Станция "Астрея". Приручить огонь

— Больно, — глубокомысленно изрёк телохранитель, вместо того чтобы шипеть и корчиться в муках. — Удар поставлен, а вот техники нет.

— Что? — удивлённо замерла.

— Удары, говорю, у тебя поставлены, но дерёшься, как девчонка.

— А я и есть девчонка! — вскричала я, от обиды даже слёзы выступили на глазах.

— Надо тебя потренировать, — словно сам себе заявил Жибор и отступил назад, чтобы легко и непринуждённо поймать меня пальцами за подбородок и стереть сорвавшиеся с ресниц солёные капли.

Облегчение от того, что это была просто проверка, выходило из меня еле сдерживаемыми рыданиями. Как бы я не врала себе, но испугалась. И даже не поняла чего именно. Умом понимала, что он мне ничего не может сделать, а вот сердце дрогнуло.

— Вот именно, что ты маленькая и глупая девчонка, а нарываешься постоянно на драки. Это ненормально. Надо держать себя в руках. В конце концов, у тебя есть я. Если ты такая кровожадная, устрою тебе поединок, оттянешься со мной, так что еле на ногах будешь стоять, но зачем с отмороженными на голову землянами? Ты хоть понимаешь, в какой опасности была? Ещё и подопечных втянула. А если бы не справились, представляешь, как бы подвела Викрама? Из-за тебя ему бы пришлось убить тех парней, если бы хоть одна из вас покалечилась.

— Как убить? — опешила я от такой перспективы.

— А вот так. Покровитель покроется позором, если не отомстит за своих подопечных. А любой позор смывается кровью. Должна бы уже запомнить, не первый день среди манаукцев живёшь. Всё же прав ши Трона, уверяя, что ты глупая, — разочарованно протянул Жибор и, не обращая на меня внимания, прошёл на кухню.

А я осталась в прихожей и ловила воздух ртом. Что сказал обо мне Энди?

— Ты врёшь! — вскричала, когда смогла взять себя в руки и бросилась на кухню, обвиняя альбиноса. — Ты всё врёшь! Не мог Энди такого сказать обо мне!

Альбинос выглянул из-за двери холодильника, приподнял белоснежную бровь и завил:

— Он сказал именно так. Потому что до тебя не доходит, что он не примет никогда твою любовь.

— Кто тебе разрешил со мной разговаривать в подобном тоне? Это раз! Во-вторых, я всё равно добьюсь, чтобы он стал моим! И, вообще, чего ты лезешь в мои личные дела?

— Он не примет твою любовь, так как его сердце занято другой, — как ни в чем не бывало заявил мне альбинос и стал доставать из холодильника продукты. Я даже опешила, не понимая, откуда они взялись там.

— Как это другой? — в изумлении переспросила, глядя на него, как на фокусника.

Заглянула под руку манаукца, поражаясь обилию упаковок.

— А вот так, — невозмутимо ответил мне Жибор и захлопнул дверцу холодильника.

— Ты уверен, что у него есть другая? А почему он просто не сказал мне об этом? Я же не глупая, поняла бы.

— Да неужто? — наигранно изумился альбинос, воззрившись на меня, словно на чудо. — И не стала бы допытываться, кто она такая и драться к ней не полезла? Не может быть!

Насупившись, сложила руки на груди, так как они уже чесались врезать по наглой красноглазой морде.

— Тебе отбивную, или маленькими кусочками порезать? — спокойно поинтересовался Жибор, кивая головой в сторону солидного куска мяса.

— Я на диете, так что ешь сам.

После этого гордо прошла в коридор, а оттуда хотела уже выйти прогуляться. Но дверь мне не поддавалась.

— Прости, забыл сказать, пока я здесь, дверь открывается по моему приказу, — крикнул из кухни манаукец.

Это была последняя капля, подточившая моё терпение. Медленно развернувшись, я достала комм и набрала Линду. Давно пора было потребовать убрать эту глыбу самоуправства и надменности из моей личной зоны. Вот только сестричка с кем-то разговаривала и не собиралась отвлекаться.

Прикрыв глаза, попыталась успокоиться. Замечательный вечер! Просто восхитительный! Одни лапают, другие издеваются, а третьи скрывают, что они влюблены в другую! Скинув туфли, громко шлёпая, прошла в студию. Мне требовалось выплеснуть накопившееся раздражение.

Свет вспыхнул, и я невольно воззрилась на портрет Энди.

— Сволочь, какая же ты сволочь, — тихо прошептала ему, словно он был рядом и мог меня услышать. — Трус к тому же.

Порыв злости подхватил меня, и я взялась за кисть. Красная краска стояла возле полотна. Обмакнув кисть, провела плавную линию по верхнему краю картины. Густая краска медленно стала сползать вниз. Но мне этого показалось мало, я вновь и вновь наносила краску и наблюдала, как она перечёркивала мои труды, как под ней прячутся любимые черты. Левая сторона картины практически полностью стала красной.

Словно кровь заливала облик Энди. Жестокий, холодный, недосягаемый. Всхлипнув, я потёрла зачесавшийся от слёз нос. Стояла и смотрела в оставшийся видным глаз Энди. Бросила кисть в ведро с водой, медленно развернулась к входу. Непроизвольно вздрогнула, увидев его. Жибор стоял в проходе, со странным напряжённым выражением глядя на испорченный портрет.

— Проголодалась? — спокойно уточнил он, когда перевёл взор на меня, а я не понимала, показалось мне или нет ликование. На долю секунды оно осветило лицо альбиноса в неуловимой усмешке.

— Да, — призналась, так как желудок от ароматов, которые доносились из кухни, заворчал, требуя еды.

— Руки мой и к столу, — приказал Жибор, веселье так и лилось из него.

Глава 4

Натали

Когда вошла в ванную, то поразилась своему отражению: раскрасневшаяся, глаза блестят, запачканный в краске нос распух от пролитых слёз. В общем, красавица. Ополоснула лицо ледяной водой, смыла краску с рук и посмотрела на часы. Пора было принимать таблетки.

Пройдя мимо поджидающего меня манаукца, направилась в спальню.

— Ты куда? — удивился телохранитель, следуя за мной.

— Отстань, а? — устало попросила, а сама открыла ящик прикроватной тумбочки и достала упаковку с блокиратором.

Альбинос выхватил таблетки у меня из рук, нахмурившись, начал читать состав.

— Эй, прекрати вести себя так, ты не у себя дома!

Манаукец кивнул на упаковку и поинтересовался:

— Это тебе зачем?

— Это блокиратор! Отдай, — потребовала я у альбиноса, протянула руку, ожидая, когда он вернёт мне таблетки.

Но Жибор вместо этого вышел из спальни.

— Эй, ты куда! Это последняя упаковка! Отдай, кому говорю!

— Кто тебе их выписал? — строго спросил телохранитель, когда дошёл до утилизатора на кухне и выбросил в него лекарство.

— Ты что сделал! — закричала я и подскочила к манаукцу, желая перехватить упаковку. Но Жибор ловко уцепил за талию и оттащил к столу.

— Кто их выписал? — повторил он свой вопрос, легко удерживая вырывающуюся меня.

— Врач, кто ещё-то! — вскричала я, потрясённо глядя на урчащий утилизатор.

— Странно, — задумчиво изрёк Жибор, усаживая меня на стул. После того что произошло, я просто была не в состоянии что-либо делать и даже думать. Я боялась даже представить, что будет, если я не смогу заказать себе другую упаковку. На станции время заказов закончилось, если только по галанету, но переплата будет такой! Создатель, за что мне такие испытания?

Жибор поставил передо мной тарелку с ароматным блюдом. Я прикрыла глаза, пытаясь позорно не скатиться в истерику. На повестке дня два вопроса: срочно купить блокиратор и немедленно избавиться от телохранителя.

Вот уж права оказалась Линда, нянька он и есть.

— Не понимаю, как можно быть настолько некомпетентным, чтобы выписывать такой опасный препарат.

— Опасный? — встрепенулась я, заинтересованно обернулась на манаукца, который уже приступил к ужину и размеренно жевал мясо.

Сглотнув, он положил вилку и только затем приступил к объяснению:

— В них запрещённое подавляющее средство, из-за которого появляется повышенная раздражительность у пациента, приводящая к срывам, и даже к суициду.

— Откуда ты знаешь об этом? — поразилась я тому, как профессионально он это рассказывал. Или профессионально играл? Он же не думал развести меня, как дурочку?

— Я врач по образованию. И могу заверить тебя, что многое в твоём досье было нелогичным. Но, познакомившись с тобой поближе, стал понимать тебя. И оставался последний пункт, твоя вспыльчивость. Только её я никак не мог объяснить, а оказалось всё просто — блокиратор.

Положив себе в рот кусочек мяса, я напряжённо смотрела на манаукца и пыталась понять: лжёт он мне или нет. Так убедительно говорил, что хотелось довериться, но это средство прописывают всем полукровкам. Почему о его вреде замалчивалось?

— Да, это блокиратор, — согласилась с ним. — Его выписывают всем полукровкам в период активной фазы.

Альбинос прищурился и тихо поинтересовался:

— А когда ты перестаёшь его принимать, как себя чувствуешь?

Прокашлявшись, отвела глаза, понимая, что он знал, о чём спрашивал. Как, как? Так и хотелось ответить в рифму, но сдержалась и попыталась как можно ровнее ответить:

— Депрессия наступает.

— Ну вот, — довольно отозвался Жибор, тепло мне улыбаясь. — Не стоит их принимать.

— Стоит, ты просто не понимаешь, зачем они.

— И зачем? — с насмешкой уточнил, не отрываясь от еды.

А у меня от темы разговора аппетит пропал.

— Чтобы не набрасываться... — голос резко сел, а пальцы задрожали так сильно, что я спрятала руки, убрав их со стола.

— Ты не такая, — спокойно возразил мне манаукец.

— Откуда ты знаешь? — взорвалась я, боясь его осведомленности.

Хотелось всю правду из него вытрясти, а ещё ударить, чтобы не казался таким всезнающим и мудрым.

— Нам то же самое говорят, что мы бешеные, неуравновешенные, что нас надо держать на поводке. Всё это неправда. Ты же сама чувствуешь, что они не правы.

— Кто? — тихо произнесла, желая слушать его дальше.

Альбинос странно действовал на меня, и я не могла это не признать. Психолог он был хороший, может, его специально Вик ко мне подослал?

— Ты всё слышал! — поражённо прошептала. — Ну точно! Ты подслушивал наш разговор с ши Трона!

— Прости, но он так кричал! — не собирался скрывать манаукец. — Так что я не единственный, кто вас слышал!

Вот это пассаж! Хотя чего это я! Всё как обычно в моей жизни.

— И ты хочешь сказать, что я не развратная?

Жибор покачал головой, доверительно шепнув:

— Я знаю таких. И не одну. Распутные от меня не отказывались. Ты совершенно другая, хотя первое впечатление о тебе было обманчивым.

— Пф-ф-ф! — прыснула, досадливо закатывая глаза. — Тоже мне нашёлся подарок. Ты ещё скажи, что ты благородный принц, решивший спасти меня.

Жибор смешно сморщился, словно от кислого лимона, и, чуть подавшись вперёд, тихо прошептал:

— Не обманывайся на мой счёт. Я отнюдь не благородный.

— Звучит зловеще, — отметила я, передёрнув плечами.

Мужчина улыбнулся и, глядя на меня в упор, положил порцию мяса в рот, стал медленно пережёвывать. Завораживающее зрелище. Особенно когда он облизнулся.

Судорожно сглотнув, схватилась за стакан воды. Мне срочно нужно было принять таблетки.

— А домашний арест до какого времени продлится?

— До утра! — бодро произнёс манаукец.

При этом он приосанился, и футболка так обтянула его красивую рельефную грудь. Я очень отчётливо помнила, как она соблазнительно выглядела в душевой.

— Чёрт! — выругалась и сорвалась с места.

Ворвавшись в спальню, заперлась изнутри. Нужно держаться подальше от соблазна. Манаукец просто не понимает, что натворил. Я же упала на кровать, подняла руку с коммуникатором и набрала номер Аделы. Подруга сразу же приняла вызов, словно только этого и ждала.

— Привет, красавица, Ли не видела? — с тревогой спросила она у меня, а я даже и забыла, что хотела поздороваться с ней.

— Нет, а что случилось? — обеспокоенно поинтересовалась, садясь на кровати.

— Пропал. Не могу дозвониться. Мне кажется, он что-то задумал. И я приготовила тебе средство, через десять часов получишь.

— Ой, Адела. У меня тут такое! — со вздохом жалобно протянула я. — Не получится у меня ничего, он влюблён.

— Уже! — удивлённо воскликнула девушка, радостно захлопав в ладошки.

— Нет, ты не поняла, — ещё больше расстроилась я. — Он не в меня влюблён, а в другую.

— И чего? — удивилась подруга.

С точки зрения унжирки я её прекрасно понимаю. Какая разница, есть соперница или нет, главное же чтобы гены были репродуктивные. Но совесть землянки во мне не давала покоя.

— Я не могу так, — тихо созналась подруге, подписываясь под тем, что я полукровка и мне никогда не стать чистокровной.

— Я тебя умоляю, попробуешь его, вдруг он пустышка, — стала уговаривать меня подруга.

Я удивлённо воззрилась на распинающуюся передо мной Аделу.

— Ещё раз, я не ослышалась? Ты сказала — пустышка? Как такое может быть? Меня влечёт к нему. Его гены очень соблазнительны.

— Я уже не раз так ошибалась, пахнет сладко, да связки не получается. Сперматозоиды ленивые. Надеюсь, с Ли у меня получится.

— Обязательно получится. Может, тебе на нём и испробовать препарат?

Адела хищно оскалилась и потянулась за чем-то в сторону, а затем весело повертела в руке небольшим флакончиком.

— Почему и спрашиваю, не виделась ли ты с ним. У меня всё готово, осталось заманить зверя.

Я потрясённо выдохнула, даже слов не нашла, чтобы выказать своё восхищение. Я бы так точно не смогла.

— Слушай, а может, тебе сюда прилететь? Заманим Ли ко мне и ты его тут и попробуешь? — предложила я Аделе, но она скривилась и расстроенно сообщила:

— Отец запретил покидать планету. Я испортила ему лабораторию. Он ещё долго будет злиться на меня.

— Представляю, — понимающе протянула я, вспоминая сурового отца Аделы.

Он очень строго относился к своей дочери, пытался из неё вырастить достойную замену себе.

— Жаль, — ещё раз сочувственно вздохнула и решила обратиться к своей проблеме. — Слушай, мне тут сказали, что блокиратор, который прописывают полукровкам, опасный препарат.

— Я тебе это давно твержу.

— Когда это? — взвилась я, как ужаленная.

— Каждый раз, когда ты лежишь со стеклянными глазами и потолок гипнотизируешь. Земляне совсем вас не жалеют. Уже доказано, что из-за применения этого препарата полукровки решались покончить с жизнью. Только земное правительство не прислушивается к нашим ученым. И до сих пор продолжают выписывать его, как основной препарат для подавления сексуального возбуждения в период овуляции.

Я сидела, слушала подругу и понимала, что её надо непременно познакомить с моим телохранителем, им есть о чём поболтать.

— Вот оно как. И что мне теперь делать? — спросила я у неё, как у более опытного в таких вопросах специалиста.

— А что у тебя случилось?

— У меня активная фаза.

— Я заметила, — перебила меня Адела.

— А таблеток нет, — закончила я, несмотря на едкий тон подруги.

— Странная ты какая-то. Слушать зов природы и получать удовольствие. Только пожалуйста, не с Ли.

— А что такого-то? — вернула я ей насмешливый тон. — А вдруг он и для меня соблазнительный?

— Сомневаюсь, — пробормотала Адела, — тебе унжирцы не нравятся.