Когорта

Чубакка начал недовольно рычать уже на второй обследованной системе. Вуки намеревался слегка отдохнуть на Корусканте, и хотя признавал, что Люк не попросит делать глупость... но все же он считал, что прыгать в необитаемые системы и кропотливо их изучать в поисках разбитого корабля — бред.

О чем и заявил, с присущей ему прямолинейностью и громогласностью.

Хэн, считавший примерно так же, из чувства противоречия возразил, и капитан со вторым пилотом завязали жаркий спор. Люк в нем не участвовал, полностью сосредоточившись на показаниях сенсоров.

В их чуткости Скайуокер поначалу усомнился, но Соло напомнил, что "Сокол" уже множество лет возит контрабанду. А для контрабандиста чуткие сенсоры, способные распознать засаду — вещь, пожалуй, первой необходимости.

Впрочем, даже такие сенсоры не улавливали никаких следов громадной массы металла.

— Ты вообще уверен, что он должен быть в одной из этих систем? — отвлекся от спора Хэн.

— Должен, — твердо ответил Люк. — Простые же расчеты. Я даже удивляюсь, почему никто раньше не провел.

— Люк, — усмехнулся Соло. — Открою тебе глаза — но не все в Галактике джедаи и технические гении.

— Гм, ты прав, хотя я себя гением не считаю, — вынужденно согласился Скайуокер. — Но в любом случае — я уверен, что корабль либо где-то здесь, либо вообще не вышел из гипера.

— А если не вышел — тогда что делать будешь? Только не говори, что снарядишь научную экспедицию в гипер, этого мне еще не хватало.

— Нет, конечно, — вздохнул джедай. — Тогда буду искать другие зацепки.

— Тогда лучше отыскать, — констатировал Соло. — А то ты еще найдешь по пути какую-нибудь жуткую пакость, как с джедаями обычно и бывает.

Слова о том, что случайностей не существует, и удачи не бывает, Люк встречал во многих философских текстах, в том числе и касавшихся джедаев. Обоснования приводились веские, но иногда Скайуокер с ними не мог согласиться.

Чем еще, если не удачей, объяснить то, что в третьей системе они нашли искомое?

Трое в рубке "Сокола" не раз видели имперские крейсера: и спокойно висящие в пространстве, и пытающиеся подстрелить верткий грузовик... Но сейчас картина была иной.

Безмолвный космос, усеянный серебристыми искрами звезд. Безжизненная планета, каменный шар, куда миллионы лет не ступала нога живого существа.

И на этом фоне — исполинский белый клинок, выщербленный и искореженный, без единого огня, медленно дрейфующий по своей орбите. Выброшенный, покалеченный — но не кажущийся сломанным по-настоящему.

Хэн потрясенно выругался, Чубакка негромко что-то проворчал.

А Люк лишь задумчиво смотрел на мертвый корабль, машинально потянувшись в его сторону Силой... и тут же перестав.

Нет. Тут надо смотреть самому.

Сканирование издалека казалось... неправильным.

— Воздуха там, как у хатта жалости, — заметил Хэн. — Я надеюсь, ты нормальный скафандр прихватил?

— Все в норме, — кивнул Люк. — В любом случае, о любом дефекте я сразу узнаю.

— Если ты в вакууме поймешь, что скафандр отрубился, то Лея из моей головы третий взрыв Звезды Смерти сделает, — проворчал Соло. — Что ж, ладно... Чуи, начинаем сближение. Где у этого корыта шлюз?

— Рррраруу, — недовольно сообщил вуки.

— Что значит "сам должен помнить"? Можно подумать, мы часто к "звездным разрушителям" стыковались.

Люк не слушал ставший за годы привычным спор кореллианца и вуки, вглядываясь в медленно приближающийся белый клинок.

Скайуокеру еще не доводилось оказываться в космосе в полной тишине. Даже в долгом одиночном полете были звуки — то сообщения сенсоров, то пищание R2... так что тишина никогда его не окружала.

А вот сейчас, шагая по мертвому кораблю, он погрузился в безмолвие, нарушаемое лишь звуком собственного дыхания.

Это беспокоило. Даже скорее нервировало, заставляло принуждать себя к спокойствию. А были ведь еще и ощущения в Силе — ничего живого вокруг, ничего дружелюбного... лишь металл и слабое эхо когда-то служивших здесь людей.

Слегка помогало то, что надо было концентрироваться на передвижении — в невесомости Люк бывал не так часто — и это отвлекало от ощущений.

Двери, разумеется, не открывались; приходилось применять Силу, и Скайуокер чувствовал себя неудобно: он не привык крушить лишь для того, чтобы освободить себе путь.

Но делать это приходилось — и металл беззвучно гнулся под сосредоточенным воздействием, пропуская джедая. И все повторялось по новой — пустой холодный коридор, заклиненная дверь, взлом...

В безмолвии. Холодном, равнодушном, непроницаемом безмолвии. Черном молчании — и темноту вокруг нарушал только свет фонаря, который джедай захватил с собой; другую руку занимал массивный аккумулятор.

Когда за очередной дверью наконец обнаружился выход на мостик, Люк искренне обрадовался — наконец это молчаливое путешествие подошло к концу!

Впрочем, радость тут же схлынула — еще ничего не кончилось.

Луч скользнул по иллюминаторам, пультам, креслам... высветил то, что Скайуокер и ожидал увидеть. Да, правильно — кое-что, чего не было в конструкции других кораблей — стоящий отдельно пульт, к которому, видимо, было сведено управление множеством систем.

"Высокая автоматизация", — повторил про себя Люк.

В порядке ли системы этого пульта? Корабль не запустишь, конечно, но, судя по некоторым словам Сарнека...

Панель отошла легко; пара минут осмотра показала — да, тут все в норме. Только вот энергии ни капли.

Но ведь для этого он и захватил аккумулятор, так?

Когда Люк подключил питание и Силой дотянулся до нескольких клавиш, то результат последовал немедленно: над панелью засветилась голограмма. Джедай поспешно остановил начавшуюся было воспроизводиться запись, и постарался подключить ее к системам скафандра — дабы и звук слышать.

И только после этого включил вновь — вслушиваясь в то, что говорили последние записи мертвого корабля, вспоминая услышанное в разговоре с Сарнеком, сопоставляя с тем, что говорили Джеммель и Мовель...

ТОГДА. Рескотт Деллиджер. Полет "Искоренителя"

Через шесть лет после битвы при Явине

— Щиты с правого борта потеряны!

Словно в подтверждение этих слов "звездный разрушитель" мостик тряхнуло от попадания.

— Когда восстановятся? — быстро спросил Рескотт Деллиджер; капитан приподнялся в кресле, сжав подлокотники.

— Минут через пятнадцать, не раньше, — отозвался техник, не отрывая взгляда от пульта.

Долго. Слишком долго в бою — когда лучи чужих орудий уже вгрызаются в обшивку корабля.

— Правому борту — максимальную плотность огня, — приказал Деллиджер; возможно, хоть это не даст мятежникам разнести броню.

Для капитана "Искоренителя" они по-прежнему были мятежниками — пусть и организовали уже свое государство. Точно так же, как для Старой Республики образованная по всем правилам Конфедерация все равно оставалась сборищем сепаратистов.

Слева раздавались четкие, уверенные команды: Эврен Сарнек координировал действия орудий и метавшихся в космосе истребителей. Капитан испытал невольное удовлетворение: у него был очень хороший помощник. В конце-то концов, разве и корабль не лучший?

Но не в этих условиях. "Искоренитель" мог стереть с лица планеты даже самую укрепленную твердыню, но при этом кораблю пришлось пожертвовать большей частью способности биться в космосе. До сих пор "разрушителю" и команде удавалось избегать серьезных сражений, но сейчас их все-таки зажали — два крейсера, несколько более мелких судов... и заградитель, который не даст уйти из системы.

Корабль сотрясался от попаданий, искры сыпались со стен и потолка; Деллиджер, даже не вслушиваясь в сообщения, понимал, что истребители гибнут один за другим, пытаясь отогнать мятежников. Он за считанные секунды свел все отчеты о повреждениях, получая четкую картину, сжал зубы.

Не выстоять. И даже не уйти — потому что их не собираются отпускать, заградитель надежно удерживает "Искоренитель" тут, предусмотрительно укрываясь за другими судами.

Глаза Деллиджера внезапно расширились: сверкнувшая в сознании мысль была неожиданной, непростой, опасной... но что терять сейчас?

— Истребителям вернуться на борт, — приказал Рескотт, опустив руки на панель собственного пульта. — Управление кораблем — на мою консоль. Управление "колоннами" — тоже.

"Колоннами" на "Искоренителе" прозвали основную ударную силу корабля — турболазеры, предназначенные для ударов по планетам, уничтожения городов и выжигания земель.

Деллиджер почти всегда включал их сам, заметив как-то: "Мой корабль, моя обязанность, моя ответственность".

Приказ был выполнен с предельной четкостью, и Рескотт на мгновение испытал гордость за всю команду разом. А потом — отбросил все, сосредоточившись на управлении.

С другим "разрушителем" это бы не получилось... но "Искоренитель" изначально строился так, чтобы с ним управлялись немногие. И за годы службы Деллиджер не раз пробовал вести корабль в одиночку, хотя для этого и не возникало необходимости. Ему просто нравилось чувствовать себя единым с белоснежной громадой "Искоренителя", ощущать, как исполинский белый треугольник подчиняется движениям его рук.

Где-то позади звучали отрывистые фразы:

"...щиты с левого борта потеряны!.."

"...истребители на борту..."

"...щиты сверху еле держатся..."

Сознание отмечало сказанное, но все внимание Рескотта было приковано к управлению; он чувствовал, как корабль послушно движется в такт его приказам, меняя курс, взмывая по диагонали вверх, поднимаясь над полем боя, поворачивая...

— Подготовьтесь к прыжку, — отрывисто приказал Деллиджер.

— Что? — прозвучал изумленный голос кого-то из офицеров, тут же перекрытый рыком Сарнека:

— Приказа не слышали, лейтенант? Подготовиться к прыжку, живо!

"Спасибо, Эврен", — мысленно поблагодарил капитан, вновь соскальзывая в холодную сосредоточенность управления. Помощник наверняка был удивлен приказом не меньше, чем другие, но верил своему командиру. Именно это Рескотту сейчас и требовалось.

Он больше вообще не обращал внимания на слова офицеров в рубке. Мир сузился до пульта и пары экранов, отражавших положение чужих кораблей; "Искоренитель" трясло ежеминутно, но даже это не отвлекало Деллиджера.

Еще несколько секунд. Еще пара, и...

Есть.

Пальцы капитана пробежались по клавишам включения "колонн".

Курс, избранный Деллиджером, провел огрызающийся "Искоренитель" сквозь огонь мятежных судов, позволил пройти над ними... и в выбранный с ювелирной точностью момент турболазеры внизу ударили слепящим зеленым светом.

Прямо в заградитель.

Это оружие могло уничтожить город за считанные минуты; кораблю хватило и десятка секунд, чтобы разлететься мириадами обломков.

— Прыжок! — приказал Деллиджер, одновременно перенаправляя удар "колонн" — так, чтобы на прощание зацепить и один из крейсеров.

— Включить гипердрайв! — повторил приказ Сарнек.

Звезды за иллюминаторами размазались в полосы — но за мгновение до этого корабль сотряс особенно мощный удар, на мостике потемнело. В последнюю секунду мятежники все-таки сумели лишний раз дотянуться до "Искоренителя".

Но когда аварийное освещение вновь позволило видеть — "разрушитель" мчался сквозь гиперпространство, а Деллиджер, скрестив руки, сидел прямо и неподвижно, оглядывая мостик — усеянный сорвавшимися панелями и кусками металлических стен. Двое офицеров осторожно вытаскивали из кресла третьего, его голова безвольно моталась, лицо было залито кровью.

— Повреждения? — сухо отчеканил Рескотт.

— Оцениваются, сэр, — отозвался Сарнек. Деллиджер медленно кивнул.

— Когда выйдем из гипера?

— Через десяток минут, сэр. Не было времени рассчитать дальний прыжок... и гипердрайв поврежден, поэтому придется выходить быстро.

Капитан снова кивнул.

"Искоренитель" покинул гиперпространство через двенадцать минут; система была необитаемой, почему навигаторы в спешке ее и выбрали. Деллиджер, не сменив позы за это время, слушал отчет Сарнека.

— Большая часть систем вышла из строя, сэр. Лазарет, отсеки экипажа — не действуют. Девяносто процентов вооружения критически повреждено, орудия уже в конце боя еле держались. Из двух эскадрилий СИДов уцелело четырнадцать машин. Мы потеряли тридцать процентов еще остававшегося экипажа.

— Двигатели?

— В очень плохом состоянии. Гипердрайв... — Сарнек помрачнел. — Сэр, техники определенно утверждают, что еще один гиперпрыжок — и вся двигательная система сгорит окончательно. А также полностью отключатся все еще действующие системы, они и так на пределе. Собственно, техники даже не гарантируют, что из гипера мы выйдем.

— И ни одной планеты с хорошими верфями поблизости, — тихо добавил Деллиджер, помнивший звездные карты.

Сарнек кивнул.

— Два года... — все так же тихо произнес капитан. — Два года... и так все кончилось...

Он чуть заметно качнул головой.

— Что с истребителями, шаттлами, канонерками?

— Они в порядке, сэр, — с облегчением ответил помощник. — Все, что остались — целы, гипердрайвы у канонерок в порядке.

— Начинайте эвакуацию, — приказал Деллиджер. — Если не хватит мест в канонерках — можете попробовать скрепить их с шаттлами или СИДами. Действуйте быстро.

— Сэр?!

— Корабль не починить, остается лишь уйти с него, — сухо пояснил капитан. — Мятежникам он, впрочем, тоже не достанется, уйдет в последний прыжок.

— Но... автоматика повреждена, его не настроишь на...

— Нет нужды, — перебил Деллиджер. — Я остаюсь и его уведу. Переведите на мою консоль управление навикомпьютером.

Глаза Сарнека расширились; прежде чем он успел что-то сказать, капитан с легким отвращением глянул на рукав, распоротый пролетевшим осколком и прожженный парой искр, и продолжил:

— Выполняйте приказ об эвакуации, Эврен. А, да — когда будете докладывать о выполнении — принесите мне из каюты новый китель, она не заперта, кажется. Исполняйте.

— Так точно, сэр! — автоматически выдохнул Сарнек.

Он появился на мостике спустя полчаса с кителем в руках. Капитанская каюта действительно была открыта, но Сарнек все равно чувствовал себя неловко, открывая чужой шкаф. Случайно бросив взгляд в другую комнату, он заметил там странное устройство — похоже, портативный мощный узел связи... но подходить, разумеется, не стал.

— Положите на пульт, — бросил Деллиджер, не отрывая взгляд от экранов. — Что с эвакуацией?

— Практически завершена, сэр... — Эврен аккуратно опустил одежду на пульт рядом. — Покинем корабль через десять минут.

— Хорошо. Еще через десять корабль уйдет, так что поспешите. Идите, Эврен.

Сарнек шагнул к выходу, заколебавшись, остановился. Рескотт оглянулся на него, недовольно нахмурившись:

— Что?

Помощник помедлил. Потом коротким резким жестом вскинул руку к фуражке.

— Я был рад служить под вашим командованием, сэр.

Ответный жест был столь же четким, но более медленным; вторую руку от груди капитан не отнял.

— Я был рад служить с вами.