На стыке пламени и льда

На стыке пламени и льда

Все имена и герои в книге являются вымышленными. Предложения и замечания просьба направлять на почтовый ящик kolovratka@list.ru

Пролог

Помещение, откуда велось управление, находилось в самом сердце колонии. Когда её проектировали, все прекрасно понимали, что именно внешние отсеки этого гигантского сооружения будут больше всего подвержены не изученным космическим излучениям, осколкам комет и астероидов. Поэтому там располагались оранжереи, занимавшие большую часть базы — их задачей было прокормить восемьсот тысяч колонистов, находившихся на борту. За оранжереями начинались жилые комнаты и технические помещения, а самом центре — командная рубка. Пожалуй, эта была единственная база из сотен, крутившихся на орбите агонизирующей Земли, где строители отошли от схемы, по которой Бог создавал большинство живых существ — мозг корабля был упрятан в самых его недрах, надёжно оберегающих сложное оборудование и персонал им управляющий.

Физически корабли-колонии друг с другом не контактировали — все панически боялись инфекции. Люди доигрались с экспериментами над разработкой биологического оружия. Коварная бактерия, не обнаруженная самыми изощрёнными методами анализа, выдуманными человечеством, годами могла спать в инкубационном периоде, но потом... За считанные сутки колония превращалась в спёкшийся сгусток ядовитого шлака, отравляющего окружающее пространство ядовитым излучением. Поверхность Земли уже давно была покрыта слоем такого шлака. Бактерии не щадили ничего и никого, а поскольку для их жизнедеятельности был необходим кислород, то они "не постеснялись" добыть его даже из углекислого газа, тогда, естественно, когда свободный кислород на планете закончился. Лишившись "теплового одеяла", ядовитая безжизненная Земля с разряженной азотной атмосферой, начала стремительно замерзать.

Человечество ютилось в гигантских кораблях-колониях на орбите планеты и многочисленных базах на Луне. Все прекрасно понимали, что заново заселить Землю уже, вероятно, не получится, но улетать "покорять космические дали" никто не спешил. Куда лететь? Космическое пространство, придирчиво изученное учёными, не вселяло абсолютно никаких надежд. Ближайшие звёзды, обладающие собственными планетами, оказались неимоверно далеко. Большинство из обнаруженных планет были расположены настолько близко к своим светилам, что периодически с ними сливались. Другие были гигантами, такими как Юпитер и Сатурн. Третьи, возможно и подходившими по размерам и температурным характеристикам для заселения, вращались на орбитах таких звёзд, что существование около них органических форм жизни безоговорочно исключалась. Представители религиозных конфессий торжествовали — пригодной для жизни планеты не существовало. Это ведь прямое доказательство, что человечество создал Творец. А ведь научные открытия и разработки позволяли исследовать на наличие планет практически любую видимую звезду.

Вот и оставалось человечеству существовать на нескольких сотнях кораблей колоний. Было, правда, дело — пытались заселить Марс, но по какой-то случайности или иронии судьбы зараза попала и туда. Мест, с, более менее, приемлемыми для заселения условиями, оставалось совсем немного: Луна, Фобос, Демос, да некоторые крупные астероиды. Рано или поздно, между колониями должны были начаться войны. Люди это понимали, но лететь было некуда. Да, корабли могли развивать скорости, близкие к световым, но они требовали топливо. Пусть оно было дёшево — реактор пожирал практически любые породы, но для далёких межзвёздных перелётов, в пространстве, где космической пыли взяться неоткуда, никаких запасов не хватило бы.

База "Надежда", состоящая, в основном, из русскоязычного населения, отличалось от остальных не только своим строением, но и тем, что командование приняло отчаянное решение попробовать такой перелёт осуществить. Как ни уговаривали командиры других баз с русскоязычным населением изменить своё решение, те остались непреклонны. И в один день (который на орбите был понятием относительным) "Надежда" отправилась в своё путешествие. Долго разгонялась, столь же долго тормозила, чтобы взять на буксир максимальное количество топлива на самом краю Солнечной Системы и оставить буй для возможных желающих отправиться вслед за ней, и покинула её границы.

Капитан был одет в парадную форму. Он, почему-то всегда надевал парадную форму, когда "Надежде" грозила какая-либо опасность.

— Я спрашиваю, кто-нибудь может мне внятно объяснить, что произошло? Куда попала "Надя"? — тон капитана был сухим и резким, впрочем, как и всегда. Никто никогда не слышал, чтобы он разговаривал по-другому, существовала ли какая-нибудь опасность кораблю с его пассажирами или нет.

— Монитор Љ 5, капитан, сейчас включу связь с научным отделом, — операторы сидели на мобильных рабочих местах, оборудованных двусторонними мониторами. Чтобы не сбить капитана с толку, экраны, повёрнутые к нему, включали не все, только те, которые он в определённый момент требовал. На этот раз из двенадцати экранов горели лишь два — один показывал кусочек звёздного неба с наползающим на него жёлтым полукругом, на втором появился мужчина средних лет в аккуратном белом халате.

— Добрый день, капитан, — поздоровался мужчина, было видно, что он очень волновался — у нас только теории...

— Ну так расскажите те, что хоть немного могут объяснить происходящее, — капитан был хмур, и мужчину в белом халате это разволновало ещё больше.

— Э-э, Вы ведь знаете, что в пространстве мы засекли некий небольшой объект, — начал он, запинаясь, — так вот, мы исследовали показания приборов, после того, как Вы любезно согласились получить нам доступ к хранящейся в ней информации. Не мы первые зафиксировали этот объект. Это он нас обнаружил и начал движение к нам. Мы полагаем, что это сторож.

— Что за бред! Какой сторож!? — капитан недолюбливал учёных. Может, из-за того, что имена благодаря их кропотливому труду погибла Земля, а может из-за того, что научная деятельность имела, как ему казалось, совершенно тупую организацию труда. Не такую, которую была известна ему — холодному командиру корабля, который отвечал за жизни сотен тысяч колонистов.

— Не знаю. Мы только лишь покинули границы Солнечной Системы, как появился он. Очевидно, что сжатое пространство, или точки перехода... Не знаю, как это назвать — существует, и сторож применил его к нам, как оружие.

— А не проще ему было бы нас уничтожить? — капитану никак не хотелось верить показаниям мониторов. Он был жестоким реалистом и никогда не верил во всякие фантастические события.

— Тут у нас несколько другая теория. Физики мне сказали, что теория сжатого пространства существует, но экспериментировать в этой области невозможно В ГРАНИЦАХ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ. Мешает Солнце. В формулы, я думаю, вдаваться не стоит. Так вот кто-то не хотел, чтобы человечество вышло за пределы своей звёздной системы и освоило путешествия в сжатом пространстве. А какое оружие можно использовать для уничтожения нарушителя, когда не знаешь, какие у него системы обороны? Выкинуть этого самого нарушителя куда-нибудь к чёрту на кулички!

— Но мы же живые, — возразил капитан, — и теперь можем свободно осваивать то, ради чего нас собирались уничтожить.

— Пока — живые, но долго ли?

Капитан знал, что это правда. Людям давно был дан приказ, чтобы они готовились к эвакуации. "Надежда" неизвестно каким образом оказалась в другой звёздной системе. На орбите звезды крутилась планета размером с Юпитер, и неведомые гравитационные волны несли колонию к её поверхности.

— Монитор Љ 4, капитан, есть обнадёживающие вести, — на экране возникла какая-то спектрограмма, смысл которой начала объяснять девушка, сидящая за этим монитором — не смотря на такие размеры, планета по массе приблизительно равна массе Земли, а это значит, что мы сможем успешно высадиться на ней.

Капитан облегчённо вздохнул. Неожиданный сюрприз избавил его от нарастающего в сердце отчаяния. Он уже представлял, как сила тяжести планеты-гиганта стремительно разгоняет в своей атмосфере спасательные челноки, заставляя их вспыхивать и, за считанные секунды, сжигать дотла всех, кто находится внутри.

— Монитор Љ 4, капитан, это не все хорошие новости, — капитан не отчитывал оператора за не уставные выражения. Слишком безнадёжна была та ситуация, в которую попал корабль со всем её населением и то, что появляются какие-то неопределённые перспективы на спасение восьмиста тысяч человек, казалось просто чудом.

— В атмосфере планеты есть кислород, — продолжала девушка, — азот, водород. Тем не менее, поверхность планеты очень разнородна. В некоторых местах преобладает сернистый ангидрид, двуокись азота, что делает атмосферу агрессивной как для техники, так и для людей.

А девушка оптимистка, подумал капитан, состав атмосферы пока не совсем ясен, а она уже думает, что люди в ней смогут жить и дышать.

— Каков период обращения планеты?

— Монитор Љ 11, капитан, — мужчина за монитором впился в экран, анализируя бегущие по нему строчки цифр, — период обращения планеты вокруг звезды около девятиста земных лет. А вокруг оси она, — мужчина на момент задумался, — один день там равняется тридцати нашим суткам.

— Монитор Љ 2, капитан, через десять минут входим в верхние слои атмосферы.

Капитан ещё раз осмотрел присутствующих. Все они добровольно решились на смерть. Корабль не был способен приземлиться на поверхность планеты, по крайней мере, не в этой ситуации. Операторы были холодны и спокойны, и капитан, с грустью подумал, что всех он их любил по-своему. В голову полез всякий бред, что нужно было их как-то отблагодарить заранее. Сейчас поздно. Скоро все они будут мертвы. Хорошо хоть он парадную форму решил одеть. Как чувствовал.

— Монитор Љ 2, отстрел спасательных шлюпок, — не дрогнувшим голосом произнёс он. А в душе кипела такая буря.

— Монитор Љ 2, капитан. Есть, отстрел спасательных шлюпок.

На экране появился рой крохотных огоньков, разлетающихся в разные стороны от корпуса корабля. Капитан в изнеможении сел на кресло и опустил голову. Свою задачу он выполнил. В этот момент операторскую сотрясло, а операторы недоумённо переглянулись друг с другом. Все, кроме, парня, сидевшего за монитором, помеченным табличкой Љ 1. Капитан догадался обо всём сам.

"Надежда" могла совершить посадку на этой планете, где атмосфера и сила тяжести была похожа на земную. Для этого конструкторы установили на корабле мощные импульсные пушки, который могли значительно снизить скорость падения базы. Средство не надёжное и ни разу не проверенное. Тем не менее, применять его можно было только после посадки спасательных шлюпок. Импульсы "вырубали" всю электронику в нескольких километрах вокруг. Для корабля, с его мощной бронёй, эти импульсы были не страшны, а вот для спасательных шлюпок они должны были стать роковыми. Капитан прекрасно понимал, что с ними должно было сейчас произойти. Те, что уже попали в цепкие руки гравитации, уже раскрыли парашюты, которые активировала механика, а не электрика. А вот те шлюпки, что были выше, ещё долго будут висеть на орбите. В течении недели все они упадут на поверхность планеты, но будут разделены друг от друга тысячами километров. Капитан судорожно сжал кулаки и направился к испугавшемуся оператору.

— Мы, — попытался оправдаться тот, — мы тоже имеем право на жизнь. Шлюпки ведь всё равно приземлятся на одних парашютах.

— Тварь! — капитан сгрёб аппаратуру вместе с монитором в сторону и взял парня за шею, — Ты хоть понимаешь, что ты сейчас сделал!? Все знания хранились в электронных устройствах. Всё, что необходимо человеку для того, чтобы начать жить в незнакомой опасной среде, всё это напичкано электроникой. Теперь всё это бесполезный хлам! Ради своей задницы ты обрёк всю колонию если не на смерть, то на существование между жизнью и смертью.

Капитан отбросил паренька с такой силой, что тот, ударившись об переборку операторской, уже не встал. В это время корабль тряхануло так, что даже, сидевшие в своих креслах, операторы попадали на пол. База вошла в плотные слои атмосферы и, несмотря на её громадную массу, ветер кидал её из стороны в сторону. Импульсные пушки работали в полную мощность, но её всё равно не хватало. Помимо того, что они замедляли скорость падения гиганта, они ещё и превратили скалы внизу в многокилометровую ровную каменную площадку. По мере приближения к поверхности скорость огня становилась всё выше и, в момент посадки, казалось, что корабль садится в не прекращающийся фонтан каменных осколков. Толщина таких осколков сыграла роль амортизаторов, в которые база с грохотом погрузилась, но этого всё равно оказалось мало. Силы инерции, подкрепляемые силой тяжести, сделали своё дело. Со страшным треском во многих местах начала рваться обшивка, лопались переборки, выдавливая целые клоки металлической мешанины на поверхность. Корабль уже давно лежал на земле, а грохот не прекращался. Что-то взрывалось, скрипело, падало. "Надежда" умирала. Умирала долгой и мучительной смертью.

Глава 1

День. Закат. Изгнание.

Мирт давно уже сидел в засаде в зарослях колючего кустарника, но на тропе никто не появлялся. Весь день он ходил охотиться в эти места, и, до сих пор, оставался очень довольным результатами. Скорее всего, виновато было солнце, положение которого означало приближение Заката. Точнее, Новое Солнце. Так его, называли церковники, но люди снисходили до простого сокращения.

Не раз Мирт задумывался, что же в нём такого, что его церковники называли его Новым. Когда он был ещё несмышлёным мальчуганом, он, с дуру, на исповеди, осмелился поинтересоваться про это у попа. Потом пришлось почти целых два дня и одну ночь зубрить Библию и, время от времени, сдавать своеобразные экзамены батюшке Николаю. Из книги он узнал, что раньше было другое Солнце, но Бог решил наказать людей за их грехи, и уничтожил его. Весь мир тогда погрузился во мрак и холод и почти все в мире умерли. А потом Бог сделал Новое Солнце, но сначала оно палило так сильно, что сожгло всех тех, кто пережил морозы мрака. К тому времени, как Бог утихомирил жар Нового Солнца, с небес он спустил в мир новых людей. С тех пор, чтобы они знали, о наказании этом, он сделал Рассвет и Закат. И Рассвет, когда мир окутывала убийственная стужа, и Закат, когда всё вокруг готова была спалить горячая жара, приходилось пережидать в церкви и посвящать это время молитвам. С перерывами на сон, естественно — никакой нормальный человек не сможет молиться столько пересменок и не спать. Хорошо, что у них, в Верхнем отец Николай разрешал поспать аж двенадцать часов восемь раз в течении Рассвета или Заката. Мирт слышал, что в Приозёрном это время было сокращено до девяти.

Со стороны тропы донёсся какой-то шорох, и Мирт оторвался от своих мыслей. Спустя некоторое время из-за валуна появился ухорыл. Совершенно беспечно зверёк прыгал по тропе в сторону водопоя. На земле перед лежащим Миртом предусмотрительно лежало лук, копьё и тяжёлая деревянная булава. Ну, последняя, только для самообороны, если медведь, волк, или когтелап напасть надумает. Мирт осторожно потянулся к луку. Ухорыл — сложная добыча. Из-за своего слуха. В последний раз, когда Мирт натягивал тетиву лука, зверёк услышал звук натягиваемой тетивы и махнул в сторону. Но сейчас удача была на стороне охотника — приближался Закат. Солнце, прогревавшее воздух и почву второй десяток пересменок, накалило всё вокруг так, что земля и вся растительность на ней интенсивно подсыхали, издавая ни на момент не прекращающееся, сухое потрескивание. Мирт, не опасаясь, что животное его услышит, тщательно прицелился, и выстрелил. Стрела настигла ухорыла в прыжке, с трудом пронзив толстую шкуру, она отбросила полумёртвую тушку далеко в сторону.

— Есть, — Мирт радостно вскочил и побежал за своей добычей. Ухорыл оказался довольно крупным и Мирт, не сдерживаясь, вытащил кремниевый нож и начал вскрывать череп животного. Так и есть. Внутри было больше двух десятков светлячков, которые охотник сразу же спрятал в сумку.

Мирт вернулся за копьём и дубиной, которые он, в пылу охотничьего азарта, оставил в кустах. Жара ощутимо давала о себе знать. Ухорыла пришлось выбросить, а жаль. От мяса бы сейчас Мирт не отказался. Но переработать его не было времени — нужно спешить в церковь. Если батюшка Николай узнает, что Мирт добыл такого большого ухорыла, то непременно потребует мзду — часть светлячков. А их Мирт хотел употребить по-своему. После Заката будет ночь, аж двадцать пересменок. То, что светлячки пригодятся — несомненно.

Уже очень давно Мирт сделал себе тайник на подходах к деревне. Обнаружил он это место случайно. В очередной раз, возвращаясь с охоты, на глаза попался тушкан, зверь который к деревне в жизни никогда не подходил. Уж очень осторожный. Зверь этот. И вдруг у самой деревни. Увидев человека, животное прыгнуло на отвесную скалу и начало резво взбираться наверх. Мирта это очень удивило — ну слишком редкий и аккуратный зверь, ему для обитания нужна довольно большая территория. В следующую пересменку Мирт вернулся к скале. Нет, человеку на неё залезть невозможно. Высотой в несколько километров. Ну не мог же тушкан так высоко забираться, а значит, в отвесной скале должна была быть какая-то ниша, которую с земли просто не видно. Первый раз, когда он попробовал повторить путь зверя, он, говоря простым языком, чуть не убился. У него не было той сноровки, которой обладал тушкан. Поразмыслив над случившимся, Мирт решил выдолбить ступени, так, чтобы они не были заметны человеческому взгляду. Не ровной вертикальной цепочкой, а так. Пять слева, две справа. И так далее. Результаты не заставили себя ждать...

Про гнездо тушканов в своей жизни он ещё не слышал никогда. Оказывается, у этих тварей на одну мужскую особь приходится как минимум пятьдесят женских. Плюс дети. Тушканчики. Как они тогда его с каменного уступа не скинули, Мирт до сих пор не понял. Он тогда первый раз провёл Рассвет вне церкви. Ну как можно было слезть с отвесной скалы полуживому израненному человеку? А тушканы искалечили его так, что спуститься он смог только к середине дня. Это хорошо, что на уступе была глубокая пещера — было, где Рассвет переждать. Да и сам уступ, метров пятьдесят на сто. И как его снизу не заметно? Мирт тогда затянул в пещеру несколько тел тушканов и, насколько позволил сгущающийся мороз, дрова для костра. Положенных восемь пересменок тем и прожил. Хорошо, что был Рассвет, а не Закат. Когда Мирт вылез из пещеры, на месте его битвы с животными лежало несколько десятков смёрзшихся тел тушканов и тушканчиков. Наверное, ещё с десяток пересменок Мирт приходил в себя, отъедаясь, уже успев стать надоевшим, тушкановым мясом. За это время он хорошо изучил каменный уступ и, о чудо, на нём рослы липы!

Древесина липы была жароустойчивой и абсолютно не чувствительной к морозу, прекрасно обрабатывалась, не гнила, не коробилась. И при всём при этом церковники строго настрого запрещали её вырубать. И на это была существенная причина. На ветвях липы иногда поселялся особый паразит — часовщик. Болезнь появлялась внезапно, и так же внезапно исчезала. Но если успеть в её апогей, то можно сорвать ветку с "яйцами часовщика". Это была вроде обыкновенная ветка с набухшими попурышками, но знаменательно было то, что эти попурышки оглушительно взрывались с интервалом, которое согласно Библии равнялось приблизительно одному часу. Днем, естественно, за временем можно было следить по Солнцу, Новому Солнцу. Ночью — по звёздам. Но когда вся деревня скрывалась от Заката или Рассвета в церкви — это было, пожалуй, единственным средством, которое позволяло измерять время. Естественно люди за тысячи тысяч пересменок научились определять время интуитивно. В то же время точный отсчёт времени "яйцами часовщиков" был воздвигнут в религию. О них даже в Библии говорилось.

Мирт сначала занёс в пещеру светлячков. Лишь возвращаясь, он заметил, что одна из лип поражена паразитом.

— Ни хрена себе, — произнёс он запрещённое церковниками ругательство и тут же перекрестился, — что за день у меня такой везучий.

Он осторожно приблизился к дереву и подождал, когда паразит попытается ударить его своей плетью. С часовщиком он уже сталкивался. И не раз. У последнего в загашнике было только одно средство обороны — скрученная в тугую пружину плеть. Одноразовая. Если часовщику не удавалось убить своего обидчика с первого раза, то второго шанса ему было не дано. От плети Мирт не увернулся. Собственно говоря, он не знал никого, у кого вышло от неё увернуться — слишком быстрым и незаметным был выстрел. Но он был не смертелен. Больше был предназначен для отпугивания, чем для смертельной схватки. Мирт осмотрелся, чтобы найти пучок кровяного мха, который останавливал кровотечение. Потом хлопнул себя по лбу, вспомнив, что в это время суток мха он не найдёт. Полез в сумку за плоской ткани. Плеть рассекла предплечье, и вся кожа на левой руке сейчас окрасилась красной кровью. Очень не кстати, было уже достаточно жарко, и Мирту предстоял тяжёлый спуск вниз. Но остаться пережидать Закат в пещере он себе тоже позволить не мог. Во-первых, у него не было запасов еды. И, самое главное, воды. Это во время Рассвета можно пробраться к выходу из пещеры и набрать снега. Закатом там совсем наоборот. Во-вторых, он и так уже числился у церковников в чёрном списке. Никому никогда не дозволялось пережидать Рассвет или Закат вне церкви. Только экспедиторам, но Мирт им не был. Мирт хорошо помнил, какой ценой ему достался тот рассвет, который он провёл в пещере. Если бы не пару сотен светлячков, извлечённых из тушканов и тушканчиков, его бы точно повергли изгнанию.

Мирт, как смог, перевязал рану, срезал ветку с "яйцами часовщика", и начал спускаться вниз. Становилось очень жарко. Спрыгнув на землю, он уже бегом побежал в деревню. Когда из-за густых кустов показались клубы пара, он облегчённо вздохнул. Река. Река протекала через деревню и сейчас, когда приближался Закат, она была очень кстати.

Мирт с разбегу плюхнулся в горячую воду, и течение само понесло его в нужную сторону. Вода успела изрядно нагреться, но находится в ней было намного приятнее, чем в раскалённом сухом воздухе. Вскоре показался блестящий купол церкви. Церковь была сделана из Металла. Сделана Богами. Этот материал всегда поражал Мирта, говорили, что возраст церкви исчислялся сотнями поколений. Тем не менее, на её поверхности не было ни одной царапины. Церковь не пропускала ни жары, ни холода, что позволяло людям прятаться в ней от Заката и Рассвета.

— Ты что же, к еретикам захотел? — на пороге церкви стоял Сашка. Не так давно они с Миртом ещё дружили, но теперь он был инквизитором.

— Сашка, перестань, — Мирт попытался смягчить беседу, обещавшую уже стать ссорой, но Сашка только отвесил ему громкую пощечину.

— Я тебе не Сашка, — холодно ответил тот, брезгливо вытирая руку об рукав, — и как ты смеешь обращаться на "ты" со слугой Господним?

В сердце Мирта с каждой пересменкой зрела ненависть как к батюшке Николаю, так и к инквизитором. Впрочем, зрело и разочарование в Боге. Но поделиться своими сомнениями было не с кем. Люди боялись. Они знали, что будет с теми, кто хоть на момент усомнится в вере.

— Батюшка Николай, между прочим, — продолжал Сашка, — сказал мне крепко подумать, прежде чем тебя впустить. А тут ты ещё и опоздал.

— Вот, бери, — Мирт достал из-за спины ветку с "яйцами часовщика".

— Вот это другое дело, — Сашка, принимая дар, хищно заулыбался, — на колени. И с молитвой, что церковь тебя приняла, чтоб оградила от гнева Господнего.

Так хотелось влепить Сашке по его довольной морде. Но Мирт сдержался и сдал ему оружие. Бормоча молитву, он опустился на колени и пополз в тёмный проход. В церкви он попытался найти место посвободнее, но все комнаты были забиты под завязку, к тому же в полной темноте ничего не было видно. И это наталкивало на не очень приятные мысли. Пробраться в церковь каждый раз было всё сложнее и сложнее. После того, как у Симы, женщины, живущей на окраине деревни, родился ребёнок, отношения батюшки к Мирту становились всё хуже и хуже. Сам он уже давно подметил, что людей в деревне всегда живёт одинаковое количество. Плюс минус один. Именно то количество, какое может вместить в себя церковь. И батюшка устроил суровый отбор, а Мирт всегда был на плохом счету. Ещё из-за отца, которого подвергли изгнанию много пересменок назад.

Матери Мирт не помнил, но знал, что её убили еретики во время одного из своих налётов. Еретики были бывшими изгнанниками, которые жили в горах. От Заката и Рассвета они прятались в пещерах, и совершали набеги больше из-за мести, нежели из-за добычи. Еретиков Мирт не любил. Да и как он мог их любить, если они убили его мать. Церковников ему любить основания тоже не было никакого — они подвергли его отца изгнанию. Отец, несомненно, погиб, поскольку в рядах еретиков Мирт его ни разу не видел.

— Говорят ты опоздал, — Мирт, от неожиданности, вздрогнул. С ним разговаривал батюшка.

— Но я принёс "яйца часовщика", — попытался оправдаться Мирт.

— Мне что-то объяснять или сам поймёшь? — церковник удалился.

Ну вот, сомнениям, после такого предупреждения, нет места. Странно, что батюшка его предупредил. Пожалел. Хотя он был уверен, что к еретикам Мирт не пойдёт. В последнее время батюшка несколько изменил обычаи — изгнанных больше не отпускали на свободу. Всё из-за еретиков, которые стали совершать набеги на деревню чаще, чем раньше. Изгнанных теперь привязывали к кресту, который установили около церкви, и люди, выходя из неё после очередного Заката или Рассвета, воочию могли увидеть, что может сделать с человеческим телом мороз или жара. Так что же делать? Куда идти? В Приозёрное податься? Многие пытались. Тамошний батюшка никого со стороны не принимал. Понимал, видно, что это избранные. К еретикам? Нет. Один раз Мирт уже проводил рассвет за стенами церкви, и теперь был рад полученному опыту. В конце концов, можно пожить отшельником некоторое время. Но это всё равно не выход. Пещера, где он устроил тайник, слишком близко от деревни. Рано или поздно его заметят, и инквизиторы устроят за ним охоту.

Невольно вспомнилась беседа с отцом. Тогда Мирт считал его разговор ересью, и непрерывно крестился. Отец же даже не пробовал его переубеждать, говорил, что Мирт мал ещё, чтобы всё серьёзно воспринимать, и что потом он с легкость это сделает. Но потом отца не стало, а Мирт сам начал постепенно переубеждаться в мире, который создал Бог. Отца сгубила Кровь Христова. Её могли пить только церковники. Их и узнать всегда можно было по специфическому запаху, который исходил от них постоянно. Батюшка Николай под воздействием этой жидкости иногда начинал, как сам он объяснял, разговаривать голосом Божьим. Может это и было правдой, потому что простые смертные ничего в таких речах разобрать не могли. Никто не знал, откуда церковники берут Христову Кровь, но у отца она всегда была. Мирту он сказал, что научился делать её из сока перезревших фруктов сам. Иногда, тайком, отец позволял себе выпить кружечку вторую, предлагал попробовать Мирту, но тот только, округлив от ужаса глаза, крестился. Так вот, один раз отец перебрал. Выпил столько, что его шатало из стороны в сторону, да ещё и на улицу высунулся. А там его сам батюшка заметил.

Так всё-таки, куда идти? Весь известный мир был островком триста на двести километров, который вдоль и поперёк исследовали экспедиторы. Со всех сторон обитаемое пространство окружали горы. По ним пытались подняться, но с высотой воздух становился отравленным — им невозможно было дышать. С другой стороны, можно было поселиться где-нибудь на границе мира и поотшельничать там.

Мирт прислушался к шепчущим голосам. Он искал голос, который всегда беспокоил его больше других. Этот голос принадлежал Стизе, девушке, семья которой, изготавливала пергамент из тины, в избытке росшей на болоте. Знал он её давно, но близко общаться начали совсем недавно. И, на удивление, сразу нашли общий язык. Сам Мирт был одиночкой, скорее всего из-за того, что с детства рос один, и теперь, найдя друга, меньше всего хотел его потерять. Мирт начал потихоньку передвигаться, вслушиваясь в голоса молящихся. Ему понадобилось довольно много времени, но, в конце концов, он её нашёл. Мирт расположился около Стизы и подождал, когда она узнает его голос.

— Привет, где ты пропадал? — они давно уже договорились по раздельности вставлять слова в молитвы. Окружающие, естественно, ничего не могли понять, да и сами Стиза с Миртом поначалу тоже. Но теперь это искусство было отточено до мелочей.

— Ещё пропаду, — Мирт не знал, как выразить девушке своё желание.

— Не понимаю.

— Батюшка сделал мне однозначный намёк.

— Тебя изгоняют? — Стиза так взволновалась, что чуть себя не выдала, произнеся эти два слова вместе.

— Тише ты, — осадил её Мирт, — да, ночью я уйду.

Как только люди прослышали слухи, о том, кого именно сделают изгнанным, от Мирта шарахались, как от прокажённого. Они боялись. Боялись, что следующими будут они. А Мирт остался этим только доволен. Хоть поспать по-человечески можно было, да и не дёргали лишний раз.

Глава 2

Ночь. Тайник.

Скрип открываемой двери гулко пронёсся по всем комнатам церкви, и люди, уставшие и измученные темнотой, молитвами и духотой, дружно ринулись к выходу. Правда там их тоже ждала темнота и жара, но свет звёзд после восьми пересменок полной темноты, казалось, слепил глаза.

На пороге стоял батюшка Николай, благословляя каждого вышедшего, а также давая советы и напутствия, да и о долгах напоминая. Мирт благословления, естественно, не получил. Оружие его, как он догадался, тоже не вернут.

Жилище Мирта выглядело пыльным и неухоженным. Это и не удивительно — в деревне он проводил слишком мало времени. Люди изначально его немного чурались, скорее всего, из-за странностей его отца.

— Так, — сказал Мирт сам себе, — и что же мне взять отсюда в дорогу?

Сейчас он сам себя проклинал за то, что попёрся в церковь, взяв копьё, лук, дубину и нож — всё оружие, которое он имел. В доме, сложенном из серого камня, кроме одежды, практически ничего не было.

Внезапно дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появился Сашка. Быстрым взглядом он обмерил комнату и, ничего не говоря, шагнул внутрь.

— Что ещё? — уставшим голосом спросил Мирт.

Однако Сашка стоял, а по лицу было видно, что внутри его происходит какая-то борьба. Наконец, он опустил руки и произнёс:

— Слушай, Мирт, извини, что я так вчера. Просто боялся, что этот старикашка за спиной и всё видит. Уходи, короче. Совсем у старого хрыча крыша поехала. Велено одёжку твою забрать, чай всё равно человек пропадёт, а одёжка то у тебя добротная — это все знают.

— Бери, — Мирт мотнул головой на кровать, где лежали его тёплые сапоги, меховая накидка и брюки, — а мне как, до трусов что ли?

— Нет, — голос у Сашки был такой, будто он извиняется, — эта одёжка ничего не стоит, вот тёплая — это другое дело.

— Ну что тут сделаешь, — вздохнул Мирт, — велено, значит бери.

Инквизитор сгрёб рукой одежду, и засунул её себе под мышку. Внезапно он подошёл к двери и закрыл её.

— На вот, пригодится, — в руке Сашка держал свой кремниевый нож.

— Спасибо, — Мирт не собирался играться в честолюбие.

— И ещё, — инквизитор перешёл на шёпот, — в сторону болот не ходи. Еретики сейчас там буйствуют, попробуй в сторону реки. Поговаривают, — Сашка начал тревожно озираться, — что течёт она из другого мира и по ней в скалах проход найти можно. Ересь конечно, но посмотреть можешь. Всё, Мирт, удачи тебе.

Инквизитор исчез так быстро, что Мирт и не заметил, как он выходил. Хотя, возможно, слова его привели мысли изгнанного в такое смятение, что окружающий мир для него на момент перестал существовать. Есть другой мир!!! Подумать только! А ведь отец тоже это говорил. Тоже. А значит, что-то есть. Может и не другой мир, но что-то всё-таки есть. И это что-то надо проверить. Единственное, что без тёплой одежды Мирт загнётся через пять-шесть пересменок. Сейчас ещё жарко, но скоро земля, лишённая горячих солнечных лучей, начнёт быстро остывать. А Сашка, всё-таки ничего. Свой нож оставил. И довольно не плохой. А одежду мы добудем. Как минимум, пять пересменок ещё в запасе.

В самом тёмном углу комнаты возвышался огромный старый сундук. Там не было ничего полезного, так, всякий хлам, но Мирт никогда не добирался до самого дна — руки не доходили. Да и копаться в старом ветхом белье он немного брезговал. Теперь он, без всяких колебаний, подошёл к сундуку и открыл тяжеленную крышку. Внутри послышался какой-то шорох. Мыши. Они уже давно облюбовали недра сундука с килограммами старого белья. Мирт брезгливо подцепил ножом полуистлевшую ткань и скинул её на пол. Потом вторую. Господи, зачем отец забил всё это грязным тряпьём? Судя по состоянию последнего, можно было сделать вывод, что одежду эту носил ещё его прапрапрадед. Мирт добрался до дна, и разочарованно его рассматривал. Ничего полезного. Но куда исчезли мыши? Мирт, вдруг, ощутил исходящую снизу волну более холодного воздуха, он переклонился через стенку сундука и начал исследовать его дно. Пальцы схватились за выемки между досками, потянули вверх, и взгляду Мирта открылось зияющее отверстие, а сам он, от неожиданности отпрянул в сторону. Как его отец ухитрялся так долго держать этот тайник? Мирт инстинктивно достал из кармана светлячка, размял его в руках, и кинул вниз. Через секунду из проёма ударил яркий луч света. Мирт выругался на себя, и быстро захлопнул крышку сундука. Пользоваться органами энергетических животных разрешалось только церковника, а сейчас яркий свет из окон заметен особенно сильно. Теперь оставалось только одним прыжком запрыгнуть в сундук, что Мирт и попытался сделать.

Крышка сундука больно ударила по пальцам, которые вцепились в полусгнившие доски. Мирт взвизгнул, но пальцы не разжал. Ногами он нащупал перекладины лестницы, оперся руками о противоположную стенку, и начал спускаться вниз.

Это был не просто подвал. Это была целая комната. В глаза сразу бросились глиняные кувшины — Кровь Христова. В этом сомнений не было. На этот раз Мирту захотелось попробовать этот напиток. Теперь уже мало, что его пугало. Но, потом. Отец слишком слабо соображал, когда выпивал большое количество этой священной воды. Сейчас Мирту такое состояние опасно. В конце концов, это и сгубило его отца. Неужели это Бог его наказал, за то, что он нарушил его заветы? Мирт тряхнул головой, чтобы избавиться от ненужных мыслей. Сейчас основной задачей было элементарное выживание. Так, что ещё в этом схроне? Что-то длинное, завёрнутое в тряпки, на вес тяжёлое. Мирт развернул тряпки и от неожиданности уронил на пол то, что в них было завёрнуто. Металл! В тряпки был завёрнут тяжёлый полутораметровый металлический штырь. Мирт нагнулся и поднял штырь. Интересно, откуда отец его взял. Все металлические предметы хранились в церкви, и прикасаться к ним могли только церковники. Мирт завернул штырь в тряпки и продолжил осматривать помещение. Больше в ней ничего не было, кроме, опять таки, завёрнутого в тряпье свёртка. Там были книги! Мирт аж присвистнул. Книги были не пергаментными. Они были из какого-то другого материала. Мирт, решил, что изучит их позже, из деревни нужно было уходить. Тем более, что в тайнике он больше ничего не нашёл.

На пороге он ещё раз осмотрел комнату, пожалуй, ни о чём не жалея, выругался на себя, подхватил со стола моток ниток, сделанных из сухожилий ухорыла, и вышел на улицу. В тёмных переулках, освещённых холодными звёздами, никого не было. Меньше всего, почему-то Мирту не хотелось встретиться с кем-нибудь из знакомых. Он решил пробраться к окраине деревни, а потом уже пробираться к реке. Уже около реки он заметил какую-то фигуру. Ошибиться было не возможно. Только церковники имели право носить на себе части энергетических животных. Последних насчитывалось не так уж и много, но практически все их части искрились белыми мерцающими искорками. Никто, кроме, вероятно, самих церковников, не знал свойств энергетических животных и их частей, да и выследить, и добыть последних было очень сложно. Поговаривали что оружие или доспехи, изготовленные из их частей, придавали им особые свойства.

Батюшка держал в руке свой посох, по которому, вспыхивая яркими искрами, блуждали белые огонька, освещающие ствол ольхи, растущей рядом.

— Что, гадёныш, в верховья реки собрался? — скрипучий, полный презрения голос батюшки, казалось, резал воздух на тонкие полосы. Мирт молча застыл на месте. Ему просто не хотелось разговаривать.

— Нет там ничего, кроме смерти, — церковник неожиданно хохотнул, — если бы и было, твой отец бы вернулся и тебя известил. Батюшка неожиданно ткнул посохом Мирту в грудь. Раздался треск, глаза ослепила вспышка света, а самого Мирта отбросило в сторону. Межрёберные мышцы свело судорогой. Вздохнуть было не возможно. Мирт качался по земле почти минуту, пока судорога его не отпустила. Церковник что-то говорил, но Мирт его не слушал, он пытался, наконец, отдышаться. В глазах плавали какие-то блики, а по всему телу разливалась пульсирующая боль.

— Надо было избавиться от твоего отца ещё до твоего рождения, — услышал он голос батюшки, — ты даже не представляешь, какую он создавал для деревни угрозу. Ты думаешь так просто сохранить деревню? Если бы я не наводил здесь жестокие и справедливые порядки, её бы уже давно не существовало.

Мирт нащупал за спиной тяжёлый металлический штырь, и рука уверенно его сжала.

— И ты, щенок, умрёшь мучительной смертью, — батюшка, возможно, и убил бы его. Судя по его состоянию, выпил он сегодня Крови Христовой немало. Мирт, делая вид, что он с трудом встаёт на колени, развернулся вокруг своей оси, раскручивая тяжёлый штырь. Металл, завёрнутый в тряпки, глухо ударил старику в голову. Секунду батюшка молча, как статуя, стоял, опустился на колени и, зацепив сидящего Мирта, упал на землю.

Старик дышал. Наверное, просто потерял сознание. Мирт не хотел его убивать, а вот посох забрать можно. Не плохое оружие, ничего не скажешь. Качаясь, Мирт потянул руку к посоху и получил очередную вспышку боли. Как же это работает? Ну и хрен с ним, с этим посохом. Правая рука безвольно висела. И так старик не успокоится. Устроит за ним охоту.

Когда Мирт добрался до скалы со своим тайником, и рука, и грудь отошли полностью. Как будто ничего и не произошло. Набежали тучи, и Мирт никак не решался на опасный подъём к каменному уступу. Можно было, конечно, зажечь светлячка, но на высоте свет будет слишком приметным. Не только люди могут его заметить. Крылатые твари тоже всегда были не прочь полакомится человечной. Но тёплое чувство безопасности, которое он всегда ощущал, находясь в своём тайнике, манило его так, что он всё-таки решился на подъём.

Оказавшись на уступе, Мирт подождал, когда уймётся дрожь в уставших руках, и разложил небольшой костёр. Благо, что дрова он заготовил ещё днём. С горящей головешкой он обошёл уступчик, переворачивая попадающиеся по пути камни, но мокриц не было. А есть уже хотелось. Ночью охотиться было сложно, но на рыбалку можно было сходить. Но для начала — оружие. Мирт освободил штырь от тряпья и любовно погладил ребристый Металл.

— Я полюбил тебя уже за то, — шёпотом сказал он штырю, — что ты так огрел батюшку.

Мирт засмеялся и резко умолк. Батюшка просто так это дело не оставит. Ну, ничего. Мирт хищно оскалился. Пусть сначала поймают. Чаще всего люди не выходили из деревни ночью. Слишком опасно. Только Мирт все эти опасности давно знал. И далось ему это знание не так просто, сейчас он был только рад полученному опыту.

Мирт достал нож и примерил его к штырю. Получалось неплохое копьё. Металлическое. Он размотал верёвку, удерживающую кремниевое лезвие на рукоятке ножа, и примотал к штырю. Оно, конечное, тяжёлое получалось, но это только к лучшему. Шкуру при броске пробьёт точно.

С края уступа послышался шорох и чьё-то пыхтение. Мирт схватился за своё новое оружие и лёг на землю, и отполз подальше от, всё освещающего, костра.

— Мирт, это я, — из темноты донёсся голос Стизы.

— Тьфу, ты, — выругался Мирт, подбегая к краю уступа, — руку давай.

— Мирт, там такое творится! — направилась к костру.

— Догадываюсь, батюшка жив?

— Жив, но, в него будто дьявол вселился, — Стиза разворачивала какой-то свёрток, — он всех на ноги поставил. Думаю, тебе не стоит отсюда высовываться.

— Знаю, что не стоит, придётся.

— Сиди, — девушка со строгостью на него зыркнула, — еду я тебе приносить буду.

— Дело не в еде, — развёл руками Мирт, — у меня забрали одежду.

— Сволочи, — с чувством произнесла Стиза, — я что-нибудь придумаю.

— Что? Если ты будешь рыскать по деревне в поисках тёплой одежды, батюшка сразу обо всём догадается. Ты и так рискуешь, покидая деревню ночью. Слишком подозрительно.

Стиза принесла вяленых трилобитов, и Мирт жадно накинулся на еду. Да, Стиза была очень не глупа — мясо трилобитов было очень сытным, одного хватало на пересменку, а она принесла с десяток.

— А родители не догадались, зачем тебе нужен был десяток трилобитов? — спросил Мирт, прожёвывая очередной кусок мяса.

— Конечно, догадались, не одобрили, конечно, попытались отговорить. Но не будут же они меня сдавать.

Взгляд девушки застыл на копье, которое лежало на земле около Мирта.

— Металл, — озвучил мысли Стизы Мирт, — можешь потрогать, если хочешь.

— Не может быть, — Стиза взяла копье, взвесила его в руке, и придирчиво начала его осматривать, — где ты взял это?

— Не поверишь, отец в наследство оставил. Этот металлический штырь и пару книг. Их я ещё не изучил.

— Не зря твоего отца, когда он был жив, сам батюшка побаивался. Странный он был какой-то. Ты книги, как будет время, изучи. Чувствую, там полезное что-нибудь будет.

— Не до книг мне пока. Одежду добыть надо. Через пару пересменок холодать начнёт. Ты мне в следующий раз иголку с нитками принеси, попробую шерстобрюха добыть.

— В такой темноте? Не думаю, что у тебя что-то выйдет.

— А ещё лучше, кого-нибудь из энергетических. Всегда мечтал покопаться в их внутренностях.

— Ты что, — Стиза перекрестилась, — до них же только церковники дотрагиваться могут!

— Ты думаешь? — Мирт хитро прищурился, — церковники столько лапши нам на уши понавешивали. Жаль, я слабо отца слушал, он больше знал.

— Не лезь к энергетикам, опасные они. Последнего три десятка людей пересменку по лесу гоняли, а как догнали, то пожалели, что эту охоту устроили.

— А мне терять мало что. Можно сказать, что всё дозволено. На что сил хватит, на секунду Мирт замолчал, — ладно, иди уже, а то подозревать начнут в деревне что неладное.

— Знаю, — девушка поднялась, внезапно запустила руку Мирту за затылок, подтянула его голову к себе, и поцеловала.

Мирт был так ошарашен, что, когда он очнулся, Стизы на уступе уже не было. Он никогда не представлял таких отношений, дружба со Стизой была настолько увлечённой, что об интимных отношениях Мирт просто не задумывался. Тепло, оставшееся на губах было каким-то совершенно новым и неизведанным. Наверное, целый час Мирт, не двигаясь, молча смотрел в костер, не переставая вспоминать секунды поцелуя, и прокручивая в мыслях ощущения, которые он в это время получил. Спохватился Мирт лишь, когда костёр прогорел и начал гаснуть.

Отмахиваясь от назойливых мыслей, Мирт подбросил дров, и достал из сумки свёрток с книгами. Книга, которая первая попалась ему под руки, была сделана не из пергамента! По виду, он походила на Библию, которая лежала под стеклом в церкви и охранялась инквизиторами так, будто от её благополучия зависела их жизнь. Листы гладкие, не шершавые, упругие и гибкие. На обложке красовался абсолютно не понятный Мирту рисунок и не менее непонятная надпись: "Корабль-колония "Надежда". Наша история, жизнь. Наша надежда". Пока Мирт рассматривал надпись из книги выпал пергаментный листок. В свете костра разобрать, что там написано, было практически невозможно, и по этому, Мирт углубился в пещеру и включил светлячка. В пещере можно быть уверенным, что яркий свет не заметят в деревне.

Это было письмо.

"Сынок, если ты сейчас читаешь эти строчки, значит меня уже, скорее всего, нет в живых. Сразу предупреждаю — из деревни нудно уходить. Надвигается опасность, против которой не устоит никто. Ты меня спросишь — куда уходить? Я много лет изучал эти книги, многого я не понял, но суть такова. Кроме нашего мира есть и другие. Очень много, они очень большие. Не Бог нас спустил с неба, — наши предки сами спустились оттуда. Не понимаю только одного — их должно было быть значительно больше. Тысячи пересменок назад церковники захватили власть и заставили нас жить по своим правилам.

Церковь — это аппарат, при помощи которого люди спустились с неба. У нас их только два, но когда происходил спуск, их были сотни. Значит, другие спустились где-то ещё. Возможно, там тоже живут люди. Попробуй найти их. И уходи отсюда. Опасность, которая надвигается на этот мир неминуема."

Хоть отец и пытался донести всё до Мирта максимально простым языком, у того в голове образовалась сплошная каша. Наугад он открыл книгу, и удивился ещё больше. На гладком листе была изображена церковь с десятком крохотных человечков, стоящих подле него. Под картинкой виднелась надпись: "Спасательный челнок после первого испытания". Мирт отложил книгу в сторону. Так и с ума сойти можно. Обрывки мыслей клеились во что-то осмысленное, но всю картину вырисовать не могли.

— Всё, — решительно сказал сам себе Мирт, чтобы прогнать мысли, — на охоту.

В пещере у него были припрятаны сети, которые Мирт решил взять с собой. Осознавая, что пережидать Рассвет придётся в пещере, он понимал, что пищей запасаться надо уже сейчас. Из обрывков кожи, которые валялись на полу, Мирт соорудил крепление для копья, так, чтобы его можно было вешать за спину.

Спуск оказался более сложным, чем подъём. Хорошо, что ветер разогнал тучи, и звёзды хоть немного освещали каменную стенку. Примерно на середине спуска Мирт услышал отдалённые голоса и застыл, стараясь максимально вжаться в камень. Голоса приближались, и со временем в них можно было различить отдельные фразы.

— Совсем охренел батюшка, ну где ночью мы найдём этого пацана, — грубоватый голос принадлежал экспедитору. Его Мирт знал. Опасный противник. Имеет опыт. В одиночку он обошёл почти весь мир.

— Смерть мы свою найдём, — второго голоса Мирт не знал, но он ему не понравился, — на медведя нарвёмся. Любят они по ночам шататься.

— Как и энергетики, — пессимистично подметил третий голос.

Мирт медленно повернул голову вниз — не меньше десяти человек. Однако, крепко он огрел батюшку, но экспедитор прав. В темноте они его не найдут. Прятаться Мирт умел. Он подождал, когда голоса стихнут, и спустился вниз.

Сети Мирт решил поставить поближе к своему тайнику. Пусть рядом была деревня, ещё с детства он научился расставлять сети под водой, чтобы буйков на поверхности видно не было. Расставить их не было большой проблемой и, справившись с этой задачей, Мирт отправился вверх по реке в поисках шерстобрюха. Шерсть этого животного очень ценилась в деревне. Зверь питался рыбой, но жил на суше, что и сделало его шкуру невосприимчивой к морозу жаре. К тому же, одежда, сделанная из его шкуры была водонепроницаемой. Мирт уже давно подметил нору шерстобрюха в одной тихой заводи, и давно собирался наведать его жилище.

Нора была обитаема. Это можно было утверждать по многочисленным, еле заметным, следам на почве возле входа. Мирт мог бы попробовать влезть в нору, как это делали все охотники, но у него был свой собственный план. Шерстобрюх в своей норе хозяин. Надо сказать, очень опасный хозяин. Свою жизнь без кровопролитного боя он никогда не отдавал. Мирт не так давно сделал небольшое открытие, ночью шерстобрюх боится света. Не просто боится — как бешеный, он пытается избежать освещения.

Мирт ещё раз осмотрел уходящую, почти вертикально, вниз нору, достал светлячка, и кинул его вниз. Через минуту снизу послышался испуганный визг, а Мирт увидел быстро приближающиеся, залитые ужасом, глаза зверя. Охотник имел ещё одно преимущество — он находился в темноте, и шерстобрюх увидеть его не мог. Остальное было делом техники — когда животное приблизилось на приемлемое расстояние, Мирт замахнулся копьём, целясь зверю в пасть, и ударил. Удар вышел на славу — зверь как будто сам налетел на копьё. Со скрипом оно вошло ему в пасть почти на половину длинны и прочно там застряло.

Только Мирт вытащил шерстобрюха из норы, как где-то за спиной послышалось грозное рычание. Охотник даже не оборачивался, он сразу догадался, что это может быть только второй шерстобрюх. Мирт засунул, руку в карман, нащупал светлячка, и кинул за спину. Под самым ухом раздался испуганный визг, а шею щекотнули длинные вибриссы. Мирт принялся выдирать застрявшее в пасти копьё. Время было. Светлячок будет гореть около часа. Оружие, наконец, оказалось в руках, и Мирт осмотрел освещённое зелёным светом пространство. Шерстобрюх был рядом, где-то на границе темноты и света, слышалось его натужное шипение. Вот только теперь преимущество было на стороне зверя, а не охотника — он видел Мирта, а Мирт его нет. Выскочить на неосвещённое пространство было бы слишком рискованно, Мирт, ослеплённый ярким светом светлячка, не увидит, ровным счётом, ничего. Включая противника. Охотник придирчиво осмотрел освещённое пространство в поисках выхода из сложившейся ситуации. На глаза попалось дерево, одиноко растущее около норы. Мирт вспомнил, что шерстобрюхи абсолютно не умеют лазать по деревьям, и в голове у него созрел кое-какой план. Он прикрепил светлячка на одежде, вскарабкался на дерево, и, прицелившись, бросил его прямо в нору. Пространство сразу окутала темнота, а внизу послышалось злобное сопение — шерстобрюх вертелся около дерева и, похоже, просто так уходить не собирался. Ну и пусть. Мирт подождал, пока зрение не адаптируется к темноте, и спустился на нижнюю ветку. Зверь сразу стал на задние лапы и попытался достать своими зубами охотника, но ему не хватало сантиметров двадцати. А вот Мирту такая расстановка сил была как раз на руку. Он размахнулся своим полутораметровым копьём, и, секундой спустя, шерстобрюх, с пронзённой, кремниевым лезвием, головой, в агониях качался по земле.

Пришлось спускаться, и добивать его. Животное издавало слишком много шума, а это могло привлечь других хищников. Раненый, хоть и смертельно, шерстобрюх всё равно представлял большую опасность — извивался он с такой активностью, что невозможно было различить, где у него лапы, а где хвост. Мирт, улучшив момент, поймал конец копья и, вместо того, чтобы попытаться вытащить его из тела животного, надавил на него. Шерстобрюх, издав предсмертный стон, повалился на землю.

— Целых два шерстобрюха! — восхищённо пробормотал Мирт сам себе.

Две стокилограммовых туши Мирт унести не смог бы, поэтому он решил взять только шкуры. Пришлось снова включать светлячка и отвязать от штыря кремниевое лезвие — копьём разделывать туши не очень то и удобно. Взвесив в руке снятые шкуры, Тихомир отрезал кусочек туши у одного из добытых им шерстобрюхов, вскрыл их черепа, в которых, как и у всех животных, находились светлячки, привязал лезвие к штырю, и, осторожной походкой, направился в сторону своего тайника.

Подниматься наверх пришлось два раза подряд. Первый раз, чтобы спустить вниз верёвку, второй, чтобы привязать её к добыче. На уступе Мирт соорудил деревянные рамки, на которые натянул шкуры, и обработал их специальным солевым раствором — запас его Мирт всегда хранил в пещере. Часов через двенадцать он будут готовы, нужно только поставить рамки ближе к костру. А пока можно было поспать. Тем более, что прошло довольно много времени. Мирт забрался в пещеру, завалил вход в неё приготовленными заранее для этого, валунами, и растянулся на пыльном полу.

Сон в голову не шёл. Количество информации, которое обрушилось на голову Мирта в последние пересменки, не давало уснуть. Так или иначе, выход из создавшейся ситуации найден не был. Почему отец не упомянул, какого рода опасность может угрожать деревне? В это вообще очень слабо верилось. Как, впрочем, и существование другого мира. Если бы отец нашёл к нему дорогу, он обязательно известил об этом Мирта. Отец исчез. Бесследно, а значит погиб. К этой мысли Мирт уже давным-давно привык и смирился с тем, что больше никогда его не увидит. Мысли, хоть и о таких важных вещах, сделали своё дело — Мирт сам не заметил, что слова в голове начали путаться, а сознание впадать в сонливое состояние.

— Мирт, это я, Стиза, — Мирт с трудом разлепил глаза.

Мирт убрал опоры, не дававшие валунам скатиться вниз, аккуратно разобрал часть своей баррикады, и вылез наружу. Стиза с интересом рассматривала натянутые на деревянные рамки шкуры шерстобрюхов.

— Кук ты умудрился!? Сразу двух! — она удивлённо развела руками.

— Да вот, повезло, можно сказать, что жив остался, сдавленно произнёс Мирт, стараясь скрыть свою гордость, — одёжку изготовить из них поможешь? А то, боюсь, к Рассвету не успею.

— Конечно, — Стиза начала доставать из сумки какие-то свёртки, — я тебе еды принесла — запасы тебе понадобятся. Слушай, уходить тебе отсюда надо будет после Рассвета. Не знаю, правда, куда. Батюшка за тобой такую охоту развернул. Двух экспедиторов послал, представляешь?

— Да, в курсе, — ехидно заметил Мирт, — не знал только, что сразу двоих. Видать, догадался батюшка, что штырь у меня металлический. Вот и бесится. Ну ничего, главное, что к Рассвету я не замёрзну, как он рассчитывал.

На шитьё одежды ушёл практически целый день, хоть ему и помогала Стиза, сапоги пришлось дошивать уже в пещере, при свете светлячка. Стиза изрядно рисковала, посещая Мирта, за что он её порядком выругал, и взял обещание, что в ближайшее время она в его тайнике не появится. Когда с сапогами было покончено, глаза у Мирта почти слипались и чтение книги, которая так его интересовала, он решил оставить на следующий день.

Проснувшись, Мирт решил в первую очередь проверить сети, которые он расставил на реке вот уже несколько пересменок назад. Они были полны рыбы, и поэтому почти половину пересменки ему пришлось поднимать улов на уступ и обрабатывать.

Еще через пересменку, когда рыба была закопчена, Мирт решил, в довершение всего, ещё раз сходить на охоту. Температура воздуха ощутимо понизилась, и вскоре необходимо было надевать тёплую одежду — земля, лишённая солнечного света, быстро отдавала тепло. Но на этот раз Мирту повезло меньше. Как только он спустился вниз и прошёл несколько десятков метров в сторону реки, как пространство вокруг него озарилось ярким зелёным светом.

— Вон он! — сразу же послышался крик из темноты.

Мирт бросился обратно. За спиной послышался топот — его преследовали. С разбегу он прыгнул на скальную стенку — за столько спусков и подъёмов к своему тайнику он помнил расположение вырубленных им ступеней на память. Не успел он подняться на несколько метров вверх, как внизу по камню чиркнуло чьё-то копьё.

— Он поднимается по скале! — послышался чей-то голос.

— За ним, — это был голос экспедитора. Ну всё, это конец.

Мирт поднимался с такой скоростью, какой только мог. На самом деле удача была на его стороне — тучи закрывали свет, идущий от холодных звёзд, а преследователи не знали расположение ступеней в скале.

— Слава, а ну замри! — плохо, это был голос экспедитора. В воздух взметнулась стрела с привязанным к наконечнику светлячком. Пыхтенье взбиравшегося за Миртом человека сразу прекратилось, но на момент всю каменную стену залило светом. Как только свет исчез, его вероятно, засыпали землёй, чтобы не слепил глаза, около Мирта о камень застучали многочисленные стрелы. Преследователи били наугад — они исходили из мгновенного видения, выхваченного из тьмы светлячком. Неизвестно, какой ангел сейчас охранял Мирта, но ни одна из стрел не настигла своей цели.

— Всем стоять и не шевелиться, — это был голос экспедитора, — стрелять буду я.

Мирт догадался, что он собирался делать, он сам так часто поступал ночью во время охоты — бить на звук. В воздухе была разлита тишина, прерываемая только натужным дыханием Мирта и звуками, которые он воспроизводил, поднимаясь по скале. Моментом спустя эту тишину прервал свист стрелы — она чиркнул всего в нескольких сантиметрах от Мирта. Дело — дрянь, сразу подумал он, до уступа ещё поднимать и подниматься. Так экспедитор его точно снимет. Мирт вжался в скалу и замер, надеясь, что, став бесшумным, станет невидимым для экспедитора, но его выдавало дыхание — Мирт уже успел изрядно запыхаться. Сделав над собой усилие, Мирт постарался дышать часто и не глубоко. Помогло, похоже, внизу его перестали слышать. В это время ночь опять озарил светлячёк, и в Мирта полетели десятки стрел — да они так его достанут окончательно. Беглец снова, с удвоенной скоростью, рискуя в каждый момент сорваться, кинулся вверх. Экспедитор снова начал бить на слух. Мирт почувствовал острую боль в предплечье, его рука непроизвольно метнулась в сторону, задела какой-то камень, с гулом улетевший вниз, и безвольно обвисла.

Камень обо что-то глухо ударился, а последившему после этого стону ответил свист стрелы. Опять стон, и опять глухой удар, только более громкий.

— Чёрт, Славка!

Всё ясно. Камень, упавший вниз, попал в человека, который взбирался по скале вслед за Миртом, а экспедитор, автоматически среагировав на стон, всадил в этого человека стрелу. Первые жертвы — теперь Мирта, пока не убьют, в покое точно не оставят.

Пока внизу творилась суматоха, Мирт решил оценить ситуацию, в которой сейчас находился. Одна рука явно пока не трудоспособна. Он ощупал второй выемку в скале — он её узнал. До уступа оставалось три ступеньки. В суматохе последних минут Мирт не заметил, что практически достиг своей цели. Поднатужившись, он схватился здоровой рукой за следующую ступеньку, повис на ней, и переставил ноги выше. Пальцы сразу заломило, но он поднялся ещё на полметра выше. Пока Мирт ждал, когда уйдёт ломота из пальцев, люди внизу успокоились, и экспедитор решил продолжить обстрел. Он не знал, что Мирту остался последний бросок, а потому не спешил. Беглец к тому времени нащупал ладонью кожаный поручень, прикреплённый им ранее для удобного подъёма, оттолкнулся ногами от каменных выемок и, тяжело дыша, повалился на уступ.

Стрелы ещё стучали о камень — экспедитор ориентировался на дыхание Мирта, но уступ его предохранял от прямого попадания. Экспедитор, после почти пяти минут непрерывной стрельбы, понял, что что-то не так и выпустил стрелу с прикреплённым светлячком.

— Ты всё равно никуда не денешься, — крикнул он, увидев, что Мирта на скале нет, — лучше спускайся по-хорошему.

— Не вздумайте взбираться, — натужно прохрипел Мирт, — я не хочу лишних смертей. Если кто-то попробует сюда взобраться, мне придётся забросать его камнями.

В подтверждение своих слов Мирт нашарил в темноте небольшой камень, и скинул его вниз. Как видно, он в кого-то случайно попал, поскольку снизу донеслись громкие ругательства.

— Как хочешь, — послышался голос экспедитора, — ты сдохнешь там голода и от жажды, но раньше, я думаю, мы тебя отсюда выкурим.

В землю около Мирта вонзилась стрела — они пытались попасть в него не по прямой, а по дуге.

— Чёрт, — шёпотом выругался Мирт, — так они меня действительно достанут.

Пришлось отползти от края уступа внутрь, но некоторые стрелы долетали и сюда. Нужно было срочно соорудить защиту от стрел. От них можно было укрыться и в пещере, но за это время кто-нибудь из преследователей мог подняться на уступ. Мирт осмотрелся, и первое, что ему бросилось в глаза — это деревянные рамки, на которых он обрабатывал шкуры, и куча хвороста около костра. Он подполз к рамкам и начал сооружать из них подобие каркаса для защитного шалаша. Только сейчас он заметил, что ему мешает стрела, торчащая из предплечья, и при каждом его движении доставляющая сильную боль. Мирт взялся за древко, набрал полную грудь воздуха, и, закрыв глаза, рванул стрелу на себя. Со всех сил он настроился не издать при этом ни звука — преследователям нельзя было показывать, что он ранен — но боль была такой обжигающей и острой, что он чуть не закричал. Снизу раздались радостные возгласы, скорее всего, что лучники подумали, что попали в него только сейчас.

Мирт выругался, здоровой рукой и зубами развязал мешочек с целебными порошками, не жадничая, сыпанул на кровоточащую рану, и взвыл ещё громче, отчего снизу раздались радостные крики, а сверху ударил ещё один залп стрел. Мешочек пришлось оторвать от ремня, к которому он крепился небольшим шнурком, и бросить на землю — не хотелось, рассыпать его драгоценное содержимое, оно могло ещё пригодиться в дальнейшем. Порошок, который мгновенно останавливал кровотечение и заживлял раны, Мирт добыл из соцветий болотной лилии с большим риском для своей жизни. Лилии выращивали болотники и тщательно следили за своими угодьями — второй раз Мирт такого подвига в жизни бы не совершил.

Преследователи, судя по количеству падающих из темноты стрел, воодушевились, и несложно было предположить, что под их прикрытием по скале кто-то уже поднимается вверх, а значит, нужно было спешить. Мирт впопыхах набросал на, изготовленный из рамок, каркас хвороста, того, что потолще, накрылся им и пополз краю уступа. Как оказалось, не напрасно — уже на подступах к проваливающейся вниз темноте он услышал чьё-то учащённое дыхание. Мирт выставил вперёд копьё и, моментом спустя, напротив кремниевого наконечника показалась взлохмаченная голова.

— Стоять, — Мирт, для профилактики, кольнул человека наконечником в щёку, — я не хочу смерти, на которую тебя посылал батюшка. Спускайся вниз, иначе мне придётся ускорить твой спуск.

Внизу замолчали. Видно, слушали их разговор.

— Не надо, — даже в темноте было видно, что глаза у человека светятся страхом, — я спущусь сам.

Тёмные очертания головы поползли вниз, и Мирт облегчённо вздохнул.

— Всё равно тебе отсюда никуда не деться! — послышался его выкрик, и Мирт кинул вниз небольшой камень. Тоже для профилактики.

Мирт начал стаскивать к краю уступа булыжники — необходимо было сделать небольшую баррикаду. Если бы кто-нибудь незаметно поднялся к уступу, то ему бы пришлось её разбирать, а сделать это бесшумно практически невозможно. Мирту нужно было время разобраться в ситуации и укрепить импровизированный шалаш, защищающий его от стрел — через некоторое время обстрел должен был возобновиться. Ситуация казалась безвыходной. С каменного уступа деваться Мирту было некуда, а то, что его преследователи будут не только дежурить внизу, но и делать периодические попытки подняться вверх, никаких сомнений не вызывало. В конце концов, его должен был сморить сон, и наивно было бы полагать, что преследователи этим не воспользуются.

— Для начала соберём стрелы, — сам себе прошептал Мирт, когда баррикада из булыжников была сооружена. Лука у него не было, да и на его изготовление ушло бы как минимум несколько десятков пересменок, это в том случае, если под рукой будут необходимые материалы, но Мирт не оставлял надежды, что он его когда-нибудь всё-таки изготовит.

Стрел оказалось очень много — не менее пятидесяти. Колчана не было, а если бы и был, то такое количество стрел невозможно было вместить в один колчан. Пришлось перевязать их шнуром и прикрепить к рюкзаку. Во время поиска стрел Мирт нарочно кидал попадающиеся под руку камни за обрыв, в ту сторону, где предположительно находились его преследователей. И несколько бросков возымели эффект — снизу послышались ругательства, после которых люди, вероятно, отошли дальше от уступа.

О том чтобы спуститься в каком-нибудь другом месте, не могло быть и речи — уступ был слишком маленьким, и спуск не остался бы незамеченным. Глубокая пещера оканчивалась тупиком.

Мирт разжёг костёр и, присел подле него. Тучи на небе рассеялись, и на небосводе появились холодные яркие звёзды. Увидит ли он Стизу ещё? Скорее всего, нет. Да и так бы она с ним не сбежала — ей нужно было ухаживать за её больными родителями, и он бы её не захотел подвергать опасностям, которые были впереди. Хотя, скорее всего, не опасности. Скорее всего, смерть.

Взгляд Мирта зацепился за чёрную тень дерева, рассекающую привычный рисунок звёзд чёрной тенью. Когда-то днём он долго его рассматривал — тощее искривленное дерево росло прямо из толщи скалы метрах в десяти от уступа. Мирт давно хотел проверить, есть ли какая-нибудь лазейка за этим деревом — до него отвесная скала исключала любую возможность подняться вверх. Похоже, сейчас Мирту ничего не оставалось делать, как проверить этот путь к отступлению.

Прямо под этим деревом, неизвестной Мирту породы, росла обыкновенная липа. Если подняться на её верхушку, то до дерева останется не больше пяти метров. Но как эти метры преодолеть? Мирт подошёл к липе, включил светлячка, и начал придирчиво её изучать. К его удивлению, он обнаружил в метре над землёй "часовщика" в его апогее. Сейчас "яйца часовщика" Мирту были ни к чему, но его, вдруг, внезапно, осенила идея. Он отвязал от штыря кремниевое лезвие, приладил его к рукоятке ножа, и принялся отрезать поражённую ветку липы у самого её основания — там, где до поражённого участка оставалось достаточное расстояние. Ветка надломилась, и Мирт попытался, ворочая её из стороны в сторону, попытался её оторвать. Это ему далось с трудом, раненная рука заживала быстро, но боль не успокаивалась. При каждом резком движении, она давала о себе знать, стреляя раскалёнными иглами в напряжённые мышцы. Когда ветка, наконец, была отделена от ствола, Мирт отнёс её к своей баррикаде, и зажал её булыжниками так, чтобы поражённый участок располагался внизу — на пути предполагаемого противника. Если бы кто-то и попытался незаметно проникнуть на уступ, ещё до баррикады его настигла бы плеть "часовщика", в обычных условиях практически безобидная, но в шатком положении, когда рискуешь, при малейшем нарушении равновесия, свалиться вниз, роковая.

Мирт усмехнулся, представляя, что будет с тем, кто попытается первым проникнуть в его тайник, и вернулся к липе. Повертевшись около её ствола, он вырезал три изогнутых прочных веточки и связал их вместе — вес человека такая кошка должна была выдержать. Ещё около часа ушло на сборы — едой пришлось ограничиться. Большую часть рюкзака занимали книги, различные инструменты и запасы, плюс тяжёлый штырь на спине, связка стрел и скрученная верёвка на поясе.

Мирт взобрался на самую верхушку липы, где тонкие ветки угрожающе прогибались под тяжестью его тела, привязал кошку к верёвке и, с размаху кинув её в сторону дерева, попытался зацепить её за что-нибудь. Это никак не удавалось — кошка и верёвка были слишком тяжёлыми. После нескольких неудачных попыток, во время которых Мирт чуть не свалился с липы, он решил действовать по-другому. Тяжелую верёвку пришлось отвязать. На кошке, ещё во время её изготовления, Мирт предусмотрел петлю. Теперь в петлю он продел тонкую, но достаточно прочную нитку, которая была предназначена для шитья одежды. Последнюю он не привязывал, а просовывал через петлю до тех пор, пока не образовалась пятиметровая двойная нить. Такая конструкция весила значительно меньше и позволяла подняться сначала беглецу, а потом и его вещам.

С третьего раза кошке всё-таки удалось прочно зацепиться на одной из веток дерева. Мирт разъединил двойную нить, привязал к одному из её концов толстую верёвку и, сматывая в моток второй конец нити, продел её через петлю в кошке. Он сматывал тонкую нить до тех пор, пока верёвка не оказалась в его руках. Предстояла наиболее сложная часть плана, в темноте осуществить его было очень сложно, и поэтому пришлось зажечь светлячка. Сверху сразу посыпались стрелы — преследователи заметили зеленоватый отблеск на краю уступа, и снова решили пустить в дело луки. Хорошо, что стрелы до того места, где находился Мирт, долетали очень редко.

Мирт, пропустив между ладоней пять метров верёвки, сделал на ней узел, к которому привязал изогнутую деревяшку. Этим концом верёвки он обвязал свою поклажу, потом потянул за второй конец, пока узел, с привязанной к нему деревяшкой, не застрял в петле кошки. Получалось, что застрявший узел будет прочно держать его тело и, в тоже время, оказавшись наверху и, развязав узел или перерезав верёвку, можно буде свободно поднять поклажу. Что самое главное, следов его деятельности внизу при этом совершенно не оставалось.

Мирт обвязался, автоматически перекрестился и, схватившись руками за верёвку, оттолкнулся от ветки липы. Инерция с силой ударила его об каменную стенку прямо над входом в пещеру, и Мирт безвольно повис в пяти метрах над землёй. Он висел немного в стороне от скалы — подъём пришлось начинать не отталкиваясь ногами от стены, а потягиваясь на руках, с зажатой коленями верёвкой. В обычном состоянии такой подъём не составил бы особого труда, но сейчас у Мирта страшно болела раненная рука — функциональность её полностью восстановилась, но боль осталась.

Когда он оказался наверху, со стороны уступа раздался сдавленный стон, который сразу же перешёл в громкий, но недолгий крик. Вероятно, первый посетитель натолкнулся на "часовщика" и не удержался на скале.

— Мирт, — до него донёсся голос экспедитора, — после этого мы от тебя точно не отстанем. Спускайся по-хорошему. Ты меня слышишь?

— Не дождетесь, — прошептал себе под нос Мирт, развязывая узел на верёвке. Рюкзак легко соскользнул с развилки липы и, минуту спустя, висел на одной из веток дерева, на той, где расположился беглец. Светлячок ещё не потух — нужно было как следует осмотреться, пока на уступе не появились его преследователи. По логике, они не должны были сразу догадаться, куда делся Мирт — он не оставил следов пути, которым он ушёл. Другой вопрос, что это мог быть тупиковый путь — пока взгляду Мирта открывалась лишь каменная отвесная стена, не предвещавшая ничего хорошего. Дерево, вгрызшееся своими корнями в скалу, поднималось ввысь, и ничего не оставалось делать, как, закинув рюкзак за плечи, подниматься по его ветвям. Больше всего Мирта беспокоила его рука, но промедления он позволить себе тоже не мог — с минуты на минуту на уступе могли появиться его преследователи, и остаться незамеченным было сейчас, прежде всего, в его собственных интересах.

Восьмая по счёту ветка, когда он уже был в двух десятках метров от уступа, принесла Мирту неожиданный сюрприз — в пределах досягаемости в базальте виднелась небольшая расселина, в которую свободно мог поместиться человек. Скорее всего, его образовали потоки воды, стекавшие с гор — как раз в той стороне с края деревни был небольшой водопад. С края деревни!?

— Чёрт, — выругался Мирт, — мой светлячок сейчас как никогда виден из деревни.

Когда Мирт разводил костёр или зажигал светлячка на уступе, где находился его тайник, можно было не опасаться, что свет увидят в деревне. Во-первых свет не пропускал сам уступ, который находился намного выше самой деревни, во-вторых, растительность, в изобилии растущая около тайника. Теперь же Мирт поднялся на такую высоту, что свету, идущего от его, хоть и угасающего светлячка, ничего не мешало достигнуть деревни. Тем более, что верхняя часть дерева, на котором он сейчас находился, днём с деревни просматривалась просто отлично. С другой стороны, успокаивал сам себя Мирт, вряд ли кому-нибудь в голову взбредёт всматриваться сейчас именно в эту сторону. Кроме этого, в скалах водятся энергетики — пусть редко, но иногда люди видели их прямо из деревни.

В любом случае рисковать не стоило. В который раз перекрестившись, Мирт прыгнул с ветки в расселину и покатился по острым камням. Как только он это сделал, светлячок сразу очутился в кармане, и Мирт погрузился в темноту. Минут десять он молча лежал, намеренно вглядываясь в самое тёмное место расселины, для того, чтобы глаза смогли приспособиться к темноте. Слух к этому времени тоже отдохнул от постоянных звуков, которые он производил своими движениями во время подъёма, и Мирт услышал, что на уступ поднялись люди.

— Куда мог исчезнуть этот гадёныш? — вкрадчивый, хоть и грубый, голос экспедитора не узнать было невозможно.

— Может с уступа сиганул? — предположил другой голос.

— И ты думаешь, мы бы этого не заметили? Да один удар тела о землю с такой высоты слышен за десятки шагов. Должно быть где-то прячется сволочь.

— Пётр осторожнее, у него есть какое-то оружие, — этот голос Мирт уже слышал. Он принадлежал человеку, которому он угрожал своим копьём, когда тот хотел взобраться на уступ.

— Батюшка говорил, чтобы без его головы мы в деревню не возвращались, так что, хочешь, не хочешь, а рисковать придётся.

— Мужики, здесь какая-то пещера! В неё, наверное, гадёныш и спрятался.

Мирт попытался по голосам определить, сколько человек входило в группу, которая его преследовала. Пока он насчитал около восьми человек, но на самом деле, их явно было намного больше.

— Пещеру проверьте, — голос экспедитора, — только осторожнее. А я пока эту липу проверю. Больно много под ней веток наломано.

— Так чего удивляться, он же "часовщика" где-то достал. Скорее всего, с этой липы срезал.

— Срезать то срезал, это я и сам вижу, но всё равно что-то здесь не так. Я проверю.

Голос экспедитора поверг Мирта в небольшую панику. Чувствовалось, что человек этот много времени провёл вне деревни и опыта у него не занимать. В голову хлынули мысли, что такой грозный противник рано или поздно его настигнет, а вместе с ними и отчаяние. Но что делать? Спуститься вниз и сдаться? Мирт осторожно, чтобы не произвести шума поднялся на колени. Пока его не поймали, а значит не всё потеряно. В любом случае лучше погибнуть в пылу сражения, когда даже и боли не почувствуешь, чем сгореть или замёрзнуть заживо на кресте в деревне.

Глаза уже привыкли к темноте полностью, и Мирт медленно двинулся вглубь ущелья. Как ни странно, дальше оно только расширялось. Днём, в начале дня, здесь должна была протекать река — она и вымыла эту расселину, а значит, в дальнейшем она могла уменьшиться, но исчезнуть — вряд ли. Вот уже несколько часов Мирт шёл по гладкой, явно вымытой водой, поверхности без единого камешка, пока вдали не замаячили белые очертания какого-то небольшого предмета. Вначале Мирт подумал, что это был выход на поверхность горной породы, окрашенной в белый цвет, но чем дальше он к нему подходил, тем больше в его голове зрели сомнения.

Это была кость. Причём абсолютно неизвестного Мирту животного. То, что это именно кость, можно было догадаться по характерным головкам на её концах, которые, как правило, находились на месте сочленения конечностей. Поражал размер кости — величиной почти с человека. Кроме этого поражало само наличие этой кости. Останки животных никогда не сохранялись больше нескольких дней или ночей — жара и холод быстро разрушали практически все части живых существ. Кроме того, кость почему-то не смыла вода, которая здесь текла в конце последнего Рассвета. Другими словами, кость сюда попала относительно недавно, и это вселяло не только надежды, что расселина Мирта куда-то приведёт, но и опасения. Неизвестно, что это животное здесь делало, но такому зверю Мирт явно не соперник.

Через пол часа впереди опять показалось что-то белое, отчего Мирт инстинктивно передёрнулся. Это тоже были кости. По размеру они были меньше, чем та, которая попалась Мирту в первый раз, но в сознание уже начал закрадываться липкий страх. Мирт прикинул ширину расселины, и сравнил его с найденными костями животного. По предполагаемым габаритам, такой зверь ни за чтобы не смог протиснуться в такую расселину, а значит, их сюда принесла река. Большие животные в основном были травоядными и, если это так, зверь умер либо сам, либо ему кто-то помог. В любом случае, откуда-то он здесь появился.

Пока Мирт исследовал кости, его накрыла еле заметная в свете звёзд, тень. Это был феникс — птица, неоднократно нападавшая на деревню. Бороться с ней, в силу её огромных размеров, было бесполезно, и люди, при её нападении, были вынуждены прятаться по домам. Казалось, такому гиганту, как феникс, ничего не стоило, как разрушить хлипкие человеческие строения, но, в силу никому не известных причин, к домам близко никогда не подлетал.

Мирт хотел спрятаться среди костей, но было уже поздно — феникс пролетел мимо, где-то высоко в небе, и исчез. Феникс неплохо видел в темноте, и было странно, что он не заметил Мирта. Ну да и Слава Богу. Феникс пролетел так быстро, что Мирт даже не заметил, в каком направлении он удалился. Кто знает, может кости гигантского животного работа именно феникса. Беглец понял, как беспечно он двигался до этого, и только случайность спасла его от хищника. Дальше Мирт шёл максимально прижимаясь к краю глубокой расселины. Здесь было очень темно, и он постоянно спотыкался об пучки высохших водорослей. Многие водные растения свободно переносили холод и жару, а свой жизненный цикл вмещали в несколько пересменок, когда пересохшие русла рек наполнялись водой. Появились мелкие животные — несколько раз Мирт спугнул ухорылов, а один раз пришлось огреть штырём мокрицу — существо не очень крупное и опасное, но крайне наглое и агрессивное. Впрочем, живность его только радовала. Если расселина и приведёт куда-то, то присутствие животных означало наличие пропитания. Если только сам Мирт не станет для кого-то источником пропитания.

Остановил Мирта шум крыльев. Где-то впереди приземлилась какая-то птица.

— Г-р-р, — Мирт прижался к стене, но, судя по возбуждённым возгласам, птица его заметила и заинтересовалась. Через некоторое время беглец получил возможность рассмотреть её — это был птенец. Такой вывод можно было сделать исходя из пропорций тела, размером птенец не уступал человеку. Когда стало совершенно очевидно, что Мирт замечен, и птенец направляется именно к нему, ничего не оставалось делать, как выйти на середину расселины и приготовиться к бою. Штырь был без наконечника — Мирт не успел его отвязать от рукоятки ножа, и сейчас ругал себя за это.

— Г-р-р, — птица остановилась в нескольких метрах от беглеца и, с интересом, начала его рассматривать. Мирт тоже, не без интереса, изучал птенца. Скорее всего, это был птенец феникса — об этом говорили его окраска и оперение. Птица явно чувствовала себя очень уверенно, вероятно, в окрестностях опасных для неё хищников не водилось. Или их истребили её родители. Птенец подошёл к Мирту почти вплотную.

— Г-р-р.

— Спокойнее, птенчик, — Мирт выставил вперёд металлический штырь.

Птица подошла ещё на шаг и, больше с интересом, нежели с агрессией, попыталась клюнуть Мирта в руку, как будто хотела попробовать на вкус новое диковинное существо. Мирт не стал ждать продолжения, он прекрасно понимал, что последует за этой, почти невинной попыткой. Беглец отскочил назад, развернулся вокруг своей оси, и, что есть силы, ударил птицу в голову. От такого сильного удара птенца отнесло на несколько метров в сторону — хоть по размеру они и была сравнима с человеком, по массе была значительно меньше — уменьшение веса — условие природы для тех, кто хочет летать.

Мирт нагнулся над трупом птицы — он не знал, чем здесь можно было поживиться. Перья взрослых фениксов очень ценились в деревне — это был один из компонентов, для приготовления далеко бьющих луков. Конечно, о том, чтобы добыть перо феникса с живой птицы, никто даже и не упоминал, но иногда в лесу находили те, что феникс по какой-то причине терял сам. Однако, перед Миртом сейчас лежал птенец — испытав его перья на гибкость, Мирт недовольно скривился. Ещё фениксы славились мощностью своего клюва. С давних пор ходили легенды, что ими они могут крошить скалы. Мирт постучал рукояткой ножа по клюву мёртвой птицы и, с удовлетворением, отметил, что звук говорит о низком весе и высокой прочности. Почти пол часа у него ушло, чтобы отделить клюв от тела, но результатом Мирт остался доволен. По размеру обе половины клюва прекрасно подходили на роль наплечников. Пусть они были немного разные по размеру, но зато лёгкие и прочные. На ближайшем привале нужно будет ими заняться.

— Г-р-р, — Мирт поднял голову. В темноте виднелся силуэт ещё одного птенца. У них тут что, гнездо!? Этот маленький феникс, увидев своего погибшего собрата, сориентировался намного быстрее первого — он пошёл в атаку сразу. Шумно махая крыльями, птенец, с разбегу, кинулся на Мирта. Беглец попытался применить ту же тактику, которая помогла ему разделаться с первым противником, но на этот раз она не сработала. Штырь был короче крыла, которое, задев Мирта, свалило его на землю. Птенца, по инерции, занесло дальше, он развернулся, и помчался обратно. Мирт понял, что подняться с земли не успеет, а замахнуться для следующего удара тем более. В спешке, он упёр один конец штыря в землю, а второй выставил навстречу приближающемуся противнику. Ах, как сейчас не хватало кремниевого наконечника, но и такой манёвр возымел действие. Противник налетел на выставленный штырь, перелетел через беглеца, и шумно грохнулся о землю. Тупой конец оружия не причинил ему вреда, но удар об твёрдую поверхность на время вывел его из строя. Мирт, поднявшись на колени, размахнулся, как будто бы он рубил дрова, и с силой обрушил тяжёлый штырь на птенца, который в агонии сразу же зашёлся в истошном крике. Мирт торопливо ударил ещё раз, целясь в голову, но яростный крик уже разнёсся по расселине гулким эхом.

— Сколько их ещё? — дыхание давалось Мирту с трудом, и он прекрасно понимал, что отсюда нужно убираться. Чем быстрее, тем лучше. Не выпуская из рук своё оружие, беглец сорвался с места, и побежал вперёд. Конечно, можно было вернуться назад — впереди его, скорее всего, ждали встречи с другими птенцами, но отчего то Мирт знал, что экспедитор с его людьми давно вышли на его след.

За первым же поворотом Мирт услышал шум крыльев. Он вжался в тень, и увидел, что в метрах десяти над ним, с трудом удерживаясь в воздухе, пролетают два птенца. Сомнений не было — они услышали предсмертный крик своего сородича и спешили на помощь. Подождав, когда они пролетят, беглец кинулся дальше. Через несколько километров, над собой, Мирт увидел чудовищно огромное переплетение высохших деревьев и веток. Это было гнездо. Гнездо феникса. Беглец перешёл на осторожную рысь и проследовал мимо. Не успел он пробежать и сотни метров, как впереди заметил отчётливые тени. Путь поднимался вверх, и они его не видели, зато он, по очертаниям в свете звёзд, хорошо мог различить силуэты преследовавших его птиц.

Мирт осторожно развернулся, и побежал назад. Когда показалось гнездо, он растерянно остановился. Бежать было некуда. В этот момент по расселине разнёсся оглушительный крик. А вот и мама. И похоже, что она не в самом лучшем настроении. Спрятаться было негде — вода отполировала стены и дно расселины до блеска. Ошарашено оглядываясь по сторонам, Мирт остановил свой взгляд на гнезде. Не раздумывая, он кинулся к ближайшей ветке, свисавшей с переплетения древесных стволов, и остервенело начал взбираться наверх. Он добрался до первого ствола и, уже на ощупь, полез в самую тьму, где полуперегнившая древесина начала проваливаться под его коленями. Остановился он только тогда, когда крики феникса стали звучать как-то приглушённо, как будто из-за стены, а из темноты впереди донеслось злобное шипенье.

Выставив перед собой штырь, Мирт достал из кармана светлячка, активировал его, и бросил перед собой. Перед самым лицом мелькнула клыкастая морда с многочисленными длинными усами. Зверь застыл, вжавшись в трухлявую деревянную стену, бывшую когда-то стволом могучего дерева, и открыл пасть. Мирт воспользовался этим — штырь с хрустом вошёл в пасть, и животное забилось на месте, пытаясь от него избавиться. Беглец не дал ему этого сделать — он упёрся ногами в первую попавшуюся ветку, прижал зверя к стене, и несколько раз провернул штырь вокруг своей оси, пока его конец, не вышел с другой стороны головы животного.

Мирт, в изнеможении, поднялся на колени. Он находился в какой-то полости внутри гнезда. Деревья и ветки, которые использовали фениксы при его строительстве, со временем прогнивали и проседали, но где-то остались такие воздушные карманы. Зверь, которого убил Мирт, облюбовал один из таких карманов, и решил поселиться там. С одной стороны, очень неплохое решение — поселиться под боком у опасного хищника. В конце концов, он уничтожал всех опасных зверей в округе, а к его режиму можно было, рано или поздно, приспособиться.

Глаза Мирта слипались — ему нужно было отдохнуть и выспаться. Лучше места и не найти, пусть где-то снаружи беситься огромный феникс в поисках убийцы своих птенцов. Где, где, а здесь он Мирта искать не догадается. Да и экспедитор в расселину пока не сунется.

Глава 3

Ночь. Рассвет. Три стража.

Мирт открыл глаза, но ничего, ровным счётом, не увидел. Медленно, сквозь не хотя уходящую, дрёму, до него начали доноситься события последних пересменок. Он больше не житель деревни, и даже не изгой. Он теперь жертва, которую словить нужно было, во что бы то ни стало. И охотники на него знатные — один экспедитор чего стоит, а сколько с ним идёт людей, вообще неизвестно. Мирт даже не знал, какую он имеет фору, возможно экспедитор его давно уже ждал где-то выше по расселине. Хотя, если учесть, как взбесился феникс, вряд ли он решился пройти этот участок пути.

Мирт нащупал в рюкзаке трилобита и принялся его уплетать — после сна голод сразу дал о себе знать. Мясо убитого им зверя употреблять в пищу он не решался, во— первых, видел он такого в первые, во-вторых, у не было возможности его обработать.. Откуда-то сверху послышался шум, и Мирт инстинктивно прижался к полу -в гнезде копошились птенцы. Взрослый феникс больше не кричал, скорее всего, успокоился.

Местечко, куда попал Мирт, конечно, укромное, и при иных обстоятельствах можно было переждать здесь Рассвет, но только не сейчас. После Рассвета наступит день, а при солнечном освещении скрыться от птиц будет невозможно. Мирт засунул руку в карман, и нащупал горсть светлячков — не больше двух десятков. Мало. Светлячки вещь полезная — нужно было пополнить их запас. Рядом лежал убитый Миртом зверь и у него, как и у всех животных, должен был быть в черепе как минимум десяток, но в темноте его вскрытием заниматься бесполезно. Пришлось тратить имеющегося из старых запасов. Как только темноту рассеял зеленоватый свет, Мирт достал нож, и принялся вскрывать череп животного. Не напрасно, желаемая добыча была внутри.

Не успел Мирт закончить разделку животного, как за спиной что-то негромко, как-то неестественно, пискнуло. В полумраке Мирт обнаружил маленький красный огонёк на полу пещеры. Огонёк принадлежал, как показалось Мирту, какому-то маленькому странному животному: сантиметров двадцать в длину, со странным крючком на месте изгиба его тела. Хищным красным глазом животное смотрело на Мирта, который уже достал штырь и приготовился к атаке. Внезапно под глазом загорелось маленькое окошко, по которому побежала надпись "Время зарядки при существующем освещении 963 часа 32 минуты". Мирт сразу понял, что это не животное. Но что? Ни о чём подобном он в жизни не слышал, но где-то видел. Где?

Мирт покопался в рюкзаке, достал книгу, которую он уже мельком просматривал, и начал лихорадочно перелистывать страницы. Так и есть — на одной из картинок стоял мужчина, у которого на поясе висела точно такая штука. Интересно, для чего она предназначена? Мирт осторожно дотронулся до предмета, но ничего не произошло. Тогда он осмелел и взял его в руки. Предмет был довольно тяжёлым, внимательно его осматривая, Мирт обнаружил на нём крохотную надпись "Парализатор ПМ-24". Наверное, это его название. Слово знакомое. Многие животные могли парализовать человека своим укусом или выстрелом ядовитых иголок или шипов. Наверное, это слово — "парализатор" — произошло от слова "парализовать". От предмета буквально веяло угрозой. Ещё раз, осмотрев его, Мирт нащупал маленькую красную кнопочку сбоку и, в силу своей любознательности, сразу вдавил её вглубь. Парализатор пикнул, а в окошке сбоку появилась другая надпись: "Для перехода в боевой режим не достаточно энергии". Боевой режим!? Вот это уже интересно. В этом выражении все слова были понятны. Разве что "энергия". Это слово Мирт слышал только тогда, когда говорили об энергетиках. Мол, эти животные могут использовать энергию, но откуда они её брали? Кроме кнопки был ещё и крючок, но, похоже, он был крепко зафиксирован, поскольку, при попытке на него надавить, не сдвинулся ни на миллиметр. Вообще, парализатор так хорошо ложился в ладонь, что создавалось впечатление, будто он именно для этого предназначен. Сомнений не оставалось — это было оружие, но для его работы была нужна энергия. Откуда брали энергию энергетики, Мирт понятия не имел, а для парализатора — тем более. Можно было почитать книги, которые он взял с собой. В конце концов, если парализатор был изображен на картинке, то в тексте о нём упоминание встретится должно было обязательно. Но не сейчас. Сейчас нужно отсюда уходить — возможно, на хвосте была погоня, да и место, чтобы переждать Рассвет найти, мягко говоря, неплохо было бы.

Спрятал книгу и парализатор в рюкзак, а светлячка в карман, подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и пополз к выходу. Звёзд не было, бесшумно спуститься было чертовски сложно — Мирт чуть не свалился. Слава Богу, птенцы его не поджидали и он, периодически спотыкаясь, пошёл дальше вверх по расселине. Хищники в такую темень на охоту обычно не выходили. Больше всего Мирт сейчас опасался плотоядных растений — они реагировали на тепло. По большому счёту большинство из них не были опасны смертельно — но хорошенько потрепать могли. Мирту сейчас это было нужно меньше всего — тем более, что его куртка не была прошита костяными пластинами. Все охотники, выходящие за пределы деревни надевали какую-либо нехитрую броню — слишком много в этом мире водилось агрессивных видов животных и растений. В такую густую темноту обычно никто не отваживался выйти за пределы деревни, но сейчас у Мирта просто не было выхода — прощупывая дорогу перед собой металлическим штырём, он упрямо продвигался вперёд.

Почти всю пересменку ему удалось не нарваться на неприятности, разве что в конце её зарядил дождь. Пока ещё довольно тёплый, но Мирт хорошо знал все особенности погоды в этом мире — через несколько часов он мог превратиться в холодный. Начали слипаться глаза, нужно было выспаться, но в кромешной тьме Мирт не мог рассмотреть подходящего места. Оставалось только идти вперёд. Шерсть шерстобрюха влагу не пропускала, но порывы ветра постепенно загнали капельки води под рукава и капюшон. Пока холодно не было, но только потому, что Мирт находился в постоянном движении. А глаза слипались всё с более настойчивой силой. В поисках подходящего для отдыха места, беглец шёл вдоль стены расселины, прощупывая её поверхность штырём. Обессиленный многочасовым переходом, он не заметил, что давно уже идёт по колено в воде. Дождь, временами переходящий в ливень, образовал на дне расселины небольшую речушку, постепенно увеличивающуюся в размерах. Когда Мирт осознал, что скоро ему придётся скорее плыть, чем идти, штырь провалился в какую-то выемку. Он не удержался и зажёг светлячка. К его разочарованию, это была не пещера, а вырубленная природными силами в скале, каменная ступень. Почти не соображая, просто пытаясь уйти от, уже холодной, воды, Мирт забрался на неё, и увидел зияющее отверстие — пещера.

Беглец знал, что пещеры всегда и всеми очень ценились, и животные тому не исключение. Да, их шкуры защищали их от гибельных для человека колебаний температуры, но дёшево им это явно не обходилось. Все пещеры, как правило, занимали какие-нибудь хищники, и за них велась ожесточённая война. Побеждали, естественно, сильнейшие. Наивно было полагать, что пещера будет свободной, и Мирт приготовился к схватке.

Хищник не заставил себя ждать — это был такой же зверь, которого Мирт убил в гнезде феникса, но беглец сейчас сам был похож на хищника — осознание близости смерти сделало с человеком своё дело, пробуждая в нём древние звериные инстинкты. Руки до боли сжали штырь, ноги нашли твёрдые уступы в камне, готовые бросить тело в атаку, а мысли были направлены только на желание убить и растерзать. Увидев бешеные, переполненные уверенностью, глаза Мирта, зверь испуганно заскулил, и попытался спастись бегством, но человека уже было не остановить. Штырь настиг животное, когда оно совершало прыжок — переломило позвоночник и крепко припечатало к земле. Мирт, поняв, что опасность миновала, мгновенно обмяк, еле волоча ноги, он забрался вглубь пещеры, упал на землю, и забылся в беспамятстве.

Проснулся Мирт от холода, долго не мог окончательно очнуться, пытаясь закутаться в мокрую одежду, переворачивался с боку на бок, пытаясь прижаться к стене пещеры, но, в конце концов, проснулся. Нужно было хоть как-то согреться. Беглец, пересиливая себя, вскочил на ноги, и начал прыгать и махать руками. Очень быстро он понял, что таким образом согреться ему не удастся — мышцы, после многочасового перехода, невыносимо болели. Мирт понял, что без костра ему не выжить.

Снаружи светили звёзды, а поверхность расселины ярко блестела, отражая их на своей поверхности. Река, которая образовалась благодаря дождю, пока он спал, замёрзла. Мирт осторожно ступил на скользкий лёд, и направился к ближайшему, как ему показалось, засохшему дереву, торчавшему изо льда. Оно и вправду оказалось сухим, Мирт подрубил его ножом у самого основания, раскачал, пока оно не сломалось, и потащил к пещере. Рук Мирт не чувствовал — он не успел сшить себе рукавицы — к добыче хвороста пришлось подключить и ноги. Когда у подножия пещеры лежала изрядная куча наломанных веток, Мирт дрожащими руками достал из сумки, висящей на поясе, огневика. Огневик — плод огненного дерева, которое никогда не отдавало своего без сопротивления. Добыть его можно было только вывалявшись в грязевом источнике около деревни — грязь там обладала огнеупорными свойствами, а огневое дерево имело обыкновение обрушивать на обидчика целые струи горячего пламени. Огневиков применяли только в исключительных случаях, слишком сложна была их добыча, обычно использовали кремень, но Мирт решил, что его случай как раз и является исключительным. Высечь сейчас искру, а тем более разжечь из неё огонь, было просто невозможно.

Огневик, попав в кучу хвороста, сразу засветился тусклым красным огнём. Тепло, исходившее от него, становилось всё жарче, пока ветки, все как одна, не вспыхнули ярким пламенем. Мирт, чуть не обжигая лицо и руки, принялся крутиться возле костра, но промокшая одежда не давала ему согреться. Он скинул тёплую куртку и штаны, и от нижней одежды сразу пошёл пар. Беглец подтолкнул горящие ветки ко входу в пещеру, расставил на рогульках свою одежду, и не жалея дров, начал подкидывать их в костёр. Постепенно, он отмерзал. Пещеру прогреть было невозможно — она была слишком глубокой, но высушить одежду возможность представлялась. Глубокая пещера — идеальное место для ночёвки — глубже двадцати — двадцати пяти метров температура была всегда одинаковой — день не успевал её нагреть, а ночь — остудить. Мирт решил, пока сохнет одежда, обработать убитого им зверя, но обнаружил, что от него остался только скелет. Хищники или грызуны успели его оприходовать. Пропитания хватало, но подстраховаться никогда не помешало бы.

Когда принесённое дерево всё оказалось в костре, Мирт, поморщившись, накинул тёплую, но ещё влажную одежду, и отправился искать дрова. Высохшие деревья в расселине встречались в изобилии, а затащить их к входу в пещеру оказалось проще простого — древесина легко скользила по замёрзшей реке. Было очевидно, что пережидать Рассвет мирту лучше всего именно в этой пещере — дно него оставалось несколько пересменок, Мирт был слишком измучен, чтобы продолжать путь, к тому же не факт, что в течении этих пересменок ему попадётся пещера.

Когда необходимый запас дров был накоплен, Мирт занялся водой. Во время Рассвета проблему водоснабжения решить было просто — на земле всегда лежал толстый слой снега, но минуты пребывания на жутком морозе грозили серьёзным обморожением, и поэтому, лучше было сразу набрать льда или снега, чтобы потом не выходить из пещеры. Последняя оказалась намного больше, чем Мирт мог себе предположить — метров десять она поднималась вверх, где перешла в громадный каменный зал. В самом конце этого зала Мирт наткнулся на какое-то странное место. На земле были выложены странные валуны практически правильной прямоугольной формы. Мирт провёл рукой по одному из них, и из толстого слоя пыли выступили какие-то знаки, явно сделанные рукой человека. Мирт сначала хотел списать всё это на животных — ну мало ли какой зверь мог нацарапать на валунах простейшие линии. Как только рисунок открылся полностью, его уверенность, что это мог сделать какой-либо зверь, заметно пошатнулась. Но кто, кроме людей из деревни мог сюда добраться? А если и добрался, то что за неизвестный язык, которым эти знаки начертаны? Выходит, прав был отец, когда говорил, что существуют и другие миры. Мирт провёл ладонью по земле внутри круга из валунов и увидел, что она тоже исписана неизвестными знаками.

Любопытство победила усталость. Мирт разложил хворост внутри круга, достал кремень, но только попытался высечь искру, как обе руки пронзила дикая боль. Беглец свалился на землю, покачался на ней, преодолевая импульсы, бегущие по мышцам и, дождавшись окончания приступа, поднялся на ноги. Такого с ним никогда не было — Мирт подумал, что он чем-то заболел, но таких симптомов не было ни у одной известных ему болезней. Он осмотрел свои руки, которые уже ничем не напоминали о недавней боли и, плюнув в мыслях на то, что с ним случилось, попытался разжечь костёр снова. Приступ повторился, но куда с большей силой. Вспышка боли на этот раз хлынула сразу в мозг. Наверное Мирт потерял сознание, потому что очнулся от холода. Неужели в этой странной пещере невозможно разжечь костёр? Или внутри этого круга из валунов?

Мирт перенёс заготовленный им хворост для костра за пределы круга и с опаской попробовал высечь искру снова. Он приготовился к боли, но её не было — искра, отлетевшая от камня, ярким огоньком прожигала себе дорогу в промасленной тряпке, которая была предназначена для разжигания костров. Опомнившись, Мирт раздул огонёк, пока тот не превратился в пламя, подкинул веток потолще и, улёгся прямо на землю перед костром.

Сон накрыл его тяжёлым одеялом практически мгновенно. Среди тёмных коридоров подсознания летали какие-то блики и пятна. И монстр. Энергетик, наверное, потому-то гребешок на его голове светился ярким синим огнём. Но на монстре была одежда! Что-то похожее на тогу.

— Ты кто? — монстр умел разговаривать.

— Я — Мирт.

— Откуда ты?

— Из деревни.

— Как ты смел нарушить мой покой!? Ты умрёшь, премерзкий Мирт из деревни!

— Если я уйду отсюда перед Рассветом, я тоже умру — для меня нет разницы где умереть.

— Ты можешь рисовать знаки? Умеешь ловить энергию?

— Нет, я не знаю о чём ты говоришь.

— Ты можешь мне пригодиться. Если тебя не убьют стражи. Я давно их не видел, они, наверное, спят.

— Что за стражи?

— Они охраняют запирающие меня знаки. Если ты выживешь после встречи с ними, то пригодишься мне. Но ты в ряд ли выживешь. Прячься от стражей внутри знаков, тогда у тебя будут хоть какие-то шансы.

Мирт проснулся — он был на ногах и нёс в руках ветки. Внутри круга из валунов уже лежала часть принесённого им в пещеру хвороста. Получается, что во сне от таскал ветки! Паранойя какая-то.

Мирт резко остановился. Ему показалось, что из темноты пещеры прилетел какой-то звук. Что-то похожее на шипение. С минуту беглец не двигался, напряжённо вслушиваясь в темноту.

— Показалось, — Мирт вытер испарину, выступившую на лбу. В этот момент шипенье повторилось, на этот раз так громко, что своды пещеры эхом на него отозвались. Мирт бросил хворост и сиганул в круг из валунов, и очень вовремя. Из темноты на дикой скорости вылетела тварь, и кинулась на Мирта. Как только она добежала до валунов, за которыми он спрятался, будто натолкнулась на невидимый барьер. Шипя, она отошла от круга, разбежалась, и попыталась преодолеть барьер снова. На этот раз она продвинулась немного дальше.

— Знаки в пыли, — в воздухе разлился уже знакомый голос.

Мирт понял, что от него хотят, скинул куртку, и начал протирать ей валуны. Знаки светились! Тварь злобно зашипела, и отпрянула в сторону и, что интересно, свечение начертанных на камне фигур прекратилось. Получив небольшую передышку, Мирт решил рассмотреть стража, в том, что это именно страж, сомнений не было.

Коромысло какое-то. Изогнутое тело с двумя ногами, и четырьмя руками — по две с каждой стороны. И два рта — головы плавно перерастали в тело, покрытое жирно блестящими в свете костра, пластинами.

— Пошла вон, — выкрикнул Мирт в отчаянной попытке прогнать стража. Но стража его крик только заинтересовал, он тоже захотел рассмотреть человека ближе. Когда тварь подошла вплотную к невидимому барьеру, Мирт, в страхе, забился в противоположный, самый дальний от неё, угол. Глаз у стража не было, но беглец чувствовал, что он на него пристально смотрит. Забывшись, тварь подсунула морду вплотную к барьеру, и знаки на камнях и полу ярко вспыхнули, от чего страж, громко зашипев, бросился в сторону.

— Ну как тебе страж, премерзкий Мирт из деревни?

— Это животное?

— Нет. Прекрасное творение, не правда ли? Я тоже мог таких делать, даже более лучших. До заточения.

— Как мне его убить?

Пещеру залило жутким громким смехом.

— Ты собираешься его убить? Не смеши меня? Я и оружия при тебе не видел. Чем? Руками задушить что ли?

Тварь снова подошла вплотную к барьеру, а Мирт, рванулся вперёд, и наотмашь ударил её железным штырём. Оружие, громко звякнув о блестящие пластины, скользнуло в сторону, не причинив стражу никакого вреда. Тварь мгновенно сориентировалась, она схватила штырь одним из ртов и попыталась вырвать его у человека.

— Пошла вон! — опять заорал Мирт, навалившись на оружие всем телом. Штырь с натугой вошёл в пасть твари сантиметров на тридцать, она зашипела и, громко отхаркиваясь, отбежала в сторону.

— Неплохо, — раздалось в воздухе, — только у него через пару часов все раны заживут, но если бы ты сейчас отправился его добить, у тебя были бы неплохие шансы. Жаль, что ты не умеешь использовать энергию.

— Так научи меня.

— Я думаю над этим вопросом. Таких существ, как ты, я ни разу не видел. Откуда ты, премерзкий Мирт из деревни?

— Я же говорил — из деревни.

— Где твоя деревня?

— Не далеко отсюда, несколько пересменок пути вниз по расселине.

— Проклятое место, там никто никогда не селился. Откуда пришли люди из твоей деревни? Ты обладаешь такой нестандартной энергетикой, что я даже не знаю, что от тебя ожидать.

— Нас спустил Бог.

Пещеру опять залил громкий смех.

— Вас спустил Бог? Да что ты знаешь о Богах, премерзкий Мирт из деревни?

— Но в последнее время, я начинаю верить в другую историю, — не обращая внимания на надменность, произнёс Мирт.

— Ну и? — казалось, невидимый призрак ждал от человека очередные слова, чтобы ещё раз с него посмеяться.

Мирт покопался в рюкзаке, нашёл в нём книгу и, торопливо пролистав страницы, нашёл картинку с подписью "Надежда".

— Мы прилетели на этом, — он ткнул пальцем в изображение.

— Не может быть? — голос стал на удивление серьёзным, как будто говорил кто-то другой, — покажи ещё.

Мирт стал медленно перелистывать страницы, с интересом изучая их при этом сам.

— Значит, ты выходец из другого мира. Только я никак не могу понять, как твои предки достигли таких высот в искусстве строительства воздухоплавательных кораблей. И как вы могли такие знания потерять. У тебя есть предметы, принадлежавшие твоим предкам?

— Сама книга, мой штырь из металла.

— Металла? В мой стране, за такой кусок металла дают очень большие деньги. Ты богач. Мёртвый, практически, но богач.

— Ещё есть вот это, — Мирт извлёк из рюкзака парализатор.

— Интересно, я вижу в нём ёмкость для энергии. Но эта не та энергия, которой умею пользоваться я. Надо будет потом с этим разобраться.

— А кто ты? — Мирт осмелел, сколько, в конце концов, можно бояться, — я ни разу не видел таких... существ.

Резкая боль прошла через всё тело.

— Существо!? Я самый опытный воин из моей расы. Если ты ещё раз меня так назовёшь — ты просто умрёшь. Зови меня Воин.

— Хорошо, Воин, — Мирт ещё качался по земле, — что я должен сделать для тебя?

— Ты должен помочь мне выбраться отсюда.

— Почему ты не можешь сделать это сам?

— Много пересменок назад, обманом, меня заманили сюда. Убить меня невозможно, они убили лишь тело, а сущность запечатали здесь, в проклятых землях.

— Почему их назвали проклятыми?

— Здесь очень мало энергии, поэтому наше с тобой обучение будет довольно сложным. Я не могу управлять таким мизерным количеством энергии без тела. Поэтому тебя придётся научить использовать энергию.

— А потом?

— Пока тебе достаточно знать только это.

— А как же со стражем?

— Стражами. Их три. Если ты сумеешь убить этого, проснется второй. Считай, это будет экзаменом для тебя.

— Но я очень измучен, я не в состоянии сейчас что-либо делать вообще.

— Значит, с этого и начнём. Ты научишься снимать усталость.

— А тепло? Я не могу разжечь костёр внутри круга, рано или поздно я замёрзну.

— Как получать тепло из энергии, я тоже тебя научу.

— Можно всё-таки отдохнуть хоть немного? Я очень устал, — Мирт уже просто просил, но вспышка боли, последовавшая за его просьбой, подтвердила все его догадки.

— Итак, — невозмутимо продолжил Воин, — начнём. Согласно теории, мир захлёстывает энергия, которая непрерывно идёт из-под земли. Откуда она берётся — никто не знает. Есть множество догадок, но тебе я их приводить не буду. С давних времён э... Зови нашу расу иномирянами, покопавшись в твоих ассоциациях, я нашёл это слово и, думаю, тебе будет проще всего называть нас именно так. Так вот, с давних времён представители моей расы заметили, что некоторые животные — ты их называешь энергетиками — маневрируют смертоносной энергией. Со временем мы разгадали секрет доступа к энергии. Внутри энергетиков есть орган, заполненный воздухом, и способный, по желанию животного, выписывать определённые узоры в пространстве. Каждый из таких узоров крыл в себе тайну доступа к энергетическим слоям — их оказалось много и все они имели разные свойства.

* * *

Стаж будто бы ждал. Он прекратил попытки проникнуть через невидимый барьер и застыл, как статуя, в десятке метров от Мирта. Беглец знал, что страж за ним следит, хотя у твари даже глаз не было. Причудливый монстр был собран из разных животных. Опасных животных, и от каждого из них брали самые опасные органы. Страж не был энергетиком — в этом месте пользоваться энергией было практически невозможно. Мирт потерял счёт времени — он не знал, как долго Воин его готовил к этой схватке. Воин не верил, что Мирт победит, да и к человеку он относился слишком презрительно. Хотя Мирт чувствовал его заинтересованность и отчего-то Мирт чувствовал, что если он победит всех трёх стражей, то Воин его не пощадит. Смутные намёки на то, что Воин остался без тела, а без тела не может использовать энергию, наталкивали на неоднозначные выводы, но деваться Мирту было некуда — любое неповиновение жестоко каралось невыносимой болью.

Человек ещё раз взвесил все свои шансы. Клюв птенца феникса, разделённый на две половины, был уже давно пришит к тёплой куртке — эти жесткие и лёгкие части оказались, как нельзя, хорошими наплечниками — пусть они были разного размера, но за плечи теперь можно было не опасаться. Штырь тоже претерпел изменения — Воин рассказал Мирту, что, при трении о камни, металл постепенно истачивается. Теперь не было необходимости привязывать к штырю кремниевое лезвие ножа — оба конца оружия были аккуратно заточены и были более опасным оружием, чем кремний.

Мирт много узнал о энергиях — здесь, в проклятых землях, их почти не было, но "почти" ещё не означало "совсем". Рисуя знаки в воздухе и на камнях можно было зацепить некоторые потоки и избавиться от усталости, к примеру, или согреть замёрзшее тело. Большего Мирт, не знал. Как объяснил Воин — пока этого и не нужно. Страж, с которым человеку предстояло бороться, был неуязвим для энергетических приёмов, и энергию около себя развеивал. Те, кто заточили когда-то в этой тюрьме Воина, знали, что он мастер в манипуляциях с энергиями, и бороться с физическим существом, не подвластным энергетике, ещё и не имея тела, невозможно.

— Ты готов, премерзкий Мирт из деревни?

— Я могу употребить энергию, чтобы сделать своё тело сильнее?

— Можешь, но учти — во-первых, у тебя около двадцати секунд, во-вторых, в метре от стража все твои старания снизойдут на нет. Он развеет всю энергию.

— Я употреблю её для разгона.

— Дело твоё.

Мирт начал тщательно вырисовывать на камне сложный рисунок. Двигались все пальцы руки, казалось, вот-вот, и они запутаются друг между другом, но Мирт был хорошим учеником — моментом спустя, на поверхности камня вспыхнуло голубое пламя, которое, угаснув, сформировало на каменной поверхности причудливый рисунок. В тело нахлынула энергия, разливая по мышцам, он наполняла тело необъяснимой силой.

Страж заинтересовался действиями человека, и подошёл ближе. Мирту это было только на руку, сжавшись, как пружина, он прыгнул навстречу изумлённому противнику. Тварь явно не ожидала от него таких действий — он даже не попробовала увернуться, а может просто была уверена в своей неуязвимости. Заточенный штырь и вес человека сделали своё дело — металл пробил чёрные пластины, а Мирт, опёршись ногами об валун, попытался повернуть оружие так, чтобы разворотить противнику внутренности. Страж, наконец, очнулся, земля ушла из-под ног, и Мирт оказался в воздухе. Тварь попыталась одним из ртов дотянуться до торчащего из брюха штыря, но поняв, что этого сделать не сможет, резко крутанулась вокруг оси, отчего оружие, громко звеня о камни, отлетело в сторону. Он упало в десятке метров от того места, куда с грохотом упал Мирт.

Страж не спешил. Обнажив чёрную пасть, отчего-то совершенно без зубов, что пугало ещё больше, она медленно направилась к человеку. В отчаянии, Мирт кинул в стража нож, но тот презрительно щёлкнув пастью, поймал его в воздухе, и проглотил. Беглец, в отчаянии посмотрел в сторону, куда упало его оружие, он поднялся на колени и пополз к штырю. Страж, на ходу наблюдая за его действиями, казалось, насмехался над ним. Он дал человек доползти до оружия и резко прыгнул. Мирт упёр один конец штыря в землю, выставив второй навстречу летящей твари. Толи это существо было совершенно уверено в своей победе, толи слишком безмозгло, но оно не совершило абсолютно никаких попыток уйти от надвигающейся опасности — оружие пронзило её грудь, и вышло со спины. Один из ртов успел таки вцепиться Мирту в бедро, но беззубая пасть не успела сделать какие-либо значительные повреждения — как только штырь вылез из блестящей спины чудища, страж начал буквально таять в воздухе. Беглец, тяжело дыша, повалился на спину.

— Поднимайся, презренный Мирт из деревни. Второй страж уже просыпается.

Мирт почувствовал вибрацию почвы, и недобрый взгляд, идущий из темноты. Этот взгляд быстро привёл его в чувство. Беглец попытался встать, но сразу же скривился от боли — скорее всего, у него была сломана нога, но он быстро забыл о травме, когда из холодных глубин пещеры показались тёмные тени. Схватив штырь, Мирт на четвереньках заполз в круг.

Это были длинные чёрные щупальца, будто пещеру наводнили тысячи змей. Щупальца были везде — на земле и стенах, на валунах и каменных сосульках, свисавших с потолка и устремляющихся к нему.

— Оружие можешь отложить, — холодно сообщил воин, — оно тебе не понадобиться.

— А что понадобиться?

— Боюсь больше ничего. Страж достал тебя очень скоро ты займёшь его место.

— Что значит, я займу его место?

— Он тебя заразил. Можешь посмотреть на своё бедро.

Мирт приспустил штаны и осмотрел ногу. Немного выше колена жирным блеском чернели четыре маленьких пятнышка.

— Не могу понять одного, — продолжал Воин, — отчего тогда второй страж проснулся? В любом случае, мне будет интересно, как ты с ним будешь бороться.

— Как его убить? — Мирту не хотелось верить, что он чем-то заразился, нога болела, но не в месте найденных им пятнышек.

— Никак. Его можно только уговорить.

— Мирт! — прервал Воина застенчивый шёпот, — ты должен уйти отсюда!

— А ты меня выпустишь?

— Нет, — голос обладал чем-то похожим на гипнотическое воздействие, сознание Мирта начало затуманиваться, — но ты должен уйти отсюда.

— Но как?

— Выходи из круга и иди к выходу.

— А ты меня не тронешь? — Мирт говорил на автомате, язык его практически не слушался.

— Трону, — зашептал голос, — я тебя съем, я тебя уничтожу, но ты можешь уйти отсюда.

— Хорошо страж, я иду отсюда, — беглец опять поднялся на колени, и направился к выходу. Но только он приблизился к границе барьера, как в бедре кольнуло так, что Мирт закричал от боли, а туман в голове, навеянный этим странным голосом, развеялся. Вместе с человеком закричал и страж.

— Как!? — послышался удивлённый голос Воина, — Как ты это сделал!?

— Он другой! — вмешался в разговор страж, — он не из нашего мира!

— Я знаю, — грубо прервал его Воин, — он освободит меня.

— Не получиться. Есть ещё третий. Он — сильнейший.

Змеи, оплетавшие пещеру, пришли в движение и, постепенно, исчезли. Мирт поднялся, задрал штанину, и нарисовал на месте, где у него должна была находиться сломанная кость, нарисовал узор, которому его научил Воин. Теперь она должна была срастись за считанные часы.

— Ты всё ещё надеешься выжить, презренный Мирт из деревни, — засмеялся Воин, — хотя, честно признаться, даже я этого хочу. Твой организм не принял заразу, которая бы поразила любого из моей расы — тебе везло. Понадеемся, что тебе повезёт и на этот раз.

— Здравствуй Мирт! — около барьера стоял ангел. Самый настоящий ангел, изображения которых Мирт часто видел в Библии. Что-то внутри сработало, и человек, скороговоркой произнося молитвы, упал на колени, — в последнее время ты вёл себя очень плохо!

— Каюсь, каюсь, каюсь, — забормотал Мирт, — были моменты, не уверовал в Бога нашего. Теперь обо всём каюсь.

— Это твоя религия!? — появился голос Воина, — тьфу! Не впечатляет.

— Не обращай внимания на голос Диавола, дитя моё, он искусить тебя только хочет, и веру твою в Господа истинного поколебать, — добродушно произнёс ангел, — подойди сюда, и я прощу грехи твои.

— Если не умеешь своими мозгами думать — вперёд! — презрительно встрял Воин, — не нужно мне таких помощников.

— Сколько ты людей, Геена Огненная, сгубила, сколько душ невинных испоганила, — ангел вознёс руки к невидимому Воину.

— Ну и бред, — заключил последний.

Внезапно из темноты появилась Стиза.

— Мирт, иди сюда! Все грехи твои ангел отпустит.

— Стиза! — Мирт поковылял к ней навстречу, но только он достиг края барьера, как ногу пронзила дикая боль. Во время её вспышки, образ ангела и Стизы на секунду превратился в коричневую рыхлую массу с двумя оттянутыми ртами и круглыми выпуклыми глазами. Мирт не мог понять, показалось ему это или нет — его тело как будто отдёрнуло от барьера, и он снова увидел Святого и Стизу.

— Изыди, Сатана, не тумань разум рабу Божьему, — резко вскричал ангел.

— Это ещё кто кому мозги туманит, — ехидно парировал Воин.

Мирт, не обращая внимания на их перепалку, снова попытался пересечь барьер. Он не знал, что именно его больше тянет, ангел, который ему отпустит все грехи, или Стиза, с которой он даже не успел попрощаться. Но история повторилась — только он приблизился к изрисованным узорами валунам, бедро пронзила боль, а перед глазами мелькнула картинка с коричневым существом.

— Что-то меня не пускает, — прохрипел Мирт, — может мне перечеркнуть узоры на валунах.

— Не надо, — в один голос крикнули ангел и воин.

— Что же мне делать?

— Ты должен превозмочь боль — это испытание Господне, и ты должен через него пройти, — взгляд ангела стал более серьёзным, теперь он смотрел на Мирта строго и требовательно.

— Подойди сюда и помоги мне, — беглец умоляющим взглядом посмотрел на ангела. Тот утвердительно махнул головой, и подошёл к барьеру. В этот же момент Мирт неосознанно схватил штырь и ткнул им в, стоящую по ту сторону, фигуру. Штырь раскалился докрасна, Мирт его не удержал, а ангел мгновенно истаял, превратившись в уродливое существо, которое беглец уже видел до этого.

— Значит это правда, ты не ангел, а ты, — Мирт повернулся к девушке, — не Стиза. Как только он это сказал, девушка превратилась в кучу грязи, которая мгновенно перетекла и слилась с существом, ещё недавно выглядевшем, как ангелы из картинок в Библии.

Оглушительный хохот залил пещеру.

— Ну что, страж, — Воин явно был доволен, — тебя он тоже раскусил. Ты и твои хозяева проиграли, а всё из-за существа из другого мира.

— Не всё ещё закончено, Воин, — шевелящиеся губы стража были поистине страшны, — он не заразился от первого стража, болезнь просто замедлило своё развитие, и пока она в нём... Ты знаешь ЧТО, пока она в нём. Да, рано или поздно, он превратиться в стража, но сколько времени пройдёт до того момента, никому неведомо.

— Уходи, страж. Твоё время истекло. Он не доживёт до превращения в стража — я ему это не позволю сделать. Ты же знаешь.

— У меня есть ещё немного времени и я волен употребить его так, как мне захочется, — по состоянию, в каком пребывал страж последнюю минуту, было видно, что слова давались ему с трудом, — послушай меня, презренный Мирт из деревни. Ты волен верить мне, а волен, нет — ты выиграл эту схватку, тебе и решать. Воин находится здесь неспроста. Много пересменок назад, достигнув больших высот в искусстве составления узоров, он захотел уничтожить народ, среди которого жил. Ценой больших усилий его удалось закрыть в этой темнице посреди проклятых земель. Для того, чтобы возродить своё могущество, ему сейчас необходимо только тело, а ближайшее тело разумного человека — это ты. С разумом твоим Воин церемониться не станет — вышвырнет вон из тела. Ты сейчас намного сильнее, чем ты думаешь, мои создатели вложили много сил в создание первого стража, ты, рано или поздно, в него превратишься.

— В это кошмарное существо?

— Это существо не обладает разумом, а ты будешь. Вкупе с его способностями ты будешь почти непобедим.

— Но мне этого не надо, — стража уже не было. Он просто исчез — только что перед Миртом стояла угрюмая жуткая фигура с неестественным огромным ртом, и вот его уже не было, только серые своды пещер.

— Ну что ж, — как приговор, огласил Воин, — стражи свергнуты, теперь займёмся моим освобождением.

— А если я не захочу? — Мирт почему-то поверил последнему стражу.

— Презренный Мирт из деревни, неужели ты не понимаешь, что последняя речь стража была всего лишь отчаянной попыткой выманить тебя за барьер. Все его слова наглая ложь, и ты в этом убедишься, когда я буду свободен. Скажу больше — твоя болезнь действительно будет прогрессировать, и, скорее всего, ты не превратишься в столь прекрасное создание, каким был третий страж, а умрёшь. Лишь я знаю, как избавить тебя от этой заразы.

— Хорошо, что мне делать?

— Теперь, когда все стражи мертвы, печати, удерживающие меня здесь, можно разрушить. Я учил тебя узорам, которые способны уничтожить печати на валунах. Тебе достаточно их нарисовать на камнях.

Мысли в голове Мирта отчаянно крутились — он не знал, кому верить. Хотя, судя по пренебрежительным эмоциям, которые изливал на него голос Воина, ему хотелось верить меньше всего. Надо бежать, но внутри круга Воин был способен причинять неимоверную боль — она всё равно бы его заставила выполнять волю Воина.

Мирт присел на корточки, изображая, будто ему чешется нога, подцепил пальцами лямку рюкзака, резко напряг мышцы ног (точнее, одной, здоровой) и рук, и выпрыгнул из круга. Боль хлестанула его, когда он пролетал невидимый барьер, но было поздно что-то предпринимать — тело само летело через валуны.

— Назад, — загремел на всю пещеру голос Воина, — назад!

Голову будто стянуло тугим обручем, Мирт, прижимая к вискам ладони, в судорогах извивался на земле.

— Как я, — задыхаясь, произнёс он, — как я вернусь назад, если ты меня не отпускаешь?

— Назад! — головную боль, как рукой сняло, но Мирт, встав на колени, снова прыгнул в сторону выхода. И снова дикая боль.

— Назад! Премерзкий Мирт из деревни, назад!

Беглец понял, что качается по земле около десятиметрового уклона, он из последних сил дёрнулся, и покатился вниз. По мере его хаотичного спуска боль отступала, а в самом низу превратилась просто в неприятное биение крови в висках.

— Назад! — голос воина изменился, — вернись, презренный Мирт из деревни, ты будешь править со мной, я тебя научу непостижимым узорам, мы будем владеть целым народом, все женщины твоего народа будут твоими, вернись!

— А хрена тебе лысого, — ругнулся Мирт и пополз к выходу. Неприятные ощущения исчезли полностью, только голос Воина беспрерывно просил его вернуться. У беглеца уже начали зарождаться сомнения, что он его не обманывает, но представитель таинственного народа не выдержал:

— Ты не сможешь использовать то, чему я тебя научил. Зараза, которую ты подцепил у стража сожрёт тебя рано или поздно полностью, но прежде до тебя доберусь я. Стражи повергнуты, а значит, время моего освобождения это лишь вопрос времени. Я тебя найду. Не сомневайся. Я клянусь, что пока я тебя не найду, я не успокоюсь. Я тебя найду, презренный Мирт из деревни.

Последние слова отражались эхом в голове, когда в коридорах пещер показался свет. Был день. Мирт вылез на уступ, спустился на заледеневшую реку, и, волоча за собой повреждённую ногу, поспешил прочь от этого страшного места.

Глава 4

День. Упрямец.

Очевидно, что Рассвет только закончился — в воздухе пахло морозом, но Мирту было тепло — передвижение при помощи трёх конечностей по скользкому льду замерзнуть не давало. Обычно солнце быстро прогревало воздух — пару пересменок, и тёплую одежду можно было снимать, но сейчас беглец полз по дну глубокой расселины, и возникали крепкие сомнения, проникают сюда когда-нибудь солнечные лучи или нет. Хотя солнца он сейчас тоже боялся — деться из расселины было некуда. Когда река начнёт таять почти ни на что не способный человек будет обречён на смерть. Хорошо, что река не слишком большая. Та, что у деревни, не успевает промёрзнуть полностью, и половину переменки по ней идут льдины — в это время в воду лучше не соваться. Мелкие реки, такие по которой сейчас полз Мирт, промерзали полностью и днём отмерзали начиная с поверхности — сначала появятся ручейки, которые постепенно размоют всю толщу льда.

Нога заживала, на удивление, быстро и беглец, не боясь, хоть и морщась от боли, на неё опирался. В деревне он слышал, что если аккуратно разрабатывать сломанную конечность и давать на неё небольшие нагрузки, то кость срастётся намного быстрее. Сейчас, конечно, он не мог себе позволить аккуратности, но от всей души надеялся, что кости срастутся нормально. О произошедшем в пещере напоминало только заточенный с двух сторон штырь и нашитые на куртку наплечники. Нога, конечно, тоже, но Мирт уже привык в боли. Воин, наверное, приснился. Как и стражи. Слишком бредовый сон, Мирт не мог поверить, что это могло происходить в реальности. Особенно после того, как он увидел то, что напомнило ему о прошлой жизни.

В одном из мест в расселине, на льду лежал небольшой слой снега, а на нём отчётливо была видна лыжня. Преследователи его опередили. Экспедитор был слишком опытным человеком, чтобы не заметить, что следы того, что здесь проходил Мирт, отсутствовали, а значит, цели преследования, скорее всего, поменялись. К тому же лыжи. Выходит, что вся группа возвращалась за лыжами, не могли же они их таскать с собой, когда охотились за Миртом около деревни. Наверное, экспедитор рассказал батюшке Николаю, что обнаружен неизведанный доселе путь, и церковник наспех снарядил экспедицию. Вот и хорошо, пусть разведывают путь впереди, проверяют его на все неожиданности. По количеству следов от лыжных палок Мирт определил, что группа состояла как минимум из десяти человек. Что ж, спешить некуда. Даже больше — спешить опасно. Разве что группа наткнётся на тупик и пойдёт обратно, но если такое случиться, миновать своей участи беглецу не удастся никак.

Мирт дополз до ближайшего широкого валуна, выпиравшего изо льда, наломал хвороста — деревья в изобилии росли на склонах, и разжёг костёр. Получалось, что в пещере он провёл никак не меньше восьми-десяти пересменок, но рюкзак, похоже, почти не похудел — в нём лежали все запасы еды, которые присутствовали там до Рассвета. При том при всём Мирт не слишком то страдал от голода. Когда-то он слышал, что люди могли входить в особый сон, при котором вся жизнедеятельность организма замедлялась. Неужели с ним произошло тоже? Мирт достал вяленого трилобита и положил его разогреваться в костёр. Самочувствие было, на удивление хорошим. Точно. С ним приключился случай такого вот медленного сна — только после него можно чувствовать такую бодрость. Интересно, в этом сне он смутно помнил, как затачивал штырь, и он действительно заточен! Плюнув на всё это, чтобы окончательно не сойти с ума, беглец достал парализатор, чтобы рассмотреть его при дневном свете. Парализатор пискнул, в очередной раз испугав Мирта, а на вспыхнувшем окошечке возникла надпись: "Время зарядки при существующем освещении 24 часа 42 минуты". Ого! В последний раз окошко говорило, что для зарядки нужно около девятисот часов! Выходит, этот предмет как-то впитывает энергию. Интересно, что будет, когда парализатор зарядиться окончательно? Мирт спрятал парализатор в рюкзак и, обжигая пальцы, достал из костра трилобита. Еда разморила его, скрутившись в плотный клубок, чтобы не отдавать, ещё не прогретому солнцем воздуху, тепло, заснул.

Снилось Мирту, будто он сидел на тёплой траве. На краю уступа, на котором располагался его тайник, держа за рук Стизу, сидящую рядом. Он не помнил, о чём они разговаривали, помнил лишь то, что разговор ему очень приятен, и как-то интригующе заставляет его незаметно прижаться к девушке ближе. Вот, в один из моментов, она подаётся вперёд, и заглядывает ему в глаза. Беседа прекращается. Начинается другая — без слов. Мирт подаётся вперёд, но его резко скручивает от боли в бедре. В исступлении он разрывает штанину и видит на ноге поблёскивающую чёрным цветом платину. Она разрастается, охватывая всю ногу, позвоночник начинает выгибаться и Мирт видит себя со стороны — он похож на двух огромных куриц, покрытых мощной бронёй и склеенных друг другом задней частью. Вместо клювов, и с той и с другой стороны, две беззубых пасти. Стиза кричит, и отбегает в сторону, Мирт пытается ей что-то сказать, но из горла вырывается только злобное шипенье. Не в силах что-либо сделать, Мирт разбегается и прыгает с уступа. В последний момент он помнит только приближающуюся синеву реки.

Разбудило Мирта журчание воды. Он встал, протёр глаза, и обнаружил, что по замёрзшей реке в разных местах текут тонкие ручейки воды, обрастающие по краям ледяной корочкой. В расселине явственно чувствовался мороз, а значит, растапливало реку где-то выше по течению. Это была и плохая и хорошая весть одновременно — если где-то до льда долетают солнечные лучи, то стены расселины не везде такие высокие, а значит шанс, что она не заканчивается тупиком, всё-таки был. Плохая новость заключалась в том, что тонкие ручейки грозили перейти в бурный горный поток, а спрятаться от него было негде.

Мирт в спешке собрал вещи и отправился в дорогу, решив, что перекусить сможет на ходу. Только после нескольких пройдённых километров он понял, что поломанная нога абсолютно не болит. Как будто и не было никакого перелома! Мирт, когда до него это дошло, от неожиданности остановился и закатал штанину — на месте, где раньше была красная вспухшая кожа, ничего патологического не было. Уж не пригрезилось ли? Или это был обыкновенный ушиб. От мыслей беглеца оторвали ручьи, набиравшие всё большую силу. Уже несколько часов он шёл по щиколотку в воде, и её уровень продолжал подниматься. Ещё в тайнике, когда он изготавливал себе сапоги, подошвы подбил шкурой ежа — мелкого грызуна с, прореженной жёсткими иглами, шерстью. Беда в том, что эти иглы практически стёрлись, и сейчас Мирт, всё чаще и чаще, начинал поскальзываться. Когда вода дошла до пояса, положение стало принимать угрожающий характер — ноги быстро замёрзли и онемели, а бурлящий поток несколько раз пытался сбить его с ног. Пришлось снова искать валун повыше, и взбираться на него. Спать не хотелось — беглец, дрожа от холода, сел на край камня и задумчиво смотрел в воду.

Мысли обдумывали совершенно неуместные мысли о женской ласке и тепле последних пересменок дня, когда в воде перед глазами промелькнуло что-то знакомое. Это был человек, сейчас водный поток стремительно нёс его тела прочь от Мирта. Беглец сообразил, что произошло, не колеблясь, прыгнул в воду, измочившись при этом полностью, и, спустя пять минут, настиг мертвеца. Это был Гришка. Инквизитор. Судя по вложенному в ножны ножу и сложенному за спиной луку, смерть настигла его неожиданно. Впрочем, об этом говорили и широкие рваные раны на его горле. Мирт вконец вымучался, пока донёс его до валуна. Ещё в детстве отношения у них не сложились, а когда Гришка стал инквизитором, испортились вовсе. Сейчас беглец рассматривал мертвое его мёртвое тело только в качестве источника мародёрства.

В рюкзаке за плечами, который не смыло водой только из-за того, что он был накрепко пристёгнут к телу, Мирт нашёл два не начатых пакета экспедитора... Экспедитора!? О таких пакетах только слухи ходили — никто их толком никогда не видел, и догадаться, что это именно они, можно было только по яркой надписи на коробке из водонепроницаемой бересты. Всё, что Мирт знал об их содержимом, это то, что человек без припасов на одном таком пакете мог продержаться полтора десятка пересменок. Неизвестно, что за еда использовалась для создания небольших кубиков, которые были плотно упакованы на дно коробки, но она была настолько сытной, что одного такого кубика человеку хватало практически на всю пересменку. И бутылочка с жидкостью — про эту Мирт слышал тоже. Это была какая-то мазь, о принципе его действия никто не знал, церковники держали в секрете рецепт её приготовления, но известно было лишь одно — при помощи этой густой мази человек мог выжить в течении всех семи суток Рассвета и не замёрзнуть.

Поражало не это. Про пакеты экспедиторов все давным-давно знали, только никому не говорили. Поражало то, что целых два пакета были выданы какому-то инквизитору! В то, что сам экспедитор погиб, а Гришка просто решил воспользоваться его рюкзаком, Мирт упорно не верил. Экспедитор умрёт последним, а скорее всего, не умрёт вообще. Такое серьёзное снаряжение экспедиции говорило только о том, что батюшке жизненно важно её результаты. Расселина могла привести в другой мир, такой, о которых писал отец. Это также наталкивало и на другие интересные мысли. Отчего батюшка так рвётся найти проход в другой мир? Разве только если тому, в котором он живёт сам, угрожает серьёзная опасность. Но откуда это мог знать его отец? В любом случае части головоломки не только складываются, но и неплохо подходят друг к другу.

Мирт сжал кулаки. В его планы входило нахождение безопасного места или мира, в чьём существовании Мирт сомневался в последнее время всё меньше, и похищение из деревни Стизы — в новую, безопасную жизнь. Теперь он стиснут временными рамками. Знать бы, что за опасность, и сколько у него времени.

На спине мертвеца был закреплён разобранный и уложенный в чехол лук. Мирт присвистнул, расстёгивая чехол, сшитый из хорошо выделанной кожи — это был составной лук, на изготовление которого уходили годы. Опасения подтверждались — деревне что-то угрожало — церковник подготовил слишком дорогую экспедицию. В принципе, Мирт мог сейчас погнаться сразу за двумя... тремя зайцами: во-первых, скрываться от погони лучше всего за её спиной, во-вторых, появлялся шанс узнать, что же всё-таки за угроза нависла над миром, где он родился и вырос, ну и, в-третьих, в числе первых узнать, есть ли ещё какие-либо пригодные для жизни места.

В рюкзаке оказалось еще с десяток стрел, что тоже наталкивало на размышления — в такие путешествия берут, как минимум, три десятка. Значит, группа уже с кем-то сталкивалась и явно, что ей пришлось спасаться бегством — стрелы были слишком ценны, чтобы оставлять их на месте боя. Мирт собрал лук и, с удовольствием, натянул тетиву. О таком качестве ему приходилось только слышать. Не зря тащил на спине целую связку стрел, не зря. Лук можно было сложить, и нести в разобранном состоянии — так легче, но вид Гришкиного разорванного горла к этому совсем не располагал.

Вода спадала медленно, ледяное дно протаивало, и если уровень воды относительно валуна падал, то сама глубина только увеличивалась. От нечего делать Мирт решил проверить, сколько времени осталось заряжаться парализатору, но, к его удивлению, время в окошке практически не изменилось. Беглец попытался разгадать эту загадку но, поломав некоторое время голову, плюнул на всё и положил предмет в рюкзак. Промокшая одежда никак не давала согреться, а разжечь костёр сейчас никак не представлялось возможным, но, не смотря на холод, Мирт сам не заметил, как задремал.

Проснулся он от крика феникса — проклятая птица никак не могла успокоиться. Мирт, спиной чувствуя летящего, высоко в небе, хищника, распластался по поверхности валуна, в надежде, что его куртка сольётся с серым камнем. Это подействовало или птица просто делала ежедневный облёт, и её крик не означал того, что она в ярости. Уровень воды значительно упал, и Мирт мог спокойно продолжить свой путь.

Через несколько часов вода иссякла, хотя температура воздуха по-прежнему оставалась низкой. Расселина расширялась, превращаясь постепенно в небольшую долину, по крайней мере, на ней чётко можно было различить русло реки. Появились деревья, раньше они тоже встречались, но не в таком количестве. Беглец шёл намного осторожней, чем прежде — в таких местах должны были водиться хищники. Его передвижение больше напоминало быстрые перебежки от валуна к валуну. Скалы, окружающие долину возносились к самому небу, так что сама она почти вся была погружена в тень. Мирт не останавливался, чтобы отдохнуть или высушить одежду — она сам высохла от тепла его тела. Несколько раз он замечал следы его преследователей — они, похоже, не слишком уж опасались хищников — шли около самого русла реки. Это и не удивительно, такой группой можно отбиться практически от любого хищника. Кроме, энергетика, конечно. Интересно, но в том сне, в пещере, Воин ему рассказывал, что в проклятых землях энергетики практически не имеют доступа к энергии и поэтому очень слабые. Какие же они тогда за пределами этих земель? Вообще, если, опять таки верить этому сну, проклятые земли окружало мощное энергетическое поле, а там твориться такой кошмар, что пробиться через него практически невозможно. Но это всего лишь сон. Наверное.

Мысли Мирта накликали беду, ту самую, которой он боялся больше всего. В какой-то момент Мирт почувствовал, будто кто-то пристально смотрит ему в спину. Не сбавляя легкого бега, он обернулся и обомлел. В свете, отражённого речной, водой солнца, поблёскивали синие искорки — за ним увязался энергетик. Отец ему много рассказывал про этих животных — в окрестностях деревни их жило около десятка разновидностей. Тот, что сейчас преследовал Мирта, назывался упрямцем. Если он начинал преследовать какого-нибудь человека, диагноз ставился один — смерть. Всё дело было действительно в его упрямстве — никто не знал случая, когда упрямец оставлял свою жертву в покое, даже если встреча с ним происходила в окрестностях деревни.

На первый взгляд этот энергетик был не опасен, он слишком медленно и неуклюже двигался — со скоростью идущего человека, но он никогда не останавливался. Мирт вспомнил Клипса, к которому прицепился упрямец, когда он был на охоте. Охотник скрылся от животного в деревне, упрямец, увидев большое количество людей, сбежал в лес. Через несколько пересменок Клипс снова пошёл на охоту, но на самом выходе из деревни сразу же подвергся нападению. Тогда его спасли только чудом, кто-то услышал его крики и зверя спугнули. Ещё через несколько пересменок подвергся нападению дом охотника, но и тогда люди пришли на помощь. По настоянию батюшки Николая, Клипс уединился в церкви на два Заката и один Рассвет, после чего, наконец, решился выйти наружу и убраться в своём доме. Упрямец его там ждал.

Интересно, но упрямец выбирал себе каких-то определённых жертв. Кого-то увидит, но не проявит ни капли интереса, но если прицепиться — пиши пропало. Тем более что упрямец не относился к тем энергетикам, которых можно было убить. С какой-то дьявольской логикой, время от времени, он выбирал себе жертвы и, рано или поздно, настигал их.

Мирт ещё раз всмотрелся вдаль. Сомнений не было — упрямец следовал за ним. В сердце похолодело.

— Сейчас я иду за пределы известного в деревне мира, — вслух попытался успокоить себя Мирт, — здесь энергетики будут вести себя по-другому. Я оторвусь от него.

Он ускорил шаг, и упрямец исчез из поля зрения. Энергетиков, которые люди могли убить, обычно обстреливали стрелам, в надежде найти слабое место в их броне. Близко подходить к ним было нельзя, энергетики убивали людей электрическими разрядами. Даже уже мёртвые. Только церковники знали, как разделывать их туши и не получать повреждения. С упрямцами дело не завязалось — они боялись большого количества людей, но ни стрелы, ни копья не могли пробить их броню, покрывавшую всё тело пятисантиметровыми блестящими чешуйками. Мирт ещё на что-то надеялся.

Беглец сам не заметил, как упёрся в отвесный десятиметровый утёс, преграждавший долину во всю её ширину. Минут десять он исследовал его, пока не нашёл свежевырубленные выемки, ведущие наверх. Следы экспедиции, судя по сколам на камне, прошли они здесь несколько пересменок назад, а значит, можно подниматься.

Оказавшись на утёсе, Мирт сразу обратил внимание на следующий, в десятки раз превосходящий тот, на который он только что залез, утёс. На его склоне, на расстоянии в несколько километров, была видна крохотная цепочка людей, взбирающаяся наверх. Беглец немного ошибся — людей было не меньше пятидесяти. Его они не могли увидеть, слишком буйная здесь была растительность, да и не до этого им было. Подъём, по всей видимости, был сложный, но их людей было много, и даже отсюда было видно, что они использовали скалолазное оборудование.

Внезапно резкая боль свалила Мирта на землю. Бедро. Эту боль он помнил. Так неужели то, что происходило в пещере, было правдой? Беглец лихорадочно расстегнул деревянную пуговицу и приспустил штаны. Боль исчезла, так же быстро, как и возникла. Мирт внимательно ощупал кожу на всей ноге, но ничего подозрительного не обнаружил. Всё это время какое-то странное предчувствие мучило его, он надел штаны, и развернулся к долине, которая лежала под утёсом. Энергетик! Медленно и упорно он полз вперёд.

— Ну, попробуй, друг мой, заползи сюда, — усмехнулся Мирт. Никто никогда не видел, чтобы упрямец взбирался на скалы. Такой неуклюжий зверь на это просто не способен. Беглецу захотелось ближе рассмотреть животное, и он подождал, когда энергетик подползёт на расстояние выстрела. Первое, что бросилось в глаза, это короткие мощные лапы, еле выпирающие из-под панциря и почти незаметная, переходящая в туловище, голова. Глаза упрятаны в роговые трубки — они периодически двигались из стороны в сторону, осматривая пространство. Никто не знал, чем питаются энергетики — людей они просто убивали своими разрядами, после чего оставляли трупы на месте убийства и убирались восвояси. Мирта осенило, где же уязвимое место у этого зверя. У любого, самого защищённого бронёй животного, как минимум три места обязательно уязвимы — рот, анус и глаза. Конечно, всех их можно защитить в случае схватки. Мирт ещё раз посмотрел на энергетика. Рот закрыт наползающими друг на друга пластинам — попробуй его заставить открыться. Хвост короткий и бронированный теми же пластинами, а значит, если зверь и перевернется на спину, хвост сразу прижмётся к телу и защитит анус. Вот глаза... У многих животных над глазами располагались жёсткие костяные образования, в опасной ситуации, опускаясь вниз, они надёжна защищали этот важный орган, но у упрямца были трубки. Почему-то Мирту казалось, что если попасть в такую трубку стрелой, упрямцу это не должно понравиться.

Беглец достал стрелу, надел на правую руку браслет с кольцом, натянул тетиву, и выстрелил. Стрелял он достаточно неплохо, но с такого расстояния попасть в двухсантиметровую трубку было практически невозможно. Стрела блеснула на солнце и, почти отвесно воткнулась в спину зверя. Воткнулась! Нет, какой-то обман, постояв момент в вертикальном состоянии, она медленно накренилась в сторону, и упала на землю. Как будто броню животного покрывало какое-то невидимое желе, которое на момент заставило стрелу стоять в вертикальном состоянии.

Стрел у Мирта было много. Слишком много, он давно хотел избавиться от их большей части, и сейчас для этого был самый подходящий случай. Из десяти выпущенных стрел, ни одна не пролетела мимо, но ни одна не попала в трубку. Упрямец, как ни в чём не бывало, не спеша просеменил к утёсу, поставил передние лапы на камни, и начал что-то напряжённо вынюхивать. Это был идеальный вариант для выстрела, но Мирт мазал. В конце концов, это уже не было так важно — зверь не спешил наверх, догадки беглеца оправдались, упрямец не был способен подняться на утёс. Скинув на прощанье на голову зверя увесистый булыжник, на который тот, впрочем, никак не отреагировал, Мирт, поправил на плечах рюкзак и пошёл в сторону. Хоть в чём-то в последнее время повезло — от одного преследователя Мирт избавился.

Пока беглец пытался достать упрямца стрелами, экспедиция уже скрылась из виду. Похоже, что из тупика, которым заканчивалась эта долина, был единственный выход — высившаяся сейчас перед Миртом каменная стена. Беглец усмехнулся — экспедиция, сама не подозревая о том, облегчила ему подъём, вытесав в горной породе ступени и выемки. У подножья утёса светило солнце и было по-настоящему тепло. Перед тяжёлым подъёмом Мирт решил отдохнуть и выспаться — он не спал уже несколько пересменок. Он наломал хвороста, развёл костёр, перекусил, используя свои ещё старые запасы, и прилёг на мягкую траву. Хищников можно было не опасаться, место Мирт подобрал слишком уж удобное — скрытая от глаз остальных маленькая полянка в зарослях густого кустарника. К тому же уже очень давно спать он научился чутко, так, чтобы просыпаться от любого шороха.

Сон одолел его сразу. Он опять видел Стизу, и они снова разговаривали. На этот раз они стояли на разных берегах небольшой речушки, слова сами переносились через медленно текущую воду, но смысл их был не понятен. Чувствовалось, что Стиза говори ему что-то важное, что-то хорошее, но, что именно — не ясно. Мирт решил перейти реку и ступил в тёплую воду.

— Назад! — оглушил его голос Воина, — Назад, презренный Мирт из деревни!

Мирт резко обернулся, но Воина нигде не было. Вместо него на траве стоял страж. Первый страж с чёрной бронёй и двумя ртами.

— Просыпайся, — громкое шипенье булыжником ударило по ушам. Мирт обернулся. На другой стороне реки растерянно стояла Стиза. Её умоляющие глаза звали его к себе.

— Просыпайся!

— Просыпайся! — страж зашипел сразу в два рта.

Острая боль в бедре всё-таки заставила его проснуться. Мирт поднялся, начал протирать глаза, и как только из становящейся прозрачной мутной плёнки, устилавшей взгляд, показались зелёные листья кустарника, заметил в их переплетениях голубые искры.

Энергетик! Он, всё-таки, сумел подняться по утёсу!

Из глубины кустов полыхнул электрический разряд и ударил Мирта прямо в грудь. Его отбросило в сторону, как минимум, на метр, но беглец, к своему удивлению, даже не почувствовал боли. Упрямец, казалось, был удивлён не меньше, высунув голову из зарослей, он, в недоумении, уставился на человека. В бедре кольнуло и Мирт, опомнившись, с высоко поднятым над головой штырём, устремился на энергетика. Оружие опустилось на голову, скользнуло по костяным пластинам и, сбив трубку над левым глазом животного, ударило в землю. На беглеца уставился круглый немигающий глаз животного. Не давая ему опомниться, Мирт развернул штырь остриём вперёд и, сделав выпад, вонзил его в, уже не защищённый, глаз. Разряд сразу отбросил человека в сторону, так резко, что штырь не удалось удержать в руках. Мирт сгруппировался, прокатился по земле и, готовый, снова броситься в атаку, достал из ножен, висевших на поясе, нож. Атаковать было уже некого — упрямец в агонии качался по земле, пытаясь избавиться от, торчащего из него, оружия. Этим себе он только навредил — при каждом движении штырь всё глубже вонзался в плоть, пока энергетик не утих окончательно.

Глава 5

День. Отшельник.

Мирт ошалело осматривал мёртвого энергетика. В голове не укладывался сам факт, что ему удалось одержать победу над этим, как считалось, неуязвимым зверем. Удивляло то, что его молнии не причинили беглецу абсолютно никакого вреда — хорошо было известно, что упрямец убивал людей электрическими молниями. Молнии были, но они только отбрасывали человека в сторону. Опять таки, странная боль в бедре его выручила. Создавалось впечатление, что она его каждый раз предупреждала об опасности.

Мирт знал, что мёртвые энергетики также смертоносны, как и живые, но не устоял перед соблазном вернуть своё оружие, торчащее сейчас из тела упрямца. Чешуйки, составляющие его броню, искрились слабыми электрическими разрядами, им же искрился и штырь. Беглец подошёл к нему, и осторожно попробовал прикоснуться к металлу, он ожидал получить электрический разряд, такой, каким его когда-то свалил на землю батюшка, но , как ни странно, ничего, ровным счётом, не произошло. Уже намного смелее Мирт обхватил оружие двумя руками и потянул на себя — штырь, с трудом, вышел из тела животного. Как только контакт прервался, блуждание синих искорок по металлу прекратилось.

Наверное, это был какой-то неправильный энергетик, Мирт, вытаскивая из его тела штырь, ожидал получить ощутимый электрический разряд. Беглец ещё раз глянул на зверя — по пластинам по-прежнему бегали синие искры. Он осторожно ткнул ленивца оружием — ничего, кроме негромкого лязга, чувствовалось, что пластины очень прочные. А что, если попробовать их срезать? Пусть этот "неправильный" энергетик не бьётся электрическими разрядами, но, нашив такие чешуйки на одежду, можно сделать из куртки неплохую броню.

Рука прикоснулась к серебристым чешуйкам, но ничего не случилось. Попытка извлечь хоть хотя бы одну чешую ни к чему не привела, Мирт перевернул энергетика брюхом вверх, и попытался вырезать пластину там. После нескольких неудачных попыток, ему, наконец, это удалось сделать. Вертя в руках заветный трофей беглец понял, что нашить пластины на куртку никак не получиться — они были слишком твёрдые. Никаких приспособлений для сверления с собой, естественно, не было, а если бы и были, то не факт, что в таком твёрдом материале они смогли бы проделать отверстие. Бросать такую добычу не хотелось и, немного поразмыслив, Мирт решил сделать себе плащ. На месте извлечённой пластины нож легко вспарывал плоть и, подрезая её изнутри, он довольно быстро снял с энергетика всю шкуру. Мясо упрямца употреблять в пищу было рискованно, никто не знал его свойств, он могло оказаться ядовитым. Ещё несколько часов Мирт сооружал рамки для того, чтобы шкуру можно было высушить, а когда всё было, готово лёг спать.

Солнце успело прогреть воздух достаточно сильно — в тёплой куртке было жарковато. Шкура быстро высохла, но Мирт ещё долго мучался, чтобы сделать из неё некое подобие плаща. Он полностью вырезал те участки, где располагались задние лапы, но там, где у зверя были передние укоротил лишь на несколько сантиметров. В том месте, где была голова, беглец вырезал лишь овал вокруг пасти. Получился длинный плащ, почти до колен, на предплечьях короткие рукава и капюшон, который в случае опасности, можно было накинуть на голову. Интересно, но даже после того, как шкура высохла, электрические искорки всё равно блуждали по, вспыхивающих на солнце, серебряным чешуям. Ко всему прочему, плащ получился очень лёгким. В очередной раз выспавшись, Мирт упаковал тёплую куртку в рюкзак, накинул свежеизготовленный плащ, и отправился в путь.

Подъём был сложным. Если б шедшая раньше экспедиция не вырубила ступени в скале, Мирт вряд ли бы его осилил. Рюкзак, пристёгнутый поверх плаща, мешал как никогда, оттягивая спину, да и плащ тоже. В начале подъёма беглец его как-то не замечал, но ближе к середине, плащ начал путаться под ногами. Одолев две трети пути, Мирт обнаружил маленький метровый уступчик, который оказался как никогда кстати. Передохнув, он, особо не напрягаясь, преодолел оставшуюся часть подъёма.

Наверху рос густой лес, и определить, что именно представляет собой эта местность — расселина, каньон или долина, было невозможно. Передохнув у самого его края, Мирт двинулся по еле заметной тропе, которую вероятно проложила экспедиция. Под конец пересменки он натолкнулся на следы её стоянки — кустарник вырублен, трава примята, и на земле остатки костра. Не мудрствуя лукаво, беглец решил сделать привал здесь же. По дороге он подстрелил синеглазку — небольшую птицу с очень вкусным и нежным мясом, и теперь её можно было приготовить. Беглец потерял, сколько пересменок прошло после Рассвета, а по температуре воздуха определить сейчас было сложно, он знал, что на высоте климат существенно меняется и сроки наступления Рассвета и Заката могут сдвигаться. Тем не менее, пора уже было задуматься, где укрыться от убийственной жары, которая, через некоторое время, должна была окутать мир. Мирт разложил на земле куртку, улёгся на неё и заснул.

— О, презренный Мирт из деревни добрался до первого святилища!

— Оставь меня в покое! — Мирт стоял в центе круга в, знакомой ему, пещере. В темноте вырисовывались очертания человекообразной фигуры.

— Я оставлю тебя в покое, — воздух разорвал пронзительный хохот, — в вечном покое! Вернись, пока ещё не поздно, потом я тебя не прощу. Ты не пройдёшь через святилище без моей помощи. Ты умрёшь. А если и пройдёшь, я тебя достану во сне. Я это умею. Тем более ты сейчас входишь в зону с повышенным энергетическим фоном. Хочешь, я покажу свои силы прямо сейчас?

Мирт вдруг почувствовал, как что-то происходит с его организмом, взгляд медленно раздвоился. Беглец посмотрел на свои руки, и увидел вместо них чёрные когтистые лапы. В это же момент от фигуры Воина, стоящего в стороне, повеяло страхом. Он боялся! А Мирт, осознавая, что у него теперь две головы, и взгляд охватывает все триста шестьдесят градусов, кинулся на ненавистное существо.

Жестокая боль в бедре разбудила спящего человека. Он уже почти привык к этому. Помня, что эти ощущения очень часто предупреждают об опасности, Мирт схватил штырь, который он всегда клал подле себя перед сном, и спешно осмотрелся. Ничего. Может Воин и вправду пытался достать его через сон, и боль предусмотрительно вытащила тело, подвергаемое смертельной опасности в самый последний момент. Неужели это был не сон!? Мирт ещё раз решил осмотреть бедро и приспустил штаны. Глаза его округлились от ужаса — часть кожи размером в несколько сантиметров блестела жирным чёрным цветом.

— Не может быть! — рука сама потянулась к бедру и пальцы осторожно дотронулись до гладкой поверхности. Пятно уменьшалось на глазах, Мирт не успел ничего толком сообразить, как ощупывал здоровую розовую кожу.

— Показалось, — он пытался успокоить себя сам, но в душе уже поселились сомнения, а в сердце появился липкий страх, что в организме есть что-то не своё, чужеродное, и что когда-нибудь он превратиться в стража — уродливого монстра-убийцу, созданного охранять темницу Воина, — это сон. Это всего лишь сон, и то, что я только что увидел, только видение, рождённое только что проснувшимся, и не успевшим прийти в себя, сознанием.

Последнее выражение впилось в мозг острой иглой и, повторяя его как молитву, Мирт принялся собирать вещи. Пока он спал, температура воздуха ощутимо повысилась, и его самодельный плащ тоже пришлось спрятать в рюкзак, который уже практически трещал по швам, приняв в себя такое количество вещей.

— А каковы, собственно говоря, мои цели, — сам себе забубнил Мирт, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, — конечная моя цель — остаться в живых. Пока! Чтобы остаться в живых, нужно найти подходящее место обитания, где была бы возможность набрать воды, добыть пищу и спрятаться от Заката или Рассвета. Долина внизу вполне для этого подходит. Да и не только она, места, по которым я сейчас иду, тоже вполне приемлемы для этих целей. Так почему же я не останавливаюсь? Значит, меня беспокоят цели, которые будут после осуществления первой. Хорошо, представим, что я обжился где-нибудь здесь, нашёл себе хорошую пещерку и так далее. Стиза! Вот оно, второе. Лучшим вариантом было бы забрать её себе, она бы с радостью согласились, если бы не её родители, за которыми нужен постоянный уход, а забрать и их с собой слишком абсурдно. Даже не каждый абсолютно здоровый человек преодолеет тот путь, который прошёл я. Ладно, выхода нет, чего беспокоить девушку, если не можешь предложить ей лучшей жизни. Но что же тогда меня ещё беспокоит? Ну конечно, загадочная угроза, которая угрожает всей деревне и Стизе в частности. Получается, я иду вперёд, только потому, что надеюсь, что эта дорога приоткроет мне завесу тайны. Или же я ищу путь в другой мир, ведь отец писал, что опасность угрожает только тому, в котором располагается деревня. Хорошо, пусть эта дорога действительно приведёт меня в другой мир, подходящий по всем параметрам моим запросам, но всё рано чего-то не хватает. Да, красть Стизу не хочется... Так чего же хочется? Элементарно! Просто я хочу стать сильнее, чтобы не прятаться по кустам, а, нагло посмотрев в глаза батюшки, забрать её. Уже интересно, выходит, я рвусь стать героем? Ну и пусть, что в этом такого?

Монолог Мирта оборвался — еле вытоптанная тропа привела его к какой-то постройке явно не природного образования. Двадцатиметровым кругом на земле высились валуны — точно такие, какие беглец видел в своём сне, только много большие. Обойдя один из них, он обнаружил, что земля внутри круга выложена каменными, хорошо подогнанными друг к другу, плитами. Больше всего его поразило, что в узорах, начертанных на плитах и валунах, он видел что-то до боли знакомое. Почему-то он знал, что одни из надписей специальные узоры, предназначенные... для чего-то. Чего? Другие — просто надписи, несущие определённую информацию. Мирт, до боли в глазах, вцепился в хитрую вязь линий, заполнившую поверхность плиты в центре круга. Он знал этот язык, на котором это письмо было начертано! Или это больной рассудок всё... переиначил. Когда Мирт долго всматривался линии, перед его глазами, как будто поверх наложенной картинки, возникали слова, написанные на его родном языке.

"Здравствуй, путник! Только что, ты покинул Проклятые Земли, или, наоборот, только ступил на них. Если ты вернулся оттуда, то мы рады, что ты жив, если только ступил — будь осторожен, здесь заключён в тюрьму Воин, худшее из зла, которое можно только придумать. Здесь нет энергии, которую можно черпать в борьбе с ним, но даже если она и была..."

Бедро кольнуло, а в следующий момент плечо обожгло жаром. Краем глаза Мирт заметил, торчащее из рубахи копьё. У края круга стояло трое людей. Всех их беглец знал — они были из деревни.

— Я смотрю, наша добыча сама к нам приползла, — мужчина, стоявший в середине троицы, достал вторую стрелу, — надо же, в такую даль отправиться, чтобы смерть свою найти.

Тренькнула тетива, но Мирт успел поставить повернуться спиной, и стрела вонзилась в рюкзак. Бегство, но успеет ли он? Три противника, один из них лучник. Главное, добежать до валунов, за ними был густой подлесок, где, если постараться, можно было спрятаться. Мирт, однако, не успел добежать даже до края круга — очередная стрела вошла ему в икру левой ноги, и он кубарем полетел на землю.

Они не спешили — Мирт представлялся им подранком, и охота превратилась в развлечение. Беглец прижался к одному из валунов и, судорожно сжав одной рукой штырь, ждал преследователей, он не собирался сдаваться без боя.

— Смотрите, наш мальчик хочет нас убить, — детским писклявым голосом произнёс бородатый мужик, тот, что держался левее лучника, — хотя без ноги и руки это уже половина мальчика.

— Пошёл вон, ублюдок, — зашипел Мирт. Изо рта пошла кровь, наверное стрела, попавшая в плечо, задела лёгкое.

Бородатый подошёл поближе и, в ответ на попытку Мирта ударить штырём, ударил по его оружию носком сапога.

— Гаденыш, — даже через шкуру, из которой была сделана обувь, бородатый, видно, почувствовал, какой увесистый и прочный штырь у Мирта. Впрочем, оружие ему из рук выбить удалось, ругаясь, он отскочил в сторону и достал нож.

— Всё, игры закончились, — он хищно пялился на штырь, лежащий на камнях, вероятно, представляя его в своих руках, — пора вспарывать твою глотку.

Внезапно чей-то здоровый кулак ударил его в ухо с такой силой, что бородатый отлетел в сторону не меньше, чем на два метра.

— Я немножко не понял, — раздался спокойный мужской голос, — кто-то решил убить гадёныша не посоветовавшись со мной!? Или я что-то не так понял!?

Мужчина, ударивший бородатого, быстро глянул на Мирта. Беглец видел его первый раз, но твёрдый жесткий взгляд невольно заставил отшатнуться.

— Кто в него стрелял?

Двое оставшихся на ногах, пряча глаза, отступили назад.

— Ты, Волк, у тебя единственного из всей вашей троицы есть лук. Так чего ж ты молчишь?

Мужчина подошёл к человеку, которого он назвал Волком, достал из его колчана за спиной одну из стрел и с силой вонзил её в плечо. Лучник заорал от боли, но мужчина, крепко обхватив его тело, блокируя руки, достал вторую стрелу, и с силой воткнул её в бедро.

— Но ведь батюшка приказал его убить, во что бы то ни стало, — испуганно заговорил третий, когда мужчина вопросительно повернулся к нему.

— Это было тогда, когда батюшка послал вас за ним охотиться, — его голос был до ужаса спокойным, — а сейчас мы отправлены сюда по другому заданию, и руковожу этим заданием я. Или вы передумали мне подчиняться!?

— Но ведь сказано было... — удар массивного кулака прервал объяснения.

— Ты так мечтаешь стать смертоубийцей? Дело твоё, но только сначала выполнишь задание, на которое мы пошли. А сейчас — вон отсюда, все трое.

Мужчина подошёл к Мирту.

— Ну и как ты умудрился добраться сюда?

— Жить хотелось, вот и добрался, — Мирт посмотрел ему прямо в глаза.

— Молодец, — мужчина потрогал наплечники, сделанные из клюва птенцов феникса, — их, я понимаю, ты сам завалил?

Внезапно он прижал Мирта локтём к валуну, и молниеносно выдернул сначала одну, а потом другую стрелу. Беглец не издал не звука, он вообще подумал, что вся сцена развернулась за право обладать его оружием, и из его глаз только градом сыпанули слёзы.

— Меня зовут Отшельник, — представился мужчина.

Мирта как обухом по голове огрело. Отшельник! Практически легенда, но живая. Отшельника боялись даже церковники, он жил в горах, где именно — никто не знал, как говорили люди в деревне, он хранил знания. Говорили, что Отшельник бессмертен. Однако, когда деревне приходилось совсем туго, он всегда приходил на помощь. Батюшка его просто ненавидел, но всегда с ним считался.

— Ты, насколько я знаю, Мирт, — продолжил между тем Отшельник.

— Да, я Мирт, — слабеющим голосом произнёс беглец.

— А между тем, я за тобой наблюдал, — мужчина поднялся, поднял с каменных плит штырь, и положил около Мирта, то, что оружие было металлическим, его нисколечко не удивило, — в окрестностях деревни. Пока ты не открыл эту дорогу в которую мы отправились. Постарайся не обращать внимания на этих дебилов, но и не расслабляйся, они не упустят момента, чтобы перерезать тебе глотку. Давай лучше обработаем тебе раны, энергетический фон здесь как нельзя лучше.

И Отшельник про энергетический фон, причём что-то похожее, что ему и Воин говорил. Странно всё это.

Отшельник приспустил рубашку, оголяя рану на плече.

— Чёрт, — выругался мужчина, — парень, да на тебе всё заживает лучше, чем на собаке.

— Вы не боитесь так ругаться? Там же, наверное, и инквизиторы в составе экспедиции.

— Инквизиторы мне не указка, мне их богословие до одного места, — Отшельник скривился в презрительной улыбке и помог Мирту закатать штанину, — да что такое, — его глаза поползли вверх, — неужели это место так влияет на заживление ран, у тебя даже кровотечения нет, а стрела прошила икру ноги почти насквозь. Да, дела. Но, в любом случае, подлечиться не помешает.

— У меня в мешочке порошок.

— Парень, выкинь свой порошок. Хотя, если ты думаешь, что он тебе пригодится, можешь оставить, а мне он не нужен.

Отшельник склонился над Миртом и начал вырисовывать пальцами какие-то узоры в воздухе. Края раны чуть засветились, будто кожу с той стороны чем-то подсвечивали, и начали затягиваться на глазах.

— Отшельник, — из-за валунов появился человек в одежде экспедитора, — ты чего моих людей избиваешь?

— По-моему, ещё в деревне мы договаривались, что я пойду с вами в экспедицию только при одном условии — если все будут беспрекословно исполнять мои приказы. Мне пришлось их наказать за их неисполнительность.

— Дело твоё, но учти, что ребятам это не понравилось.

— А мне плевать, понравилось им это или нет. У экспедиции должен быть командир, и на данный момент это я. Если тебе что-то не нравиться, я могу уйти. За себя я не беспокоюсь, для меня выживание здесь не составляет особых проблем, а вот на счёт вас я сомневаюсь.

— То, что ты нашёл пещеру, в которой мы переждали Рассвет, ещё ни о чём не говорит.

— И то, что я сделал вас невидимыми для разъярённого феникса, тоже, я так понимаю? Если ребята хотят, я могу уйти — так им и передай, мне одному безопасней будет, чем тащить на хвосте твоих балбесов.

— Хорошо, только подлечи Волка хотя бы.

— Подлечить!? — Отшельник наигранно удивился, — Зачем? Мы разве собираемся куда-то идти? Во время Закат раны сами затянуться. К тому же здесь, похоже, место для таких вещей походящее.

Взгляд экспедитора упал на штырь.

— Ого! Металлический! — он подошел ближе и взял в руки оружие Мирта. Отшельник схватился за штырь с другой стороны и в упор посмотрел на экспедитора.

— Но добычу ведь надо как-то разделить. Не всё же тебе.

— Где ты видишь добычу? Это, насколько я знаю, принадлежит Мирту.

— Да чего ты заступаешься за этого сопляка? Прирезать его надо — он изгнанный.

— В начале попробуй прирезать меня. Договорились? Парень пойдёт с нами, а когда вернёмся в деревню, можешь рассказать обо всём батюшке. Если мы вернёмся в деревню.

— Как знаешь, но ребята всё равно постараются прирезать во время ближайшей пересменки и разделить его вещи.

— Пусть попробуют, только предупреди их, что они будут иметь дело со мной.

— Приятных снов, Мирт, — экспедитор нагло подмигнул беглецу и скрылся за валунами.

— Дебилы, — пожаловался Отшельник, — лучше бы я отправился в это путешествие один.

— Батюшка отменил охоту на меня?

— Ну, не так, чтобы отменил. Просто появились более важные цели, сам того не желая, ты, возможно, открыл дорогу в другой мир. Я не могу только понять, как ты до сих пор остался жив.

— Я и сам этому удивляюсь, а где вы переждали Рассвет?

— Ты там был. Мы скрывались от холода в гнезде феникса, но, должен сказать, ты мне задал ещё ту задачку, убив его птенцов. Их мамаша... как тебе сказать... осталась недовольна твоим поступком.

— Я видел Гришку. У него было разорвано горло. Вы попали в какую-то переделку?

— То, что ты видел Гришку, я догадался по луку, который прикреплён у тебя к спине. Гришка сам виноват, что меня не слушался — я направил энергетические потоки так, чтобы разъярённый феникс нас не видел и всех предупредил, чтобы не дёргались. Впрочем, я его особо не виню — просто у человека не выдержали нервы.

"Энергетические потоки, — мелькнуло в голове у Мирта, — что-то всё опять вокруг энергии и способов её использовать"

— Почему вы за меня заступаетесь?

— А почему бы и нет? Ты думаешь, я бы пошёл с этими головорезами охотиться на людей? Меня заинтересовал только проход в чужие земли. К тому же есть ещё одна причина, но сейчас ещё не время говорить о ней. Отдохни пока и постарайся не мешать мне.

Отшельник начал придирчиво изучать узоры, начертанные на валунах. В руках он держал блокнот из пергамента, в котором что-то помечал карандашом, не переставая при этом невнятно бормотать себе под нос.

— Вот скажи, — воскликнул он толи себе толи Мирту, — зачем Древние построили это сооружение? Угробить столько сил, чтобы притащить и обработать такие огромные валуны просто ради развлечения или от нечего делать?

— Что за Древние? — автоматически поинтересовался Мирт, приподнимаясь на локти.

— Да, не обращай внимания, — отмахнулся Отшельник, — хотя, если эти придурки вернуться в деревню, тайна будет раскрыта. Проболтаются однозначно.

— Тайна?

— О существовании Древних мы, Отшельники, знали давным-давно. Да и церковники тоже. Церковники молчали, потому что это шло вразрез с их религией, а отшельники, потому что мы никогда никому ничего не говорим.

— Почему же ты это говоришь мне?

— Во-первых, ты увидел следы Древних своими глазами, во-вторых, в деревне тебе не место — ты туда уже не вернёшься, а в-третьих... что в-третьих, я расскажу тебе немного позже.

— Скоро Рассвет, где мы будем его пережидать?

— В этом то и весь вопрос. Экспедитор со своими людьми ищут пещеру, но пока, насколько я знаю, безуспешно. Дальше по долине мы пройти не можем — какие-то звери перегородили дорогу — по внешнему виду явно не травоядные. К тому же создаётся такое впечатление, что ими руководит энергетик — он в центре стаи. Попробуем найти место для ночёвки, если с наступлением ночи звери не уйдут, придётся возвращаться обратно в деревню.

Мирт с трудом поднялся, чтобы хоть немного размять затёкшие ноги и подошёл к валуну в центре круга, чтобы ещё раз всмотреться в загадочные символы.

"Здесь нет энергии, которую можно черпать в борьбе с ним, но даже если она и была, мало кто смог бы справиться с узником, который заключён в этих краях. Святилище — это второй круг защиты от него, но знай, что в нём можно спрятаться от смертельной жары или холода..."

— Что ты сказал? — Мирт сам не заметил, что читает вслух, и его слова услышал отшельник.

— Я?

— Ты. Ты говорил что-то про узника.

— Про узника? Ну... тут, вроде про это написано, — Мирт указал на узоры.

— Парень, ты что, можешь это читать?

— Я не уверен, но почему-то эти узоры ассоциируются у меня с какими-то словами. Не знаю, откуда такие ассоциации, точнее знаю... что-то похожее я видел во снах.

— Ты не мог узнать об узнике! Это не знает никто! Но и читать ты это тоже не должен уметь! — Отшельник казался растерянным, казавшийся до этого абсолютно всезнающим и полностью уверенным в себе, он, внезапно превратился в задумчивого отрешённого от мира мыслителя.

— Я не говорю, что разбираюсь в этих узорах, — начал извиняться Мирт, — не знаю. Я не знаю.

В круг ворвался тяжело дышащий взмыленный человек.

— Отшельник, звери нас заметили и мы им, кажется, не понравились.

— Чёрт! — только сейчас Мирт увидел, что копьё Отшельника, висевшее до этого за спиной, имело искристый костяной наконечник — несомненно часть какого-нибудь энергетика, — люди в курсе?

— Да, все уже почти здесь.

Через пару минут в круг действительно начали вбегать люди, многих из которых Мирт знал до этого. То, что отшельник среди них заслужил серьёзный авторитет командира, было видно сразу. С криком в глазах "Что теперь делать!?" бежавшие воины просили помощи именно у него. Отшельник сразу определился с тактикой обороны от неизвестного противника — круг из каменных валунов показался ему лучшим местом для этого. В таком подходе к обороне был резон, так как между огромными камнями было не больше десятка узких проходов, напротив которых, с поднятыми в руках копьями, и становились люди.

Вскоре показались сами звери. Длинны узкие морды животных были усыпаны многочисленными чёрными иглами, которые лентами выходили из пасти, чтобы окружить неприступным колючим панцирем всё тело и превратиться в острые десятиметровые шипы на хвосте. Таких зверей возле деревни не водилось, но Мирту их цвет и манера движения кого-то напомнили. Пока он над этим думал, животные настигли двух людей, последних из тех, что бежал к каменному кругу. Криков не было. Узкие пасти, раскрывшиеся над мужчинами, не остановили даже крепкие древка копий закреплённые на спинах. За доли секунды бедняги были просто перерублены пополам.

— Да они нас сожрут, если копья с такой лёгкостью перекусывают, — запаниковал какой-то воин, отступая в центр круга.

Один из людей, услышав этот крик, бросился за пределы круга, в противоположную, от нападающих тварей, сторону. Через несколько секунд из кустов, за которыми он скрылся, показался такой же зверь, как и те, что наседали на круг.

— Они нас окружили, — совершенно спокойно сказал Отшельник, — но чего же они тогда медлят?

Твари и вправду за пределы валунов не совались — ходили поблизости смотря на людей красными, полными ненависти глазами. В какой-то момент одна из них пронзительно глянула на Мирта, он отшатнулся назад, но скорее не от страха, и даже не от боли, которая снова возникла в бедре, а от удивления. В этих глазах чувствовалось что-то знакомое или даже родственное. Он мог читать этот взгляд и то, что в нём сейчас бушевало. Ненависть и бессилие. Ненависть к нарушителям границы и бессилие что-либо сделать, пока эти нарушители находятся внутри круга.

— Они нас не тронут, пока мы в круге, — неожиданно громко сообщил Мирт Отшельнику.

— Да что ты треплешься, щенок? — экспедитор, как ни странно для этой ситуации, спокойно расхаживал в опасной близости от одного из проходов между валунами, — они увидели, что мы сбились в плотную группу и просто не спешат нападать. Может быть ждут подмоги, чтобы быть уверенными в победе наверняка.

— Странно одно, — перебил его Отшельник, — звери не тронули тех, кого успели настигнуть.

— Как же не тронули? В клочья разорвали!

— Но ведь не съели же. Просто убили.

— Я вам говорю, — Мирт подошёл к проходу, возле которого стоял экспедитор, — они не способны проникнуть внутрь этого круга из валунов.

— А вот это мы сейчас и проверим, — экспедитор резко взял Мирта за ворот рубахи и с силой толкнул в проход. Беглец отлетел метров на пять и оказался около одной из тварей. Животное, мгновенно среагировав, кинулось к человеку, но буквально в полуметре резко остановилось. Мирт, ополоумев от страха, вскочил на ноги в несколько прыжков оказался внутри круга.

Экспедитор уже лежал с разбитым лицом на земле.

— Извини, парень, за грубость моих спутников, — Отшельник потирал кулак, который не так давно отправил экспедитора во временное забвение, — но, похоже, ничто не может их направить на путь истинный.

— Тебе ли говорить про путь истинный, — в составе экспедиции был инквизитор, который не преминул включиться в дискуссию.

— Пока ты находишься под моим командованием, будь добр — заткнись, — жёстко прервал его отшельник, и махнул рукой в сторону тварей, — или можешь идти. Я никого не держу.

— Неужели ты не видишь, что это слуги Диавола? — инквизитор спешно извлёк из-под одежды деревянный крестик, — и только что мы получили неопровержимое доказательство этому — они не тронули изгнанного, того, кого сам батюшка Николай изгнал из деревни! Он заодно с этими тварями!

— Правильно! — кто-то из воинов сразу его поддержал, — с самого начала он заманил нас в эту ловушку. Никакой экспедиции бы не было, если бы он нам не показал, что сюда есть путь. Он заодно с ними, все же видели, что тварь его не трогала!

— Слуги Диавола, говорите, — Отшельник подошёл к экспедитору, грубо содрал крест вместе с кожаной тесёмкой, при помощи которой тот крепился на шее, и бросил под ноги тварей, — посмотрим.

Животное внимательно посмотрело на распятие, обнюхало его и полностью потеряло к деревянному предмету интерес.

— Что-то я не вижу, чтобы тварь боялась твоих штучек, — едко заметил Отшельник.

— Это ещё ни о чём не говори. Я могу доказать правдивость своих слов, ибо моими устами говорит Господь, — инквизитор с уверенностью направился к границе круга.

— Пожалуйста, — спокойно произнёс Отшельник, — я никогда не любил фанатиков.

Как только инквизитор приблизился к проходу, тварь сорвалась с места и налетела на невидимый барьер в нескольких сантиметров от человеческого лица. Церковник шумно охнул, и свалился без сознания на землю.

— Испугался, — Отшельник нащупал пульс на руке инквизитора и оттащил его в сторону от прохода, — кто-нибудь ещё хочет попробовать?

— Пусть попробует гадёныш, — опять раздался уже знакомый Мирту голос, — церковник был прав — твари не трогают его, потому что он заодно с ними.

— Мирту просто повезло — тварь не успела сообразить, кто перед ней находиться. Сейчас она в полной готовности, как и моё копьё. Если кто-нибудь хочет познакомиться с ним — милости прошу. Впрочем, как и с этой тварью.

— Отшельник, ты что, совсем сдурел? — к этому времени очнулся экспедитор.

— Всё! — Отшельник с силой ударил древком копья по земле, — мне надоел этот беспорядок. Кто со мной не согласен, пусть формирует свою команду и поступает, так как хочется. Кто остаётся со мной — пусть слушает мои команды. Итак, сейчас разбиваем здесь лагерь и отдыхаем — эти твари так быстро от нас не уйдут, а там посмотрим, что можно сделать.

Судя по тому, что люди начали поспешно разбивать охотничьи палатки, никто формировать свою команду не собирался. Экспедитор, на удивление, на Отшельника не обиделся или, по крайней мере, обиды своей не проявил. Твари уходить действительно не собирались, более того к их рядам примкнуло и теперь за кругом, который, как все уже убедились, сыграл роль неприступного оплота, топталось около трёх десятков зверей, что приблизительно равнялось количеству людей, от них прятавшихся.

Пока воины развели костёр и принялись готовить еду,