Один из Восьми (книга вторая закончена)

— Скорее всего, — согласился Орлов. — Но мы не владеем всей информацией.

— Я боюсь, что когда Альбине скажут о такой комбинации, будет скандал, — мрачно усмехнулся Иван. — Она не станет молчать, получив такой удар в спину. В принципе, у меня есть задумка, как предупредить ее, не засветившись самому. Нам нужно получить хоть и жиденький, но инсайд. И есть еще один интересный вопрос.

— Одни вопросы и почти без ответов, — прокомментировал Мельников.

— Тут ничего не поделаешь, — пожал плечами Иван. — Но вопрос и вправду интересный. Как эту новенькую ввели в состав наблюдателей всего за три дня? Понятно, что имплантов она пока не получит, тут может пройти еще несколько лет. Но как быть с испытанием?

— Что за испытание? — с интересом спросил Орлов. — И в чем оно выражается?

— Смерть, — жутковато усмехнулся Иван. — Испытание это смерть. Уж простите, что не говорил этого раньше. Все наблюдатели на самом деле однажды умерли, или им грозила смерть без шансов на спасение. Это главное мерило того, чего стоит человек. Когда глядишь в глаза смерти, проявляется истинная сущность. И ты показываешь, и доказываешь, есть ли в тебе хоть капля человеческого достоинства. Мы все через это прошли, до того, как узнали цену приза.

— Вам подстроили несчастные случаи? — недоверчиво спросил Мельников. — Чтобы проверить?

— Вовсе нет, — отверг Иван его предположение. — По крайней мере, в моем случае все чисто, авиакатастрофа. Но меня уже вели, следили, оценивали. В последний момент вытащили и дали спастись. Так я и попал к ним. Я знаю про некоторых других, но без особых подробностей. Альбину зверски убили в драке, два удара ножом. Знаю про Риту Ярвич, она погибла в войну от рук карателей. Еще нескольких знаю, рангом пониже. Если Рьялхи и подстроили какие-то случаи, то только минимум и в особых обстоятельствах. Например, сейчас, когда новенькую всего через три дня выбрали. Нартова может что-то знать заранее, а остальные вряд ли. Так что, 'инсайд' нам нужен, любой. Чтобы не бродить в потемках.

Иван заметил, как его соратников впечатлила эта информация. Да уж, пусть поймут, что наблюдатели это не просто клуб по интересам для счастливчиков, от которых ничего не зависит. Цена за вход каждым из них заплачена страшная. Случайных людей там нет. Ну, или почти нет. Даже Рьялхи могут ошибиться в анализе того, как человек повел себя в критической ситуации.

Если неправильно оценить причину того или иного поступка, можно очень жестоко ошибиться, и такой человек, став одним из избранных, способен натворить неприятностей. Такие случаи были и потребовали жесткой коррекции, если так можно назвать, по сути, физическое устранение провинившихся людей.

Но и с проверенными кадрами, получается, нет никакой гарантии. Даже с учетом нескольких прошлых ошибок, до сих пор больше всего проблем доставил Рьялхи честно прошедший свое испытание Иван Родин.

— — — — — — —

— — — — — — —

— — — — — — —

Околоземная орбита, 25 марта 1959 года

— Ну что, Паша, видно что-нибудь? Сейчас выходим из тени! — стараясь не показать нетерпение, спросил Андриян Николаев своего бортинженера и друга.

— Ты, главное, по ветру держи, — усмехнулся в ответ Павел Попович, подстраивая оптику. — Вижу звездочку какую-то. Кажется, оно! Нет, точно, оно! Очень яркий объект. Почти не движется.

— Как в аптеке, — с облегчением вздохнул Николаев и доложил на Землю: — Я 'Сокол-1', вышли из тени Земли, цель наблюдаем отчетливо! Готовы работать по режиму! Прием.

— Я 'Заря', — прохрипела в ответ Земля. — НИПы параметры орбиты подтверждают. Работайте, 'Соколы'!

— Земля дает 'добро', — делово сказал Николаев напарнику. — У нас первый режим через четыре минуты, давай строиться.

С этими словами командир перещелкнул тумблер УО (управление ориентацией — прим.авт.) на 'ручной' и еще раз сверился с индикатором БЦВК, исправно отсчитывающим время до первой попытки маневра.

Все это время бортинженер провисел у правого иллюминатора, где закреплен довольно нехитрый оптический визир с простыми градусными делениями. Теперь, его задача диктовать командиру инструкции, чтобы тот удерживал цель точно в середине перекрестия.

— Крен вправо три с половиной, — бегло начал Попович.

— Есть крен вправо три с половиной, — четко ответил командир, неуловимыми прикосновениями к РУО (ручка управления ориентацией — прим.авт.) корректируя угол.

Вообще, этот полет мог состояться чуть раньше и не превратиться в этакую хорошо продуманную авантюру. Еще в декабре, когда американец Алан Шепард все-таки взял реванш и стал первым человеком на орбите, Королев, не желая увеличивать и без того высокий риск, перенес первый орбитальный полет сначала на две недели, а потом еще на месяц. Спешить уже некуда, усмехнулся он тогда, но и просто повторять полет Шепарда с двумя космонавтами мы тоже не будем.

А что мы будем делать? Мы, товарищи, проведем первое в истории сближение двух космических аппаратов. Разумеется, без стыковки. Все, кто был тогда на совещании у Главного, прекрасно знали своего шефа и понимали, что он уже давно все решил и скорее всего, даже обдумал и нашел решение. Но, ради развития науки и техники, соратники Королева все же решили повозмущаться. Разумеется, наработки по этой теме у баллистиков уже имеются, но именно поэтому все прекрасно понимают нереальность такой задачи.

Для начала, нет даже мишени! С чем сближаться? Будущее пока не наступило, на орбитах почти пусто. Запустить два корабля или беспилотную мишень никак не получится, стартовая площадка пока всего одна. Ждать на орбите несколько суток тоже нельзя! Королев всех выслушал и сказал:

— Мишень, субчики-голубчики, у меня для вас очень даже есть! Вы уже забыли про застрявшую на орбите Е-6 с четвертой ступенью? Машина до сих пор жива, питание есть, солнечные батареи развернуты, и хоть уже и деградация идет, и аккумуляторы несвежие, но нам много и не надо! Включим радиокомплекс, пусть излучает. Так мы сможем очень точно измерить орбиту и подготовить к старту наш корабль-перехватчик!

С этими словами он усмехнулся и добавил:

— Ради такого эксперимента двойного назначения товарищи военные не только свои средства контроля и вычислений нам бесплатно предоставят, но и записки на заклад души на хранение в мой сейф сдадут. Нам останется только подгадать момент и запустить нашу 'птицу' точно в плоскость орбиты цели и с минимальным фазовым углом. Неужто не сможем, после Луны-то?

Тишина, народ задумался, а чуть позже сели считать. А не опасно ли сближаться на обитаемом корабле с несработавшей четвертой ступенью? Подумали, и решили, что можно. Кислород давно выкипел, а керосин сам по себе не взорвется. К тому же, дренажные клапаны открыты по-аварийному, давление не накапливается. С другой стороны, после запуска остались полные баки 'вонючки' на самой станции, но их сразу же стравили, во избежание. Хорошо, что предусмотрели такой вариант, а то на первой Е-6 через несколько витков баки перегрелись и все взорвалось.

Что ракета вполне способна обеспечить выведение с нужной точностью, не сомневался никто, хоть все равно потребуется небольшая 'доработка напильником', но это вполне посильная задача. Но что делать дальше?

По идее, при прямом выведении в окрестности цели достаточно построить ориентацию и включить специальный радиолокатор, соединенный с бортовой ЭВМ. Теоретически, после этого можно автоматически сблизиться на несколько сот метров и дальше очень аккуратно идти вручную. Но вот незадача, такого радиолокатора нет, и в обозримом будущем не будет, просто разработать не успеем. И если бы он был, то все равно, его на корабле некуда поставить, бытового отсека еще нет. И как же быть?

— У нас есть на борту вычислительная машина, — напомнил Королев. — Мы можем установить на иллюминатор визир. Удерживая в нем цель, будем решать задачу сближения 'на лету'.

Ученые мужи снова пошумели и опять сели считать. Баллистики отдельно, ребята Рязанского отдельно, Келдыш отдельно. Только Королев не стал участвовать, потому что посчитал все заранее, а самое главное, он и так знал, что это возможно. Интересный сон: авария на орбитальной станции, ставшей огромным куском космического мусора, и двухместный корабль-спасатель, сумевший сблизиться и состыковаться с молчащим объектом.

У тех ребят был простой оптический визир на боковом иллюминаторе, и ничего, справились. Правда, у них более мощная ЭВМ, а также очень передовой дальномер, основанный на новых физических принципах. Но и это не беда, мазер уже изобретен, а первые оптические квантовые генераторы (лазеры) вот-вот заработают. Зато у нас цель не пассивная, а излучающая, что позволит гораздо точнее отслеживать орбиту.

Скептиков, нужно сказать, почти не было. Все решили, что терять нечего и в самом крайнем случае состоится просто первый в мире орбитальный полет двухместного корабля, что само по себе неплохо.

— По крену полградуса влево, — подсказал Попович.

— Есть влево, — ответил командир, выполняя ювелирную коррекцию. Хорошо, что в перчатках не приходится работать!

— Десять секунд до режима. Все точно?

— Пока не начнем режим, не трогаем, — заключил бортинженер.

— Три, два, один, есть режим! — объявил Николаев, наблюдая за сменой индикации.

Шипящие плевки двигателей зазвучали, отдаваясь по корпусу. Часто и хаотично замигал транспарант 'работа ДО'. (ДО — двигатели ориентации — прим.авт.)

— Рыскаем, — подсказал Попович. — Вправо два градуса и оставь немного.

— Есть два градуса, — отозвался Николаев, чуть доворачивая корабль и оставляя совсем крошечную угловую скорость.

— Вращение, пять влево и по нулям.

— Есть пять влево и по нулям.

— Рыскание по нулям.

— Есть по нулям.

Тренировки на спешно собранном для этой цели стенде дают о себе знать, работа получается слаженная, никаких лишних движений. Месяц лишних тренировок принес очень солидный результат.

Через несколько минут относительное движение цели практически прекратилось, что стало хорошим знаком. Андрияну хотелось повернуть голову и самому выглянуть в иллюминатор. Но, во-первых, нужно следить за индикацией и не отвлекаться. А во-вторых, он бы все равно сейчас увидел только широкую спину нависающего над иллюминатором бортинженера. И хорошо, если только спину.

— По МФИ-3 (три основных строчки на индикаторе БЦВК — прим.авт.) дистанция шестьсот, скорость в нулях, — наконец, выдал командир и для Павла, и для Земли, и выключил активный режим.

— Врет немного, — покачал головой Попович, сверяясь со специально отпечатанными для этого листами 'шпаргалок'. — Скорость-то почти в нулях, но мы ближе, раза в полтора. Ступень вижу отлично, по рискам метров четыреста выходит.

— 'Заря', я 'Сокол', — тут же передал Николаев. — Визуально дистанция около четырехсот. Четыреста! Как слышите? Прием.

— Вас поняли, 'Сокол'! — ответила Земля. — Двадцать пять минут до тени, работайте по плану. Двадцатый просит, будьте осторожны!

Трогательно, но космонавты и сами понимают, что в случае чего от многотонной бочки не увернешься.

— Паша, посмотри как следует, что со скоростью? — спросил командир, вводя в БЦВК поправку на расстояние.

— Медленно сближаемся, — чуть помедлив, ответил Попович. — Метра полтора в секунду, или два, не больше. Пройдем двести, притормозишь.

Теперь относительная скорость медленно, но неизбежно стягивала аппараты вместе. Командир, сверяясь со своей 'шпаргалкой', заранее приготовился гасить скорость, переключив тумблер УДВ (управление движением — прим.авт.) на 'ручное'.

— Отлично вижу ступень, — продолжал дразнить бортинженер. — Вижу баки, сопло двигателя, опорные фермы. И сам объект. Вижу приборный отсек, антенны. Фотографии будут, закачаешься.

Главное, не врезаться, подумал командир, а то фотографии и впрямь будут сенсационные.

— Дистанция двести, притормози на метр, — вовремя подсказал Попович.

Командир нажал клавишу 'СТЕР' и сбросил в нули показания МФИ-3. Затем, несколькими легчайшими прикосновениями к РУД (ручка управления движением — прим.авт.) набрал по инерциальным датчикам чуть меньше метра в секунду 'от' цели.

— Отлично! — проконтролировал напарник. — Сближаемся дальше, скорость около полутора, чуть меньше. Держи углы.

— Я 'Сокол', дистанция двести, скорость полтора, продолжаю сближение, — нарочито нейтрально доложил на землю Николаев, стараясь не драматизировать ситуацию. Все теперь в руках Павла, все зависит от его выдержки и глазомера. Если он ошибется.

— Я слежу, командир, — словно угадав его мысли, тихо сказал бортинженер, не отрываясь от визира. — Идем очень тихо, бояться нечего.

Хорошо, если так.

— Дистанция пятьдесят, сбрось еще метр, — снова подсказал Попович. — Подкрадемся к нему в лучшем виде.

Николаев погасил еще метр боковой скорости. Еще двадцать метров они буквально проползли, пока Попович не дал отмашку:

— Все, тормози, будем 'висеть'! Дистанция тридцать.

И они 'зависли', а в руках у Павла уже появился фотоаппарат. Да, эта дорогущая и качественная цветная пленка войдет в историю, независимо от того, засекретят ее или нет. Первое сближение с другим космическим аппаратом! 'Бочонок' ступени очень медленно вращается, поэтому, 'повисев' несколько минут они отсняли объект со всех сторон.

— 'Заря', я 'Сокол'! Дистанция тридцать, перешли в зависание! Все под контролем, на борту порядок!

Пусть Земля немного успокоится, а особенно, Двадцатый. Павел, наконец, посторонился и дал командиру хоть краем глаза взглянуть на удивительное зрелище. Николаев не имеет права в такой момент покидать командирское кресло, но в боковой иллюминатор разглядеть что-либо невозможно. Поэтому, он дал кораблю небольшую закрутку по рысканию и поймал объект во 'Взоре'. Грандиозное зрелище! Возможно, кто-то думает, что ракетная ступень это бочка с топливом и двигатель сзади. На самом деле, это сложнейший механизм, опутанный трубопроводами и кабелями, состоящий из сотен работающих вместе узлов, иначе бы создание такой техники не занимало месяцы и годы. И не требовались бы огромные заводы, институты и КБ.

Смотреть на эти хитрые механизмы можно до бесконечности, но до тени остается всего десять минут! У Павла закончилась пленка в фотоаппарате. Пора убраться подальше от опасной 'бочки'.

— 'Заря', я 'Сокол', зависание закончил, начинаю увод от цели!

Изначально, была идея отойти подальше и опять 'зависнуть', переждать тень и сблизиться еще раз, топлива хватит с избытком. Но потом решили, что риск не оправдан. Как держать дистанцию в тени без средств объективного контроля? Локатора нет, дальномера нет, а на мишени даже огней нет! Слишком опасно! Не стоит искушать удачу, лучше в другой раз.

Хорошо их учили орбитальной механике! Притом, не только с формулами, но и на пальцах объясняли, чтобы на уровне инстинктов запомнили. Зависать надолго можно только спереди или сзади по касательной к орбите! Потому что в таком случае относительное положение объектов сохранится сколь угодно долго, если относительная скорость погашена. Так и будешь лететь, либо сзади, либо спереди от цели, совершенно безопасно! А если зависнешь, к примеру, сбоку? Тогда ты с целью оказываешься на пересекающихся орбитах! Через четверть витка, проходя линию пересечения плоскостей орбит, или 'линию узлов', вы столкнетесь!