Сложный вопрос. Да хоть бы и из терема вырваться и замуж за границу выйти. А почему нет? А там посмотрим...
Без мужа, без семьи Софья в том времени не обошлась и в этом не собиралась. Может же найтись такой, как ее Володька? Который принял ее, как равную, с которым они поделили дело и постель — и работали вместе, весело и с огоньком. И строили, и любили друг друга, и сына родили... в этом времени она своих детей воспитает по полной. Чтобы не были размазнями и слюнтяями! Вот!
Но за размышлениями, Софья не переставала впитывать информацию.
Никона Собор снял. Собор — это вроде госдумы?
Патриарх ждет, что его позовут назад, царевна Татьяна тоже того же ждет, а потому совершенно невыносима. Выедает царице мозг, чтобы та на мужа повлияла, ну и ее сестрам достается. А как царица повлияет? У нее самой номер десятый...
Но на обстановку это все равно влияет. А кому разгребать все конфликты и проблемы? Да царице. А она еще, как нарочно, рожает одних девок — и муж шипит гадюкой.
Софья не удержалась. Подобралась поближе, положила матери руку на колено.
— Сё бует холосё, мама...
Перевод женщинам не потребовался. Мария вздохнула, вытерла слезинку. Хоть и не любила она Софью, но... тут и от ребенка ласковое слово приятно услышать.
Вскоре женщины разошлись, а Софья отправилась к себе. Сидела, думала, жалела, что нет бумаги. Ей бы сейчас хоть заметочки написать... все равно никто не поймет, о чем она.... Хотя — цыц!
Не стоит думать, что тут все идиоты. Она же разобралась со старославянским? Разбирается, во всяком случае. Значит, и на ее записи умники найдутся, невелика проблема.
И начнется. Языческие письмена или сатанизм, что тут больше на слуху... нет уж. Тренируй память, мелочь с ушами.
* * *
Уже ночью, лежа у себя, Софья пыталась вспомнить все, что знала о расколе.
Однозначно, был протопоп Аввакум и боярыня Морозова. И ее то ли сожгли, то ли в монастырь заточили — хвост ее помнит. В памяти только картина, где полностью озверевшая тетка воздела вверх два пальца, а вокруг толпа народа.
Но вроде как... Софья изо всех сил напрягала память, вспоминая, что говорили на уроках. Было ведь было... однозначно — судил Морозову царь Алексей Романов. И его еще уговаривали пощадить тетку, мол, баба-дура, но он отмахивался. Мол, хоть она и дура, это понятно, но достала она меня до последней крайности. Вот и пусть огребет.
И был этот Алексей отцом Петра, которому и оставил в наследство раскол. Софья кусала губы. А ведь из глубины памяти и кое-что другое выплывало.
А именно — роман Толстого Петр Первый. Читать женщина не любила, но... кто бы нас спрашивал? Пришлось в свое время одолеть, и она помнила, что у Петра были контры со старшей сестрой. Софьей, ёптр!
Пальцем тыкать надо — или сама догадаешься?
Кажется, она наконец определилась, где и когда. Но если кто-то скажет, что это доставило женщине удовольствие — плюньте ему в наглую рыжую морду. Два раза. Софья смотрела в цветные стеклышки окна — и в голове мерно отщелкивали невидимые костяшки четок.
Я — Софья Алексеевна.
У меня будет брат Петр, с которым я буду бороться за власть.
Он победит и меня убьет. Или заточит в монастырь? Я не помню сейчас, не помню, я помню, как он рубил боярам бороды и как воровал Меньшиков. Но вот что стало со мной в том мире?
Что стало со мной в будущем — и как мне поступать, чтобы этого избежать?
Не знаю, ничего не знаю, и не спросишь, не прочтешь...
Приступ отчаяния длился недолго, слишком уж нехарактерно это состояние было для женщины. Пусть тело детское — разум в нем вовсе не маленький. Вскоре Софья успокоилась, вытерла противные слезы — надоедливая реакция на любой стресс, видимо, это очень эмоциональный ребенок... был, и принялась составлять план действий.
Что в плюсе? Она уже родилась, Петр еще не родился. Время на ее стороне.
Что в минусе? Отсутствие знаний. Она еще не одну ночь проведет, припоминая все, что знает из истории, но сейчас уже понимает, что прорех в ткани знания больше, чем собственно нитей.
Софью-прежнюю на трон посадили стрельцы, но она там не усидела. Кажется, так... Петр победил стрельцов потешными полками и разогнал или повесил. А еще... если Софья была у власти — у нее была команда. Разве нет? Обязана была быть.
Но про команду ничего не вспоминалось, зато все чаще выплывал Толстовский Петр. Кажется, у Софьи был любовник — как-то на Гэ... и какой-то поп... имен Софья, хоть убивайте, пока не припоминала. Да, память ее идеально подчинялась хозяйке, но не вспомнишь же ты, какого цвета были штаны на ректоре на торжественной линейке? Для тебя это не имело никакого значения — вот память и не озаботилась. Или просто убрала эта сведения так далеко, что придется перерывать весь чердак воспоминаний и растребушить все коробки. Сейчас ей ничего не припоминается, потом, возможно, что-то всплывет. И все же, все же... нет у нее ощущения, что у Софьи было много своих людей. Почему так?
Почему?
Потому что царевны заперты в тереме и слово 'свобода' по отношению к ним можно даже не применять?
Потому что Софья-первая была ограничена своим временем?
Или были еще какие-то причины?
Не знаю, не знаю... Черрррт!
Девочка вскочила и нервно заходила по комнате. Полы холодили пятки. Хорошо хоть она убрала из своей горницы служанок. Со слезами, со скандалом, но убрала. Теперь никто не сопел над ухом, никто не видел, что царевна ночью вместо сна отжимается, прыгает через скакалку или ходит по комнате, бормоча себе под нос странные заклинания 'ёж твою медь', 'расплетай', 'песец' или что-то в этом духе.
Итак, что надо делать?
Первое — команда. Свои люди, которые ценнее золота. Вот они с Володей были друг у друга, но они сразу подбирали себе и бригады, и управленцев, по институтам ездили... откуда тут институты?
Нет... и не будет еще долго. А уж про женское образование молчим. Старшая сестрица Евдокия... оценила Софья ту коровушку. Десять лет девке, шить умеет, а буквы едва выучила. Читать до сих пор по буквам пробуем. Аз да рцы — ар да буки — арб или абр...?
Не-ет, на родственников полагаться можно, но не нужно. Не тот народ... или тот? Если попробовать обработать кого-то из младших? Алексея, например?
Кстати, а тот ли это Алексей?
Или уже у ее брата родится сын Петр?
Черт его знает...
Ладно. Будем исходить из худшего. Но своя команда нужна в любом случае. И... летучий эскадрон?
Софья остановилась. Мозги заработали на полную мощность. 'Летучий эскадрон' Екатерины Медичи, компания баб, которые в постелях могли выведать любую информацию... пройдет ли это здесь?
А почему нет? Только не в той форме, в которой их продвигала Катька. Придворные проститутки на Руси не нужны, а вот женщины, которые желают лучшего для своих детей... ведь голод, бунты, кровь... на что готова женщина, чтобы обеспечить своей кровиночке сытое будущее, качественное образование и хорошую работу — гарантию сытой и спокойной жизни?
Можно не отвечать.
А ведь еще можно то же самое и с парнями продвинуть. Жаль, что на Руси нет культа прекрасной дамы. Хотя местные красотки... м-дя.
Лицо белим в три слоя, поверх рисуем брови, губы и щеки, зубы вообще зачернить, чтобы лицо белее казалось — полный абзац. И травятся красотки совершенно самостоятельно. Составляющими данных косметических радостей. Еще и свинцовые расчески, а кое-где и посуда... красотень!
Радости времен Медичи и Борджиа, травить никого не надо, сами передохнут...
Софья нервно заходила по комнате. Вырисовывалась интересная картина, которую она вполне сможет сложить. Но!
На такие радости нужно согласие нескольких человек. И начать надо с братца Лешеньки и его воспитателя. Если получится ломануть этих, то потом можно будет добраться до папы и коллективом выканючить то, что ей нужно.
Да-да, именно ей. Не принято тут как-то о финансах и политике думать в возрасте до пяти лет — и нигде не принято. А вот она — думает, да и кто б не думал, в сочетании с перспективой просидеть в заключении в тереме весь остаток жизни?
Итак — план действий прост. С завтрашнего дня беремся за братика Лешу и его воспитателя дядю Федю Ртищева. Хм-м, дядя Федор пес и кот весело идут в народ? А идея... Если получится приручить этих... хорошо и то, что отец пока в отъезде, лучше на всякий случай подготовить программу полностью. Софья еще не знала, что из себя представляет Алексей Михайлович Романов, но лучше ориентироваться на худшее — то есть дубовость и патриархальность. И проводить свою линию развития. А вот как?
Ничего, кое-какие наметки есть, с остальным разберемся.
Если бы кто-то увидел сейчас девочку, то сильно поразился бы коварной, вовсе не детской ухмылке на нежных розовых губах. Но Софью никто не видел. Вот и не надо, ни к чему это...
Рано, пока еще рано...
Софья заснула с довольной улыбкой, чтобы проснуться и идти в церковь.
* * *
Идти — это и значило идти. Примерно половину пути Софья проделывала на своих ногах. Да, не слишком быстро, да Груне приходилось тяжко, потому что девочка то просилась на ручки, то требовала идти самой, ну да ладно, потерпит. Нельзя, чтобы ее везде на руках таскали и тетешкали. Так и ноги атрофируются за ненадобностью.
Молитва закончилась, потом возвращение в покои, завтрак, а потом...
Чем можно заинтересовать ребенка?
Игрой. А маленького? Простой игрой. Алексей сидел на руках у няньки и слушал сказку, что-то ужасно занудное из жизни богатырей. Раз махнет — улочка, отмахнется — переулочек... комитета градостроительства на такого богатыря не было, факт. Они б ему прописали и улочку, и закоулочек...
Самая простая игра. Наперстки. Три наперстка кручу, бусину найти хочу... матчасть обеспечила Марфа. Откуда она что взяла — неважно, важно было другое. Заинтересовать...
Смешно, но вот эту игру Софья знала. В общаге когда-то научилась, и как в нее разводят — тоже. И играла с Груней, которая неотлучно находилась при царевне, то угадывая, то промахиваясь, но рядом с Алексеем, поглядывая на него краем глаза. И — заинтересовался.
Софья едва не взвизгнула от восторга, когда Алексей почти перестал слушать няньку. А потом и выдрался из цепких ручек, и встал рядом.
— Тут.
Проиграл, естественно. И попробовал еще раз. И еще...
Дальше Софья умело чередовала проигрыши и выигрыши, так, что забавы хватило часа на два. Потом взялась учить братца, правда, поддаваясь — и так они продурачились до обеда. Инвентарь — наперстки с бусиной остался у Софьи, так что на следующий день Алексей опять попробовал поиграть с сестренкой. Софья, не долго думая, научила его еще и старинной игре 'камень, ножницы, бумага, грифель, пламя и вода...'.
Отлично получилось, кстати...
На очереди были классики и резиночки. Казаки-разбойники все-таки пока перебор. А то, что резинок пока нет — тоже не беда. И тесемками обходились, когда надо было...
Софья приручала ребенка и мрачно думала, что это ей наказание свыше. Со своим сыном не возилась? С чужими детьми будешь заниматься! Да не по принципу 'продержаться до прихода родителей и спихнуть дитятко', а с чувством, с толком, с расстановкой, чтобы ребенок к тебе привязался и полюбил. Не нравится? Ты бы лучше шесть раз смету на строительство торгового центра пересчитала? А выбора нет... не дают...
Пришлось ломать себя через колено и заниматься с мальчишкой. Играть, соревноваться, учить...
Одним словом, через неделю царевич был вполне ручным и с удовольствием то сам приходил к сестренке, то отказывался с ней расставаться. Какой главный ключ детей?
Интерес.
А с Софьей ему было интересно, вот и весь сказ. Былины надоедали, дядька, который пытался учить — тоже, няньки — злили, а девочка была источником новых забав.
Скакалочка. Несложно? А вот вы попробуйте то так, то этак, с перехлестом, с поворотом... это Софья уже могла. Алексей пока не мог, но уступать пигалице?
Царица, к счастью, принемогла. Беременность протекала тяжело, оно и неудивительно. Каждый год по ребенку — тут лошадь загнется, не то что женщина, а без нее никто к детям не лез.
Анна сидела с сестрой, когда приезжала, царевны-Михайловны тоже, к везению девочки, занимались своими делами — они вообще поделили сестер, и Татьяна опекала Марфу, а Ирина — Евдокию. Старших Софья собиралась им оставить, лишь бы не лезли, младшими занималась Анна Никифоровна, а вот они с Алексеем пока осваивали общество друг друга.
А потом, постепенно, Софья смогла и переключиться на дядю Федора.
Произошло это случайно, ну, как... почти закономерно, что если царевич и царевна много времени проводят вместе, то дядька, позвав учиться одного, наткнется на умоляющие глазки другой.
— Дяенька... мона?
И глазки кота из Шрека состроить, даром, что ли у Софьи в свое время такая заставка висела? Нагляделась... с секретаршей-кошатницей.
Что предполагал боярин Федор, Софья не знала, хотя и догадывалась. Впрямую царских отпрысков посылать не рекомендуется, даже более того — их надо слушать. Просто мелочь — она глупая и ее можно уболтать, подкупить сладостями, игрушками, погремушками... а если Софья уже не ребенок — она и действует не по-детски. И княгине Лобановой-Ростовской уже нет входа в ее покои, ибо чадушко каждый раз такой рев устраивает, что стены дрожат. А выходит княгиня — и тут же тишь, да гладь, да царевна улыбается солнышком... вот она и не заходит, чтобы не нарваться. И шпионок своих хоть и пытается подсунуть, но очень осторожно.
Так что Федор Михайлович собирался взять Софью с собой, а когда ей будет скучно и она поднимет рев или начнет шалить — выставить ее с полным правом. И впредь уже разводить руками — мала царевна, глупа. Что с ребенка взять, рано ей учиться... щаззз...
Софья с удовольствием осмотрела классную комнату. Интересные изукрашенные доспехи в углу, карта мира на стене, столик с книгами и удобным стульчиком, несколько полочек, лавку...
Туда Софья вмиг и залезла, заслужив первый одобрительный взгляд боярина — как же. Усаживать не пришлось.
А вот обучение местной азбуке заставило женщину изрядно загрустить. Каждой буквице соответствовала такая витиеватая картинка, что часто узнать ее потом в тексте было сложно, к каждой букве прилагался какой-либо поучительный стих на тему христианства древних времен... тоска...
Азбука Бурцова девочку порадовала гравюрой ученика, которого пороли розгами. Букварь Ивана Федорова заставил призадуматься — и она взялась за учебу.
Да, псалтырь кое в чем помог ей. Но ведь не во всем, далеко не во всем...
Некоторые буквы как оставались ей неизвестны, так и... м-да, надо бы поработать...
И Софья принялась вслед за Алексеем достаточно четко произносить буквы, а потом на слух и учебные стишки. Картавила, конечно, безбожно, ну так никто ж толком не развивал. Это все еще впереди...
Сначала мальчишка косился, да и воспитатель тоже, но потом включился соревновательный элемент — и занятия пошли куда как веселее. Два часа промелькнули, как один и когда пришла пора царским чадам полдничать — Софья подошла к боярину сама.
