Огнетушитель и консервированный ананас

Федя тут же изменил тактическую карту, убрав с неё лишние цели и подсветив первоочерёдные, группа танков разбилась — они разъехались в стороны, каждый похоже был направлен по своему маршруту. Я же шёл прямо в лоб, второй выстрел попал с большой дистанции в скопление противника, а потом открыл ураганный огонь из КПВТ — пулемёт — адская машина. В сотне метров за углом стояло несколько грузовиков, похожих на наши ЗИС-5, очередь из КПВТ по ним, прямо по двигателям. Не жильцы, патроны то бронебойно-зажигательные, одна машина загорелась, остальные просто чадили, но не горели. Вокруг суетились люди, разбегались по окопам и траншеям, мы легко переехали через одну такую. Противник, не иначе как молодняк, открыл огонь из ручного оружия — даже не поцарапал, внимание на таких обращать не стоило. Мин здесь нет. Попытались забросать гранатами — безрезультативно. И началась потеха.

* * *

Бой расползся быстро на соседние подразделения — наша группа собралась снова, пополнили боекомплект из подъехавших мотолыг и снова в бой — на этот раз мы двинулись прямо по немецким передовым позициям. Артподдержка была значительной — мы не тратили снарядов и пуль на пехоту, ведя огонь только по технике и артиллерии немцев. И этот расчёт оказался по-своему верным — благодаря точному огню артиллерии, а так же применению ими различных тактических приёмов, немцам пришлось очень несладко. Чего только стоит огненный вал на весь БК — настоящий град из шестидюймовых снарядов, пятьсот шестьдесят штук, и это ковровое снарядометание накрыло целую площадь, скопление техники немцев, главное — зажигательные снаряды привели к возгоранию топлива в баках и автоцистернах. Активно-реактивные снаряды могли бить и на семьдесят километров — это фантастическая, уже оперативно-тактическая дальность. Началось всё вроде бы тихо и мирно, один единственный прилёт — невелика беда, а за ним следом — целый огненный ад, снёс стоянку немецкой техники. Мы проехали эту позицию насквозь, попутно задавив несколько немцев, так неудачно для себя контуженных и не заметивших приближение танков на скорости в восемьдесят километров в час. Целых машин здесь не нашлось и мы поехали дальше всей группой, выстроившись клином. Следующая позиция была через полтора километра, за небольшим возвышением. Поднявшись наверх, открыли огонь прямой наводкой, пока артиллерия перезаряжалась. Я уложил весь боекомплект в сорок выстрелов, товарищи — вели огонь медленнее, но не хуже. Точность боя у них ничего так, позиция немцев была разбита — мало того что зашли с фланга и неожиданно, так ещё и не успели они даже завести технику. Перезарядка и следующая остановка — теперь мы уже ломанулись через небольшой лесок, потому что с этого направления нас стопроцентно ждали.

Артиллерия наконец перезарядилась и началась новая потеха — где-то гулко бухали снаряды, а мы ломились через берёзовую рощицу с относительно молодыми деревьями, вылетели из неё прямо в тыл немецким войскам. Благодаря тактической карте удалось построить идеальный маршрут, зайдя с такого места, что перед нами фактически оказались немецкие части снабжения — грузовики с боеприпасами и военным имуществом, легковые машины и мотоциклы, и самое главное — железная дорога на Вязьму. Направление Смоленск-вязьма. Немцы держали тут паровоз под парами, именно к нему мы и шли. Мой выстрел попал в колёсную пару заднего вагона, который слетел с рельс и завалился набок из-за перекрученной и убитой подвески. За собой вагон утянул следующий, и следующий... Хорошо, что дорога на насыпи! Шесть вагонов упало с рельсов, а прямое попадание из гаубицы в паровоз навсегда вывело его из строя и начало грандиозный пожар. Немцы забегали как муравьи в разворошенном муравейнике, но было уже поздно. Скорость, высота, манёвр. Не только самолётная, но и танковая доктрина — забрались мы на железнодорожную насыпь — а отсюда прямой наводкой как на ладони половина лагеря фашистов.

Огонь вёлся практически в упор — сразу пятнадцать танков вылезло на насыпь и лупило почти с максимальной скорострельностью — первыми исчезли немецкие танки, а потом очередь дошла и до грузовиков и легковых машин.

— Шеф, у меня есть идея.

— Говори, — ответил я мысленно Фёдору.

— Нужно сейчас перезарядиться и дать газу в направлении соседней армии немцев, она в сорока пяти километрах. Она угрожает окружением и на данный момент — главная опасность для правого фланга Вяземского УРа.

— Понятно. Артиллерией можешь достать?

— Могу.

— Тогда не буду ехать. Лень, зарядись как следует и давай, прикончи их. Если понадобится — бей управляемыми снарядами.

* * *

*

Мир изменился. Ну или я изменился. В очередной раз прохаживаюсь в супермаркете и думаю. Думаю о всяком, о вечном. Как жили люди раньше? Надо ли это всё им? Ответ однозначный — да. Просто надо, потому что людям хочется жить лучше. Лучше ли было при советской власти? Сомневаюсь. И дело тут не в том, что сейчас есть избыточное потребление — дело в том, что для каждого человека уровень потребления определяется им самим. Хочешь вести аскетичную жизнь и покупать только гречку и рис — пожалуйста. Хочешь тратить деньги на сыры, колбасы, хамон и кокосы с ананасами — милости прошу. Даже не буржуйское — обычный работяга может себе подобное позволить. Ну пусть хамона не целую свинную ногу, а только нарезку за рублей пятьсот, но может же, без серьёзного ущерба кошельку.

Кто жалуется на то, что общество погрязло в потреблении? Те, кто хотят, страстно желают потреблять, но не имеют возможности. И в ответ раздражаются. Каждый человек сам определяет, чего и сколько ему потреблять — разница только в том, что здесь и сейчас никто не говорит, сколько ты ДОЛЖЕН есть, пить, курить, на чём ездить, где отдыхать. Хочешь — лети в любую страну, хочешь — купи себе БТР и катайся на нём. Можешь — тогда всегда пожалуйста.

И вот тут есть принципиальное различие. Зачем вообще нужно людям государство? В чём его функция, что оно делает? Государство нужно, чтобы выполнять социальные функции, управление, военные — армия, судебные и правоохранительные. Должно ли государство определять жизнь человека? Его взгляды? Взгляд каждого человека на жизнь — уникален, происходит из его опыта, убеждений, воспитания, собственных умозрительных заключений. И вот тут мы встаём перед барьером между свободным государством и совком. Не советским союзом, а совком, тем самым, что я так ненавидел в этой стране — то, что приходит дядя и говорит, кого ты должен любить и кого ты должен уважать. Не хочешь — будешь человеком второго сорта. Не примут в пионеры, комсомол, партию. А дальше государство всегда делит граждан на правильных и неправильных. Правильные — могут избежать уголовного наказания, если партия поручится. Правильные могут занимать государственные и иные посты — практически все хорошие доходные места работы — только через партбилет.

Эта идеология сродни фашизму, одного поля ягоды. Вопрос только в том, пересекает ли линия, отделяющая функции государства от человека, его, человека, личное пространство. Фашисты — идеология, основанная на том же фундаменте — на том, что государство должно активно вмешиваться в жизнь человека, брать под контроль его мысли, направлять в нужное русло его деятельность. Его, его бизнеса, и так далее.

Ох, и пригорает же у некоторых! Но ответить нечего, кроме лозунгов о том, что в ссср трава была зеленее и лучше покрашена. А так...

Итог моих умствований — коммунизм есть недостижимый идеал, который требует полной психологической ломки человека, потерю им привычных социальных ориентиров, привычного понятия о добре и зле, привычного образа жизни, когда человек живёт, обрастая материальными ценностями и комфортно себя чувствует, обустраивая жизнь вокруг себя. Не прокатило, коммунизм даже в самом начале своего существования слился, выродившись в идеологию, схожую с фашистской — по сути, тотальный контроль без каких-либо особых перегибов. Я нахожу это очень символическим — коммунизм и Ленин разделили одну судьбу. Умерли практически сразу после гражданской войны, но не исчезли — труп остался, и он не закопан в землю и забыт, а активно используется. Так же и с идеологией, в шестидесятых-семидесятых-восьмидесятых, когда о мировой революции, построении коммунизма уже реально говорить смешно было. Но говорили, причём серьёзно. Поэтому ничего у коммунистов и не вышло, получилась просто жёсткая политическая система. На каждого олигарха, на которого мы жалуемся сейчас, в советском союзе приходился миллион граждан, недовольных жизнью, либо живущих намного хуже, чем обычный пролетариат сейчас, но не жалующихся по понятным причинам. Нечего сопли разводить — работать надо.

Любая пропаганда должна быть подтверждена фактически, люди хоть и то ещё стадо, но только большой толпой. Поодиночке они нормальные вроде ребята, которые способны сопоставить факты и прийти к выводу. Вопрос лишь в том, что чем ярче различия, тем больше овец в стаде начинают их замечать и отращивать диссидентские наклонности. Правда, и диссиденты в СССР такие же кухонные и оторванные от реальности, так же, как и граждане. Яблочко от яблони... Итог всем известен.

Но разве мы сейчас плохо живём? Нет, неплохо. Глупо было бы жалеть по тому, чего нет и никогда не было, кроме как в фантазиях отдельных личностей.

Забавно то, что и меня фашистом обзывали, было дело. Разговаривал с идиотами, каюсь, в интернете. Какой-то имбецил начал парить за права душевнобольных и прочих. Я тогда подумал просто — если бы я был психом, орал всякий бред, гадил под себя и был огромной обузой на шее родных, которым порчу всю жизнь, хотел бы я тогда, чтобы за мной ухаживали, продлевали это мерзкое, противное, никчёмное паразитическое существование? Я бы точно не хотел, не для себя так для своих родственников и родителей. Так и написал — если бы эти самые душевнобольные на день осознали своё положение, согласились бы они с автором многочисленных публикаций о том, что их нужно любить и поддерживать? Или бы сказали родителям "убейте нас и заведите себе нормальных детей". Я бы выбрал второе — из-за любви к родителям и конечно же потому, что лучше смерть, чем существование в виде пускающего слюни идиота. И что дальше? Обозвали фашистом, нацистом, предателем, недочеловеком и долго-долго выли о том, как нужно продлевать страдания и ужас существования душевнобольных. Слишком больных, чтобы они могли осознать своё положение.

Что делать государству, когда человек сам не способен принять решение и даже осознать себя как личность? Должно ли оно уничтожать таких людей в связи с недееспособностью, или наоборот, всеми силами продлевать их существование? Нацисты вон убивали своих психов — правильно это или нет — история умалчивает. Я считаю, что да, должно. Во-первых — для родителей это тяжёлое, но правильное решение, во-вторых — государство должно защищать граждан, в том числе и от самих себя. Читал одну историю про старую дуру с галлюцинациями, которая разрушила жизнь и себе, и своей дочери, и её мужу, осыпая совершенно бредовыми обвинениями, которые, между тем, всерьёз расследовались. И, как следствие — и себе жизнь испоганила так, что хоть вешайся, и дочь, и её мужа с работы попёрли, и внуку это будет аукаться ещё долго. Если бы она по мановению волшебной палочки на день осознала свои действия как трезвомыслящий человек — пожалела бы? Проголосовала бы за то, чтобы её просто убили, не дав возможность наворотить дел? Думаю, если все психи в один момент хотя бы на день станут нормальными людьми, осознающими как своё прошлое поведение, так и невероятно ужасные перспективы, то вопрос о эвтаназии был бы решён через пару часов. Следует различать вторжение государство в личную жизнь без достаточной на то причины и наличие подобной причины — такой, как неспособность человека осознанно и трезво принимать любые решения. По той же причине государство должно заботиться о детях и одиноких стариках — тоже потому что они не способны принимать осознанные, трезвые решения.

Думал я это, прохаживаясь по супермаркету, между прочим, весьма неплохому, с глубокой корзинкой. Конечно, при деньгах всегда хорошо, но в том то и суть. В том то и мотивация — хочешь чтобы было хорошо — хорошо делай свою работу. Круговорот добра в природе. Сделал хорошую технику — заработал хорошую деньгу, чтобы купить хорошую технику, еду, и так далее. Продал, то есть помог производителю сбыть товар — значит, получил свою долю, экономика успешно работает. Работает с каменного века и до наших дней.

Факт остаётся фактом — ни одно коммунистическое государство не "взлетело". Только очень условно — Китай, но и там от коммунизма оставили только саму систему жёсткого руководства, нужную стране с диким перенаселением и безработицей.

Пока я ходил, в корзину отправлялось всё, что мне хоть немного приглянулось. Решил, так сказать, премировать своих мужиков вкусняшками, особенно отличившихся. Нужно наварить на всех — так что взял корзину побольше, туда отправились два десятка пачек специй, а так же множество тропических фруктов — килограмм десять манго, бананы, абрикосы, персики, чернослив, финики, кокосы... Или как я их зову — панцерорехи, ананасов — десяток, и более редкие яства — а именно — несколько больших пачек с креветками, несколько упаковок хорошего пива, и палки колбасы — около двадцати килограмм.

Венчали этот праздник желудка много упаковок с мясом — отдельную корзинку пришлось брать. Устроим шашлыки и пикник, в последний раз перед моим отъездом в Москву сорок первого. Нужно как следует отвалить ребятам всего необходимого, чтобы не нуждались...

Корзинки я затащил в свой УАЗик, места внутри было ещё очень много, так что снова пошёл в торговый центр. Крупный такой, сюда приезжают закупаться впрок. Цены неплохие, и есть все известные магазины. Теперь я был нацелен на получение чего-то, что можно подарить местным, или купить как образец... Хотя нужды не было — я предпочитал пользоваться вещами своего мира, а не Федиными. Так как-то правильней.

В итоге я вылез в сорок первом уже на загруженной под завязку моей буханочке, где и вытащил всё её наполнявшее. Федя поменял надписи на этикетках, удалив большинство ненужной информации, так что можно было не бояться, баулы с едой я потащил и отдал повару, который был мягко говоря, удивлён такому. Пришлось мне самому поучаствовать, так как большинство продуктов тут было совершенно повару неизвестны. Те же креветки — он понятия не имел, что с ними делать. Пока я кашеварил и показывал повару как обращаться с экзотическими для этих мест продуктами, остальное население нашей временной базы активно приступало к работе. Работе очень важной, к слову — достать несколько мангалов, шампуры, обустроить полянку на предмет скамеек, стульев, столов, в общем, всё-всё-всё организовать. Вечер был холодный — примерно восемь-десять градусов, но народу как бы не до этого. Все хорошо одеты, плюс заняты делом. Разожгли мангалы, сделали грубо сколоченные столы, покрыли их клеёнкой, достали посуду, нанизали шашлыки и начали подавать на стол — первым пошло горячее — картошка жареная, с грибами и разносолами, потом пиво, вино, закуски — креветки, кальмары, омары, рыба, и так далее... В общем, накрыли стол так накрыли — приходилось бегать к повару, который с ног сбивался, готовя сразу в двух полевых кухнях. И начался пир горой. Стоянку от греха подальше закрыли от остальных, поставив со стороны въезда танки, так, что если кто и удумает напасть — не сможет. Федя бдит.