На стыке пламени и льда

Последние слова отражались эхом в голове, когда в коридорах пещер показался свет. Был день. Мирт вылез на уступ, спустился на заледеневшую реку, и, волоча за собой повреждённую ногу, поспешил прочь от этого страшного места.

Глава 4

День. Упрямец.

Очевидно, что Рассвет только закончился — в воздухе пахло морозом, но Мирту было тепло — передвижение при помощи трёх конечностей по скользкому льду замерзнуть не давало. Обычно солнце быстро прогревало воздух — пару пересменок, и тёплую одежду можно было снимать, но сейчас беглец полз по дну глубокой расселины, и возникали крепкие сомнения, проникают сюда когда-нибудь солнечные лучи или нет. Хотя солнца он сейчас тоже боялся — деться из расселины было некуда. Когда река начнёт таять почти ни на что не способный человек будет обречён на смерть. Хорошо, что река не слишком большая. Та, что у деревни, не успевает промёрзнуть полностью, и половину переменки по ней идут льдины — в это время в воду лучше не соваться. Мелкие реки, такие по которой сейчас полз Мирт, промерзали полностью и днём отмерзали начиная с поверхности — сначала появятся ручейки, которые постепенно размоют всю толщу льда.

Нога заживала, на удивление, быстро и беглец, не боясь, хоть и морщась от боли, на неё опирался. В деревне он слышал, что если аккуратно разрабатывать сломанную конечность и давать на неё небольшие нагрузки, то кость срастётся намного быстрее. Сейчас, конечно, он не мог себе позволить аккуратности, но от всей души надеялся, что кости срастутся нормально. О произошедшем в пещере напоминало только заточенный с двух сторон штырь и нашитые на куртку наплечники. Нога, конечно, тоже, но Мирт уже привык в боли. Воин, наверное, приснился. Как и стражи. Слишком бредовый сон, Мирт не мог поверить, что это могло происходить в реальности. Особенно после того, как он увидел то, что напомнило ему о прошлой жизни.

В одном из мест в расселине, на льду лежал небольшой слой снега, а на нём отчётливо была видна лыжня. Преследователи его опередили. Экспедитор был слишком опытным человеком, чтобы не заметить, что следы того, что здесь проходил Мирт, отсутствовали, а значит, цели преследования, скорее всего, поменялись. К тому же лыжи. Выходит, что вся группа возвращалась за лыжами, не могли же они их таскать с собой, когда охотились за Миртом около деревни. Наверное, экспедитор рассказал батюшке Николаю, что обнаружен неизведанный доселе путь, и церковник наспех снарядил экспедицию. Вот и хорошо, пусть разведывают путь впереди, проверяют его на все неожиданности. По количеству следов от лыжных палок Мирт определил, что группа состояла как минимум из десяти человек. Что ж, спешить некуда. Даже больше — спешить опасно. Разве что группа наткнётся на тупик и пойдёт обратно, но если такое случиться, миновать своей участи беглецу не удастся никак.

Мирт дополз до ближайшего широкого валуна, выпиравшего изо льда, наломал хвороста — деревья в изобилии росли на склонах, и разжёг костёр. Получалось, что в пещере он провёл никак не меньше восьми-десяти пересменок, но рюкзак, похоже, почти не похудел — в нём лежали все запасы еды, которые присутствовали там до Рассвета. При том при всём Мирт не слишком то страдал от голода. Когда-то он слышал, что люди могли входить в особый сон, при котором вся жизнедеятельность организма замедлялась. Неужели с ним произошло тоже? Мирт достал вяленого трилобита и положил его разогреваться в костёр. Самочувствие было, на удивление хорошим. Точно. С ним приключился случай такого вот медленного сна — только после него можно чувствовать такую бодрость. Интересно, в этом сне он смутно помнил, как затачивал штырь, и он действительно заточен! Плюнув на всё это, чтобы окончательно не сойти с ума, беглец достал парализатор, чтобы рассмотреть его при дневном свете. Парализатор пискнул, в очередной раз испугав Мирта, а на вспыхнувшем окошечке возникла надпись: "Время зарядки при существующем освещении 24 часа 42 минуты". Ого! В последний раз окошко говорило, что для зарядки нужно около девятисот часов! Выходит, этот предмет как-то впитывает энергию. Интересно, что будет, когда парализатор зарядиться окончательно? Мирт спрятал парализатор в рюкзак и, обжигая пальцы, достал из костра трилобита. Еда разморила его, скрутившись в плотный клубок, чтобы не отдавать, ещё не прогретому солнцем воздуху, тепло, заснул.

Снилось Мирту, будто он сидел на тёплой траве. На краю уступа, на котором располагался его тайник, держа за рук Стизу, сидящую рядом. Он не помнил, о чём они разговаривали, помнил лишь то, что разговор ему очень приятен, и как-то интригующе заставляет его незаметно прижаться к девушке ближе. Вот, в один из моментов, она подаётся вперёд, и заглядывает ему в глаза. Беседа прекращается. Начинается другая — без слов. Мирт подаётся вперёд, но его резко скручивает от боли в бедре. В исступлении он разрывает штанину и видит на ноге поблёскивающую чёрным цветом платину. Она разрастается, охватывая всю ногу, позвоночник начинает выгибаться и Мирт видит себя со стороны — он похож на двух огромных куриц, покрытых мощной бронёй и склеенных друг другом задней частью. Вместо клювов, и с той и с другой стороны, две беззубых пасти. Стиза кричит, и отбегает в сторону, Мирт пытается ей что-то сказать, но из горла вырывается только злобное шипенье. Не в силах что-либо сделать, Мирт разбегается и прыгает с уступа. В последний момент он помнит только приближающуюся синеву реки.

Разбудило Мирта журчание воды. Он встал, протёр глаза, и обнаружил, что по замёрзшей реке в разных местах текут тонкие ручейки воды, обрастающие по краям ледяной корочкой. В расселине явственно чувствовался мороз, а значит, растапливало реку где-то выше по течению. Это была и плохая и хорошая весть одновременно — если где-то до льда долетают солнечные лучи, то стены расселины не везде такие высокие, а значит шанс, что она не заканчивается тупиком, всё-таки был. Плохая новость заключалась в том, что тонкие ручейки грозили перейти в бурный горный поток, а спрятаться от него было негде.

Мирт в спешке собрал вещи и отправился в дорогу, решив, что перекусить сможет на ходу. Только после нескольких пройдённых километров он понял, что поломанная нога абсолютно не болит. Как будто и не было никакого перелома! Мирт, когда до него это дошло, от неожиданности остановился и закатал штанину — на месте, где раньше была красная вспухшая кожа, ничего патологического не было. Уж не пригрезилось ли? Или это был обыкновенный ушиб. От мыслей беглеца оторвали ручьи, набиравшие всё большую силу. Уже несколько часов он шёл по щиколотку в воде, и её уровень продолжал подниматься. Ещё в тайнике, когда он изготавливал себе сапоги, подошвы подбил шкурой ежа — мелкого грызуна с, прореженной жёсткими иглами, шерстью. Беда в том, что эти иглы практически стёрлись, и сейчас Мирт, всё чаще и чаще, начинал поскальзываться. Когда вода дошла до пояса, положение стало принимать угрожающий характер — ноги быстро замёрзли и онемели, а бурлящий поток несколько раз пытался сбить его с ног. Пришлось снова искать валун повыше, и взбираться на него. Спать не хотелось — беглец, дрожа от холода, сел на край камня и задумчиво смотрел в воду.

Мысли обдумывали совершенно неуместные мысли о женской ласке и тепле последних пересменок дня, когда в воде перед глазами промелькнуло что-то знакомое. Это был человек, сейчас водный поток стремительно нёс его тела прочь от Мирта. Беглец сообразил, что произошло, не колеблясь, прыгнул в воду, измочившись при этом полностью, и, спустя пять минут, настиг мертвеца. Это был Гришка. Инквизитор. Судя по вложенному в ножны ножу и сложенному за спиной луку, смерть настигла его неожиданно. Впрочем, об этом говорили и широкие рваные раны на его горле. Мирт вконец вымучался, пока донёс его до валуна. Ещё в детстве отношения у них не сложились, а когда Гришка стал инквизитором, испортились вовсе. Сейчас беглец рассматривал мертвое его мёртвое тело только в качестве источника мародёрства.

В рюкзаке за плечами, который не смыло водой только из-за того, что он был накрепко пристёгнут к телу, Мирт нашёл два не начатых пакета экспедитора... Экспедитора!? О таких пакетах только слухи ходили — никто их толком никогда не видел, и догадаться, что это именно они, можно было только по яркой надписи на коробке из водонепроницаемой бересты. Всё, что Мирт знал об их содержимом, это то, что человек без припасов на одном таком пакете мог продержаться полтора десятка пересменок. Неизвестно, что за еда использовалась для создания небольших кубиков, которые были плотно упакованы на дно коробки, но она была настолько сытной, что одного такого кубика человеку хватало практически на всю пересменку. И бутылочка с жидкостью — про эту Мирт слышал тоже. Это была какая-то мазь, о принципе его действия никто не знал, церковники держали в секрете рецепт её приготовления, но известно было лишь одно — при помощи этой густой мази человек мог выжить в течении всех семи суток Рассвета и не замёрзнуть.

Поражало не это. Про пакеты экспедиторов все давным-давно знали, только никому не говорили. Поражало то, что целых два пакета были выданы какому-то инквизитору! В то, что сам экспедитор погиб, а Гришка просто решил воспользоваться его рюкзаком, Мирт упорно не верил. Экспедитор умрёт последним, а скорее всего, не умрёт вообще. Такое серьёзное снаряжение экспедиции говорило только о том, что батюшке жизненно важно её результаты. Расселина могла привести в другой мир, такой, о которых писал отец. Это также наталкивало и на другие интересные мысли. Отчего батюшка так рвётся найти проход в другой мир? Разве только если тому, в котором он живёт сам, угрожает серьёзная опасность. Но откуда это мог знать его отец? В любом случае части головоломки не только складываются, но и неплохо подходят друг к другу.

Мирт сжал кулаки. В его планы входило нахождение безопасного места или мира, в чьём существовании Мирт сомневался в последнее время всё меньше, и похищение из деревни Стизы — в новую, безопасную жизнь. Теперь он стиснут временными рамками. Знать бы, что за опасность, и сколько у него времени.

На спине мертвеца был закреплён разобранный и уложенный в чехол лук. Мирт присвистнул, расстёгивая чехол, сшитый из хорошо выделанной кожи — это был составной лук, на изготовление которого уходили годы. Опасения подтверждались — деревне что-то угрожало — церковник подготовил слишком дорогую экспедицию. В принципе, Мирт мог сейчас погнаться сразу за двумя... тремя зайцами: во-первых, скрываться от погони лучше всего за её спиной, во-вторых, появлялся шанс узнать, что же всё-таки за угроза нависла над миром, где он родился и вырос, ну и, в-третьих, в числе первых узнать, есть ли ещё какие-либо пригодные для жизни места.

В рюкзаке оказалось еще с десяток стрел, что тоже наталкивало на размышления — в такие путешествия берут, как минимум, три десятка. Значит, группа уже с кем-то сталкивалась и явно, что ей пришлось спасаться бегством — стрелы были слишком ценны, чтобы оставлять их на месте боя. Мирт собрал лук и, с удовольствием, натянул тетиву. О таком качестве ему приходилось только слышать. Не зря тащил на спине целую связку стрел, не зря. Лук можно было сложить, и нести в разобранном состоянии — так легче, но вид Гришкиного разорванного горла к этому совсем не располагал.

Вода спадала медленно, ледяное дно протаивало, и если уровень воды относительно валуна падал, то сама глубина только увеличивалась. От нечего делать Мирт решил проверить, сколько времени осталось заряжаться парализатору, но, к его удивлению, время в окошке практически не изменилось. Беглец попытался разгадать эту загадку но, поломав некоторое время голову, плюнул на всё и положил предмет в рюкзак. Промокшая одежда никак не давала согреться, а разжечь костёр сейчас никак не представлялось возможным, но, не смотря на холод, Мирт сам не заметил, как задремал.

Проснулся он от крика феникса — проклятая птица никак не могла успокоиться. Мирт, спиной чувствуя летящего, высоко в небе, хищника, распластался по поверхности валуна, в надежде, что его куртка сольётся с серым камнем. Это подействовало или птица просто делала ежедневный облёт, и её крик не означал того, что она в ярости. Уровень воды значительно упал, и Мирт мог спокойно продолжить свой путь.

Через несколько часов вода иссякла, хотя температура воздуха по-прежнему оставалась низкой. Расселина расширялась, превращаясь постепенно в небольшую долину, по крайней мере, на ней чётко можно было различить русло реки. Появились деревья, раньше они тоже встречались, но не в таком количестве. Беглец шёл намного осторожней, чем прежде — в таких местах должны были водиться хищники. Его передвижение больше напоминало быстрые перебежки от валуна к валуну. Скалы, окружающие долину возносились к самому небу, так что сама она почти вся была погружена в тень. Мирт не останавливался, чтобы отдохнуть или высушить одежду — она сам высохла от тепла его тела. Несколько раз он замечал следы его преследователей — они, похоже, не слишком уж опасались хищников — шли около самого русла реки. Это и не удивительно, такой группой можно отбиться практически от любого хищника. Кроме, энергетика, конечно. Интересно, но в том сне, в пещере, Воин ему рассказывал, что в проклятых землях энергетики практически не имеют доступа к энергии и поэтому очень слабые. Какие же они тогда за пределами этих земель? Вообще, если, опять таки верить этому сну, проклятые земли окружало мощное энергетическое поле, а там твориться такой кошмар, что пробиться через него практически невозможно. Но это всего лишь сон. Наверное.

Мысли Мирта накликали беду, ту самую, которой он боялся больше всего. В какой-то момент Мирт почувствовал, будто кто-то пристально смотрит ему в спину. Не сбавляя легкого бега, он обернулся и обомлел. В свете, отражённого речной, водой солнца, поблёскивали синие искорки — за ним увязался энергетик. Отец ему много рассказывал про этих животных — в окрестностях деревни их жило около десятка разновидностей. Тот, что сейчас преследовал Мирта, назывался упрямцем. Если он начинал преследовать какого-нибудь человека, диагноз ставился один — смерть. Всё дело было действительно в его упрямстве — никто не знал случая, когда упрямец оставлял свою жертву в покое, даже если встреча с ним происходила в окрестностях деревни.

На первый взгляд этот энергетик был не опасен, он слишком медленно и неуклюже двигался — со скоростью идущего человека, но он никогда не останавливался. Мирт вспомнил Клипса, к которому прицепился упрямец, когда он был на охоте. Охотник скрылся от животного в деревне, упрямец, увидев большое количество людей, сбежал в лес. Через несколько пересменок Клипс снова пошёл на охоту, но на самом выходе из деревни сразу же подвергся нападению. Тогда его спасли только чудом, кто-то услышал его крики и зверя спугнули. Ещё через несколько пересменок подвергся нападению дом охотника, но и тогда люди пришли на помощь. По настоянию батюшки Николая, Клипс уединился в церкви на два Заката и один Рассвет, после чего, наконец, решился выйти наружу и убраться в своём доме. Упрямец его там ждал.