Век Дракона 3. Вожди проклятых

— До Глубинных троп еще нужно добраться...

Со стороны казарм раздался грохот. Обернувшиеся Стражи увидели на том месте, где только что стоял предмет их разговора, груду упавших бочек, которые до того были аккуратно сложены одна на другую. Груда зашевелилась и из-под нее показалась рука Огрена, который теперь пытался выбраться. Очевидно, гном снова попытал счастья опереться на эти вместилища жидкостей и в результате завалил их на себя.

— ... и тогда уже не выпускать его оттуда, — закончил Амелл, глаза которого снова начинало затягивать опасной синевой. Кусланд вспомнил, что лириум вспыхивал на лице друга только от серьезного волнения души, и синий свет означал ярость. — В крепости он совершенно не нужен.

Маг снова прикрыл глаза и открыл их уже нормального, темного цвета.

— Огрен пришел в крепость почти одновременно с тем, как здесь появился этот... Натаниэль. Я уехал сразу же, но, насколько мне известно, вел он себя несдержанно, но без чрезмерностей. Видимо, опасался, что его не примут в Стражи. Теперь, после посвящения, он окончательно распоясался. Ты же пока не знаешь всего, ведь докладывают Варэлу, а тот — еще мне, по старой привычке. Так вот, этот твой... наш друг во-первых, по его собственному заверению трезвым не бывает вообще никогда. Во-вторых, прости меня Создатель, мочится, где попало. Может, под землей так принято, но не здесь — у нас три отхожих места, к чему вот эта.... излишняя... Проклятье! Я сам вчера в коридоре едва не поскользнулся на луже... Но да ладно. Это все ладно. Неладно другое.

Кусланд покачал головой. Огрен теперь сидел на земле среди разметанных им бочек, и над ним уже стоял пожилой кухонный распорядитель, о чем-то не то выговаривая, не то, увещевая. Конюх в стороне уже закончил готовить лошадь и теперь подтаскивал к ней дорожные сумки.

— Что он уже натворил? — имея в виду гнома, безнадежно уточнил Айан. Дайлен проследил, как распорядитель пытается помочь похмельному гному в полном доспехе встать с земли и сплюнул во второй раз.

— "Натворил" говорят, когда это случается единожды. А этот... сын земли "творит" постоянно. Он уже успел допечь каждую из здешних служанок с... нечестивыми просьбами. Позавчера из поселения неподалеку пришли две новые девушки в помощь кухарке. Так одна уже норовит уйти обратно — и все из-за нашего... друга. Он все время трется на кухне, требует пищи, выпивки, сыплет скабрезными шутками, да так, что самому распутному здешнему стражнику за ним не угнаться. Задирает самих стражников — надо полагать, от безделья. Он успел всех достать до печенок. Но хуже всего...

— Что??

Конюх, что, примерившись, с трудом оторвал от земли тяжелую сумку, дабы взгромоздить ее на спину лошади, в испуге дернулся. Сумка шлепнулась обратно в сено. Амелл вздрогнул тоже.

— Тьфу, не ори ты так. Что — твой... Да что же это, наш гном сеет раздор даже среди Стражей. Вчера Андерс — маг, которого посвятили вместе с ним, взялся врачевать раненых. Он — хороший целитель и уже многим помог. Но воин он... Короче, ему нужно потренироваться. А Огрен...

Кусланд уже догадался.

— Они что, подрались?

— Нет, не успели, — Амелл позволил себе бледную усмешку. — Как мне донесли... очевидцы, сперва гном просто потешался над "юбками", которые магов заставляют носить в Круге. Андерс, что был утомлен до крайности, просто отругивался пристрастием гномов к отрыжкам и пьянству. Слово за слово... К концу их перебранки Огрен уже примеривался "проломить башку" "наглому магу", а Андерс грозил, что нашлет на него чесотку и понос. Хвала Создателю, на этом появился сенешаль, который верно оценил... происходящее и сразу же вызвал меня. Вот скажи, друг, мне нужны сейчас в крепости еще и эти заботы?

— Довольно. Я понял, — Кусланд безнадежно вздохнул. — Хорошо, пусть седлают лошадь и для него. Поедем вместе. По дороге... постараюсь убедить его... в чем-нибудь. Но ты понимаешь... не могу обещать... существенных перемен.

Амелл сделал знак конюху подойти. Объяснив тому, что требовалось, Страж-маг сделал приглашающий жест в сторону Огрена, который кое-как поднялся на ноги и теперь, покачиваясь, стоял перед распорядителем, о чем-то с ним разговаривая.

— Позови его. Пусть соберется... если, конечно, у него есть, что собирать.

Кусланд дождался, пока Огрен посмотрит в их сторону и сделал знак подойти.

— Я не намереваюсь надолго задерживаться в Хайевере, — счел нужным сообщить он. — Дорога туда, несколько дней в замке... Не думаю, что мы с Фергюсом вытерпим друг друга дольше. И дорога обратно. Не больше полутора-двух недель.

Убедившись, что зовут именно его, Огрен медленно, и как будто бы нехотя поплелся на встречу с начальством. Походка гнома была твердой, но недостаточно прямой, чтобы с уверенностью можно было предположить его абсолютную трезвость.

Показавшийся из-за ворот конюшни молодой конюх вел на поводу вторую лошадь. Поменьше той, которая была оседлана для Командора, эта лошадка была коренастой и крепкой, но невысокой, словно специально пестовалась для гнома.

— Хорошо бы тебе вернуться пораньше, — Амелл отвернулся от приближавшегося Огрена и стал смотреть, как седлают второго коня. — Сам видишь, как здесь все непросто. За месяц до разгрома я пригласил гномьего зодчего из самого Орзаммара. Волдрик Главонак, может, слышал? Он один из лучших. Хочу превратить это место и подступы сюда в настоящую крепость. Мне необходимо дождаться его приезда. И, одновременно с тем, если бы не это все, я бы прямо сейчас сорвался с места и летел в Амарантайн...

Послышался топот, а следом на Стражей пахнуло самыми невообразимыми телесными ароматами.

— Звал, Стра... То есть, Командор?

Огрен был уже рядом. Кусланд упреждающе поднял руку.

— Погоди. Дайлен, зачем тебе Амарантайн?

Амелл покрутил носом и даже шмыгнул им, но это, конечно, не помогло.

— Не у одного тебя есть брат, — помедлив, признался он. — Среди Стражей Орлея, которых я привел, хоть и с опозданием, под Денерим, был мой дальний родственник. Что-то вроде... кузена. Их семья жила в Лотеринге, но бежала от Мора в Киркволл, а оттуда уже Стражи забрали его в Монтсиммар. Карвер Хоук. Он тоже Амелл, хотя и по матери. Я велел ему и еще нескольким Стражам из тех, кого мы посвятили уже здесь, в Ферелдене, постоянно оставаться в Амарантайне. На случай, если вблизи города появятся порождения тьмы. Раз в неделю мы обменивались письмами с птицей о положении дел.

— Но письма перестали приходить? — догадался Айан, сделав еще один знак Огрену, чтобы тот ждал.

— Уже вторую неделю, — Дайлен дернул щекой. — Такое бывало раньше, когда они выступали туда, где в последний раз видели порождений тьмы. Но теперь, после этого нападения, я опасаюсь. Как бы чего ни случилось. Если твари... каким-то чудом действительно стали умнее... Я уже отправил птицу с новым письмом, но...

Кусланд положил руку на плечо друга.

— Неделя, — поправился он, имея в виду сказанное ранее. — Неделя, и мы с Огреном вернемся обратно. Даю тебе слово.

— Э... как там к тебе обращаться — Командор? — не вытерпел все-таки гном. — Не понял. Мы что — куда-нибудь едем?

Часть 11

Во владения Кусландов можно было добраться двумя путями. Одна дорога вела прямо на север, к Амарантайну, после чего огибала его и забирала к западу, на Хайевер. Вторая, именуемая Северной, поворачивала строго на запад и являлась одним из ответвлений Имперского тракта. К югу от Северной дороги лежали Чащобные холмы — малолюдная местность, которая считалась хорошими охотничьими угодьями. Зато по другую сторону эрлинг Амарантайн тянулся не более чем на день пути, а далее уже начинались земли тейрнира Хайевер, родовые земли Кусландов.

После короткого раздумья, Командор решил ехать вторым путем. Эта часть Имперского тракта вела к столице, а потому ею часто пользовались. В глазах Айана, у которого из-за обещания другу времени оставалось в обрез, оживленность дороги являлась неоспоримым преимуществом. Людское жилье здесь встречалось чаще, а разбойные нападения реже, нежели на прочих, глухих и неезженых трактах. К тому же присутствие Огрена, который с трудом управлялся с ездой верхом, сильно задерживало Командора, а потому он, не терзаясь особыми сомнениями, повернул на Имперский тракт, рассчитывая уже к третьему полудню достичь ворот Хайевера.

Первый день пути прошел спокойно. Отчего-то притихший Огрен держался позади, не вылезая вперед и почти не обращаясь с разговором. О его присутствии напоминал лишь вездесущий запах и реже — бульканье, когда гном прикладывался к фляге. Впрочем, делал он это на удивление умеренно. Кусланд, который поначалу часто оглядывался на своего на непривычно молчаливого спутника, в конце концов, перестал это делать. Предоставленный сам себе, он смог поразмыслить обо всем, что приключилось с ним за последние несколько месяцев.

Впрочем, уже к вечеру его попутчик повеселел и развеялся. В таверне, которую они облюбовали для ночлега, Огрен вдоволь наверстал и восполнил все недопитое за время пути. Гном умудрился совершить это так быстро, что Кусланд, который ненадолго вышел к лошадям, вернувшись, как раз успел к назревавшей драке. С трудом успокоив трех оскорбленных наемников, Командор увлек пьяного Огрена в снятую комнату. Попутно про себя он вынужденно признавал правоту Амелла о чересчур поспешном принятии орзаммарского воина в Орден Стражей.

Ночь тоже не принесла покоя. Сон Огрена был тревожным. Кусланд знал, что происходит с новопосвященными Стражами по ночам. Те, кто принимал в себя скверну, начинали слышать Зов — страшную песню проклятых драконов. Из всех земных и подземных тварей она звучала для одних лишь только порождений тьмы, и тех, кто принимал их скверну в собственную кровь. Непривычных Зов сводил с ума. Поэтому Айан спал вполглаза и в любой миг готов был вскочить, чтобы оказать новому брату по Ордену всю помощь, которая тому могла потребоваться.

Однако тревога Командора оказалась напрасной. Огрен, хотя и беспокойно, проспал до самого утра и поднялся бодрым и свежим. Зато Кусланд, который сторожил его всю ночь, покинул таверну с тяжелой головой и все утро в седле клевал носом. Одолевавшая его сонливость оказалась настолько сильна, что он мог уснуть под мерный конский шаг, если бы не гном, которому вздумалось приставать к товарищу с вопросами. Поначалу Айан, верный долгу старшего Стража, был терпелив. Однако чем дальше, тем сильнее ему хотелось заткнуть не вовремя сделавшегося не в меру разговорчивым Огрена, который в действительности болтал о пустяках и, передав ему поводья, все-таки погрузиться в сон. Командора удерживало только давнее знакомство с гномом и осведомленность как о нраве самого Огрена, так и о его умении ориентироваться в наземном мире. Предоставленный сам себе орзаммарский воин мог сбиться даже с Имперского тракта и завести их обоих невесть куда. Поэтому, по мере разговора в душе утомленного и не могущего отдохнуть Кусланда росло глухое раздражение, однако пока он хотя и с трудом, но все же удерживал его внутри.

Около полудня Имперский тракт снизился до уровня немощенной земли. Путники свернули на обочину и сделали большой привал. Не разводя огня, Стражи пустили коней пастись и расположились прямо на траве, закусывая тем, что прихватили с собой из кладовой крепости.

Должно быть, когда-то над источниками, которые питали колодцы Башни Бдения, поработал искусный маг. Несмотря на близость Глубинных троп, и порождений тьмы, что разносили заразу везде, где появлялись, вода в колодцах твердыни Стражей всегда оставалась на редкость чистой и вкусной. Вот почему не доверяя стоячей, затянутой ряской жиже из озерца, до которого было всего несколько десятков шагов, Кусланд запивал обед из фляги.

Огрен тоже прикладывался к своей, но куда чаще Командора. Хотя судя по витавшему над ним сивушному запаху, дело было не в опасении подцепить болотную болезнь. Гном продолжал наливаться хмельным, пользуясь любым удобным — и неудобным случаем. Этот случай не стал исключением. Новопосвященный Страж жевал, глотал, причмокивал, срыгивал, изредка пускал газы и доставал вопросами своего попеременно то морщившегося, то клевавшего носом командира. Кусланд держался прямо из последних сил. Но, в конце концов, яркое летнее солнце окончательно его разморило. Подложив под голову дорожную сумку, Айан растянулся на траве прямо в кольчуге, что была надета на нем под дорожной курткой. Глаза его слипались, а в замороченную гномьими речами голову все настойчивее стучалась мысль махнуть на все рукой и подремать. От этого Командора удерживало только данное Амеллу обещание, которое побуждало поторапливаться, не тратя понапрасну ни единого мига.

— А вот еще я тебя хотел спросить...

Огрен, которому, в отличие от Айана, торопиться было некуда, в очередной раз поднес флягу ко рту. Но вдруг опустил руку, так и не отхлебнув. Подобный жест был настолько не свойственным этому гному, что Кусланд, который устал от разговоров донельзя, все же приоткрыл совсем уже было прикрытые глаза.

— Это... ну... Дело тут, понимаешь, такое...

Командор, который с трудом удерживал голову приподнятой, вновь утратил интерес. Не было похоже, чтобы собеседник побеспокоил его с чем-то достойным особого внимания. С этими мыслями Айан не сдержался и широко зевнул. К его вялому удивлению, Огрен это заметил, и потому заторопился. Очевидно, в противоположность предыдущим пустым разговорам, то, о чем он захотел говорить теперь, все же действительно заботило его.

— Насчет снов...

Айан вновь приподнялся на локте. Слушать все же пришлось. Сны являлись извечной заботой Серых Стражей, и их нельзя было обходить вниманием.

— Я уже рассказывал тебе... — по десятому разу начал было он, но Огрен прервал начальство как всегда бесцеремонно.

— Нет, погоди, Стра... Командор. Я не о тех снах. То есть, мне приходят сны, о которых вы предупреждали — там много темноты и всякого шепота... Но ты-то велел рассказать, если вдруг приснится что-то страшное.

Кусланд с силой протер глаза костяшками пальцев.

— Что тебе снилось, Огрен? — встревоженно спросил он. Вид гнома достаточно красноречиво давал повод для волнения.

Огрен смущенно причмокнул губами.

— Ну, в общем, слушай. Приснилось мне, что я — снова в руинах Боннамара, и там Геспит... Ты ж помнишь Геспит? Ну, так вот, она вдруг превратилась в одну из тех раздутых, уродливых маток. А потом стала пухнуть, и пухнуть, и вдруг порвалась. И из нее хлынули порождения тьмы — целые орды. Они окружили меня, и пытались отобрать мою флягу! А потом... Потом вдруг глядь — и все, как один, обернулись в склитов! Представляешь, Страж? Эээ, Командор. В склитов!! Ну, каково, а?

Айан тяжело вздохнул и прикрыл глаза локтем.

— Каких еще склитов? — невнятно пробормотал он. Огрен возмущенно всхрапнул.

— Как это — каких? Ты что, не слыхал про склитов? Да говорят, их здесь на поверхности — как наггов там, внизу! Лежат себе на земле, как простые штаны. Но только окажешься рядом — прыгают на тебя и впиваются прямо в глаза...