Солнечный камень

Так и не договорились. Джек номер коммуникатора оставил — для срочного вызова, но сказал, что если все будет нормально, то вызов не понадобится. Покой, сон и питание.

Раян с ребятами попрощался, кейс с медикаментами взял, и, пока не взлетели, в палатку вернулся, чтоб снова пыль не глотать.

Соул на Раяна слишком странно взглянул, с тоской, на локте поднялся и вдруг спросил:

— Вы меня продали, да? Мне собираться?

Ох, каким злым был Раян, как громко он ругался. На Соула — за бестолковость, на себя — за ту же бестолковость, на ребят с сухогруза — непонятно за что, но за компанию. А Соул так и не понял почему Раян сердится. Для него-то было все предельно ясно. Господин привел покупателя и отдать хочет за ненадобностью. Потому, что больше не нужен такой вот раб. Бесполезен.

— Ты дурак? — спросил Раян, чуть подуспокоившись. — Как тебе в голову-то такая чушь могла взбрести? Я ж заботиться пытаюсь, вон даже почти врача нашел, а ты? Не стыдно про меня такое думать?

Пацан неожиданно из бледного, пунцово-красным стал. Понял, что снова впросак попал.

И вместо того, чтобы что-то говорить или делать, на этот раз просто расплакался, разрыдался — действительно, как ребенок.

— А что я мог думать, — говорил он между всхлипами, — когда вы его привели и он цену назначил? Я ж понимаю, что я не нужный сейчас. Я ничего делать не могу, а вы полдня сами с мешками возитесь. Зачем я вам нужен такой...

Раян вспотевший лоб вытер, сел на брезент рядом и, уже не сдерживаясь, обнял пацана крепко-крепко.

— Дурак, ты. Точно дурак. Неужели так и не понял, что я тебя никому не отдам. Нужен ты мне. Даже не смотря на то, что глупый совсем, — говорил Раян, гладил плечи и наверное, все-таки говорил правду.

========== Бу ==========

Вечером неожиданно созрел план отправиться на день в город. Договориться хотелось о прямых поставках обсидиана закупщикам, а не через хозяина транспортников. Слишком большой процент приходилось платить за посредничество. Ну и кое-что по мелочам закупить можно было.

Раян подсчитал полученные галаксы, провел нехитрые подсчеты и объявил Соулу, что трудовая повинность на рудниках на завтра отменяется. Пацан обрадовался. Раян сам понимал, что при любых мотивах махать кайлом или вертеть тяжеленную лебедку не совсем в радость, а когда труд еще и подневольный, то любой отдых воспринимается нежданным праздником.

После того, как Соула несколько дней выхаживать пришлось, старался не сильно нагружать. Но и на себя тоже взваливать хлопоты особо не получалось. Действительно спешка первых недель плохо на силах сказалась. Надо было рассчитывать усилия, а не как неграмотный идиот на обсидиан наваливаться, не понимая даже, что с ним толком делать. Жалел сейчас, что столько получилось напрасного труда и испорченного сырья.

Но негативный опыт — это тоже опыт. Как когда-то говорил полковник в Имперских войсках, отправляя за самоволку молоденького рядового Вельдиса на гауптвахту. Раян помнил, как отсидев впервые двое суток в камере, уже спонтанно не совершал побеги в город за провизией, а планировал заранее и больше не попадался.

С утра, едва проснувшись, успев по кружке кофе выпить с галетами, собирались для поездки. Но так как брать особо нечего было, только пустую тару из под воды и накопленный бытовой мусор, который можно было сдать на переработку хоть за дополнительные копейки, то управились со сборами меньше, чем за час.

Раян сначала сам кар поднимал, а уже когда автомат включил, у пацана снова спросил, не хочет он в пилота поиграться.

Глаза у Соула загорелись, знал уже, что Раян не дразниться, а понастоящему предлагает. Кивнул, соглашаясь, а Раян улыбнулся в ответ на кивок. Верить ему начал парень, и это тоже хорошо было. Хоть, как ни думал изначально, что ему напарник не нужен, а нужен именно раб, прислуга — не получалось по другому у Раяна. Нельзя было, как к вещи относиться к человеку, живущему и работающему с тобой в таких вот условиях. Может, конечно, кто-то и смог (да и, наверное, многие так бы и делали), но не Раян. Сам слишком хорошо на себе прочувствовал, что такое без прав и желаний быть. Действительно сочувствовал.

Дал поуправлять каскадом. И наблюдал начал, как парень с немым восторгом и маршрут выбирает, и со скоростью играется, и пытается делать несложные фигуры.

— Я летал во время войны... — сказал Соул вдруг, даже не замечая, что говорит. — У нас многие во взводе боялись, а я не боялся. Мне небо нравилось... жаль, что так и не сложилось...

И все, и ни слова больше. Только, словно очнувшись, на Раяна глянул. Знал уже, что Раян все эти разговоры о прошлом и о личном пресекал.

И опять в небо кар повел почти вертикально с нагрузками.

А Раян слушая, словно картинку увидел, как Соул, тогда вообще желторотик, наверное даже еще не со щетиной на щеках, а легким юношеским пушком, точно так же поднимает десантную машину в небо. У него даже сейчас хорошо получалось. Чувствовал он технику.

И стало интересно, что случилось там на войне, что пацан заработал себе бессрочную метку и ошейник. Что должен был сделать семнадцатилетний курсант, чтобы его на аукцион выставили? Какое преступление, какой проступок? Кроме мысли о дезертирстве на ум ничего не приходило — но не похож был Соул на дезертира. Не мог струсить. Видно это было, заметил за двадцать дней общения.

Но, как спросить, если сам же ему запретил рассказывать?. Если гыркал и ругался, когда парень хоть намеком пытался объяснить. Не хотел же знать правду, жалеть после не хотел. Но для жалости и правды не потребовалось.

В столицу летели час с лишним. Можно было бы и быстрее, но слишком уж Соулу понравилось планировать в восходящих теплых потоках. Игрался с каром, заставляя выписывать виражи — освоился с управление намного быстрее, чем даже мог себе Раян представить. И другим был. Таким же, каким становился во время просмотра старых фильмов — не закрытым, не зажатым и настороженным, отгороженным от всего мира, а искренним, настоящим. И синие глаза светились интересом и восторгом, и были яркими под серым неласковым небом Эйху

Летал парень действительно хорошо.

Раян, приходя в себя после очередного кривого пике, не выдержав, таки спросил:

— А чего тебя на плантации с отправили, если могли на любом грузовике оставить? Тоже не слишком весело, но с твоими навыками все же полезнее для государства, чем заставлять просто мотыгой махать?

Соул, не отвлекаясь, передернул плечом и ответил.

— А меня сначала на сухогруз и отправили — на орбиту Сириуса. Только... Я сам виноват был, не понимал куда попал. Пока не объяснили доходчиво. Это после Сириуса у меня клеймо.

Вот и весь разговор за всю дорогу. Вот и думай.

Кар оставили на стоянке. Передвигаться по трем кривым улочкам Бу удобнее было на своих двоих. Благо, хоть плутать негде. Конторы скупщиков обсидиана, похожие друг на друга, как однояйцовые близнецы, выстроились длинным красивым плексигласовым рядом. А уж за ними и бордель, и казино, и даже что-то типа хилого кинотеатра.

Соул, как афишу увидел, так и залип на месте. И Раян понял, что не оттянет его никаким разумными силами. Не угрожать же...

Короче, пришлось пообещать купить грошовые билеты на один из ближайших сеансов, не смотря на то, что картина так себе шла — про приключения пришельцев из другого сектора галактики на императорской планете, которые для конспирации полицейскими переоделись.

В кино, так в кино. Хоть Раян больше бы борделю обрадовался, и с интересом поглядывал на террасу, где разукрашенные шлюхи сидели. Правда до тех пор, пока не заметил, как на него Соул смотрит. И стыдновато даже стало. Хотя вот чего стыдиться? Обычные желания. Кому-то фильмы смотреть, а кому-то сексом заниматься. Каждому по потребностям

О продаже обсидиана договорились в первой же конторе. А смыл было выбирать, если и так понятно, что цены на закупки будут одинаковые. Но все-таки вышло значительно выше, чем то, сколько предлагали на сухогрузе.

Раян подписал предварительный контракт и ему назначили день для приема породы. Разобравшись с основным, решил, выполняя обещания, Соула в кинотеатр отвести. Да и перекусить основательно надо было. С перекусом проблем никаких не возникло — нашли вполне приличное место где за пятнадцать фартингов можно было получить по тарелке густого картофельного супа, отбивную и овощное рагу. После трех недель питания концентратами, такая еда чуть ли не деликатесами с императорского стола показалась.

Соул довольный был. Улыбнулся даже.

Но вот дальше — сплошные неприятности начались. Сначала с кинотеатром прокол вышел. Не учел Раян, что у пацана под кожу чип вставлен и от того, что без ошейника он же рабом быть не перестал. При входе в кинозал, охранник пискнул сканером и указав на Соула, Раяну сказал, что невольникам развлекательные мероприятия запрещено посещать.

Ох, как огорчился мальчишка. Чуть не плакал, у входа стоя. Пришлось вмешаться и все решилось проще чем думал Раян — всего лишь золотым в карман охраннику. ( вот и билеты за грош). Но осадок от ситуации остался. Горькое послевкусие.

Как только экран зажегся Соул, сразу про все забыл и, успокоившись, смотрел на дешевую кинокомедию и снова улыбался. Раян отходил от разбирательств дольше. Злился. Сам не понимал на что. Но не нравилось когда вот так, прилюдно, перед публикой унизили. Не красиво поступили. Неправильно.

Себя на место Соула ставить не хотел. Не выдержал бы.

И успокоился только уже почти в конце сеанса, когда понял, что Соулу все что было до кино, совсем не важно было. Ради вот этой некачественной старой ленты готов был много чего стерпеть. Ну, и откуда в нем такая странная любовь к фильмам?

Но на этом походе в кинотеатр неприятности не закончились. Даже хуже было.

Вышли из зала, Соул еще в облаках витал. Раян, наблюдая за ним видел, что тот до сих пор перед глазами сценки увиденные, прокручивает. Не мешал, не дергал. Знал, что сам в реальность вернется, весьма для себя болезненную. Просто рядом шел.

Может поэтому сразу и не среагировал на то, что дальше случилось. После думал — каких только совпадений во Вселенной не бывает.

Раян, поглядывая на Соула, все же о своем думать пытался. И про минерал. И про то, что где-то слишком далеко, спят глубоким сном те, кого он любит, те кто ему дорог. И расстраивался, что еще сделано, так мало.

Соул, чуть отстав, шел на пару шагов позади.

Людей на улицах Бо в это время почти и не было. Торговцы, курьеры спешащие с заказами и, такие же как Раян, старатели, прилетевшие за товаром и развлечениями. Парень идуший навстречу — в форме пилота транспортника, — в этот люд совершенно не вписывался. И вид был не такой замученный и изможденный, как у большинства, и новенькая форма сидела с иглочки, да и выражение лица было совершенно иным. Не было обреченности, и не было налета смирения с судьбой. Чувствовалось, что на астероиде он по какому-то своему личному мелкому делу, а не приехал последний шанс отрабатывать. Даже позавидовал Раян ему. Свободе позавидовал. Тому, что парень в любой момент может с поверхности в космос подняться и навсегда забыть серое небо, сухой воздух и красное раздражающее солнце.

Парень прошел мимо Раяна, даже не глянув в его сторону— да, и к чему б смотреть — Раян как раз уже ничем от местных не отличался: небритый, с потрескавшимися губами и впавшими щеками — типичный представитель народа на Бу, хоть и жил Раян здесь еще меньше месяца.

И неприятно стало от того, что слился с серым городом. Захотелось, как Соул плечи поджать.

Но психанул и, напротив, распрямил и гордо зашагал дальше. Поэтому и не уследил за тем, что за спиной происходило. Обернулся уже на звук. На голос Соула.

— Господин!

Раян развернулся резко и понял сразу, что не его Соул зовет. К пилоту-транспортнику обращается.

А тот стоит напротив Соула, замерев, и матерится в голос.

— Тварь! Да, как же ты не подох! Сука! Ну, ничего, я теперь сам исправлю, не буду больше на судьбу полагаться. Сволочь.

Раян слушал и не понимал. А вот Соул, похоже, все понимал. Он бледнел и краснел как-то одновременно, руки тряслись, губы тоже, он смотрел со страхом на пилота, пытаясь хоть что-то сказать. Но тот слушать Соула не стал. Перестав материться, размахнулся и попытался ударить наотмашь. Раян в последний момент чудом кулак перехватил.

Пацан, испугавшись, на колени в пыль тротуара опустился, и так и замер, голову руками закрыв.

Пилот и Раян пару минут в силе посоревновались. Но Раян с постоянными физическими нагрузками в качестве тренировок явно выигрывал в этом соревновании.

— Это мой раб, — сказал Раян сквозь зубы, — Я не разрешал его трогать.

Пилоту надоело бороться. Отступил. Чертыхнулся.

На Раяна посмотрел то ли с презрением, то ли с сочувствием — короче хреновый такой взгляд получился.

Показал на пацана, на коленях сидящего, и совершенно спокойным голосом спросил: — Вы наверное совсем недавно его хозяином стали, я так думаю. Эта мразь еще не рассказывала за что ему клеймо досталось? Вы расспросите... А после поймете чего я так реагирую. Я думал он давно сдох где-то на плантациях. Но живуч, сученыш... Да, не смотрите, что у него морда ангелка, он та еще сволочь. Пусть расскажет.

Раян был слишком огорошен и ситуацией, и этим вот уверенным злым обвинением. А еще, судя по реакции Соула на слова, похоже было, что он их правдой считал. На него смотреть страшно было. 'Виновен' — вот что было написано и на согнутой спине, и на вцепившихся в волосы руках, и на искаженном болезненной судорогой лице.

— Это мой раб, — повторил так же спокойно Раян. — Я сам с ним разберусь.

— Он моим рабом был... Я тоже думал, что разберусь, а он... Короче. Прошу прощение за эту вспышку, слишком было неожиданно увидеть здесь этого... Господин, я бы посоветовал быть осторожнее. Меня зовут Дэниэль Росс.

Пилот неожиданно руку Раяну протянул для пожатия и Раян так же от неожиданности ее пожал. После парень, показав на гостиницу за спиной, сказал:

— Я остановился в 'Империи'. Поговорите с ним и... Если захотите продать, я готов его купить. Мне Бою объяснить надо до конца, кто такой настоящий хозяин. Кулаки чешутся от желания.

Развернулся в секунду, отряхнувшись как кошка, и дальше зашагал, оставив, замершего от непонятности ситуации, Раяна.

— Поднимайся, — приказал он после Соулу. Тот, словно не расслышав, так же сидел на тротуаре.

Пришлось, чуть нагнувшись, взять за руку и потянуть вверх. Соул привстал. Голову так и не поднял. Смотрел непонятно куда, в мысли свои ушел полностью.

— Вот и съездили, — думал Раян, наблюдая за реакцией пацана. Выводов пока не делал. Надо было дать прийти в себя. И не обвиняя, попытаться выяснить, что же такого произошло, что Соул у человека вот такую реакцию вызвал.

Не мог после этого Раян больше никуда заходить, все покупки отложив на другой раз. Основное то сделал. Главным же контракт подписать было.