Заклёпки и бабочки

Самое же удивительное состоит в том, что история с почтой имела продолжение. Сначала в виде страницы о ней в "Вестнике", где были поимённо упомянуты все создатели, а потом в потянувшейся длинной череде визитёров, изучавших творение школяров чуть ли не с лупой. И все они стремились непременно поговорить с отроком, коему в голову пришла столь замечательная придумка. Ивич поначалу здорово смущался от свалившегося на него внимания, но быстро освоился и перестал робеть при виде дорогих костюмов или форменных мундиров со многими шнурами на вороте. А к весне на создателей воздуходувной почты закапал... нет, не золотой дождь, а так — мелкая морось, но всё же из звонкой монеты. Хотя для выходцев из небогатых семей даже она показалась целым состоянием. Часть своих первых денег Дюш отправлял отцу, а остальное по совету Гавра, взявшего мальчонку под негласную опеку, клал в банк на своё имя. Ему ведь придётся как-то устраиваться в жизни после окончания школы, верно? Вот тут-то накопившиеся деньги и сгодятся. Из всей ватаги один только Слав остался не у дел. Вроде и помогал всем по мере сил, но сам ничего придумать не смог, а потому ни славы, ни денежного вознаграждения не получил. Не считать же придумкой его крылатку?

Тогда Гавр рассказывал о разновидностях паровых машин, а Слав возьми да ляпни: "Для чего все эти сложности? Ведь задача паровой машины превратить давление пара во вращение вала! А без всех этих поршней, шатунов, золотников вполне можно обойтись". Естественно, Гавр попросил более подробных объяснений. Слав взял жестяной круг, насадил его на ось, сделал короткие прорези от края к центру диска и отогнул получившиеся полоски поперёк жестянки. Вышло что-то наподобие водобойного колеса с плицами. А потом просто направил на лопатки струю пара от котла настольной паровой машинки. Диск не просто завертелся, а с визгом! Но Гавр, покивав головой, молча придавил пальцем ось, и крылатка встала. "А теперь попробуй так же остановить вращение учебной машины. Ведь задача паровых механизмов не просто крутиться, но и создавать усилие на валу"— добил он разом надувшегося Слава. Добил, но не убедил. Ну, не верилось парню, что его придумка оказалась пустой, а как доказать свою правоту он не знал.

Постепенно эта история забылась, но следующей зимой случилась другая, и опять же на уроке Гавра. Наставник рассказывал о понижающих передачах и, чтобы школяры лучше усвоили учебный материал, наказал им выпилить из дерева шестерёнок и собрать из них модели редукторов. Все вооружились лобзиками и приступили к делу. Сначала вырезали круги, а потом начали выпиливать на них зубья. Один только Слав поступил иначе. Поленившись, он решил выпилить шестерню сразу из доски, минуя промежуточный этап с вырезанием круга. Конечно, намучался порядком, но вырезал-таки. Его верный оруженосец Триш, русоволосый парень с хитрющими глазами, ухватил оставшийся обрезок доски с дырой в форме шестерни, вставил в отверстие стянутую у соседа с верстака маленькую шестерёнку с подходящим зубом и давай её гонять по кругу. Забавно ему — вроде белки в колесе бегает та шестерёнка. Скажете, просто шутка несерьёзная? Ан-нет, ведь именно из той шутки Триша появились на свет беличьи редуктора. Некоторые их ещё планетарными называют, потому что сателлиты кружатся у центральной шестерни точь-в-точь как планеты вокруг светила.

Не иначе как сам Коляда-весельчак дёрнул тогда Дюша за язык сказать Славу, мол, сей редуктор как раз для твоей крылатки. С того дня потерял Слав покой: всё мыслил, какие ему лопатки на той крылатке поставить, под каким углом их повернуть, да как ловчее с редуктором соединить. Две весны бился, но своего достиг — заработала крылатка как надо, а вкупе с беличьим редуктором такую мощь обрела, что ни один силомер показать точно не смог, ибо сразу ломался. Но один недостаток у Славовой придумки всё-таки нашелся — пар из котла она просто пожирала со свистом! Даже здоровенный котёл, питающий могучую школьную машину, которая легко крутила десяток станков, и того хватало лишь на пару минут работы крылатки. Спрашивается, кому нужна такая прожорливая штуковина? Повздыхал Слав и забросил свой механизм до лучших времён...

...Дюш! Дюш Галыч! Да ты никак сомлел? Всё, вставай! Хвала Белбогу, приехали уже.

Дюш с трудом разлепил веки и первое, что он увидел, было озабоченное лицо возницы.

— Клёс, ты злыдень! Ну, дай хоть малость поспать, будь человеком...

— Так иди в свою палатку и спи себе всласть, а мне ещё паровик обиходить надобно.

Зевнув с риском вывихнуть челюсть, Дюш подхватил саквояж и побрёл в сторону палаточного ряда. Пока шел — взбодрился, а потому укладываться передумал. Да и как тут было не взбодриться, когда через каждые три шага его окликали, здоровались, живо интересовались поездкой. Словом, саквояж на кровать кидал уже совершенно другой человек — бодрый, энергичный, а не недавняя вялая сомнамбула. Для полного счастья оставалось лишь умыться, что Дюш и проделал, с огромным наслаждением окунув голову в дубовую бадью, до краёв наполненную чистой, прохладной водицей...

Блин, что-то герой у меня получается какой-то негероический — по характеру гораздо ближе к ботану, чем к нагибатору. К тому же ростиком всего лишь пару вершков над горшком... А ведь дамочкам подавай высоченных, мускулистых, обязательно богатых и непременно свободных. И чтобы всё это в одном флаконе. Взболтать, но не перемешивать...

Впрочем, ладно, там посмотрим, куда кривая выведет. А пока вернусь к героине. Стало быть вновь -

НЕЧЕТ.

Стабильность, это хорошо или плохо? Смотря с какой стороны посмотреть. То, что на смену ночи всегда приходит утро — это хорошо. А вот то, что идущий за утром день неизменно вываливает на вас новые заботы в довесок к уже имеющимся — в этом приятного мало. С раннего утра до позднего вечера Бетти и Эйла двумя стремительными белками крутились в колесе повседневных проблем, а заботы на их головы всё сыпались и сыпались. Казалось бы, всё идёт хорошо — и шахты удалось выкупить за реальную цену, и мастер Стим точно в срок собрал осушительные машины. И новую цену на уголь покупатель принял, хотя поворчал изрядно. Даже лесопилка с паровым приводом заработала как надо! Но, к сожалению, на этом всё — Фортуна от Элизабет отвернулась. Торговцы лесом наотрез отказались брать у Лиз пиломатериал, а всем её попыткам продавать доски и брус самостоятельно мешали всячески. Они даже рыночную цену уронили ниже себестоимости, пойдя на заведомые убытки лишь для того, чтобы не допустить к давно поделенному ими пирогу нового конкурента.

Пришлось Лизбет переориентировать лесопилку на выпуск крупногабаритных брусьев и толстой доски под флотские стандарты, а весь готовый продукт отправлять под навесы для длительной сушки, в надежде со временем пристроить древесину на верфи мужа. Проще говоря, несущей золотые яйца курицей лесопилка не стала, что здорово расстраивало Элизабет. Причём мастер Стим огорчался вместе с хозяйкой. Он был по-своему не чужд тщеславия, а неудачу с паровыми пилами воспринял как собственный просчёт. Поэтому-то он столь яро ухватился за новую идею Бетти — ткацкий станок с паровым приводом.

Мгновенно разобравшись в несложном принципе работы станка, мастер принялся осыпать проклятьями свою тупую голову, в которую до сих пор не пришла элементарнейшая мысль объединить свои наработки с давно известным людям станком. Ведь движение ремизок вверх-вниз и полёты челнока из стороны в сторону меж нитями основы как нельзя лучше соответствовали возвратно поступательным движениям паровых машин Стима, применённых им в насосе и лесопилке! Во всех его устройствах в принципе отсутствовало вращательное движение, только вперёд-назад. Ну, разве что коромысло, соединяющее толкатели, поворачивалось вокруг оси на некоторый угол. Казалось бы, просто прицепи к станку цилиндры и всё заработает само собой. Ан-нет, не тут-то было...

Сложности начались совсем не там, где их ждал мастер. Из-за жара цилиндров коробилась рама станка, перекашивая всю конструкцию. Отработанный пар насыщал помещение влагой, от которой нити основы набухали, начинали застревать в глазках ремизок, а поперечная нить постоянно цеплялась за челнок, то и дело останавливая его полёт на половине пути. К тому же длинный паропровод от котла к станку заметно охлаждал пар, отчего давление в цилиндрах получалось слабым, сколько в топке ни шуруй. Пришлось Стиму переносить машину в отдельную пристройку, а создаваемое цилиндрами усилие передавать станку с помощью длинных тяг и качалок.

У каждой медали всегда есть две стороны, нашлась и своя польза в таком вынужденном решении. Теперь большой разницы не было, какое количество станков установлено в помещении — протянувшиеся внутри здания приводы позволяли ставить в ряд любое количество ткацких устройств. Впоследствии подобная архитектура стала типовой для фабрик и мануфактур деловой империи Элизабет — длинный барак с оборудованием, к которому с торца пристроено помещение с паровой машиной. Под крышей вдоль задания сновали туда-сюда силовые тяги, а на полу поперёк строения грохотали станки.

Когда опыты были закончены, а план будущей фабрики окончательно созрел в голове Стима, мастер отправился к Бетти за деньгами на строительство. За время совместной работы он уже давно понял, что хозяйка просто так разбрасываться деньгами не желает, а если что-то и финансирует, то только тщательно проработанные проекты. Поэтому шел волнуясь, морально готовый к самому въедливому допросу, вновь и вновь повторяя про себя аргументы и доводы в пользу собственной правоты. Но Лизбет его удивила. Спросила лишь о какой сумме идёт речь, достала из бюро два мешочка с монетами и вручила их ошарашенному мастеру со словами:

— Возьмите. Будет мало, дам ещё. И запомните, мастер Стим, я вам доверяю и надеюсь на вас. Сейчас ступайте, и да поможет вам Бог!

Подобное доверие стоит многого, очень многого. По пути домой расчувствовавшийся мастер решил, что в лепёшку расшибётся, но оправдает столь лестное о себе мнение хозяйки. Ведь условия-то поставлены какие? Полная, просто полнейшая свобода! Никакой мелочной опеки, никакого ежеминутного дёрганья с отчётами о сделанной за последний час работе, никаких нудных причитаний о каждом потраченном фаринге. Вместо этого поставлена чёткая задача, весь проект щедро профинансирован вперёд, а спрос назначен только за конечный результат. Много ли мастеров могут похвастаться такими, поистине райскими условиями работы? Вопрос без ответа. Стим подумал, что за доверие ему следует обязательно отблагодарить хозяйку. И не выполненной без нареканий работой — это само собой разумеется — и не деньгами, которых у миссис Бэрли куда больше, нежели у него. Нет, тут нужен особый, запоминающийся подарок, ценный не столько стоимостью, сколько своей исключительной редкостью. Что это будет, мастер пока не придумал. Но он придумает. Обязательно!

Рассуждая о хозяйском доверии, мастер немного ошибался. Подойди он в другое время, и ему не избежать того допроса, к которому изначально готовился. Дело в том, что сейчас Элизабет было не до паровых машин и уж тем более не до каких-то новых проектов. Скончался мистер Бэрли, и Бетти пришлось вновь окунуться в траурные хлопоты. И, если прошлогодние похороны матери прошли довольно скромно и обошлись весьма дёшево, то ныне церемонию захоронения покойного супруга безутешной вдове предстояло организовать на самом высоком уровне. Во-первых, традиции — у состоятельного человека и похороны должны быть пышными. Во-вторых, из простой благодарности, а своему супругу Бетти была очень признательна. Почувствовав скорый конец, мистер Бэрли во всеуслышание объявил супругу своей единственной наследницей, которой после его смерти отходило всё состояние. И побеспокоился заранее принять меры, чтобы перекрыть для оставшейся ни с чем родни все возможности, все лазейки оспорить это завещание через суд в будущем.

Единственная мысль грела душу Бет, что после тягостного ритуала она минимум на пол года традиционного траура будет свободна от всяческих светских сборищ и общественных обязанностей, налагаемых на неё положением знатной и состоятельной дамы. Потом — да, потом кумушки вцепятся в неё не хуже голодных пиявок. Лиз готова была поставить новенький сорвен против ломанного фаринга, что за её руку и состояние в высшем свете графства уже сейчас начинается настоящая война среди потенциальных женихов и их дражайших родственников. Впрочем, лично её всё это коснётся лишь потом, а забивать себе голову будущими неприятностями раньше времени не стоит. Помимо похорон, у неё полно других, более важных забот — нужно срочно наводить свой порядок во внезапно увеличившемся хозяйстве. Вот только как всё успеть за этот отпущенный традициями столь короткий промежуток времени? Конечно, верная Эйла ей будет помогать, но справятся ли они вдвоём? Почему-то твёрдой уверенности Бетти не испытывала.

Но они справились, хоть и было не легко, особенно в начале. Как оказалось, Бет ранее несколько недооценивала деловую хватку Эйлы — подруга всего лишь за два месяца сумела составить для себя верное представление о состоянии дел в унаследованных предприятиях, обнаружила одну явную некомпетентность управляющего и три случая застарелого, давно пустившего корни воровства. Точечные перестановки в руководстве предприятий позволили в зародыше задавить наметившуюся нелояльность и дали всем понять, что у новой хозяйки рука не по-женски тяжелая.

— Бетти, тут нас мастер Стим приглашает на открытие ткацкой фабрики. Пишет, что хочет нас чем-то удивить. Поедем?

— Полагаю, съездить нужно. Этот Стим, конечно, тип довольно эксцентричный и не всегда приятен в общении, но его идеи имеют свойство приносить мне неплохую прибыль.

Положа руку на сердце, сама фабрика Бетти не понравилась. Неуютное длинное здание, шум и лязг металлических шарниров над головой, сливающийся в монотонный гул стук станков, скудное освещение, ежесекундные хлопки подбивающих поперечную нить рамок бердо — всё это производило весьма гнетущее впечатление и вызывало головную боль. Зато откровенно радовала скорость, с которой прирастали в толщине рулоны вновь сотканного полотна. И сама ткань оказалась великолепной. Толстой, плотной, добротной — сразу было видно, что это не домотканая дешевка. На правах встречающей стороны мастер Стим повёл девушек вдоль длинного ряда механизмов, обращая их внимание на особенности продукции каждого конкретного станка. В первый была заряжена обычная шерсть, и ткань на выходе получалась неброской, но солидной. В следующий станок зарядили крашенные нити — чередование красных и чёрных рядов основы переплеталось синими и белыми поперечными нитями. Эйла даже охнула от восторга, когда увидела получившуюся разноцветную клетку. А к последнему станку Стим подвёл Бет со словами: