Параллели семейных уз

— И ты ищешь мужа, — это просто утверждение, словно иначе и быть не может.

— Нет, не ищу. В моих планах на ближайшие года три замужество не значится, — это была чистейшая правда. Даже если с Андре у нас будет все шоколадно, с законным браком я повременю. Наверное, я просто еще не готова к этому.

Все три подруги уставились на меня так, словно я сказала, что Земля квадратная! Ирена посетовала:

— Но ведь потом поздно будет.

— Что поздно? — теперь вытаращилась уже я. — Я не собираюсь после тридцати сразу в гроб ложиться.

— Но ты даже не пытаешься! Так внешне изменилась! Прям парень! — всплеснула руками Мария, и уже тише, почти шепотом спросила, — Может ты это...

— Что это? — поинтересовалась я.

— Ну это... ориентацию сменила...

Вот тут я заржала как конь ретивый. Официантка чуть поднос не выронила.

— То, что у меня короткая стрижка, и я не ношу юбок, вовсе не означает, что я лесбиянка! — "хотя...", подумала я про себя. Но нет, все-таки нет. Наверное...

— Да тише ты! — шикнула Ирена, сделав страшные глаза.

— А что такого? Вроде матом не ругаюсь, чтобы шептать как партизан, — недоуменно сказала я. — Или вы думаете, что если громко скажете слово "лесбиянка", на вас тут же налетит туева хуча женщин и изнасилует? Ну это вы зря.

Они смотрели ан меня, как бараны на новые ворота. Блин, неужели я была такой же? И это большой город сделал меня терпимее? А может то, что я оборотень — тоже считай меньшинство... Не знаю! Но я ненавижу это ханжество! Нельзя всю жизнь жить по правилам, придуманным другими, зачастую очень ограниченными людьми.

А мои подружки, придя в себя, выдали:

— Ты стала совсем другой.

— Ну ничего, это пройдет, когда замуж выйдешь.

Меня снова стало пробирать на "хи-хи", у меня само собой вырвалось:

— Неужели для вас замужество — решение всех проблем?

— Ну а как же! — заявила Ирена. — Я вон замужем. Мне не нужно работать. К тому же у меня сын — просто чудесный мальчик!

— Слушай, а хочешь мы тебя с кем-нибудь познакомим? — вдруг продолжила Мария, и ее глаза загорелись маниакальным огнем.

— Нет, не хочу! — сразу же отрезала я. — Вот этого точно делать не нужно!

— Почему? — искренне удивились все трое.

— Потому что не вижу в этом абсолютно никакой необходимости. И еще ненавижу, когда меня начинают сватать. Так что давайте закроем эту тему и поговорим о чем-нибудь другом. Лучше расскажите как у вас тут дела.

Лучше бы у меня на последней фразе язык отсох! Честное слово! Ибо на меня обрушился целый поток рассказов вперемешку с местными сплетнями. Все трое едва ли не в один голос щебетали, какие у них мужья, гениальные дети. Когда эти дети пошли, сказали первое слово, сколько им нужно в день памперсов. Потом в ход пошли последние городские новости, разговоры о шмотках, опять о мужчинах с исходным резюме, что все мужики козлы, но жить без них нельзя.

Я сидела, тихо фигея, и понимала, насколько мне все это чуждо. Да, мы с Дени тоже терки терли об Андре и Заке, но не в такой же степени! Я с трудом сохраняла на лице маску интереса. За все время излияний своих подруг я трижды подзывала официантку и просила принести сок, чтобы хоть чем-то себя занять.

Никогда еще простой разговор (хотя я только молчала и иногда кивала) так меня не выматывал. Стало абсолютно ясно, что мне легче весь день болтать с мужиками о машинах и компах, чем час с бабами о тряпках, косметике и мужьях-детях. Второе было слишком близко к моему представлению об аде. Поэтому не стоит меня осуждать за то, что я всеми силами постаралась поскорее закончить этот разговор и откланяться.

Если бы я была не на машине, то побежала бы до дома в припрыжку. А так, для восстановления баланса, слушала в машине Queen поочередно с Рамштайном. Бррр... Надеюсь, это не заразно!

Дома я оказалась часа в четыре, так что пора уже собираться на другую стрелку. Надо сказать, куда более важную. Поэтому к приготовлениям я отнеслась гораздо серьезнее.

Никаких кричащих цветов, чтобы было поменьше внешней агрессии. Так что я надела черные джинсы и серый свитер. Выпендриваться ни к чему, так как мало ли как обернется. Вдруг придется перекидываться — тогда шмоткам хана. Проверено. Из тех же соображений я утрамбовала в сумку еще один комплект одежды.

Ни о каком оружии и речи быть не могло. Да я им и не пользуюсь никогда. Хотя нет... есть у меня магический меч, но он неотделимая часть меня. Но если дело дойдет до него... Так, ладно! Не будем о плохом! Оптимистичнее надо быть.

Вот вроде и все, я готова. Надеюсь, Ами тоже. К ней сейчас и зайду.

Постучав и получив разрешение войти, я застала свою подопечную за нанесением последних штрихов. Прямые серые брюки, светлая блузка — в таком наряде хоть в офис, хоть на свадьбу. И все же я спросила:

— Не замерзнешь?

— Не знаю, — честно призналась девушка.

— Надень-ка ты лучше свитер. Не лето ведь.

— Хорошо, — просто согласилась Ами, в мгновение ока расстегнув пуговицы и переодевшись.

Потом я помогла заплести ей волосы в аккуратную французскую косу. Пальцы сами вспомнили, как это делается, а ведь у меня черте-сколько нет длинных волос. Правда они есть у Андре. Иногда, во время наших тихих совместных вечеров, я любила расплетать их... Так! Не время мечтать! Ехать пора.

Глава 11.

Дом, о котором говорил мне Карл, я помнила совсем другим. Видимо, за последние пять лет он пережил капитальный ремонт. Подновили фасад, кое-что перестроили, заборчик двухметровый возвели. Камеры видеонаблюдения растительностью замаскированные (ну сейчас-то просто ветками и сугробами). Ну все как у больших! Прям мой дом — моя крепость.

Но главное — я здесь чуяла оборотней. Минимум дюжина, но скорее около двух. Я побибикала у ворот, и они отворились, пропуская. Но никто так и не вышел.

Ну что ж, мы люди не гордые, до двери сами дойти можем, и позвонить тоже. Когда по дому разлилась звонкая трель, меня так и подмывало еще и ногой постучать, сказав при этом: "Сова, открывай! Медведь пришел!" Но, думаю, здешние обитатели не оценили бы шутки юмора, так что я сдержалась.

Наконец, дверь тихонько заскрипела и отворилась наполовину. В образовавшемся проеме показался Карл. Его одежда не на много отличалась от вчерашнего наряда. Ну мне так пофиг.

Узнав нас, Карл тотчас распахнул дверь до конца и, изобразив что-то вроде приглашающего жеста, проговорил:

— Все мы рады видеть вас у себя. Проходите, вас ждут.

Изнутри оказался дом как дом. Мягкие ковры на полу, словно хозяин любит ходить босиком, обычная мебель. Едва ли не такая же, как у нас дома. Ну там телевизор, музыкальный центр — как же без этого. Единственное, что я могла сказать с большой уверенностью, так это то, что хозяин дома мужчина и живет без женщины. Можете закидать меня тапками, но это чувствуется! Чувствуется по множеству мелких признаков: какие журналы разбросаны по журнальному столику, какие цвета преобладают — перечислять можно еще долго.

Мы поднялись на второй этаж по широкой деревянной лестнице, миновав целый ряд фотографий в одинаковых рамках. Хм... Неужели у местной стаи нет тайного убежища? Хотя... может оно им здесь и не нужно...

Карл привел нас в гостиную с большим окном, занавешенным светлыми шторами, пушистым ковром на полу, полукруглым диваном и даже камином. В углу стоял телевизор, а одну из стен полностью занимает стеллаж с книгами. Не хватает только головы кабана над камином, над перекрестьем ружей. Честное слово!

Комната вовсе не была пустой. В ней нас ждали четверо. Светловолосая женщина лет тридцати в деловом костюме, и очень похожий на нее светловолосый мужчина в джинсах и полурастегнутой рубашке, сидели на диване, молоденький паренек, скорее мальчик, устроился прямо на ковре. У него были короткие волосы цвета меди и разные глаза: голубой и зеленый. Черты лица мягкие, а тело стройное как ива. Помимо этих троих в гостиной, на том же диване, расположился еще один мужчина. Ему было лет тридцать пять, может и меньше. Крепкого, даже мощного телосложения, словно он занимался профессиональной борьбой, но это опровергали безупречные черты лица и ровный, прямой нос. Глаза ясные, голубые, волосы каштановые, слегка вьющиеся, едва закрывающие уши. Прям витязь! Чуть не сказала в тигровой шкуре. Он был в свитере и брюках — прям как я.

Все они являлись оборотнями, но именно аура последнего гудела в воздухе сильнее всего. Вот он, вожак. И очень сильный, хотя и скрывает свою силу. Я поняла, что знаю его! Эдуард Квари — хозяин мясной лавки! Вот уж не ожидала! Наши взгляды встретились, и его сила метнулась ко мне, желая попробовать мою сущность на вкус. Да, так будет точнее всего. Но мои щиты удержали этот напор, чем, похоже, немало удивили его. Но вожак улыбнулся и сказал неожиданно приятным глубоким голосом:

— Значит, ты и эта девушка и есть наши гости? Ничего, что я на "ты" Эля?

— Конечно ничего. Мы ведь знакомы, Эд. Но называй меня лучше Лео.

— Хорошо. А ты сильно изменилась, Лео.

— Мне уже не раз об этом говорили.

— Я о том, что до своего отъезда ты не была... одной из нас.

— Нет, не была.

— Это произошло в городе?

— Можно и так сказать.

— И кто это был?

Меня начали утомлять эти вопросы, но не ответить было нельзя, и я все же ответила:

— Никто. Как выяснилось, это у меня было врожденное, просто силы спали до поры до времени.

— Любопытно... Да, но ты еще не представила нам свою прелестную спутницу.

— Это Амарис, и она под моей защитой, — лучше сразу всех предупредить, чтобы потом не было никаких недоразумений.

Эд кивнул и сказал:

— Ну, меня ты знаешь, можно называть просто Эдом, я не обижусь. Это Макс, — он указал на мужчину, седевшего на диване по правую руку, — И Жанна. Мои ишты, — хм, а я подумала, что Жанна — кайо. — А этого мальчонку зовут Кай, — ну вот, Кай и без Герды! Сплошное обломинго. Так, что-то я расшутилась. — Карла ты знаешь.

Я кивнула всем, и все-таки сказала:

— А почему остальные члены стаи не придут сюда? Они же в доме...

— Ты их чувствуешь?

— Конечно.

— И сколько их?

— Около двадцати.

— Да, стая Стального Когтя весьма скромных размеров. Я не стал звать их всех в эту комнату, чтобы не давить количеством. По моему мнению, приветствие должно проходить тихо, по домашнему.

— Что ж, меня это устраивает, — пожала я плечами.

— Но ты все еще не доверяешь нам, прячешь свою силу, — посетовал Эд.

— Я не хотела никого обидеть. Просто делаю это чисто механически.

— Понимаю. И все же нам всем хотелось бы узнать тебя получше, — добродушно отозвался Эд. И уже совсем другим, величественным тоном добавил, — Назовитесь, незнакомцы, пришедшие в нашу стаю.

Сигнал к началу церемонии приветствия. Что ж, я сделала, что они хотели. Я сняла щиты, сдерживающие силу, показала свою истинную суть. Я просто физически ощущала, как мои глаза заполняет серебряный свет. У меня словно крылья выросли, ветер гулял по моим жилам.

Сила моя растекалась по комнате, заполняя каждый уголок. От ее напора у всех, кроме Эда и Кая вырвался вздох. А мальчонка оказался не так-то прост. Но пауза затянулась, поэтому я проговорила:

— Я — кайо стаи Ночных Охотников, патра прайда Кровавого Следа, приветствую тебя, вожак стаи Стального Когтя! Я и моя урра просим разрешения быть гостями в ваших лесах, — впервые я использовала это слово — урра. Оно означает "член прайда".

Мы с Эдом встретились взглядами, и из его глаз на меня смотрел зверь. Он все-таки откликнулся на мою силу. Но я не питала иллюзий на этот счет. Эд был силен, мощен. В нем была даже искорка древней, первозданной силы, которую утратили практически все современные оборотни.

Вернув своим глазам прежний, человеческий вид, Эд сказал немного глухим голосом:

— Будьте гостями нашей стаи, — и уже прокашлявшись, словно нужно было прочистить горло, — Да вы садитесь.

Мы сели. Ами вплотную притиснулась ко мне, стараясь не встречаться взглядом ни с кем из присутствующих.

— Честно говоря, ты удивила меня, — Эд даже хлопнул себя по колену. — Не ожидал, что в тебе такая сила! Кто же ты?

— Я уже сказала: кайо стаи Ночных Охотников и патра прайда Кровавого Следа.

— Кайо... — усмехнулся чему-то своему Эд. — Всего лишь кайо, не вожак?

— Меня это устраивает, — пожала я плечами. И, если бы не угроза жизни Иветты, я бы и в это не втянулась...

— Хм... и кайо, и патра одновременно... как такое возможно?

— Так получилось, — мне ничего не оставалось, как снова пожать плечами. — Волки за мной не пойдут, если я буду вожаком, да мне этого и не нужно. Звание кайо — это скорее дань глубоким личным отношениям. А кошачьи — это мой народ. Мы всегда будем звать друг друга.

— Странно... но я до сих пор не могу понять твоего зверя.

— Это пантера, черная пантера. А зверь Ами — снежный барс.

— Да, такое встретишь нечасто. Могу я задать тебе еще один личный вопрос?

В глазах его заблестел задорный огонек, но я все же сказала:

— Задавай.

— Можно узнать имя того счастливчика, который зовет тебя своей кайо?

— Ее имя Иветта.

Глаза Эдда немного округлились. Прокашлявшись, он сказал:

— Неужели ваш союз заключен только в интересах стаи и прайда?

— Нет, конечно. Когда мы его создавали — об этом вообще никто не задумывался. Это наш личный выбор.

— Жаль...

— Почему? — я не понимала, куда он клонит, и зачем вообще затеян весь этот разговор.

— Хотел бы я, чтобы у меня был шанс сделать тебя своей кайо.

— Чего нет — того нет, — я не хотела, чтобы он питал хоть какие-то иллюзии на этот счет. Еще одного Паоло мне и даром не нать, и с деньгами не нать.

— Жаль, — между тем повторил Эд. — Тогда позвольте хотя бы пригласить вас обеих на зимнюю охоту.

— Охоту? — Ами впервые за время нашего разговора подала голос.

— Ну да, — вступила в разговор Жанна. — Олени в наших лесах еще не перевелись.

Да, олени... я их помню еще с детства, когда мы всей семьей гуляли по лесу. Но тогда я не думала об этих красивых животных, как о добыче. Зато сейчас... в памяти тотчас вспыхнуло воспоминание погони, ощущение клыков, разрывающих плоть...

Зверь снова взметнулся во мне от всех этих воспоминаний. Но я загнала его обратно. Не время сейчас.

— У нас еще и настоящие волки водятся, — довольно усмехнулся Карл, словно сам их разводил.

— Так вы придете? — снова спросил Эд.

— Сразу, с порога, и такая честь? — я не спешила соглашаться. Единая охота — дело довольно интимное. Там мы такие, какие есть. Без притворства. И подобное приглашение дорогого стоит. Поэтому я сразу хотела узнать, что за этим скрывается.

— Признайтесь, вам же обеим хочется ощутить всю сладость охоты. К тому же это прекрасная возможность лучше узнать друг друга.

— Но к чему все это? — может, я и параноик, но лучше так, чем огрести потом кучу неприятностей. — Мы приехали и уехали. И вряд ли пробудем здесь долго.