— Кто? — не поняла Елена Александровна.
— Андрей.
— Андрей вернулся? — Мать подошла и тоже посмотрела в окно. Андрей как раз вытаскивал из багажника такси свою спортивную сумку. Пушкарёва наблюдала за ним, задумавшись, и не сразу почувствовала взгляд матери. — Катя.
Та вздрогнула от неожиданности и повернула голову.
— Что?
— Ты в Андрея влюбилась?
— В Андрея? — Это предположение было настолько неожиданным и удивительным, что Катя не сразу нашлась, что ответить, а мама тем временем головой покачала.
— Он такой взрослый, Катя.
— Не такой уж и взрослый... То есть, он не намного меня старше. Мама! Что ты говоришь! Я в него не влюбилась, я его почти не знаю!
— Вот и я про то же. И я не про возраст говорила. Думаю, что ты поняла меня.
— Поняла, — вздохнула Катя и снова отвернулась. Андрея внизу уже не было, зато был рыжий кот Стёпка, который сидел на скамейке и с энтузиазмом умывался, смешно приминая лапой собственное ухо.
Мама из её комнаты вышла, а Пушкарёва всё-таки присела на подоконник и задумалась, совершенно позабыв про нужный, но потерянный учебник. Слова матери неожиданно зацепили, и Катя задумалась о соседе и удивилась про себя — как можно было даже мысль допустить, что она в него влюбиться может? Он ведь такой... такой... взрослый. Вот то самое слово. Взрослый и опасный. Катя его не понимала. Он казался ей таким далёким, чуждым, человеком из другой, непонятной жизни. Возможно, не так уж намного и старше её, но разве дело тут в разнице в возрасте? Дело в его глазах и улыбках, снисходительных интонациях и поведении взрослого дяди по отношению к несмышлёнышу. Несмышлёнышем, конечно же, была она. А он оказывается, вообще её долго малолеткой считал. Вечером, после того разговора в машине и его признания, Катя долго стояла перед зеркалом и смотрела на себя, пыталась понять — на самом деле она девчонкой выглядит или сосед просто смеётся над ней? Распустила волосы, подкрасила губы и голову вскинула, пытаясь посмотреть на саму себя с вызовом. Сначала стало смешно, потом горько и она эту затею бросила. Зато теперь каждое утро подкрашивала глаза и губы... чтобы не выглядеть уж совсем юной. Кто ж виноват, что природа не наградила её броской внешностью? Но с природой же можно и побороться, нужно только научиться, как половчее это делать.
А влюбиться в него она не смогла бы, не смотря на его голливудские улыбки и чертенят во взгляде. Разве можно влюбиться в человека, который постоянно над тобой смеётся и всерьёз не воспринимает? Уж она-то точно не сможет, слишком любит всё анализировать. А если начать анализировать поведение соседа по отношению к ней... никаких нервов не хватит. Одно сплошное расстройство.
К тому же, она его боится. Совсем чуточку, но боится и его присутствие неприятно щекочет нервы. Какая уж тут любовь?
А ещё у неё есть Денис, а если он есть, то никто другой ей не нужен. При чём тут какой-то сосед?..
Сосед...
— Андрей, — пробормотала Катя и с подоконника вскочила.
Ну, конечно! Она же брала учебник с собой, когда ходила к нему мыть плиту и проветривать квартиру. Заодно и французский в тишине учила, потому что дома не было никакой возможности — папа с Колькой в тот день смотрели футбол.
Отец выглянул из кухни, когда она отпирала дверные замки.
— Катерина, ты куда? — поинтересовался он.
Она вдруг замялась и покраснела совершенно некстати.
— Я... Папа, я на минуту, мне нужно спуститься...
— Куда?
Катя глубоко вздохнула, а потом выпалила:
— К Андрею. Я у него кое-что забыла. И вот, — схватила с гвоздика связку ключей от квартиры соседа, — верну заодно. Вдруг они ему понадобятся?
Отец ничего не ответил, и Катя, под его задумчивым взглядом, выскочила из квартиры.
Если честно, то встречаться с Андреем желания не было. Но у него был учебник, и встречу нужно было как-то пережить. Всего пара минут — он вернёт ей учебник, а она ему ключи. Ничего сложного.
Дверь ей открыли не сразу. Катя даже занервничала слегка и в сомнении уставилась на кнопку звонка. Позвонить ещё раз или не стоит? Легче было бы уйти, но учебник был нужен. А человека тревожить было неловко. А учебник нужен. А Андрей дверь не открывает.
Катя всё-таки протянула руку к звонку, а дверь неожиданно распахнулась, и перед Катей предстал сосед — уставший, помятый и отчаянно зевающий. Глаза заспанные и какие-то бессмысленные. Посмотрел на неё и пару раз моргнул. Кате даже показалось, что не сразу узнал. На всякий случай поздоровалась первой.
— Здравствуйте.
Жданов кивнул.
— Привет, соседка. Проходи.
Он даже не спросил, зачем она пришла. Катя переступила порог и сразу протянула Андрею связку ключей.
— Вот, я принесла.
Ключи он забрал, глянул без интереса и сунул в ящик комода. Пошёл на кухню, а Пушкарева глянула на его ноги и поняла, что он босиком, поэтому так смешно шлёпает по линолеуму. И направился куда-то!.. Пришлось идти за ним.
— Вы меня извините, я вас разбудила, да? Но я по очень важному делу.
— По очень важному? — Он снова зевнул, даже с каким-то стоном, и потёр лицо. — Я только приехал, так что ты на меня не смотри. Совершенно без сил.
— Вы меня извините, — снова начала она. — Но я, кажется, у вас учебник забыла. Вы не находили?
— Находили, — кивнул Жданов и ткнул пальцем в сторону подоконника.
Катя учебнику обрадовалась так, что Жданов удивился. Наблюдал, как она прижала книгу к груди и вдруг улыбнулась.
— Спасибо большое, — горячо проговорила она и Андрей невольно, на одно короткое мгновение, загордился, будто спас учебник французского языка от неминуемой гибели. — Я уже ухожу. Не буду вам мешать.
— Подожди! — опомнился Андрей. — Ты зачем убиралась? Я бы пригласил кого-нибудь...
Она остановилась и посмотрела задумчиво, потом пожал плечами.
— Если честно, это случайно получилось. Я когда что-то делаю, мне учится легче, вот и... А дома папа с Колей смотрели футбол, никакой возможности выучить не было. Вы не злитесь, я ничего не трогала, только на кухне прибралась.
Со Жданова даже сон слетел, если честно. Поморгал, бестолково таращась на девушку, потом кашлянул в кулак, чтобы не рассмеяться. Смех её точно бы обидел.
— Спасибо, — сказал он, наконец. — С меня вот такая коробка конфет. — Показал, какая примерно коробка будет.
А Катя вдруг обиделась. Андрей увидел, как сверкнули её глаза, и она гордо отвернулась. А уголки губ опустились вниз, и ему показалось, что она едва сдерживает слёзы.
— Что случилось? — насторожился он.
Зачем он спросил? Какое ему дело до того, что у неё случилось? Чужой, незнакомый человечек, а у него раскалывается голова, закрываются глаза, он едва сдерживает зевоту и мечтает, наконец, добраться до постели. А зачем-то интересуется, что случилось у этой странной девушки. А вдруг она расскажет? И её придётся выслушивать, и обещать помощь, успокаивать. Неплохо бы вспомнить, как нужно успокаивать девушек, не прибегая к сексу...
Жданов не сдержался и зевнул ещё раз.
— Извините меня, — быстро проговорила Катя и вышла из кухни.
Когда Андрей оказался в прихожей, дверь за ней уже закрылась.
"7"
Врать родителям становилось всё труднее. Мама видимо поделилась с отцом своими мыслями по поводу влюблённости дочери в нового соседа, и теперь за Катей следили с удвоенным рвением, особенно, когда Андрей оказывался поблизости. Это случалось не часто, но случалось. Но родителям ведь не объяснишь, что встретились у подъезда, перекинулись парой фраз и попрощались. И что зашёл он к ним пару раз — к ним, а не к ней! — по делу. Но теперь каждое "дело", каждый визит, вызывал уйму подозрений у её родителей.
Катя только вздыхала и головой качала. Придумали, надо же...
Её Андрей занимал мало, как и все остальные, впрочем. Весь мир крутился вокруг Дениса, Катя думать больше не о чём не могла. Старков в последнее время вёл себя странно: от неё не бегал и не скрывался, как когда-то это было, но больше молчал, размышляя о чём-то, постоянно говорил с кем-то по телефону, причём от Кати всегда отходил на почтительное расстояние, чтобы она разговора слышать не могла, да и на встречи их почти каждый раз опаздывал. Пушкарёва была уверена, что у него что-то случилось. Что-то ужасное, а он от неё скрывает. Пыталась поговорить, но Денис лишь улыбался отстранённо и заверял, что всё у него в порядке.
— В порядке, как никогда, Катюш. Не о чем беспокоиться.
Он ей врал. Это было очевидно.
Какой уж тут Андрей непонятный? До него ли?
А ещё Катя чувствовала свою вину. Было стыдно и неловко за произошедшее, и как всё исправить она не знала. А Денис разозлился. И смотрел как когда-то, насмешливо и зло. Правда, при следующей встрече, на которую Пушкарёва, если честно, уже и не надеялась, говорил, что ничего страшного не случилось, и что, наверное, он сам виноват. Катя его слушала, смотрела в его глаза и понимала, что это всё отговорки, а она виновата. Она струсила, не решилась, оттолкнула его в самый важный момент, и он разозлился на неё. Ведь имел на это право, разве нет?
Денис был настойчив, пылок, а Катя никак не могла избавиться от нервной дрожи, даже руки тряслись, и приходилось сжимать их в кулачки, чтобы Старков ничего не заметил. Но она была готова быть с ним, была готова... или ей так казалось. Потому что даже в голову не пришло отказаться, не поехать с ним, не ответить на его первые поцелуи. Да, было страшно, до того, что в голове гул и отвечать на какие-то простые вопросы Дениса, было очень трудно. А потом чужая квартира, чужие вещи и неловкость оттого, что они вторглись на чужую территорию. А теперь ещё и на чужую постель претендуют и возможно, без разрешения на то хозяина.
Денис не выдержал первым, отстранился и тогда наградил её этим взглядом, которого она боялась до смерти. Смесь насмешливости, злости и пренебрежения.
— Ну что опять?
Катя натянула на себя одеяло, и тогда Старков горько рассмеялся и отодвинулся. Теперь уже насовсем.
— Ничего не меняется, — проговорил он, наклоняясь за джинсами.
— Денис, прости.
— Прости? Довольно мило звучит. Когда ты только повзрослеешь...
Он был сильно зол и, наверное, сказал бы ещё что-нибудь, и тогда точно довёл её до слёз, но именно в тот момент ему позвонили, и Катя видела, что он слегка занервничал, когда увидел имя на дисплее. И вот тогда, именно тогда, впервые ушёл, не желая разговаривать при ней. В тот момент Пушкарёва этому особого значения не придала, решила, что таким образом он демонстрирует своё раздражение. Пока его не было в комнате, второпях оделась и остановилась перед зеркалом, глядя на себя. Ну почему, почему она не может быть такой, как все? Зачем всё обдумывать по пятнадцать раз, находить причины, оправдания, объяснения своему поведению, почему она не может потерять голову и совершить хоть один необдуманный поступок? Но совершить! А не мучиться после, ругая себя за трусость и слабохарактерность.
Она оттолкнула Дениса. Точнее, он сам её оттолкнул, видимо, почувствовал, что она едва терпит его прикосновения. Не потому что они ей неприятны, а потому что в голове слишком много мыслей, которые не имеют никакого отношения к его поцелуям и к их близости. Сомнения и страхи взяли верх. В который раз.
Когда Денис вернулся, Катя виновато посмотрела, ожидая, что он продолжит свои упрёки, но Старков вдруг спешно засобирался. На неё старался не смотреть, да и вообще вёл себя так, словно это он был перед ней в чём-то виноват.
— Я отвезу тебя домой, хорошо?
Пушкарёва растерялась.
— Что-то случилось?
— Случилось? Да нет... Просто мама попросила кое-что для неё срочно сделать.
— Мама? Это хорошо, — не слишком уверенно проговорила Катя.
Они доехали на такси до сквера недалеко от её дома, и Денис её даже поцеловал. От его поцелуя закружилась голова, и кинуло в жар, а через секунду чувство вины накатило с новой силой. Потом он посмотрел на неё с заметным сожалением. Но ничего не сказал. Поцеловал в щёку на прощание и вернулся к такси. А Катя пару минут постояла, пытаясь справиться со слезами и обидой на саму себя, затем вздохнула и пошла по аллее в сторону дома. Почему-то решила, что поцелуй был прощальным и что Денис больше не появится. Точно, не появится. Зачем она ему такая?.. сомневающаяся.
Но он позвонил на следующий день, они поболтали ни о чём минут пять, а потом договорились о встрече в среду, перед курсами. Вот тогда Катя впервые и заметила странности в поведении Старкова. Он часто смотрел на часы, думал о чём-то, а на неё смотрел чуть хмуря брови, словно что-то для себя решал. А о произошедшем они больше не заговаривали. Катя боялась, что Денис снова упрекнёт... или предложит куда-нибудь поехать, но он молчал. Она болтала, как заведённая, о чём-то, что его совершенно интересовать не могло, и обычно он глупые разговоры не жаловал, ему становилось скучно, а тут слушал и только кивал, вряд ли понимая, о чём она говорит. А когда она в который раз спрашивала, что у него случилось, заверял, что всё в полном порядке.
Как никогда...
Пушкарёва не понимала, что это значит. "Как никогда" — это как? Денис не объяснял.
В кино они всё-таки сходили, и весь сеанс целовались, как сумасшедшие. А потом сидели в кафе, за столиком у окна, ели мороженное и держались за руки. Денис что-то рассказывал, сам смеялся, а потом сорвался, когда кто-то ему позвонил. Катя как раз заговорила о родителях, о том, что "уже пора бы с ними поговорить", дождалась очередного обещания, а потом звонок — и вот он уже сажает её в такси, а сам куда-то торопится.
— Денис, — позвала она. Старков уже готов был захлопнуть дверцу машины и замер, глядя на Катю в ожидании. А она нервно сглотнула и тихо проговорила, поражаясь внезапному приступу смелости: — Я тебя люблю...
Он несколько секунд смотрел на неё в упор, а потом улыбнулся, правда, Кате показалось, что несколько натянуто. Наклонился и быстро поцеловал её.
— Я знаю.
Вот так вот, он знает. И от его слов стало так горько, что Катя поразилась свои чувствам — неужели они осмеливалась надеяться на что-то большее?
А Денис ждал от неё согласия. Когда она просто скажет "да". Подталкивал её к этому, соблазнял, но не уговаривал. Целовал, смотрел со значением, снова целовал, что-то шептал на ушко, так тихо, что разобрать слова было невозможно, а вот волнительная дрожь по телу бежала, и нужно было только сказать — да. Да, да, всё, что захочешь, когда захочешь. Ведь хочешь? Я знаю...
Но продолжал убегать. Ему звонили, и Денис убегал от неё. Куда-то, к кому-то. Какая разница куда и к кому? Не к ней... Было что-то важнее, кто-то дороже. А Катя снова оставалась в стороне.
Сегодня она снова бежала к нему на свидание, опаздывала, торопилась. Сегодня всё было не так и не вовремя, обычно вечернее занятие перенесли на час дня, и пришлось полностью перекраивать свой день, а ещё звонить Денису и замирать от беспокойства — а вдруг он не сможет встретиться с ней в это время? Но он пришёл и ждал её на привычном месте, у маленького фонтанчика, впавшего в зимнюю спячку. Катя иногда думала об этом фонтанчике, — не обидно ли ему терять столько драгоценного времени, спать, когда вокруг столько всего замечательного происходит? Когда кружится и мягко падает на землю снег, когда дети совсем рядом лепят снеговиков и любуются на большую новогоднюю ёлку... когда рядом с ним встречаются влюблённые, смотрят друг другу в глаза и дают какие-то обещания и клятвы. Наверное, всё же обидно.
