Не в горы, а к гряде, ничем не уступающей горным вершинам — пониже будет, но там карстовые отложения — целый лабиринт с каменными отрогами непохожими на привычные пологие холмы тундры.
— Приехали... — озадачил меня какое-то время спустя Яр-Гонн.
— Уже! — очнулся я, научившись дремать на скаку в седле горбуля. А что — очень удобно — и укачивает в самый раз на сытый-то желудок. — Так быстро?
Двигаться дальше предстояло пешью. Хотя почему сразу ноги бить? И потом, я здесь главарь — соответственно отдаю приказы и раздаю команды.
Тратим время на поиски арахнов — и нигде ни одной паутины не находим. Знать перевелись — вымерли, аки динозавры.
Моё ликование длилось ровно до возвращения Удур-Ага. А и впрямь стал им — настоящий — иначе не скажешь. А ещё друг закадычный! Чтоб он сквозь землю провалился!
Кстати, там он этих арахнов и нарыл с иными такими же "одноимёнными" вожаками, как и сам. Арахны, оказывается, тоже прячутся по норам, ну прямо как морфы по берлогам.
Так вот почему братья "меньшие" подались охотиться с нами на них — их жилища понадобились, а заодно и пища!
М-да, сколько морфа не корми, а всё мало будет! Что уже говорить про горных йети...ть их... всех под одну гребёнку! Ох, чую: и огребём мы тут проблем выше крыши!
Беру, как всегда, инициативу на себя, хотя и помню, а понимаю: она в моём случае наказуема. Да деваться некуда, на то и назвался Чудаком, да сэром представился! И почему не сразу представился, а попал именно сюда, едва представился там, в прежнем мире? К этому всё никак не приспособлюсь! Да зря кривлю душой и жалуюсь — уже приспособился, просто не заметил — не поверил до конца!
Прикуриваю фитиль от динамитной шашки и несусь на горбуле среди нор арахнов. Сейчас шарахну, так шарахну — мало никому не покажется. Если эти "морские деликатесы" и впрямь живут под землёй, напоминая мне крабов, только ну очень громадных — нам несдобровать, сами послужим им тремя блюдами в меню: гномы с Яр-Гонном сойдут за закуску, морфы за второе, как основное блюдо, ну а я с бродягами и Кратом при турме всадников за десерт.
Позади меня грохочет взрыв — один, второй, третий — и ничего существенного не происходит. Похоже, морфы ошиблись — совсем нюх потеряли, ну прямо как мы, стали, людьми. И главное замашки такие же точно — бьются теперь против своих же родичей — горных джигитов.
Не тут-то было. Это скорее было затишье перед бурей. Появились-таки "крабики" — небольшие, но жутко много. И хлынули волной со всех сторон на меня, да горбулю подо мной всё это только в радость — столько деликатесов, и сами лезут ему в лапы, набиваясь ещё в клюв.
Ничего не понимаю, а толком и вникнуть не пытаюсь. Оно мне надо, когда выжить, и даже согласен из ума, да понимаю: лиха беда начала.
Земля содрогнулась под горбулём. Как скакун устоял, а я усидел на нём — сами недоумеваем. Впрочем, и в отношении взрыва земли. Вроде бы никто ничего больше не швырял взрывоопасного в норы к арахнам. Так кто же это шарахнул, и чем?
Ответа долго ждать не пришлось — на поверхность из недр земных выбралось чудовище. Иначе и не скажешь — это надо видеть — этого арахна. Гном против него, что блоха, а я, как человек на горбуле, обычная козявка.
Пришпоривать скакуна ногами в бока мне не пришлось, он сам рванул прочь от того, чего вылезло наружу, оставляя за собой в земле настоящий кратер. Прямо как на ночном спутнике в моём мире, но не в этом.
Тут без пушки нам эту "зверушку" не выдрессировать!!!
Над головой летит ядро, я слежу за его полётом и окончательным маршрутом — зажмуриваюсь. Попадание точное. Да тут если честно, промахнуться сложнее, чем попасть.
Раздвинув желваки, арахн проглатывает ядро, как горошину.
Право-слово — огорошил, так хуже некуда, а уж Яр-Гонн меня — на словах не передать. Но морфы и не думают уступать, напротив идут за Удур-Ага на захват чудовища.
А вот и первое блюдо на один зуб подоспело — как раз вовремя.
Орава морфов осыпает арахна градом камней, откатывается на позицию к гномам, где их прикрывает Крат с моими бродягами. Я также присоединяюсь к ним.
Что дальше? Неужели опять наша очередь наступила?
Ошибочка вышла — из наших рядов выскочили гномы на козерогах. А по мне, так чисто бараны они — их скакуны, да и сами недомерки! Ну, куда они на рогатых "блохах" подались? Чем собрались удивить арахна — то бишь, чем затеяли ратиться с ним? Не пистолями же? Этому гиганту железные пули, что воздушному шарику конфетти из хлопушки.
Вскидываю огнестрел и прилипаю к подзорной трубе, используемой мной на оружии в качестве оптического прицела. И что же вижу? А интересного?
Ого...
Гномы удивили меня — запрыгали, точно блохи на козерогах у арахна на голове, точнее головогруди! Там всё тело такое — одна большая голова — с двумя отверстиями. То, что спереди, и прикрыто желваками — пасть, а вот клоаки, я пока не заметил у него. Хотя будь, где такая дыра — даже сзади — не сомневался бы — ...опа и есть!
А едва не приключилась с гномами! Допрыгались недомерки — назад подались! И лишь Яр-Гонн, упёртый как козерог, остался там, в гордом одиночестве.
Ловлю на себе пристальные взгляды артели "напрасный труд", больше подобной на дружину вражин, и понимаю: они ждут от меня того, на что я обычно способен созвучно прозвищу как Чудак. Мол, ваша очередь подошла, сэр, а возможно и жизнь к финалу! Да повторять прежних ошибок в столкновении с арахнами не спешу. У меня верёвка, её за один край с утяжелителем и раскручиваю, а затем начинаю кружить вокруг арахна, зацепив за одну из конечностей этого членистоногого гиганта, пока он не понял, что я не убивать его собираюсь, а пленить. Но когда он срывает меня с горбуля, я понимаю: это он раскручивает меня, а не я опутываю его.
Гнома не вижу, зато землю. В неё и вгрызаюсь зубами — плююсь. И тут вдруг такой грохот, как тогда, когда при выходе арахна-гиганта на поверхность содрогнулась земля. Аж подскочил — не сам, но зато встал на ноги без посторонней помощи, успев выставить их в привычном положении, сбалансировав тело по приземлении.
Ах, вон оно что — членистоногий гигант скопытился. Это кто ж его завалил — Яр-Гонн или я? Если недомерок — толку от меня дальше, как от главаря будет не больше, чем от надоедливого паразита.
Меня окружает ликующая толпа лохматых собратьев по "разному", нежели по разуму. Хотя я всё больше уподобляюсь им, и тупею, а продолжаю дуреть, в том числе и от себя, как сэр Чудак.
— Нет, есть арахна, мы не собираемся, — предупреждаю я на всякий случай. — Вроде бы кататься собрались на нём.
И не мы, люди, а эти нелюди из числа йети этих, но пока что для них большой сюрприз.
Не добежав до "добычи", морфы неожиданно повернули вспять и не для моего поздравления или качания на руках. Нет, подкинуть желали наверняка, и как можно выше, чтобы потом не поймать.
Да что там опять не так, а?!
Постарался недомерок. Оседлав арахна, Яр-Гонн помог чудовищу избавиться от пут стягивающих его членистые конечности.
Нет, ну куда это годиться? Я старался, опутывал этот гигантский комок нервов, чтобы сей недомерок выпустил чудовище на свободу, вот так почём зря!?
И снова я оказался неправ, чего не желал признавать даже про себя, как главарь или вожак этих и тех, а всех вместе взятых бродяг заодно.
Яр-Гонн лихо управлялся с арахном.
— Но...— донеслись до меня отзвуком эха слова недомерка. — Пошла скотина!
Действительно она — и в первую очередь он!
Я даже не заметил, как морфы принялись ловить выводок этого гиганта, и не для выращивания в будущем до таких размеров, чтобы потом можно было разъезжать вальяжно по северу Окраин Треклятой Империи кичась своей силой. Этим равнинным йети лишь бы утробу набить, да в берлогу завалиться.
Ну никакой дисциплины! И зря только её добивался от Удур-Ага, Тум-Ага и иже с ними Ага.
А так ли мне нужны эти морфы? Нет, — уяснил я, — всё-таки необходимы... пока, а там уж время покажет, кто был прав, а кто виноват. Но то, что именно я, как сэр Чудак, останусь крайним и буду за всё в ответе — сомневаться не приходилось. Да вроде бы привык — с одной стороны, а с иной — да пошли вы все! И кто — сами в курсе? Не дождётесь от меня СМС — и без него могу послать так, а пока и сам не ведаю: как, и куда зашлёт меня судьба-злодейка!
Глава 5
Застава. Ущелье "Горные врата".
Морфы накатили лавиной, разбившись в очередной раз о стены бастиона первого уровня защиты небольшого гарнизона. Всё-таки застава — не град, но несколько тысяч вояк насчитывалось, а все, кто так или иначе умел держать оружие, были в строю. И пока в основном гибли наёмники с поселенцами, отдавая каждый свою жизнь, как можно дороже. Если подсчитать убитых и изувеченных йети в пропорции относительно погибшего народа на заставе, то их приходилось больше чем один к десяти, много больше. Вот и теперь защитники положили около оравы нелюдей, но это стоило им доброй половины воинов.
Наёмникам не удалось отразить всеобщий навал, на полуразрушенных стенах крепостного вала завязалась ожесточённая свалка. Держались исключительно башни-бастионы, напоминая собой небольшие и редкие рифы посреди бушующего океана горных йети.
Один из таких рифов удерживался гномами.
— Ха-ха, а здорово, братуха! — брехал Брех-Унн, подбадривая Ёр-Унна. Стрелкам бригадира было не до ружейных залпов, даже ручные гранаты, как гренадёры, почти все раскидали, оставив парочку "бомб" напоследок, решив подорвать себя, когда и их постигнет та же участь, что и собратьев по оружию, сгинувших безвременно в горных массивах дикого северного края. — Сколько "хабара"! Я раньше об этом и мечтать не мог! Озолотимся с тобой так, что не придётся искать "заначку" клана, припрятанную в пещерах на чёрный день!
Не ответив ничего братцу, Ёр-Унн продолжал орать на расчёт орудия. Толку — всё без толку — они не слышали его, даже гном-мастер собственного голоса, потонувшего, как и многие иные, в оре морфов.
Йети продолжали неистово напирать на защитников заставы, и теперь их обстреливали уже воины дорна Балдрика, руководимые его верным помощником — Клавием, проявившим себя сейчас, а до этого, пока при командоре находились Арн и Крат, предпочитал скрывать талант гранд-ветерана в должности командира когорты легиона. До гвардейца корпуса он так и не дослужился, оставшись верным до конца дорну Балдрику, всё же получил в последний момент перед отставкой от Кесаря столь значимое звание.
Сбить навал морфов не удалось. К заставе хлынули тысячи нелюдей, да что там тысячи, когда десятки тысяч, даже сотни тысяч, если не вовсе больше тысячи тысяч, а гарнизон заставы уменьшился ещё на сотню-другую.
Злобные йети задавили поселенцев "мясом". Да и какими бы грозными противниками для них не являлись наёмники, отныне их участь была незавидна — не выстоять и до вечера, как и после не продержаться до утра, если им вдруг улыбнётся удача, но скорее окажется оскалом судьбы-злодейки.
Брех-Унн махал направо и налево боевым топором, как страж подземного воинства, сгинувшего бесследно вместе с его кланом. Те жалкие крохи родичей, кои он представлял вместе с братом, да ещё Яр-Гонном с прочими соплеменниками, не могли в полной мере восполнить былые утраты гномьих кланов.
— За братьев по оружию... — снёс Брех-Унн голову показавшемуся из-за края стены бастиона морфу-воину. — За жён!..
Очередной удар пришёлся чуть раньше обухом иному морфу по голове со спины.
— За детей!..
И снова удар Брех-Унна не пропал даром. Вокруг него образовался завал из тел, порубанных морфов.
— За стариков...
И тишина — страж-бригадир затих, как и его стрелки.
— Братуха! — слишком поздно опомнился Ёр-Унн, раздавая "зуботычины" двусторонней секирой врагам — вскочил на нагромождение из тел морфов, выискивая глазами Брех-Унна.
Родич пропал.
— А-а-а... — прыгнул гном на морфа-вожака, подставившегося под его сокрушительный удар, и рассёк надвое; двинул дальше, очищать край стены бастиона, откуда возникали злобные морды горных йети. — Йети...ть вас всех в такую-у-у...
— Я ж говорил: не сдюжат, командор! — укор Клавия дорну Балдрику.
К замковой части крепости, в центре заставы, отскочила небольшая группа бродяг с поселенцами и загремела по воротам с требованием открыть.
— Дезертиры! — проигнорировал вздорный старик заявление бывшего гранд-ветерана Первого Легиона Гвардии. Хотя бывшими, ни один гвардеец никогда не был, тем более ветеран; сделал вид, будто пропустил мимо ушей столь нелицеприятное высказывание. — Не пускать! Повелеваю: пущай подыхают, где стоят!
Знакомые в свою очередь слова для Клавия.
Ну что же, так тому и быть — он не станет прекословить Балдрику, на то дорн и командор заставы, пускай и надуманного Северного Легиона одноимённой диктатории.
— Проклятый Орден! Всё из-за его слуг и борьбы за власть в Империи и на Окраинах! Чтоб им пусто было! И в первую очередь Иерарху!
Балдрик с укором оглянулся на ветерана.
— Теперь уже можно говорить открыто об этом, командор! Всё одно подыхать — здесь и сейчас!
Трибун при них — обычное явление. И это правило неизменно даже в легионах Гвардии. Да что там, когда при всех пяти корпусах Кесаря! И это не столько прерогатива Ордена, сколько инициатива одной тёмной личности, имя коей было нарицательным даже в землях заклятых врагов, а не только на Окраинах Великой Империи.
— Хир-да-Раса бы сюда этого! Деспоту с диктатором тут самое! Сразу бы перестали истязать "дезертиров" покинувших без приказа поле боя в виду потери командира! — прозвучали слова из уст гранд-ветерана укором дорну Балдрику, нежели привычным ругательство в адрес тех, кого больше всего все ненавидели — и им уже никогда не достать их.
— Поговори у меня! — отвлёкся командор на помощника.
За зубья крепости зацепились крюки, особо прыткие наёмники лезли на приступ стены с одним-единственным намерением — укрыться за толстыми и высоченными стенами от лавин морфов, прорвавших и наводнивших первый уровень обороны заставы.
— Рубить верёвки! — махнул с разворота топором по одной такой рядом с крюком дорн Балдрик.
Один из наёмников полетел с криками от досады вниз, угодив под раздачу к морфам — затих.
— Нелюди... — взвыл Ёр-Унн.
Секира мастера-атамана застряла в пробитом доспехе очередного морфа, и гном пожалел: не вооружён тяжёлым боевым молотом. Зато некто из заклятых врагов опустил его на него, сминая иглы, торчащие из него как из ежа или дикобраза, смягчив удар врага.
— Держаться! — срывал голос дорн Балдрик, раздавая приказы воинам гарнизона.
Толку было от стрелков при нём. Да, они поражали цели с завидным постоянством — ни один болт или стрела не пропадали даром, попадая в плотные ряды заклятого врага, но морфы не замечали убитых, представляющих и составляющих собой каплю в их бушующем море-океане. Орды горных йети хлынули в прорыв, оставляя позади себя крепость на заставе — не все — все не уйдут, подле защитников в осаде останется карательный отряд в пару орд, и пока нелюди не покончит с ними, не двинут за основным воинством горных джигитов, в то время как те будут резать и убивать всех и вся на своём пути — и в первую очередь достанется дальним сородичам из числа равнинных йети. Эти мерзавцы-перебежчики ещё поплатятся за своё предательство.
