Он аккуратно уложил ее на пол, туже процедуру произвел с ногами, согнул их в коленях и зафиксировав с руками вместе. После этого он вытащил из чехла и замкнул на ней ошейник, блокирующий биокомп.

— Теперь в таком роскаряченном положении вреда от тебя не будет, — сказал он, поводил туда-сюда челюстью, посчитал, что с ним все в порядке и вышел на улицу.

Здесь все уже было кончено и его бойцы вязали парализованных охотников, а девкам застегивали ошейники, затем, грузили во флаер. Оглядев своих бойцов, он увидел возле разведчиков резвящегося Джигита, который футболил ногами связанного охотника.

— Одиннадцатый! — позвал он, — Сюда иди!

— Чито? Слушаю, Мангуст!

— Стань здесь, на входе и приглядывай за ней, — кивнул головой на шатер.

Тот заглянул в проем, затем, недоуменно спросил:

— Зачем приглядывать, она же связана?

— Затем, что я так сказал, понял?

— Понял.

— Когда будем убираться отсюда, погрузишь ее во флаер. А сейчас даже близко к ней не подходи, и не смотри ей в глаза, понял?

— А почему не подходить? — спросил Джигит, но увидев, как на него посмотрел Мао, поспешил согласиться, — Понял, понял!

Через десять минут прибыли гравиплатформы с контейнерами и началась перегрузка пантов. Было бы проще заменить контейнеры и все, но в этом случае произойдет несовпадение их номеров и нарушалась логистика, о чем будет уведомлен ИскИн корпорации, а это влекло за собой серьезные разборки, которые никому не нужны. Таким образом, почти все боевики сейчас работали на погрузке. Поддоны с помощью манипуляторов перегружались быстро, но непривычный к физическому труду рекетирствующий народ радости от этого не получал.

— Эх, тяжела жизнь, — громко выказал свое неудовольствие один из бандитов.

— Ничего с тобой не случиться, Боров, если один раз в году поднимешь что-то тяжелее стакана с ромом, — обрезал того проходивший мимо заместитель бригадира Змей, а по жизни капрал запаса Луи Габен.

— Каково тебе здесь, скучал? — спросил у него Мао и хлопнул по подставленной ладони.

— Скучал, блин! Заколебался сидеть на горе за эти пять дней, — ответил он.

— Хм, зато вспомнил первую молодость, — хмыкнул Мао.

— Давай пройдемся, — кивнув головой, тихо сказал Луи и они медленно побрели вдоль навеса, — Слушай, здесь пацаны болтают, что Удава уже вроде как заказали.

— Что-то такое слышал, говорят, скоро за его голову объявят награду.

— Так может мы возьмемся, того...

— Нет, Луи, шеф сказал, что это не наше дело. Да и вообще, моя чуйка говорит, что с этим Удавом будет не все так просто, поэтому, лично я в этом деле участвовать не буду, и вам не советую.

"Чуйке" своего командира отделения Луи склонен был доверять, она не раз спасала их во времена первой молодости, когда служили в Третьем Европейском корпусе сил ООН Земли.

— Я о нем пересмотрел всю имеющуюся информацию, и скажу тебе, что это не какой-то лох, это офицер из нашей системы, — Мао на минуту замолчал, затем, спросил, — Ты помнишь историю Иванова, на которого охотилась бригада из Третьей ассоциации?

— Это который их всех вырезал, а потом и сбежавшего бригадира достал где-то в центральных мирах?

— Точно! Так вот, поверь, Удав будет еще похлеще. Нет, завалить можно любого человека, но в данном конкретном случае, чувствует моя задница, это будет непросто.

— Вон оно как, — пробормотал Луи.

Не спеша они дошли до шатров и уже собирались повернуть обратно, как услышали невнятный разговор. Переглянулись между собой и подошли ближе к входу в крайний шатер.

— Я сама тебе брюки сниму, — услышали они женский голос, — и ты будешь на верху блаженства, только освободи мне руки, мой красавец.

— Сейчас, дорогая, эту пленку надо рэзать.

— Так режь скорее.

— Идиот! — воскликнул Мао и ворвался в шалаш, а следом за ним вбежал Луи.

В это время Джигит освободился от бронированной разгрузки и, склонившись над пленницей, с помощью большого кинжала аккуратно освобождал ее от пут. Мао сходу перехватил его руку, рванул вверх и взял на болевой прием. Когда кинжал упал на пол, то от души припечатал Джигита в солнечное плетение и, пока тот ртом ловил воздух, вытащил бобину скотча и домотал пленнице не успевшие освободиться руки.

Нерадивый подчиненный, наконец, глубоко вздохнул и его остекленевшие глаза стали приобретать осмысленное выражение.

— Скотина! — Мао схватил его за грудки и дернул к себе, — Я говорил тебе не подходить к ней, а?! У тебя что, своих баб дома мало? У тебя их три штуки!

— Она так языком облизала губы... — пробормотал тот.

— Языком! Идиот, она псион! Понимаешь, тупая башка, псион?! Ты бы ее развязал, а потом она твоим же ножиком тебя бы чикнула по горлу, а потом нас всех бы переполовинила!

— Ах ты бляд, хотела убит меня?! — Джигит подскочил к пленнице и ударил ее ногой.

— Ты чего, — оттолкнул его Луи, — берега потерял? Это жена Удава! Да даже не в этом дело, любой нормальный чувак за свою жену обидчику голову оторвет. Ты завещание уже написал?

— Зачем завещание? — обижено спросил тот.

— А что ты сделаешь тому, кто твою жену будет бить сапогом в живот?

— Зарэжу! — уверенно ответил тот, затем, минутку подумал и сказал, — Э, так это жена Удава, его и так скоро убьют!

— Придурок, — тихо сказал Мао, — Иди отсюда.

— Чито?

— Вон, на погрузку!

* * *

Расположенный на Крайнем Севере архипелаг, где мы решили охотиться, имеет шесть больших островов и четырнадцать поменьше. Ценных объектов промысла до сегодняшнего дня, фактически совершенно не используемых, на нем очень много. Ареал одних только оленей составляет около четырех миллионов голов. Но объять необъятное невозможно, нашей маленькой Ассоциации, состоящей из пятисот шестидесяти охотничьих бригад обработать по силам разве что тысяч шестьсот, не больше.

На материке, как правило, организовывались охотничьи партии, которые работали на общий карман, из восьми-двенадцати семейных бригад. При этом бывало входили в антагонистические отношения с соседними партиями, зачастую гоняя одно и то же стадо. Мы же, исследовав данные планетарного ИскИна, решили поступить иначе. На двух островах мы выделили семь сравнительно крупных оленьих стад, приблизительно по семьдесят-сто тысяч взрослых особей в каждом, и так же разделились на семь партий. Теперь никто никому не будет мешать, а все работают на конечный результат.

О том, куда выдвигаться на пантовую охоту и как это будет выглядеть, наши люди заговорили задолго до начала сезона. Вика высказывала предположение что, в конце концов, с этим вопросом они подойдут ко мне. Впрочем, я и сам в этом нисколько не сомневался. И вот, буквально на следующий день после нашей с Леной подводной охоты, со мной связался мэр городка Седов, Андрей Воронов и напросился на встречу.

— Прилетайте, — согласился я.

На следующий день на наш полуостров вместе с его флаером прибыло еще четыре забитых людьми гравика. Видать, беспокойство о защите собственных интересов давно точило камень сомнения всех новоселов Дальневосточного сектора, поэтому, для решения злободневного вопроса, к прибывшим присоединились все шестьдесят семей поселка Алекса.

К нашему с Викой удивлению, спонтанное собрание прошло вполне конструктивно. Дело в том, что здесь, в основном, собрались крепкие духом индивидуалисты, которые всячески старались отбиться от рекетиров, никогда никому не платили бандитский налог, от чего и сбежали сюда. Мне казалось, что организовать в команду такой специфический контингент будет сложно. Однако, я ошибся.

— В общем, Ал, мы предлагаем создать свою добровольную ассоциацию охотников и хотим, чтобы ты ее возглавил.

— И на каких условиях?

— Ну, мы готовы избрать тебя сроком на семь лет и отстегивать пять процентов от дохода, а ты уж обеспечь охотничьими угодьями, и чтобы к нам больше никто никаких дел не имел.

После этих слов Воронова на поляне, где мы все собрались, стало абсолютно тихо. Я тоже молчал несколько минут, обдумывая ситуацию, затем твердо ответил:

— Нет.

— Но, почему? — спросил конопатый Ваня, мой сосед, — Мы тебе доверяем, если позовешь, готовы и на дело пойти.

Наверное, все эти вопросы в семьях наших двух поселков обсасывались давно. Вот только оттягивать их решение стало невмоготу.

— Потому, ребята, что во всех мирах Содружества официально никаких налогов, ниже десяти процентов не существует, за исключением некоторых льгот. И брать на свою задницу подобный прецедент я не хочу. Но самое паскудное, что ваше предложение, это война, и в первую очередь, с тремя существующими ассоциациями, которые по сути есть банды рэкетиров.

— Так что же делать? — спросил Воронов, — сам понимаешь, если мы не организуемся, то нас рано или поздно придавят к ногтю и сожрут.

— Да, дальше так быть не может, и лично я ложится под какого-то бандита, не желаю совершенно. Как и вы, я тоже долго думал, что же делать? А делать, Андрей, нужно так, как ты говоришь — организовывать ассоциацию, — замолчав на минуту, обвел глазами внимательно слушающих людей, — Только пять процентов мне много, а семь лет правления мало, хочу десять лет, при этом единолично распоряжаться буду тремя процентами, чего вполне достаточно. По моим прикидкам этих денег хватит на решение всех вопросов, в том числе и на наём бойцов, которых, кстати, из вас же и буду нанимать. Но платить все равно, будете десять. Десять! Остальными семью процентами пускай распоряжается выборный совет, под моим председательством, конечно. Куда пойдут эти деньги? Будем направлять на социальные мероприятия поселков и их культурное развитие, на охрану порядка, на какие-нибудь развлекательные центры, учреждения для маленьких детей, школы, лечебницы, на гинекологов, в конце концов, которых уже сегодня нужно как минимум два.

По мере моего монолога лица людей хмуриться перестали и с моим предложением согласились абсолютно все.

— Да, раньше никто никогда нам не оплачивал ни школу, ни гинеколога, все сами, — тихо сказала одна из девчонок.

— Мы согласны! Согласны! — зашумели присутствующие.

— Вы, ребята, должны понимать, что даже такое наше решение вызовет огромное неудовлетворение заклятых друзей. Они так просто все это не оставят, и нам придется воевать, поэтому, если вы готовы по моей команде стать в строй и защищать общие интересы, то я тоже согласен.

Для регистрации различного рода добровольных организаций нужно как минимум сто членов. К организации подобных образований, которые приравниваются к муниципальным, корпорации относятся довольно строго. Дело в том, что с коммерческих проектов, направленных на внутреннее развитие, никаких налогов не берут. Однако, сто человек нашлось за пять минут, кроме того, в поселке Алекса тоже нашлась необходимая сотня для переименования его в городок с новым названием "Терра" и созданием собственного муниципалитета, где большинством голосов мэром был избран Поль.

Все эти радикальные изменения в нашем статусе, которые несомненно окажут определяющее влияние на общественные отношения охотников всех четырех Ассоциаций, были зарегистрированы планетарным ИскИном буквально за сорок семь минут. Скорость принятия решения говорит о том, что умная железяка тоже учла все риски данного предприятия, но дала мне карт-бланш.

Поздно вечером (у них раннее утро и начало рабочего дня) на связь вышел мой куратор Улаф Торенс.

— Удав, ты сделал очень серьезный шаг и тебе придется неслабо покувыркаться. И запомни, чтобы ты не делал, это ни в коем случае не должно повлиять на объемы поставок объектов промысловой охоты. Скажу по секрету, что ИскИн корпорации считает, что организация Четвертой ассоциации под твоим председательством может принести до двенадцати процентов дополнительной прибыли. Если это будет так, то отношение корпорации будет к тебе ещё более благосклонно, получишь целый ряд бонусов. Да и я тебе многие грешки спишу. Но если мы в тебе ошиблись, ответишь по полной программе.

Вот такое получил напутствие с предупреждением, вот так и кувыркаюсь с тех пор.

Наши люди думали, что коль я стал великим начальником, то на охоту больше не поеду. Однако, оставив Вику дома с детьми, мы с Леной отправились на остров к Белкиным. Собственно, не только ради заработка, а больше всего ради внедрения новой организации труда.

У нас уже в самом разгаре лето, а здесь лишь начало весны.

В нашей охотничьей партии было семьдесят пять семейных бригад и сейчас мы обрабатывали стадо в девяносто шесть тысяч взрослых особей. Рога носили, к всеобщему удовольствию, и самцы и самки местного вида оленей. За шесть дней довольно напряженной работы мы добыли пятьдесят пять тысяч пар пантов, но надо было спешить, так как роговеют они быстро. Еще четыре-пять дней работы и всё.

Главный набор орудий добычи, это пневматическая винтовка, стреляющая до двухсот метров легкими тонкостенными пулями, снаряженными маленькими шприц-ампулами с препаратом парализующего действия, а так же, вибронож. Первые дни работать было легко, мы выстраивались на флаерах и гравиках и чесали стадо, словно гребенкой. Сейчас же безрогие и рогатые перемешались, приходилось больше мотаться, в результате времени на работу теряли гораздо больше.

Сегодня я охотился один, пришла очередь Леночки готовить обед. Убыли из лагеря, в восемь утра, оставив, как обычно, дополнительно шесть человек для работы на вымораживающем сушильном комплексе. Дело в том, что приемная цена свежих пантов — триста восемьдесят кредитов за пару, а обработанных — четыреста, вот мы и решили, зачем нам терять двадцать кредитов на ровном месте. Кстати, это была вторая покупка на деньги ассоциации, в кассу которой внесли по сорок тысяч аванса все без исключения бригады, при этом, главной и определяющей покупкой нужно считать семь зарядных станций, которые мы расставили по пути следования.

Первые дни работы стадо шугалось нас и бегало без оглядки, сейчас же привыкло, как к неизбежному злу. Высматривая оленей сквозь образовавшиеся от опущенных лобового и боковых стекол проемы, стал работать по выделенному мне сектору обстрела. Паралич животных проходил приблизительно через сорок-пятьдесят минут. Поэтому, расстреляв магазин, имеющий двадцать снарядов, приземлялся, хватал в руки вибронож и быстро снимал панты, прятал в пакеты, так как они кровянили, загружал в багажное отделение флаера, садился в салон и догонял стадо. Затем, в приемник винтовки вставлял новый магазин, и все повторялось сначала. Таким образом, вдвоем с Леночкой мы за день успевали добыть до ста пар пантов. Если так и дальше пойдет, то тысяч по триста девяносто люди смогут заработать запросто.

— Ал! Ал! — раздался голос Вики.

Наша связь между мной, Викой и Леной настроена таким образом, что при вызове и появлении изображения идентификатора, кликать и переключать его на прием не надо. Мы сразу слышим голос друг друга.

— Да, дорогая, — ответил ей.

— Леночка сегодня осталась в лагере?

— Да.

— А ты с ней давно разговаривал? — ее голос был взволнован, и это волнение мгновенно передалось мне.