашней библиотеки.

— Открыто! — отозвалась она из-за двери, и Альбина прошла в кабинет своей наставницы.

— Добрый день, — начала она, но, заметив, что Юстиния говорит по телефону, замолчала и принялась аккуратно выкладывать принесенные книги на край ее стола.

Глава металлической общины кивнула, указала Шороховой на стул и продолжила сердито выговаривать в телефонную трубку:

— Ираида, если ты таким образом добиваешься, чтобы тебе зарплату повысили, то сразу предупреждаю: это бесполезное дело. Ты и так — одна из моих старших советниц и живешь просто по-царски. Максимум, что я могу для тебя сделать — это мужу твоему повышение устроить, да и то, имей в виду, наши девки будут в ярости. Что?!

Альбина терпеть не могла оказываться свидетельницей чужих конфликтов, однако ей, как назло, приходилось бывать в этой роли довольно часто. Вот и теперь она, как выяснилось, пришла к Юстинии не вовремя: та как раз ругалась с одной из своих подчиненных — почтенной Ираидой. Эта волшебница была первой, кого Шорохова встретила, придя два месяца назад в металлическую общину, и она, в отличие от многих более молодых чародеек, сразу вызвала у девушки симпатию. А потому слушать, как наставница за что-то ее "пилит" Альбине было особенно неприятно. Она уже решила выйти из кабинета и вернуться, когда Юстиния закончит, и тихо поднялась со стула, как вдруг главная металлическая волшебница особенно громко взвизгнула: "Ну и катитесь вы все к черту!" и, выключив трубку радиотелефона, с силой швырнула его на стол. Шорохова даже испугалась, что телефон разобьется, но, по всей видимости, трубка была рассчитана на темперамент своей владелицы и могла выдержать подобное обращение. Во всяком случае, Юстиния не стала хватать ее в руки и проверять, работает телефон после удара или нет. Вместо этого она резко повернулась к своей посетительнице:

— Радуйтесь, Альбина Григорьевна! Если этот маразм будет и дальше прогрессировать такими темпами, вы к концу обучения сможете занять место моей первой советницы! И не столько из-за ваших талантов, сколько потому, что других претенденток на него просто-напросто больше не будет!!!

— У вас что-то случилось? — осторожно поинтересовалась Шорохова уже привыкшая к проявлениям взрывного характера своей наставницы.

— Не у меня, а у всей нашей общины, — уже более спокойным тоном ответила Юстиния. — Честное слово, я просто не понимаю, что на них на всех нашло! Сначала муж Ираиды пришел на нее жаловаться, что она хочет уехать из города, а теперь она мне сообщает, что они уже всей семьей нас бросают!

— Уехать из Питера? — удивилась Альбина. — Но зачем, почему?!

Она вспомнила, что муж Ираиды, пожилой маг по имени Тимофей, был заведующим курсами практической магии, то есть сумел дослужиться до невероятно высокой для металлического волшебника-мужчины должности. Злые языки поговаривали, что на этот важный пост его протащила жена Ираида, всегда ходившая у Юстинии в любимицах, и что она же выбивала у главной чародейки "теплые местечки" для их с Тимофеем детей и внуков. Так это было или нет, Альбину интересовало не сильно, но то, что вся эта успешная семья вдруг решила полностью отказаться от магии, а значит, и от своей карьеры, выглядело, по меньшей мере, странно.

— Я бы сама хотела знать, почему! — устало вздохнула Юстиния. — Вбили себе в голову на старости лет, что всю жизнь думали только о себе и делали другим гадости, а теперь им срочно надо начинать духовно расти. И якобы в Питере они этого сделать никак не смогут, потому что это "гнусный и отвратительный город". Ну и пусть уезжают, куда хотят, и без них справлюсь! Вот только какой будет скандал, когда об этом узнают остальные общины!..